Игра в «папочку».

      Белль осторожно подняла голову с груди алхимика, она выспала только пару часов и сейчас была совсем не в состоянии даже встать от усталости. Но чуткий слух и интуиция заставили ее открыть глаза. Она услышала, как в коридоре что-то упало, затем приглушенные крики и шум оружия. Времени было мало.       Пересилить себя оказалось уже несложно, адреналин ударил в голову и тело мгновенно, Белль вскочила с ложа, грубее, чем хотела, ткнула алхимика в бок, чтобы разбудить. — Давай же, курва мать! — прорычала она, метнулась к углу, где был ее черный арбалет.       Байрон уловил ее волнение не сразу, алкоголь и «волшебные снадобья» все еще плавали в крови, да и из теплой постели, где он лежал уже только с Пайпер, вылезать не хотелось. Но пришлось. Дверь резко отворилась, горе-ассасины уж не стали пользоваться скрытностью, раз пустили по коридорам столько крови и криков. Но их ожидал сюрприз: Белль выстрелила в первого, попала, кажется в плечо, а от меча второго увернулась, поднырнув под удар. де Йорвен наконец пришел в себя, резко поднялся с постели, схватив советницу на руки, ушел за ширму, оставляя просыпающуюся Пайпер в деревянной ванной. — Мы разберемся.       «Никогда еще не дрался без портков… Белль будет это всю жизнь вспоминать…» — пронеслось в голове у Байрона, который схватил свою трость, освобождая ядовитый клинок, скрытый в ней. Алхимик влился в битву вовремя: Белль не успела перезарядить арбалет, чтобы атаковать второго, а третий уже вошел в комнату, подбираясь к ней сбоку. Байрон отвлек на себя третьего, лиц не было видно, потому что скрыты они были за маской, но мужчина прекрасно понимал, что, кто и откуда. Знак лисицы на правом плече одежд выдавал их. Байрон ударил не сразу, ассасин тоже не торопился, оценивая противника, но не выдержал, напал первым, что дало алхимику преимущество. Противник зашел слева, кинжал чуть не впился в подмышку, но у Байрона клинок был длиннее, поэтому он обезвредил ассасина моментально, ударяя его в живот. Белль билась своим же арбалетом, прикрывала и отражала им удары, как будто специально оттягивая время, чтобы вытащить из второго убийцы все силы, но тот был очень достойным противником, поэтому пришлось брать за живое. — Твоя мамаша бьет сильнее, выродок! — с дикой ухмылкой выдала она, уводя клинок вниз и выворачивая руки противнику. — Змей!       Байрон не ожидал, что она попросит его помощи, но не стал медлить, быстрым движением вонзая лезвие в шею ассасина. Меч выпал из его рук, он схватился за шею, стараясь остановить кровь, но это было бесполезно, ведь яд в клинке парализовывал жертв. Так умер третий: истек кровью. — Дьявол! Там был еще один! — выругалась Белль, тут же выбежав в коридор.       Байрону пришлось оставить свою честь и побежать за ней, так и оставшись без одежды. Но, к их счастью, первый далеко не ушел, Белль обнаружила наемного убийцу прямо у выхода, он шел из последних сил, и бандитка лишь выстрелила ему в спину. Этого вполне хватило. — Долбанные ублюдки, у нас же с ними договор. — Белль сплюнула прямо на умирающего первого, ее лицо исказила ярость. Играть с ней было очень опасно. — Давно ты заключаешь договоры с гильдиями убийц? — холодно, но не без доли волнения спросил алхимик, лишь взглядом осматривая женщину на наличие ран. — Давно. Меня много кто хочет убить, но что-то мне кажется, что на этот раз хотели убить не меня.       Белль и Байрон поспешно вернулись в покои. Пайпер безразлично смотрела на трупы, она была уже одета и готова. Но готова для чего? — Кто они? — подала голос советница, легко справившись с тошнотой. — Лисьи уши. — ответила ей Белль, подхватывая одежду, которая лежала на полу и была забрызгана кровью. — Сейчас их считают лучшими в своем деле, но как по мне — посредственные. Эти сукины дети даже не смогли без шума пробраться сюда. — Потому что они совсем дети. — вставил Байрон, присевший над трупом. Он сдернул маску, оголяя миру молодое лицо мертвого ассасина. — Обученные скверно. Видимо думали, что Пайпер будет одна и не сможет сопротивляться. — Возможно. — хмуро ответила Белль, — Милая, ты как? — обратилась она к Пайпер, которая нервно перебирала складки своего очередного шикарного платья. — Я привыкла. Белль, ты сможешь выяснить кто нанял их?       Белль хмурилась и молчала. И за этим она прятала свое бессилие, но лишь на минуту, ведь в следующую ее озарила мысль. — Дикий Гон меня дери! Не зря ведь я таскаю у себя в банде чертову провидицу! — Провидицу? — недоверчиво и удивленно переспросил Байрон, — Давно ли у тебя такие необычные знакомства? — Давно. Собирайтесь, нужно идти, пока еще не набежали.       Уже с утра в городе стоял шум. На рынке продавали свежие продукты и только что выловленную рыбу, некоторые лавки предлагали украшения, посуду, одежду и черт еще знает что. Одна лавка выделялась особо, от нее прямо-таки веяло мистикой и естественно такое привлекало кучу девушек и женщин всех возрастов. Все внимательно слушали и следили за картами, за чужими судьбами, которые разворачивались за ними, охали, вздыхали и редко плакали, переживая друг за дружку. Когда перед лавкой замаячила Белль с компанией, Тара закончила расклад и попросила других подождать жестом, пропуская бандитку, алхимика и советницу. — Это Тара, она карточная провидица. — представила Белль женщину, чье лицо было затянуто тьмой.       Тьмой ее капюшона, такой неестественной и страшной, явно зачарованной. Из этой тьмы виднелся ее глаз, яркий янтарный глаз, который приковывал внимание. Она была среднего роста, ее бандитскую одежду прикрывал фиолетовый переливающийся плащ, сзади которого был изображен золотой глаз. На верху капюшона тоже был такой, только в виде броши. — Карты? — спросил скептически Байрон. — Ты в это правда веришь, Белль? — Поверь мне, старичок, она умеет удивлять. — Белль ухмыльнулась в ответ на недоверие алхимика, Тара улыбнулась, это чувствовалось, хоть и не показывалось. — Тара, нужна помощь. — перешла на строгий тон бандитка, — Погадай Пайпер, рассмотри ее судьбу, а лучше сразу скажи нам, кто заказал ее у Лисьих ушей.       Тара жестом пригласила Пайпер присесть на стул, советница не отказала, элегантно закинув ногу на ногу. Темная кожа виднелась на кистях, Пайпер заметила ее, когда Тара потянула к ней ладонь, чтобы взять ее. Тогда она услышала голос. — Пайпер де Лионкур… — Тара действительно говорила, но где-то внутри ее головы. Женщина даже не подала виду, словно это для нее привычно. — Чтобы уметь смотреть в лицо судьбе нужно иметь смелость смотреть в лицо себе. — голос действовал гипнотически, имел восточные грубые нотки. От Тары пахло специями. — Провидица, я хочу, чтобы ты показала мне… — начала было Пайпер, но ее прервала Тара, которая второй ладонью ловко перетасовывала колоду. — Всему свое время. — Почему она молчит? — спросил Байрон, внимательно следящий за ситуацией. — Она может говорить только телепатически. Немая с рождения, но, если коснется — сможет контактировать. — пояснила Белль, без интереса поглядывая на колоду. — То есть мы даже ничего не услышим. — алхимик поджал губы. — Всему свое время, змей.       Карты легли на стол сами. Их задняя часть была помечена все тем же золотым глазом на фиолетовом фоне. Тара чуть шевельнула пальцем, заставляя первую карту перевернуться. — Королева Кубков… — задумчиво проговорила Тара, улыбаясь. — Да, это точно ты. — Что это значит? — спросила женщина, поднимая брови.       На карте была изображена женщина с короной, сидящая на своем троне. У нее были золотые волосы, как и у Пайпер и ее любимое нежно-голубое платье. — Любовь… Ты полна любви, нежности, но при этом в тебе есть и жестокость, стержень, который многих пугает. — Тара двинула пальцем, открывая вторую карту. На этой тоже была женщина, в строгих одеждах, с покрытой головой, она тоже сидела на троне, лицо ее было серьезным, бесстрастным. — Жрица. Ты такая для всех, серьезная, мудрая и умная, но для них… — провидица взглядом указала на Белль и Байрона. — Для них ты готова на все, на любые игры и страсти. Твои чувства к ним перекрывают все, любые законы и мораль.       Пайпер не спорила, она привыкла принимать все, как есть, просто если раньше смотрела на карты и Тару с подозрением, то сейчас с явно большим интересом. — Это поможет найти того, кто хотел моей смерти? — Всему свое время. — терпеливо ответила Тара. Третья карта перевернулась. На ней был ангел, соблюдавший баланс. — Умеренность. — Хоть одна понятная… — Пайпер скрывала свою нервозность, но вздох ее выдал. — Странно. — вдруг проговорила Тара, — Кажется, дело касается не только тебя. — она перевела взгляд на Байрона и махнула ему, заставляя подойти.       Алхимик унял в себе некое раздражение, потому что считал это не совсем недостойным его внимания занятием, но все же подошел и тут же ладонь Тары переместилась с руки Пайпер на его. — Я должна сделать тебе расклад. Взгляни себе в лицо. — Зачем? — Это объединяет вас четверых. — Нас трое. — алхимик слегка нахмурился. — Четвертый будет.       Тара перемешала колоду, затем вновь три карты сами по себе легли на стол. Она вскрыла первую. На ней изображен мужчина в короне, сидящий на троне. У его ног и за спиной было все, о чем можно мечтать. — Король Пентаклей. Ты силен, уверен в себе и умеешь добиваться всего, чего захочешь. Любыми путями, тебя не остановит даже то, что это жестоко или неправильно. — Тара не стала ждать, да и Байрон не давал комментариев. Она потянула вторую карту. Мужчина, державший жезл над головой. — Маг. Карта мастерства и успеха, при этом в тебе есть и способность к манипуляциям, нечестным путям. — Я ведь алхимик. Все бесчестные ходят за ядами. — Байрон переглянулся с Пайпер, которая все время наблюдала.       За третьей картой скрывался старик, облаченный в старые длинные одежды. С бородой, тростью и фонарем. — Отшельник. Ты мудр, осторожен и всегда ищешь истину. Только в поиске этой истины ты можешь разочароваться. В себе, в своих компаньонах. В своей жизни. — Тара на секунду замялась, но затем перевела взгляд на Белль. — Я ей уже гадала. Я знаю, кто она. Королева Мечей, Сила и Император. — Теперь ты можешь сказать, кто задумал убить советницу короля?       Тара промолчала, собрала карты в колоду. — Нет. Нужен четвертый. Без него не найти ответы в картах. — Кто? — стиснув зубы спросил Байрон.       Тара уже хотела ответить, как одна из карт буквально выскользнула из колоды, упав перед Байроном. Провидица охнула, зачарованно смотря на карту. — Влюбленные. Четвертый тот, перед кем ты слаб. Не признаешь эту слабость, не знаешь о ней, но она растет внутри, как и чувства. Карты никогда не ложатся сами просто так, они ответили на твой вопрос. — Что за бред? Я ученый, алхимик, наука не признает этого. Карта просто выпала, какой к дьяволу это знак?! — разгорячился Байрон, но Белль, подошедшая сзади, успокоила его, положив на плечо руку. — Я много всего повидала на дороге и знаешь, все, что она гадала сбылось. Если нужен четвертый — найдем, а ты лучше вспоминай всех своих любовников, а не ори на мою провидицу.       У де Йорвена неприятно кольнуло в сердце. — Эдгар.       Эдгар спал на груди Колетт, прислонившись скулой к ключицам. Ладонями обнимал ее талию. Ее холодное тело. Чародейка проснулась какое-то время назад и просто лежала, не нарушая покой Эдгара, читала книгу, которую взяла черт пойми откуда. Все же она умеет колдовать. Девушка неспешно переворачивает страницу, шурша дорогой бумагой, которую даже в доме Байрона найти проблематично, затем одной рукой держит свою книгу, а вторую опускает на темные волосы юноши, ласково перебирая пряди. Ее розовые глаза смотрели в книгу, но она не читала, она жестко и долго размышляла над тем, что делать дальше. Она не должна позволить Эдгару вернуться к нему, Колетт была уверена, что даже если Эдгар все узнает, то не будет зол на нее, а примет сторону. Ее сторону.       Эдгар лениво потянулся, но долго не хотел открывать глаза, потому что подсознательно боялся, что это было сном, а от того сна просыпаться не хочется. — Доброе утро, Эди. — ласково шепчет Колетт, поглаживая ноготками кожу его головы. — Доброе, Колетт. Я боялся, что ты уйдешь. — Эдгар осторожно приоткрыл темные глаза, боясь спугнуть белую лисицу. Но она была здесь, настоящая. — Нет. По правде говоря, я вовсе не хочу уходить. — чародейка отложила книгу, — Эдгар, я хочу предложить тебе уйти.       Парень поднял голову, с удивлением взглянув на Колетт. — Уйти? — переспросил он. — Да, уйти. Вместе со мной. Байрон опасный и жестокий человек, я боюсь, что, если он узнает… — Узнает, что ты докладываешь о нем кому-то? — спокойным, ровным тоном сказал Эдгар, приподнимаясь с кровати. — Узнает, что я связался с тобой. Я знаю, что он делает, как наказывает. Знаю, что часто водит в свою лабораторию бродяг, ставит на них эксперименты. «Расходный материал, Эдгар. Он всегда должен быть. Одни умрут, чтобы другие могли жить».       Колетт приподняла брови. Зачастую живой ум Эдгара игнорировали, еще чаще не замечали, что под маской ассистента засел сообразительный юноша. — Поэтому стоит уйти со мной, Эдгар. Кто знает, что он сделает с тобой, когда обо всем догадается? — Я не могу, Колетт. Я должен ему. — Должен? — чародейка фыркнула, поднимаясь с кровати. — Запомни, ты никому и ничего не должен. Все долги придумывает твой разум. И все границы тоже. — девушка собрала свою одежду, медленно натягивая ее на себя. — Я не могу по-другому. — Эдгар вздохнул, последовал примеру чародейки и тоже поднялся с кровати, нехотя подбирая вещи. — И не могу это объяснить.       Колетт резко повернулась к нему, ее пышные ресницы подрагивали от злости. Она посмотрела ему в глаза, и Эдгар почувствовал, как его будто задели иголкой. Парень тряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения. «Надеюсь, она не будет меня убивать…» — подумал юноша, натягивая штаны. — Не буду. — ответила на его мысли Колетт, нахмурив брови. — Не думала, что меня променяют на мужчину.       Эдгар посмотрел на ее красивую спину, но ничего не сказал. Собравшись, он лишь кивнул ей. Колетт шевельнула пальцами и открыла портал, вошла, не дожидаясь Эдгара, который тоже предпочел поторопиться. — Нам нельзя возвращаться в поместье, там могут быть еще наемники. — сказала Пайпер, забираясь в седло. — Белль, мы можем отправиться в твой лагерь? — Конечно, но если нам нужен мальчишка, то кому-то придется идти. Схожу я с дедулей Сэмом, а ты, Байрон, будешь приглядывать за Пайпер. — А мой дом? Моя лаборатория? Моя работа? Нужно все опечатать и оставить стражу, иначе разграбят к чертям. Чувствую, что это будет долгое путешествие. — Байрон поморщился, — Ненавижу походы в банк, это бесконечное кольцо садизма. — Тогда Тара, я и Пайпер едем в лагерь, затем схватим твоего мелкого. Встретимся в банке, потом соберешь шмотки и в лагерь. — Белль вскочила на лошадь, кивая Таре, которая уже начала сворачивать свою лавочку. — Решено, в таком случае. Буду ждать вас. — Байрон залез в седло своей яблоневой кобылы, ткнул ее в бок, уводя по оживленной улице. Краем глаза наблюдал за своими дамами, пока обзор не перекрыли люди и дома.       Главная площадь на то и была главной, здесь ошивались буквально все: нищие, богатые, жрецы, убийцы, торгаши и прочие. Народ, естественно, расступался перед лошадью, которая недовольно фыркала, когда кто-то пытался задеть ее грациозное тело. Банк находился буквально в одном квартале, на небольшом холме, на высоте которого находились более богатые районы, а банк буквально соединял два разных мира. Своеобразный социальный мостик.       Добраться до банка дело недолгое, а вот разобраться со всем внутри… Байрон заранее вытащил из седельных сумок все документы, уже начал было размышлять, что стоило вложиться в каких-нибудь глуповатых, но преданных громил, которые смогли бы охранять его дом, как лоб в лоб столкнулся к невысоким, буквально гномьего роста мужчиной. Заостренные уши, рыжая шевелюра, яркие, хитрые зеленые глаза и скрипучий голос. Его не знал только тот, кто в городе не живет, хотя и за пределами ходят слухи о таких, как он. — Надо же, надо же! — у гнома появилась широкая формальная улыбка, — господин де Йорвен, чем я обязан вашему визиту? — он тут же потянул ладонь для рукопожатия. — Грифф, рад встрече. И очень вовремя. — алхимик пожал ему руку, даже не собираясь отвечать на эту улыбку. — Нужно обсудить некоторые проблемы, моему дому нужен присмотр. — Какие вопросы, воля клиента — самое важное! Проходите, Господин де Йорвен, нужна лишь парочка формальностей и мешок золота. — Грифф растянул свою улыбку еще шире, провожая мужчину в банк.       «Пара формальностей». Эта фраза никогда не несла в себе ничего хорошего и этот раз не был исключением.       Портал вывел в поместье. Колетт тут же создала еще один, обернулась, одарив Эдгара лишь взглядом своих розовых глаз, а затем исчезла в голубой пустоте портала. Парень выдохнул, осознав, что он все еще недалеко от того пруда и беседки. Он оперся спиной на деревянную колонну беседки, выдыхая. Эдгар не понимал самого себя. И сейчас пытался сделать хоть какие-то выводы из всего произошедшего. Во-первых, он точно осознавал, что придется много и тщательно лгать. Против него играли определенные обстоятельства, например то, что Белль видела их с Колетт вместе, ну, и конечно Колетт сама все знала, но Эдгар сомневался, что она будет действовать против него. По крайней мере он хотел на это надеяться. Во-вторых, придется вести себя так, будто он ничего не замечает. Будто не знает, что эти трое делали на кухне в поместье и кого потом убили. В-третьих… Стоило быть осторожным. А в первую очередь, после того как он попадет домой, перепрятать украденный сосуд с прозрачной жидкостью и бутылку вина, этой находки Байрон точно не одобрит, особенно при условии, что воровали у него.       До Эдгара вдруг дошло, что что-то происходит. Сначала, когда он отвлекся от ряби на поверхности пруда, услышал чьи-то грубые голоса, а затем, наконец повернув голову, обнаружил, что к поместью стягивается стража. Услышать, о чем говорят грозные мужчины, покрытые железом он не мог, а поэтому принял единственное верное решение: скрыться в саду. Он пригнулся, чтобы его было сложнее заметить, затем быстрыми движениями скрылся сначала за одним деревом, а затем и за другим, таким образом продвигаясь вперед. Если бы он бывал тут раньше, и был знаком с хозяйкой дома, то точно бы ушел через дальний выход, который находился буквально на самом краю владений советницы, но знаком он с ней не был, а потому в саду, когда он, пригнувшись, проходил мимо большого куста роз, его схватили, утащив в листву. Чьи-то крепкие руки сильно сжали его голову, закрывая рот, Эдгар машинально укусил нападавшего, на что тот прошипел, отдернул руку, но не ударил его. — Этак зверь. — послышался знакомый голос бандитки, которая тихо засмеялась. — А я говорила, что ты по заднице получишь, если так будешь всех хватать.       Крепкие руки выпустили Эдгара, тогда он смог повернуться и увидеть, кому они принадлежали. Этот мужчина был очень крупным, хоть и в возрасте, но в нем непроизвольно чувствовалась большая сила, которая выражалась не только в его заметных мускулах и объемах, но и в глазах. Подобную силу парень видел в глазах бандитки. Мужчина нахмурился, потирая укус на пальце, но затем ухмыльнулся, показав из-под пышных усов белые зубы. — Да, зверь. — он ухмыльнулся, — Скорее звереныш. Парню явно не хватает мяса в рационе. — Не всем быть такими, как ты, Сэм. Эдгар, а где твоя подружка? Неужели так скоро упорхнула?       Эдгар выдохнул, это был не первый глубокий вдох и выдох, все же из-за страха и неудачного похищения адреналин в крови подскочил. — Колетт ушла не так давно. А что происходит? Почему здесь стража? Где Господин? — Господин, а? — хмыкнул Сэм, разминая плечи, его кожаные доспехи тихо трещали. — Здорово он тебя натренировал. — Как раз к нему мы и поедем, пошли, тут лучше не задерживаться.       Белль двинулась впереди, за ней шаг в шаг пошел Сэм, а Эдгару пришлось закончить эту цепь, тем более желания оставаться в пределах особняка не было. — Нет, это издевательство! — провопил богато одетый мужчина, который в подобном тоне говорил уже с полчаса. — Чтобы получить грамоту, мне нужно принести три квитанции, при условии, что две из них получить невозможно, потому что у вас обед! Я не могу терять времени, ни секунды лишней нет, а вы, словно упыри, продолжаете сосать мою кровь!       Женщина, работница банка, слушала его вполуха, явно не желая обращать внимание на истерику. Она методично перебирала документы, ожидая, когда очередной клиент прекратит плеваться ядом. Наконец мужчина переводит дыхание, и женщина с пробивающейся сединой в черных волосах вставила свое. — У вас нет необходимых документов. Пройдите на второй этаж, там вас направят.       Байрон вслушивался в эту ситуацию сидя буквально за стеной от происходящего. Кабинет гнома был богат, а сам рыжеволосый карлик себе ни в чем не отказывал, что прекрасно было видно по его одежде и украшениям. Грифф с широкой улыбкой перетасовал кучу бумаг, облизал большой палец, чтобы перелистать их, пока не дошел до нужного. — Значит вы, господин де Йорвен, желаете застраховать свое имущество, а точнее говоря, поставить охрану. — Да. — коротко ответил мужчина, скучающим взглядом хватая предметы в кабинете. — На моем счете достаточно средств, чтобы оплатить это. И я хочу сделать это как можно скорее. — Конечно, конечно! Не представляю, какие должны быть обстоятельства такой спешки, но не хочу вас задерживать, только нужно будет сделать и подписать некоторые документы. — мужчина открыл шкафчик в столе, полностью заполненный белой бумагой, достал три листа и взял в руки перо, обмакнув его в чернила.       Только острие пера коснулось бумаги, как в кабинет с грохотом ворвалась женщина. Она была очень хороша собой, красива, в возрасте около тридцати лет, с волосами, длинной примерно по грудь, которые завивались в концах. Локоны же цвета каштана, яркий макияж на бледном лице, хищная, наглая и нарциссичная улыбка. Одета она была крайне вызывающе: с большим вырезом на коротком бирюзовом платье, поверх плечей лежал исшитый золотыми нитями плащ с капюшоном из серебряной лисы. — Малыш, ты обещал дать мне денег! На рынок сегодня привезли чудесные платья, и я хочу как минимум десять. — несмотря на внешнюю красоту у нее был режущий слух голос.       Женщина подошла к Гриффу, обхватила его голову руками, прижимаясь грудью к щеке малорослого мужчины. Только сейчас ее темные глаза нашли Байрона, которому она очаровательно нагло улыбнулась, размазывая черную помаду по лбу своего «малыша». — Милая, я сейчас занят, ты ведь видишь, я помогаю господину де Йорвену с его очень важными делами! — рыжий гном раскраснелся, и не только потому, что дама назвала его так при посторонних, но еще из-за твердых сосков, которые упирались ему в лицо. — Господин де Йорвен значит? — женщина оторвалась от своего любимого, вновь вгляделась в алхимика, жадно прикусывая губу. — Очень рада познакомиться, я о вас наслышана в определенных кругах. — она подошла к Байрону, оценивая его, затем вернулась на сторону Гриффа, открывая ящик в столе и вытаскивая трубку, которую тут же начинила табаком и травами.       Байрон принюхался. Быстро сообразил, в чем дело, а пока гном выводил размашистым почерком буквы, позволил себе осмотреть женщину получше, визуально наслаждаясь изгибами ее тела. — Жаль, мадам, я не знаю вашего имени. — мужчина закинул ногу на ногу, с интересом наблюдая за женщиной. — Лола ван Ввафелл. Просто жена этого милого малыша. — в ее тоне помимо излишне сладкой любви проскочило еще и издевательство, на которое Грифф ван Ввафелл фыркнул себе в усы. — Должна признать, что стоит необыкновенных усилий достать ваши товары. — Лола взяла свечу со стола и подожгла трубку, вдыхая полной грудью ароматный дым. — Курящих ныне много, а чтобы подобрать подходящие травы уходит много времени. По правде говоря, это та тема, которая не стоит внимания благородной дамы, позвольте лучше узнать, чем занимаетесь вы? По своему опыту могу сказать, что все знатные девы весьма разнообразны в своих увлечениях. — сладкие, тягостно сладкие, словно мед, речи Байрона. Алхимик прекрасно умел владеть этим языком, хоть и презирал всю эту формальную чушь, но, когда в ней появлялись намеки на интим, все сразу же приобретало новые краски. — О, у меня есть дело, в которое я влюблена посмертно. — Лола оценила тон мужчины, испустила из аккуратного носа темное облако, продолжая. — Я играю в театре. — Ах, вот в чем дело… Я был уверен, что уже слышал ваше имя, теперь все сошлось. — Вы любите искусство, господин де Йорвен? — женщина двусмысленно улыбнулась, проведя ладонью по своим ключицам вниз.       Байрон проследил за ее действиями не без наслаждения, они оба полностью игнорировали Гриффа, который писал уже второй лист. — Не сказать, что люблю… Но теперь, кажется, вы изменили мое мнение, что неудивительно, ведь только за счет таких великолепных дам искусство театра продолжает свое развитие. — Байрон чуть прищурил глаза, — Уверен, что вы, Лола ван Ввафелл, крайне разносторонняя женщина, и я безусловно польщен вашим вниманием. — он слегка наклонил голову, проявляя уважение и при этом заставляя глаза актрисы разгореться еще больше.       Гном нахмурил брови, затем неожиданно рявкнул, но тут же сменил гнев на милость, потому как жена смерила его грозным взглядом. Как будто он совершил что-то такое, о чем потом будет говорить весь город без исключения, словно Грифф прямо перед ней убил ребенка. Настолько холодным и грозным был ее взор, без слов говорящий «не мешай, иначе я буду зла». Это очень быстро утихомирило мужчину, который без вопросов сдался в этой немой битве. Он проверил написанное еще раз и протянул алхимику, давая время на то, чтобы прочитать, сам поднялся со стула и поманив жену жестом, отошел с ней в другую комнату, которая тоже, вероятно, являлась частью его «кабинета».       Байрон слышал повышенные тона, в основном со стороны женщины, которая явно даже не старалась изображать из себя хорошую и верную, что крайне не нравилось не только Гриффу, но и не понравилось бы любому занятому мужчине. Но, вероятно, гном имел определенную слабость по отношению к Лоле, потому их разговор закончился быстро. Алхимик в то время подписывал бумаги.       Вышла сначала актриса. Очаровательно улыбнулась Байрону на прощание, пообещав заглянуть в скором времени, а затем скрылась так же, хлопнув дверью, как сделала, когда входила. Грифф вернулся за стол, молча перепроверил, все ли мужчина напротив правильно подписал. На его лбу стояла испарина, лицо чуть розовое от вероятной ссоры, а глаза совсем тоскливые. де Йорвен уж начал переживать, что сейчас ему придется еще и влезть в семейные разборки, выслушивая жалобы и поддерживая растягивающий время диалог, но, к его счастью, Грифф был тем, кто ценил деньги прежде всего, а потому как только гном закончил с проверкой, он подозвал одного из ключников, которые были ответственны за охрану собственно ключей от ячеек. Слуга взял одну из бумаг и вышел из кабинета, оставив Гриффа и Байрона в молчании.       Оно долго не продлилось, потому как ключник вернулся спустя десять минут, держа в руках мешочек с деньгами. Слуга поспешно удалился и тогда Грифф наконец разрушил тишину. — Итак, господин де Йорвен, вы ознакомились с правилами контракта? Чудесно. Там прописана сумма и сроки, за сумму в пятьсот тридцать четыре золотых будет оказана услуга. О ее продлении или досрочном прекращении вам нужно будет снова обратиться ко мне. Надеюсь, что все ясно. — Предельно. — Байрон взял бумаги, пересчитал монеты и вернул мешочек с золотом гному. — Это все? — Боюсь, что нет, осталась пара формальностей…       «Пара формальностей». Эта фраза никогда не несла в себе ничего хорошего и этот раз не был исключением.       Время склонялось к обеду. Белль и Эдгар, которые с банкета во рту ни крошки не держали, совместно пришли к выводу, что ужасно голодны, потому маршрут сменили быстро, остановившись в таверне, что была не так далеко от дома Байрона. Таверна «под Элленбергом» имела достаточно посетителей даже в обед, когда тут оставались постояльцы или перепившие с ночи. Элленбергом же называлась местность, на которой прошлись самые ожесточенные бои последней войны с северными Островами, которые никак не подчинялись влиянию огромного государства. Белль не любила это место, потому как прямыми корнями происходила с Островов, которые закалили ее характер и нрав, да и в самой таверне, как и по всему континенту, не слишком жаловали островитян. Впрочем, нелюдей все люди независимо от происхождения ненавидели больше всего.       Белль подошла к корчмарю, грузный мужчина в грязном фартуке с недовольством осмотрел ее, фыркнул себе под усы, отставляя кружку и тряпку. — Чего желаете? — раздался его неприятный, глухой голос. — Угости гостей с дальних земель, милсдарь. Три кружки пива, курицу и закуски.       Сэм толкнул Эдгара в плечо, кивнув ему, чтобы тот не стоял посередине таверны, наблюдая за диалогом мужчины и разбойницы. Они сели за дальний стол, чтобы у столь любивших островитян постояльцев не было причин или желания влезть в драку. Эдгар вздохнул, стараясь отогнать мысли о чародейке и своем туманном будущем, ему в этом подсобил сам Сэм, который начал разговор. — Давно ты у своего господина прислуживаешь? — не без издевки выделив слово «господин», спросил Сэм, натягивая добродушную улыбку.       Эдгар всем существом почувствовал, насколько это улыбка обманчива и насколько опасный и сильный человек перед ним. Он нервно выдохнул, прежде чем ответить. — Не слишком. Я попытался обокрасть его, и он отравил меня. Затем вылечил, сказал, что буду у него жить и помогать. Так и живу. — парень вначале старался не поднимать взгляда, но, когда почувствовал, что напряжение со стороны мужчины чуть утихло, все же встретился с его карими очами. — Вот оно как… Белль мне рассказывала как-то, что случилось с прежним таким помощником. Жуткая история. Парня нашли с кишками наружу и в собственной блевоте, ободранного и обосранного, словно собаку. Убили его жестоко, правда так и не известно, кто именно это сделал. — Сэм вызывающе глянул в темные глаза, пытаясь найти в них страх и недоверие к Байрону. Нашел, как же.       По спине парня пробежали мурашки, он чуть сполз со стула. — И ты думаешь, Господин это сделал? — тихо спросил Эдгар. — Кто его знает? Он тип странный, я бы даже сказал подозрительный. Выглядит хорошо, а нутро у него гнилое. Как червь в яблоке засел. По глазам всегда можно сказать, что у человека внутри. Достаточно уметь различать одно от другого.       Белль присоединилась к ним. Вскоре принесли и пиво, и еду, и разговор завяз сам собой, потому как голодные с дороги наполняли свои желудки. Эдгару корчмовое пиво не пришлось по вкусу, сильно уж отличалось от вкусного и душистого вина, которое он пил как в доме Байрона, так и на приемах, но даже кривясь он заставил себя выпить всю кружку, потому что не хотел обижать Белль. Два разбойника смотрели на него с ухмылками, когда наблюдали пытку Эдгара. Сэм даже хотел предложить забрать пиво, но Белль остановила его жестом, не дав отказаться парню от своей цели. Еда была вкусной, горячей, а главное сытной, чего не сыщешь на этих богатых пирах. Да даже пиром это не назовешь. — Вот на Островах пиры так пиры! Кровь и мед льются одинаково только на хороших пирах, а тут! Тьфу. Стыдно вспоминать. — Белль и Сэм вели незамысловатый диалог, в который Эдгар не лез, но внимательно вслушивался. — Так давайте двинем на Острова! Чего нам стоит эта суша? Мы уже везде, где могли и не могли побывали. От гор Саэнсетисс до болот Крапена! — предложил Сэм, усилив свои слова ударом по столу. Куриные кости подскочили. — Если бы было так просто, давно бы там промышляли… Но народ другой, смелый, честь — не просто плевок в небо. Слово отцов всегда главное, а смерть нужно заслужить лишь в хорошей битве, а иначе поминать будут как труса. А, к черту! Устроим себе пир не хуже островного! Подергаем за нервишки моих гостей! — рассмеялась Белль, пригубив уже третью кружку с пивом, Сэм поддержал ее порыв, выпил тоже. — Эдгар, слушай, умеешь мечом махать? — Нет. Могу кинжалом. Из лука и арбалета не стрелял никогда. А что? — Эдгар поднял голову, наконец открыв свое лицо, которое он все время скрывал за темными локонами. — Да вот думаю, какой из тебя толк можно извлечь. А шарф твой где? Он ведь вроде может двигаться.       Кровь отхлынула от лица Эдгара. Он вздрогнул, непривычно дернулся, осмотрел свою шею сначала глазами, а затем и руками, удивляясь, что его настолько привычная вещь не на своем месте. Он не мог понять, в какой момент лишился единственной вещи, которая могла его защитить и очень помочь буквально во всем: держать равновесие, уворачиваться, работать… До боли обидно, сердце сжалось от злости к себе и своей невнимательности, парень прикусил губу, хмуря брови. — Чародейка на память забрала, да? — Белль ухмыльнулась, но быстро стерла ухмылку с лица. Поднялась и подошла к нему, потрепав по голове. — Не волнуйся. Такому научу, что шарф не нужен будет. Выдвигаемся, нечего нам здесь лясы точить, а то дедуля разволнуется.       Эдгар не стал спорить снова. Он промолчал, поднимаясь со стула. Сэм ничего не сказал, Белль оставила пару золотых на столе и во главе с ней оба вышли из таверны. Эдгар не смотрел на дорогу, был погружен в свои мысли и досконально вспоминал ту ночь с Колетт.       Дьяволица крепко держала его кисти у изголовья кровати, сама двигала бедрами, не прекращая растягивающиеся стоны ни на минуту. Колетт не боясь пускала в ход свои зубки, прилипла к шее, кусая ее и специально постанывая на ухо, ведь знала, что многие это любят. И Эдгару нравилось, ужасно нравилось ее поведение. Они договорились обходиться без магии, но Колетт справлялась прекрасно и без нее. Очаровать? Без проблем. Обездвижить? Только за. Парень отличался своеобразным послушанием, а укусы в шею напоминали о Байроне, но только лишь отдаленно, ведь тот кусал намного сильнее, намеренно причиняя боль. Укусы чаровницы нежные, игривые и едва ощутимые. Они не шли в сравнение с дикостью алхимика. Но была Колетт так же требовательна, несмотря на то что она сейчас сверху, это не лишало ее нужды в ласке. И Эдгар отвечал ей. Он, ткнувшись ей в шею носом, мягко целовал белоснежную кожу, после себя оставляя еле заметную красноту.       Колетт отпустила его ладони, выгнулась, поцеловав сосок, а затем выпрямилась в полный рост, вводя член полностью. Она тяжело дышала, ее небольшая, но очаровательная грудь вздымалась и опускалась. Эдгар наблюдал за ней с нескрываемым удовольствием и восхищением. Так смотрели на идолов. Так обожали.       Эдгар махнул головой, выгоняя наваждение. Вспоминать Колетт было и приятно, и странно. Она использовала его, чтобы узнать информацию, а затем и вовсе затащила в постель. Сопротивлялся ли Эдгар? Нет. Хотел сопротивляться? Нет. Жалел ли? Только о шарфе, который он не смог уберечь. И ни о чем больше. — О чем задумался, мелкий? — спросила внезапно Белль, прерывая диалог с Сэмом. — Да ладно тебе, мы столько сокровищ награбим, что твой тебе покажется лишь тряпкой. — посмеялась бандитка. — Да… Спасибо. Наверно так и будет. — слегка отстраненно ответил парень, отводя взгляд на брусчатку.       Белль была проницательна, изначально задала такой вопрос, чтобы посмотреть, насколько Эдгар погружен в свои переживания. Глубоко. Бандитка развернулась на пятках, остановилась, чтобы продолжить разговор, но появившийся на горизонте алхимик на яблоневой кобыле ее прервал.       Байрон выглядел уставшим, недовольным и лишенным напрочь каких-либо моральных сил. Так всегда бывает, когда банковские «упыри сосут твою кровь». Белль пошла ему навстречу, перехватывая поводья лошади. — Ну что? Удачно? — Если это так можно назвать. По крайней мере, охрана будет здесь к вечеру. — мужчина слез с кобылы, нервно выдохнул. — У вас, я вижу, все тоже удачно. — Байрон взглянул на Эдгара, который, как всегда, не выдержал его взгляда. Он был полностью поглощен изучением плитки. — Да, только вот… Ай, нечего на улице болтать, идем в дом. Сэм! Возвращайся в лагерь и предупреди, что мы вернемся к ночи. Втроем. И только попробуйте мою женщину обидеть, я вас потом всех заставлю яму с дерьмом копать.       Сэм серьезно кивнул, коротко попрощался и скрылся среди людей на улице. Они трое продолжили путь, вскоре оказавшись у лавки, совмещенной с домом. Эдгар не поднимал головы, Байрон осматривал его с неким беспокойством. Всматриваясь в его иссиня-черные волосы, он возвращался к мыслям про утреннее покушение. И гадал, какое к этому отношение имеет сам Эдгар.       Байрон входил в свой дом с явным ощущением, что покинет его надолго. Но, прежде чем начать собираться, он хотел выяснить, что Белль должна сказать. — Эдгар. Иди наверх и собери свои вещи, можешь взять из дома все, что захочешь, если тебе нужно. — Да, Господин. — тихо ответил парень, на негнущихся ногах поднимаясь по лестнице.       Белль смотрела ему вслед, сама присела на один из стульев, устремляя взор уже на алхимика. — Скажу, что знаю. Твой пацан связался с Колетт, той чародейкой. — Видел, что они общаются. Насколько все серьезно? — До кровати дошло, я уверена. Так вот, сегодня утром, когда мы были на рынке, мне нашептали, что видели их двоих в другом городе. — Что? Ночью? — Байрон нахмурился, завел руки за спину, неспокойной походкой отсчитывая шаги. — Допустим. Допустим она умеет делать телепорты, допустим Эдгар решил поддаться своей юношеской глупости, но что с ним? — Бросила она его, вот что. И шарф забрала, как я думаю. Вот мелочь и ходит расстроенный, нос по ветру держать не может. — Белль закинула ногу на ногу, осматривая лавку. — Что-то тут нечисто, я чувствую это. — Что именно? — Знаю, что там, где были они вчера ночью, ошиваются Лисьи уши. И мне не нравится это совпадение. — женщина глянула в зеленые глаза алхимика, в них вспыхнула догадка. — Думаешь, может быть так, что они подслушали нас? — Да. А еще думаю, что если бы они готовились только к Пайпер, то взяли бы одного убийцу, а не трех. Расчет, вероятно, был в том, что мы после сладкой ночи будем не в состоянии даже глаза открыть. Что расслабимся настолько, что не способны будем услышать их. И это развязало молодежи руки, они решили все поместье вырезать ради развлечения. — бандитка оскалилась, дернув щекой.       Байрон остановился. Свел брови, буквально всем телом ощущая поднимающуюся ярость. — Эдгар! — резко крикнул он на весь дом, в зеленых глазах играли пожары.       Парень, услышав тон, спустился буквально бегом и тут же оказался прижат к стене. Алхимик схватил его за шею, ударил головой о стену, поднимая парня над полом. — Ты и чародейка подслушивали нас?! Да или нет?! — рыча, произнес Байрон.       Эдгар с ужасом в глазах смотрел на него, он в отчаянной попытке схватился за его руки, пытаясь уменьшить давление на шею. — Д… Да! — Ты докладывал кому-то? Рассказывал? — Нет, Господин, нет!       Байрон впечатал его в стену с новой силой. Белль наблюдала, не вмешиваясь. — Врешь! Знаешь, паршивец, что случилось? Моих дам и меня чуть не зарезали с утра. Я знаю, что ты причастен, и у тебя есть последний шанс продлить свою жалкую жизнь. — он говорил сквозь зубы, крепче сжимая пальцы на шее. — Колетт! Она кому-то рассказала, когда задержалась в таверне! — сквозь хрип произнес Эдгар, в жалких попытках пытающийся захватить в легкие воздуха. Все его лицо было липкое и красное. В темных глазах ужас и слезы. — Кому?! — Я не знаю, Господин, честно! Я не видел! — Тогда как я должен тебе верить? А? Хоть одну причину не прикончить тебя прямо сейчас?! — П…Пожалуйста! — горячие слезы упали на щеки. Губы дрожали, выговаривая слова.       Байрон отпустил парня. Он упал на пол, оперся руками о дерево, пытаясь отдышаться. Сердце бешено колотилось в груди, готовое вот-вот сбежать из этого места, но Байрон еще не закончил. Мужчина ударил сапогом в живот, грубо, резко, Эдгар не ожидал этого, потому свернулся пополам, издавая жалкие всхрипы. Новый удар пришелся сверху, по лопаткам, теперь прижимая парня к полу. Байрон буквально обезумел от своей ярости. Ее было так много, что Эдгар буквально чувствовал ее в воздухе. Белль сидела молча, наблюдала.       Алхимик схватил его за волосы, поднял, заставляя смотреть себе в лицо. — Ты жалок. — он проговорил это с ненавистью, презрением. В зеленых глазах бушевала метель.       Движение вниз, крик, металлический привкус на языке… Кровь на деревянном полу. Байрон перевернул его, продолжал держать за волосы, вырывая клоки темных локонов с корнем, в этот раз бил кулаком. Грудь, лицо, живот. Ребра. Они получили сполна: мужчина выпрямился, сбросил волосы с пальцев, а затем ударил ногой по ребрам. Один раз, второй, третий, Эдгар больше не считал, он мог лишь кричать, срывая свой голос. Лишь в бесполезной мольбе хвататься окровавленными руками за сапоги, пытаясь выговорить «Господин, хватит», но никогда не доходил даже до середины. Белль не смотрела, отвернулась. — Я дал тебе дом, одежду, работу. Ты мог жить лучше, чем сотни тысяч. А ты выбрал чародейку? Плод магии и людской ненависти?       Байрон был схож со зверем, которого держали в клетке, измывались над ним, а теперь, когда он высвободился, то мстил ужасно, не жалея. Ударил еще раз по ребрам, наверняка, чтобы сломались точно. Эдгар откашливался кровью, дышать стало еще тяжелее, а пытка и не собиралась прекращаться, Байрон хотел уничтожить его полностью. Так, чтобы хоронить было нечего. Мужчина дернул щекой, достал из-за пазухи колбу с неизвестным содержимым. — Стой. Хватит с него уже, ты и так перешел границы. — Белль подошла сзади, положила руку на плечо Байрона, перенимая его ярость на себя.       Мужчина посмотрел на нее уничтожительным взглядом, но она выдержала его спокойно. Эдгар закрыл глаза, не двигался, не плакал, не молил. Не дышал.