***
Всё будто смешалось. Отец изменил маме, как Мэйсон сейчас Гермионе. Мэгги сводная сестра Мэйсона, с которой он тоже переспал по пьяне. А мама в курсе? Нет? Стоит ли ей об этом говорить? Определённо нет. Мэйсон и сам не хотел верить в это, а тут ещё и мама. Теперь всё смешалось окончательно. Почти заканчивалась бутылка огневиски. А мысли так и не покидали его голову. Он залпом выпил оставшуюся жидкость, с грохотом поставил бутылку на стол и снова надавил на виски. «Ну же, мысли, покиньте мою чёртову голову!» Официант принёс вторую бутылку. Как же плохо, отвратительно, ужасно, запивать своё горе. Но пока другого выхода он не видел. Но одно видел чётко: он пошёл по стопам отца, только он не женат и не имеет двухгодовалого сына. Ненавидел ли он теперь отца? Нет, ни капли. Верил ли он в слова Мадлен? По большей части — да. Подошла к концу вторая бутылка, и Мэйсон, взяв третью с собой, поехал куда глаза глядят.***
Николас, как чувствовал, что произойдёт что-то нехорошее. Не подвела его чуйка, ой, как не подвела. Собрав все силы и мужество в кулак он пошёл к Гермионе. Далеко идти не пришлось, так как она тоже решила прийти к нему. — я к тебе! — выкрикнули они одновременно. — Мэйсон? — спросил Ник. Гермиона энергично закивала, а Николас поджал губы. — где он? — обеспокоенно спросила та. — его нет уже второй день, как и новостей про него. — значит, он не натворил ничего плохого. — Гермиона закусила губы в раздумьях, — он говорил тебе, куда собирается, или что-то в этом роде? Николас напрягся. Он знал, что Мэйсон уехал к матери Мэгги в больницу, но как сказать об этом Гермионе? Золотко, он уехал в больницу, к матери той, с кем он тебе изменил. Понимаешь? Ай, ты же ещё не в курсе. Он тебе изменил… А я об этом знал и ничего тебе не сказал… Прости… Вот так он должен ей ответить? — он вроде собирался на деловую встречу. Но ещё вчера должен был вернуться. — думаешь, он где-то в школе? — возможно, но на его поиски у нас уйдёт целая вечность. Если ещё учесть то, что он будет передвигаться. — есть у меня одна мысль, как можно быстро его отыскать. Гермиона развернулась и куда-то направилась, Николасу оставалось только идти за ней и придумывать план, как он будет убивать Мэйсона. В гостиной Гриффиндора Гермиона попросила Гарри отойти в сторонку на пару минут. До Ника долетали обрывки фраз: — Гарри, прошу, одолжи карту мародёров на несколько часов. «Карта мародёров? Что за бред?» — без проблем. Но я не могу не спросить. Зачем тебе она? — я всё объясню позже. — хорошо. — Поттер ушёл наверх и вернулся через пару минут с каким-то свёртком в руках. Отдал его Гермионе и она потащила Ника прочь из гостиной. Заведя его в укромный уголок, Гермиона огляделась, достала палочку и стала говорить: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость! И, Мерлин, карта стала проясняться. На ней начали появляться окрестности замка и все люди, находящиеся в нём. — что это за чудо-вещь?! — изумился Ник. — эту карту когда-то придумал отец Гарри со своими друзьями. — ого! С помощью неё мы сможем найти Мэйсона? — да, сейчас, только развернем как следует. Гермиона раскрыла карту на полу и на ней появилось ещё больше изображений ног с именами наверху. В один момент Нику даже удалось рассмотреть Теодора, который, как обычно шёл куда-то со Слизеринцами. Спустя минут 15 поисков они всё-таки нашли того, кого искали. — вот он! — ткнула пальцем Гермиона. Николас увидел, что рядом с ним (ну прям очень рядом) стояла Лаура Мэдли, ученица 4 курса Пуффендуя. — а это ещё что? — видимо, Гермиона тоже это заметила. Она сложила карту и сказала: — Шалость удалась! — после она быстро направилась к Выручай комнате, где оказался Мэйсон. Николасу опять-таки, ничего не оставалось кроме, как топать за ней. У входа она быстро прошла три раза туда-сюда и дверь открылась. Влетев туда со скоростью света, Гермиона остановилась, как вкопанная. Ник удивился и заглянул за её плечо. Лучше бы он этого не делал… Мэйсон лежал на кровати в обнимку с этой самой Пуффендуйкой, а их одежда, вместе с пустыми бутылками алкоголя валялась на полу. Гермиона подорвалась с места в их сторону, наколдовала ведро холодной воды и резко вылила на них. Девочка соскочила с кровати, прикрываясь одеялом и протирая глаза. А Мэйсон перевернулся на спину и замычал что-то непонятное. Николас отвернулся, и найдя хотя бы его трусы, кинул ему в лицо. Девочка с испуга унеслась прочь вместе с одеялом и в Выручай комнате остались только трое. Гермиона снова вылила ведро воды на Мэйсона, и видимо, со второго раза оно подействовало: он резко поднялся на кровати, но потом так же резко схватился за голову. После он протёр глаза и удивлённо уставился на Ника и Гермиону. — объяснишь, что это было?! — спросила та. — ты облила меня холодной водой. — не это! — что тогда? И, пожалуйста, не кричи, я тебя умоляю. Гермиона обомлела от услышанного и тупо открывала и закрывала рот. — ты мне изменил? — почему это прозвучало, как вопрос, если все факты на лицо? — нет, Гермиона. — я всё видела. Эта Пуффендуйка только что выбежала отсюда полностью голая! — какая Пуффендуйка? — урод! Никогда больше не подходи ко мне! Напоследок Гермиона дала ему смачную пощёчину и убежала. Последнее, что заметил Ник — это её красное от подступающих слёз лицо. Как же он не хотел в этом участвовать. Николас рассерженно повернулся к Мэйсону, который тёр ноющую щёку. — ты совсем страх потерял?! Что ты творишь, скотина? У тебя метод такой: сначала нажираться в хлам, спать с каким-то девками, а потом продолжать общаться со своей девушкой?! Знаешь, что, Мэйсон? Ты упал в моих глазах настолько, что я даже не представляю, что может помочь вернуть тебе своё доброе имя. — Николас перевёл дыхание, и быстро заговорил, не дав вставить ему слово, — тебя не было почти двое суток. Я весь извёлся, Гермиона на месте тоже усидеть не могла, а ты тут бухал и с девками кувыркался?! — дай же ты сказать! — нет уж, это ты послушай. Я устал терпеть все твои выходки после смерти мистера Джонса. Устал прикрывать твою задницу. Врать всем, а особенно Гермионе. Научись отвечать за свою поступки, Мэйсон, и сам решать свои проблемы. Николас было развернулся, чтобы уйти, но Мэйсон заговорил: — ты не зная всей ситуации, Ник, на меня наорал. Понимаю, ты на нервах, но я тоже! Мой отец оказался отцом Мэгги, понимаешь?! Николас повернулся к Мэйсону. — да, Ник! Прикинь, какого мне было вчера это узнать. — позавчера. — позавчера? — ты ушёл в воскресенье, сегодня вторник. Скажи честно, ты бухал весь вчерашний день? — не помню. — отлично, дожили! Ты допился до того, что не помнишь то, как и где провёл целый день! — на то были причины. — у тебя на всё есть отмазки, Мэйсон. Если уж ты сказал, что Энтони изменял своей жене и из-за этого у него родилась внебрачная дочь, то можно же включить мозг. Подумать, что я тоже так поступил, это неправильно, так нельзя, я должен быть лучше отца. Нет! Вместо этого ты напился и заново совершил его ошибку, и повторил свою! — я об этом не подумал. — вот в этом то и твоя проблема, Мэйсон! Ты никогда не думаешь. Пора уже повзрослеть. На тебе лежит ответственность за Кэтрин, бизнес твоего отца, Гермиону. Хотя кому я это говорю? Ты за собой то уследить можешь? — Ник, пожалуйста, не отворачивайся от меня. Без тебя я точно не справлюсь. — мне всё это надоело. Но из-за уважения к твоим родителям, и в память о нашем прошлом я тебя не оставлю. — Ник, ты представить не можешь, как я тебе благодарен! — Мэйсон попытался встать, но тот его остановил. — прикройся для начала, Маугли. — Ник закрыл глаза и отвернулся, — я пошёл за Гермионой, а ты приводи себя в порядок.***
Гермиону изнутри разрывало от боли. Как? Как он мог так поступить? Да ещё и с какой-то малолеткой. Мерлин, за что? Она сидела на холодном полу в туалете и задавалась только одним вопросом: за что? Слёзы лились ручьём, дышать становилось всё труднее, но она не обращала на это внимания. Перед глазами стояла картина: Мэйсон, обнимающий какую-то девушку.голую девушку… Как же больно было где-то в районе груди, и от боли в лёгких из-за плача, и от душевной боли. А ведь у них всё только заново начало налаживаться… Они проводили столько времени вместе, как раньше. Обустроили Хижину — их новое место для встреч и свиданий. Она вспомнила их недавнюю прогулку. Всё было так прекрасно. Было… А сейчас? Что будет сейчас? Гермиона каждый день, видя Мэйсона будет плакать? Ей бы хотелось ответить нет, но она понимала, что это маловероятно… Слишком уж она полюбила его ямочки, взгляд, душу, его самого… «Мерлин, как больно» — она прижала руки к груди и наклонила голову вниз. Теперь уже слёзы капали на холодный каменный пол замка. Дверь в туалет внезапно открылась и кто-то подбежал к ней и сел рядом. Чья-то тёплая рука легла ей на плечо, так нежно, заботливо… Из-за пелены слёз она не смогла рассмотреть кто это, но и видеть не надо было, ведь перед ней был Ник. Он аккуратно вытер каждую слезинку и прижал её к себе. Гермиона уткнулась в его плечо и зарыдала с новой силой. Когда уже эти чёртовы слёзы закончатся? Николас гладил её по голове, и шептал что-то на ухо. Через какое-то время она более менее успокоилась. По крайней мере, слёзы пока отступили. Отстранившись от друга она вытерла лицо и зашмыгала носом. — золотко, я понятия не имею, что говорить в таких ситуациях. Но скажу тебе одно: в этот раз я не буду его выгораживать, даже, если он снова исправиться, в чём я сомневаюсь. Мне самому надоело его поведение, и я сейчас ему об этом сказал. Ещё, я больше не буду лезть в ваши отношения. Если он захочет тебе рассказать из-за чего пил и так далее, он сделает это сам. Разумеется, если ты захочешь его слушать, в чём я тоже сомневаюсь. — спасибо, Никуш. Одним своим присутствием ты меня очень сильно поддерживаешь. — она попыталась выдавить подобие улыбки. — если ты захочешь с кем-нибудь поговорить, я всегда к твоим услугам. И всегда останусь твоим другом. — люблю тебя, Никуш. — она обняла его. — и я тебя, золотко. — он прижал её в ответ. Что бы не происходило с Мэйсоном, дружба этих двоих тут не причем.***
Когда Ник ушёл, Мэйсон надавил на виски и попытался вспомнить хоть что-то, но все попытки были тщетны. Ничего. Абсолютно. Помнит только поход в больницу, то, как он пришёл в бар, а дальше пустота… Это же сколько надо выпить, чтобы ничего не помнить? Много. Очень много. Безумно много… Пока он одевался, думал над словами Ника. Действительно, он поступил в точности, как отец. Дважды. «Ублюдок» — и это он про себя. Про отца такое даже язык не повернется ляпнуть, чего уж до мыслей. Мэйсон уважал и любил его как при жизни, так и после смерти. В мужском туалете Мэйсон пытался отрезвить себя холодной водой, но это не особо помогало. Да, он с каждым прикосновением воды просыпался, но все присущие эффекты похмелья никуда не уходили, а только усиливались. К мадам Помфри в таком виде идти было стыдно, поэтому он, воспользовавшись тем, что все находились на парах, проскользнул в гостиную, а потом и в свою комнату. Там он улёгся на кровать и снова предпринял попытки хоть что-то вспомнить из вчерашнего дня. — больница, мать Мэгги, рассказ об отце, бар… А дальше? Что было дальше? Я нажрался в хлам, изменил Гермионе… Опять… Надеюсь, я увлёкся вчера только одной девушкой… Мэйсон наколдовал себя бутылочку воды и залпом выпил. Откинув её в сторону, он устало вздохнул. Дверь их комнаты открылась, на пороге появился Николас. По взгляду и поведению было видно его раздражение и недовольство. Он взял стул и сел напротив Мэйсона. — тебе удалось вспомнить хоть что-то? — не-а. Николас постучал пальцами по ноге. — мне не хочется этого делать, но другого выхода у нас нет. — Мэйсон непонимающе уставился на него, — мне придётся залезть к тебе в голову и увидеть всё твоими глазами. — если это позволит воссоздать картину прошлого дня, я только за. Николас обхватил его голову руками и заглянул в глаза. Мэйсон почувствовал, как тот роется в его сознании, но не отвёл взгляд. Ник погрузился в события воскресенья, с того момента, как Мэйсон покинул школу. Он видел, чувствовал, слышал его разговор с миссис Вайт. Видел то, как Мэйсон после её признания уехал в бар. Первая, вторая, третья бутылка огневиски ударили в голову Ника, так же, как Мэйсону. До глубокой ночи он разъезжал на карете по дороге, лесу и вот уже начал виднеться Хогвартс. Мэйсон зашёл в Выручай комнату: тёмное, мрачное помещение с обшарпанным диваном и маленьким столом. Вот и четвёртая бутылка появилась. Она осталась недопитой: Мэйсон заснул. Как только он открыл глаза, похмелье ударило в голову и всё же та бутылка опустошилась. Дальше были разговоры с самим собой на счёт отца и тут комната начала преображаться: с темного стены сменились розовым, старый диван стал мягкой кроватью, на полу появился махровый ковёр и дверь открылась. В комнате появилась очень миловидная девушка, которая, заметив парня сначала испугалась, но, узнав в нём Мэйсона Джонса богатого и красивого парня школы — потеряла дар речи и вытаращилась на него. Он позвал её к себе, дал автограф, спросил имя и разговорился с ней. Девушка краснела от каждого его слова, а от его якобы случайных прикосновений начинала говорить всякую чушь. Мэйсон предложил ей выпить, а она не смогла отказать, как не смогла отказать и в том, что он начал распускать руки. Сначала провёл выше коленки, отодвигая юбку, потом переместился к шее, поцеловал. Когда поцелуи и его руки зашли дальше, Николас резко оторвался от Мэйсона и долго смотрел в одну точку. — что там? — спросил Мэйсон, обеспокоенный такой реакцией Ника. Николас начал тяжело дышать, переваривая то, что увидел. — ты подлец! — выкрикнул он слишком громко, — воспользовался невинной девочкой, которая просто оказалась в неподходящее время, в неподходящем месте. Да, ты был пьян, но ты даже не задумывался над своими действиями. — ты о той Пуффендуйке? — почему ты говоришь об этом так спокойно?! Ей лет 15, не больше! — я не могу сожалеть о том, чего не помню. Николас не моргая уставился на него. Ему стало противно от одного присутствия рядом с ним. Вдруг глаза его загорелись красным, дыхание участилось, а руки сами сжались в кулаки. Секунда, и Мэйсон держался за лицо, а Николас выбежал из комнаты потирая саднящие костяшки. Николас сам не понял, как оказался в гостиной Слизерина, в которую в эту минуту зашли Слизеринцы. — Ник? — они явно не ожидали увидеть его здесь, по крайней мере, в такое время. — что стряслось? — спросил Теодор. — поможете спрятать труп? Безразличный и пугающе-холодный голос Николаса заставил Теодора поежиться. А Пэнси с Блейзом непонимающе переглянулись. — что это? — Теодор рассмотрел красные костяшки на руке Ника. — никогда не думал, что скажу такое. но я врезал своему лучшему другу. Пэнси, за спиной Тео усмехнулась, а Блейз удивлённо поднял брови. — за что? — я бы очень хотел вам рассказать, но это немного не моё дело. — ладно. Мы тут собирались пойти прогуляться. Не хочешь с нами? — предложила Пэнси. — отличная идея!***
Немного успокоившись, после ухода Ника, Гермиона умылась и пошла к себе. Мимо пробегали первокурсники, спешившие на следующий урок, но ей не было до них никакого дела. Не замечая никого на своём пути, она добралась до комнаты. Легла на кровать и обняла что-то мягкое. Увидев, что это была та самая плюшевая сова, что недавно подарил ей Мэйсон, она выкинула её на пол и прижала к себе подушку. Несколько часов она пролежала тупо глядя в стену, пока в комнату не ввалилась Джинни. — Гермиона! — она прервалась, заметив состояние подруги, — тебе плохо? Позвать мадам Помфри? Она села рядом и обеспокоенно дотронулась до её плеча. — Гермиона, ты меня слышишь? Что с тобой? — немного приболела. — соврала та. Ей не хотелось вспоминать о том, что произошло утром. — Гермиона, я слишком хорошо тебя знаю. Скажи мне правду, пожалуйста. Мы вместе всё решим и преодолеем. Гермиона повернулась к подруге лицом. Джинни наконец удалось разглядеть её опухшее от слёз лицо. Она приложила руки к губам. — что произошло? — Мэйсон… мне изменил… — к горлу подступил ком. — что?! Да как он посмел?! — всплеснула руками рыжая. — не знаю, Джинни… — ох, Гермиона, — она прижала подругу к себе, — милая, не стоит убиваться из-за этого козла. Ты найдёшь лучше, чем он в сто раз и будешь с ним счастлива. А этого…я убью его, обещаю! Хотя, нет. Убийством займутся Гарри с Роном, а я его кастрирую! Гермиона усмехнулась высказываниям подруги и крепче прижала её к себе. — твои слова правда подняли мне настроение, Джи. Но, обещай, ничего не говорить Гарри и Рону. Когда я буду готова, то сама расскажу им всё. — обещаю, Гермиона. Но позволь мне оторвать ему сама знаешь что. Гермиона рассмеялась и посмотрела на подругу. — если тебе станет легче, разрешаю!***
Мэйсон смотрел вслед, уходящему другу и потирал ушибленное место. Ник здорово ему врезал, и он понимал, что заслужил. Честно говоря, он и сам хотел себе врезать, но не мог. Подойдя к зеркалу он увидел огромное красное пятно вокруг глаза. Ходить с фингалом ой, как не хотелось, поэтому Мэйсону пришлось идти в Больничное крыло. Мадам Помфри намазала заживляющей мазью глаз, от которой в том месте стало прохладно и сказала мазать её два раза в день, в течение 2-3 дней. Избегая учеников и профессоров, Мэйсон скрылся в библиотеке. «Это место всё равно почти никто не посещает, засяду в дальнем углу. Скоротаю время за прочтением какой-нибудь книги» Уж больно не хотелось ему попадаться на глаза Николасу и Гермионе. Всё-таки стыдно было за свой поступок. Он понимал, что ни девушка, ни друг не станут его слушать, поэтому решил немного подождать, пока они остынут.***
— даже мне не расскажешь, что произошло? — шепнул Теодор, наклоняясь к нему ближе. — прости. Это касается только Гермионы и Мэйсона, я не в праве рассказывать об этом другим. — понимаю. — вздохнул Тео, — чувствую, эта тема тебя очень злит, поэтому не буду больше спрашивать. — спасибо, солнышко. — Николас обнял того за талию. — не за что, малыш. — а Теодор прижал того к себе. Хоть Теодор был рядом, обнимал, поддерживал, не зная всего того, что произошло. Но Ник не мог отпустить то, что ударил лучшего друга, почти брата… Да, Мэйсон заслужил, но эта агрессия, внезапно накрывшая Ника, не давала ему покоя. Теодор, заметив пустой взгляд любимого, погладил того по спине и поцеловал в висок. Что могло поспособствовать такой реакции Николаса, что он ударил Мэйсона, и сейчас об этом сожалеет? Когда-нибудь он точно узнает, в чём дело, и чёрт возьми произошло. Когда-нибудь., но точно не сейчас. Нику и так паршиво, лучше пока не затрагивать эту тему, чтобы, не дай Мерлин, не сделать всё хуже. Пэнси и Блейз наблюдали за состоянием Ника и безмолвно переговаривались. Если уж он не сказал, что произошло даже Тео, то это что-то серьезное. Им, во чтобы то ни стало, необходимо всё разузнать. И заняться этим можно на выходных, когда голова будет пуста. И с помощью одного человека, который точно должен будет к тому времени всё знать.