4 Ноября — 5 Ноября 1984
Он скоро умрёт. По правде говоря, Майк должен был быть мертв уже тысячу раз. До этого Уилеру просто невероятно везло, но он чувствует — белая полоса закончилась. Демопсы снаружи, мотают круги около дома Байерсов, их рык и завывания слышны сквозь тонкие стены. Майкл и остальная компания по борьбе с маленькими Демогоргонами прячутся в гостиной, каждый жмется к остальным изо всех сил, стараясь разве что раствориться. И все держат оружие наготове. У Майка в руке подсвечник, он знает, что скоро умрёт. Что, чёрт возьми, он собрался делать с подсвечником? Внезапно где-то снаружи раздаётся шелест кустов, и его сердце безумно бьётся где-то в районе горла. Рык Демопсов превращается в дикий пронзительный вой, окно разлетается, и нечто глухо приземляется на пол. Все начинают паниковать. Это Демопёс, но он, на удивление, просто лежит около дивана, обмякший и весь в крови. Черт. — Он мертв? Скрип старых деревянных ступеней крыльца привлекает всеобщее внимание. Там что-то есть. Боже, если эта хреновина убила Демопса, то как они собираются её одолеть? Майк шумно сглатывает, следуя за Хоппером, когда тот идёт вперед, и вытягивает шею, чтобы увидеть с каким ещё кошмаром ему предстоит встретиться. Дверь распахивается, но та, кто заходит, — это не «что». А кто. Майк видит её — маленькая и гибкая, в джинсах и байкерской куртке на размер больше, чем надо, — и понимает, что бежит навстречу. Он протискивается мимо Хоппера, открывшего от удивления рот, не в силах поверить, кого видит. Это Эл. И в тот же момент что-то внутри встает на свое место, будто насмехаясь: «Ах, вот куда нужно было». Вид её так восхитителен, что Майк готов расплакаться прямо тут, при Лукасе и Дастине. Он улыбается как идиот, но сейчас это совсем не важно, ведь Эл жива, она здесь и смотрит ему в глаза так, будто рада встрече так же, как и он. Она выглядит совсем не похоже на ту Эл, что запомнилась ему и даже не совсем так, как он её представлял. Она странно одета, словно сошла со страниц журнала для подростков или обложки хита новой рок-группы или ещё чего-нибудь в этом роде. Под её глазами размазаны круги черных теней, её волосы (боже, её волосы) убраны гелем от лица. И Майк никогда не видел никого красивее. Он бы скорее остановил Землю, чем остановился сам, а его ноги не несли его к ней, и прежде, чем он успевает об этом задуматься, оказывается рядом. Майк произносит её имя полушепотом, вкладывая туда всё, что пережил, и Эл тихо отвечает ему: «Майк». Он не слышал её голоса почти год и сейчас все ещё не может поверить, что почти забыл, как она звучит (легко, с мягким придыханием, словно колокольчик). Уилер обхватывает её тонкие плечи руками, когда они сталкиваются. Он еле дышит, когда прижимается лбом к её плечу, полностью охваченный эмоциями. Ощущение её маленьких ладоней, скользящих по его спине, так удивительно, что Майк почти теряет самообладание, глотая вставший в горле комок. Нет, он не собирается плакать, не здесь и не сейчас. Эл так крепко прижимается к нему, и её дыхание щекочет ухо, и она такая теплая и маленькая в его руках, так чудесно реальна прямо перед его носом. Майку плевать, что все смотрят, — он не собирается больше её отпускать. Его руки не могут успокоиться, когда он понимает, что прижимает их к спине Эл. Майк не может понять, какой дюйм её тела убедит его в том, что она действительно здесь, что он не спит. И Майку срочно нужно увидеть её лицо, поэтому он отстраняется, руки тянутся к её локтям. Он немного наклоняется вниз, чтобы заглянуть ей в глаза. Погодите-ка, когда это он успел стать выше Эл? (Хотя у Майка есть вопрос получше: почему ему это так нравится?) Из её носа вытекает струйка крови — последствие битвы с Демопсом — но Эл смотрит на него так, будто никто и ничто сейчас не имеет значения. — Я тебя не забывал, — его голос немного дрожит, но это скорее от эмоций, чем от чего-нибудь ещё. — Я звонил каждый вечер. Каждый вечер… Эл прерывает его. Почему…? — 353 дня, — он ахает. Она знает? — Я слышала. Нет. Майк рассыпается на кусочки. Он внезапно понимает, что не может вдохнуть, и ему кажется, что он падает. Произнесенные ею слова задевают его гораздо глубже, чем ожидалось. — Почему не подала знак? Что ты цела? — Боже, ему нужно узнать. Нет, он не злится, но… почему? — Я запретил ей. Это голос Хоппера, звучит где-то позади, и реальность вновь обрушивается на Майка. Он чувствует себя чужаком в собственном теле, наблюдая за тем, как Хоппер выходит вперед. — Что это? Где ты была? — А где был ты? — отвечает вопросом Эл, когда Хоп заключает её в медвежьи объятия. Кусочки паззла соединяются, запуская реакцию. Низ живота сводит судорогой. — Ты прятал её. Прятал всё это время! — Майк толкает Хоппера, заставляя того лишь немного пошатнуться. — Эй, эй! — Хоп хватает его за воротник. — Давай поговорим наедине. Вдали от всех, когда дверь в комнату Уилла плотно закрывается за ними, Хоппер объясняет, что он лишь защищал его девочку, поэтому не стоит её винить, и Майк должен это понять. Это смешно. Вся эта ситуация чертовски нелепа. Майк никогда не винил Эл, никогда, но она была рядом всё это время, и он не может понять почему ему никто об этом не сказал? Неужели они не видят, что с ним? Боже, она была буквально у него под носом столько времени, а ведь он так нуждался в ней, и все просто позволили ему страдать? Прежде чем он поймет, что происходит, и сможет остановится (хотя он не сможет, даже если очень этого захочет) Майк набрасывается на Хоппера, наносит ему удар за ударом со всей силой своего худого тела. А потом он чувствует, как оказывается в крепких объятиях, и просто теряет контроль. Все, что он так долго хранил в себе, каждая его клеточка, просто разбивается вдребезги. И это больно. Боже, как ему больно. Всё накопившееся выходит из него волнами, царапает душу, ощущения напоминают те, когда он промывал глубокую рану, оставившую уродливый шрам. Но впервые почти за год Майк чувствует себя цельным. И сейчас этого чувства ему достаточно.***
Всё болит. Каждый сантиметр её тела ощущается так, будто её побили. И свет, идущий из окон, никак не помогает. Эл стонет и ерзает, простыни под ней тихо шуршат. Почему всё болит? Память резко возвращается, белые пятна заполняются воспоминаниями. Истязатель Разума, она в лифте с Хоппером, закрытие Врат… Друзья, воссоединение с Майком, возможность коснуться его, объятия… Её глаза открываются, и Эл делает глубокий и резкий вдох. Она лежит в незнакомой спальне (наверное, в доме Уилла?). Кто-то, вероятнее всего Хоппер, снял с неё обувь и куртку, оставив Эл в джинсах и футболке без рукавов. А рядом, поверх одеяла, лежит мирно спящий Майк. Улыбка расползается по её лицу, несмотря на ноющую боль по всему телу. Он здесь, так близко, что она может дотронуться до его волос. Но Эл не спешит, вместо этого она сосредотачивается, запоминая момент в мельчайших деталях. Уилер лежит в нескольких дюймах от неё, положив одну руку под голову, другая покоится под подбородком. Темные круги под глазами резко контрастируют с мелкими веснушками, усеявшими нос и щеки. Его губы приоткрыты во сне, это заставляет Эл улыбнуться шире. Он выглядит расслабленным, совсем не похожим на печального или злого себя, каким она наблюдала его последний год. Это тот самый мальчик, что приютил её много дней назад. Конечно, округлость его черт немного пропала, линия челюсти и скулы стали больше выделяться, но это всё ещё её Майк, и это самое главное. От этих мыслей у Эл на глазах наворачиваются слезы, и она судорожно сглатывает, чтобы не расплакаться прямо тут. Она использует все свои оставшиеся силы, чтобы наклониться к его лицу, но не удерживается и целует Майка в теплый и мягкий лоб, шепнув что-то неразборчивое на выдохе. Она устраивается поудобнее, чтобы посмотреть ему в глаза. Её рука лежит у него на плече, и Элевен медленно проводит ею по груди Майка, чтобы ладонь легла напротив его сердца. Ровный ритм пульсирует под её пальцами, и она снова чувствует, как внутри поднимается волна счастья. Под её взглядом глаза Майка начинают немного подергиваться, провожая остатки сна, распахиваясь через пару секунд. — Эл? — произносит он немного смущенно. Она чувствует, как сердце замирает от тембра его голоса, и вздрагивает. Голос Майка немного охрип после сна, и ей это, черт побери, нравится. — Да, — она находит немного сил, чтобы ответить. Его рука, лежащая под подбородком, срывается с места, обхватывает её за талию и притягивает их друг к другу. Майк прижимается лбом к её лбу, и Эл слышит, как он выпускает воздух из легких, шепча ей: «Ты правда в порядке». В её животе возникает тянущее головокружительное чувство от того, насколько он близко, и она улыбается: «Я ведь обещала…» — Друзья не врут, — заканчивает за неё Майк. Улыбка расползается по его губам. — Не могу поверить, что ты действительно рядом. Я всегда… — он прерывается, его голос скачет от эмоций. Эл прекрасно понимает, что он чувствует. Её пальцы вцепляются в его рубашку. — Я знаю, Майк. Я знаю. Он опускает взгляд на её руку, прижатую к его груди, заставляя щеки залиться краской. Она пытается убрать ладонь, но пальцы Майка ложатся поверх, прижимая ещё крепче. — Не надо, — тихо говорит он. — Это мило. Элевен кивает и продолжает наслаждаться теплом этого касания, тем, как и где её рука прижата к его телу. Сердце Майка ускоряется, и она замечает, что её собственное тоже участило ритм, будто пытаясь нагнать. — Эл? — Да? — Я рад, что ты вернулась. Я скучал, — улыбка изгибает его губы. Все это слишком ошеломляюще — быть так близко, касаться его груди, слышать, как он говорит. Эл делает единственное, о чем сейчас может думать: целует Майка. Получается легкий и короткий поцелуй, вроде того, что был их первым. Быстрое прикосновение его губ к её губам, тепло разливается по телу. Она отстраняется и заглядывает ему в лицо. На какие-то полсекунды Майк выглядит удивлённым, прежде чем на его губах расцветёт хитрая ухмылка. Он притягивает её ещё ближе, так близко, что Эл приходится положить свою голову куда-то в сгиб между его плечом и шеей. Подбородок Майка упирается ей в затылок, его рука обхватывает её за талию. — Я тоже скучала. — Обещай мне, что ты больше никогда не уйдешь? Эл улыбается, её сердце готово выскочить из груди: «Никогда».