Декабрь 1984
*~* Снежный Бал *~*
День Снежного Бала начинается великолепно, на небе ни облачка. Это знак, так и должно быть, думает Майк. Пару дней назад, когда они виделись с Эл в последний раз, она говорила, что Хоппер все ещё не уверен, может ли она пойти, потому что на балу будет слишком много людей. Майк честно старался ни на что не надеяться, поскольку прекрасно знал шерифа и его порядки, но слова Эл вызвали гораздо больше разочарования, чем он предполагал. Это последний шанс выполнить обещание, данное ей ещё год назад. (Даже несмотря на то, что в старшей школе Хоукинса тоже есть Зимний Вечер, но ведь это не одно и то же). Тем не менее, Майк просто пытается прожить этот день. С тех пор, как он рассказал маме, что идет на Снежный Бал, и признался, что у него вроде как почти-свидание, Карен не прекращала суетиться с этой подозрительной улыбкой на лице, выражающей облегчение, настаивая, что пора сходить за, черт возьми, новой одеждой, и Майк уже наизусть выучил все доводы: «Ты растешь как сорняк, Майкл Уиллер. Я не выдержу, если ты будешь выглядеть как маленький бродяга на первых школьных танцах». Так что он позволил ей протащить себя через Sears, и долго страдал от бесконечного позирования, примерки рубашек и брюк разного цвета и материала, будто он новая кукла Холи, но больше всего — от измерения шагового шва. (Серьезно, в списке людей, которым он мог бы позволить прикосновения к его, мм, паху, этот мальчуган-портной стоит где-то далеко в конце. Типа о-очень далеко в конце, близко к тем, кто находится в бесконечной яме отчаяния. А ещё Майк пытается не думать о том, где в этом списке располагается Эл. Нет, твердое нет, никаких глупых мыслей, отрицание — река в Египте, но я не знаю, о чем вы говорите). В конце концов, он уходит оттуда (точнее, это Карен заставляет его уйти) с парой новых брюк и рубашек и чем-то между свитером и пиджаком, в котором Майк, по словам мамы, выглядит «очень мило». Усилия, которые он прилагает, чтобы не закатывать глаза, огромны, так что выдайте уже ему медаль. Но на самом деле какая-то его часть рада, что он может непринужденно общаться с матерью. Это гораздо приятнее, чем ненависть к себе, которую он испытывал, когда мама смотрела на него, будто Майк заставляет её чувствовать себя отвратительной. Вечером этого дня он одевается и позволяет Карен бегать вокруг него с фотоаппаратом, пока он пытается укротить свои волосы, слишком занятый мыслями об Эл, чтобы это его хоть немного волновало. Нервное напряжение охватывает Майка с головы до пят и прошибает, будто молния во время грозы. И он совсем чуть-чуть выходит из себя, когда миссис Уилер настаивает, что просто необходимо сделать миллион фотографий у лестницы. — Ты такой красивый! — и на этот раз он не может удержаться и закатывает глаза. — Мама! И вот, наконец, он на танцах. Через 20 лет Майк будет вспоминать эту ночь с чувством, каким всё было слащавым и притворным, но сегодня кажется, что в воздухе витает магия. Зимняя Страна Чудес, полная огней и бумажных снежинок. Эл такое понравится. Вот только, конечно, она ещё не пришла. Но она придёт. Должна прийти. Постепенно появляются его друзья, отдельно стоит отметить Дастина и его волосы (они настолько прекрасны, что становятся 7-м членом AV-клуба, и никто больше не позволит Хендерсону об этом забыть), и на какое-то время Майк забывается и веселится вместе с ними — музыка, танцы и пунш делают своё дело. Но неожиданно начинает играть медленная музыка, и буквально все находят себе пару для танцев. Все, кроме Майка. Потому что во всем мире есть только одна девушка, с которой он готов потанцевать сегодня. И в этом зале её нет. Что, никто реально не слышит этого мерзкого звука, кроме него? Это звук его разрывающегося сердца.***
Эл превращается в клубок из тоски и тревожности. Она желает исполнения своей маленькой мечты целыми днями. Однажды Нэнси приходит с косметикой и платьем. Джойс даёт ей советы о том, как сделать прическу и макияж. А у Хоппера по-прежнему нет точного ответа — сможет ли Эл попасть на Снежный Бал. Это так несправедливо, ей хочется просто умереть. До главного события остаётся всего два дня, а она все еще не знает ответа. Элевен убеждена, что она не пойдет туда и не увидит Майка на танцах, а он разозлится, что Эл нарушила обещание, заставила его нарушить слово, данное ещё год назад. Ей хочется плакать. А затем Хоп приходит домой и говорит, что она может идти, он улыбается (почти также широко, как в тот день, когда вернулся со свидетельством о рождении, где было написано её имя — Джейн и его фамилия — Хоппер, но это близко. Очень близко). Эл визжит и бросается ему на шею. — Спасибо, спасибо, спасибо! — напевает она. — Не благодари, ребенок. Нам всё ещё предстоит разобраться с твоими прической и макияжем, особенно если ты хочешь выглядеть неподражаемо для своего маленького бойфренда, — Эл вспыхивает на слове «бойфренд». Эл знает, что оно означает, потому что не раз видела мыльные оперы по телевизору, и вещи, которые девушки оттуда вытворяют со своими «парнями», заставляют мурашки разбегаться по её спине. Она теряется, представляя себя и Майка как парочку из такого сериала, со всеми этими поцелуями — разными видами! — и страстными прикосновениями, и смотрит на Хоппера невидящим взглядом, вызывая серьезное беспокойство последнего. Но прошло уже 45 минут с момента, когда они договорились выдвигаться, и Эл пытается не заплакать, видя попытки Хоппера сделать хоть что-нибудь с её волосами. Она не хочет портить свой макияж (не то чтобы она сделала его идеально), но они опаздывают, чудовищно опаздывают. Страх, что Майк уйдет, когда она приедет (если Эл вообще приедет), бурлит у неё в горле, кислый и тошнотворный. — Джойс сказала, что… — Джейн начинает ныть (снова), но Хоппер прерывает её. — Однако, Джойс здесь нет, не правда ли? — вскрикивает Джим, разочарование в его голосе заставляет Эл сжаться. Наверное, что-то в её лице изменилось, потому что почти сразу же Хоп извиняется. — Послушай, Эл. Мне правда жаль. Я не хотел огрызаться. — Всё в порядке, — отвечает она, пытаясь унять дрожь. — Я знаю, что ты пытаешься помочь. Просто… — Я знаю, малышка, я знаю, — говорит Хоппер, чтобы ей не пришлось признавать это вслух. — Мы почти закончили, осталось буквально пара последних штрихов. Что ж, на этот раз он выполняет своё обещание, потому что меньше, чем через 3 минуты, они сидят в его машине и направляются в город. Поездка проходит в тишине, не считая прерывистого тревожного дыхания Эл. Ей так плохо, что кажется, что она сейчас разлетится на миллион кусочков. — Танцы всё ещё идут, так что, когда ты приедешь, они не закончатся, — говорит Хоп, когда они приближаются к зданию школы. — Правда? Хоппер хрипло вздыхает и ухмыляется. — Правда. Обычно все эти школьные танцульки занимают пару часов. Пару часов? Но она и так очень сильно опоздала! А если Майк нашёл кого-нибудь ещё, с кем можно танцевать на Балу, раз Эл там нет? — Он дождется тебя, малышка, — только сейчас она осознает, что говорила вслух. — Откуда ты знаешь? — спрашивает Джейн, глядя на него. Они заезжают на автостоянку, и становится ясно, что Хоппер пытается составить внятное предложение, когда паркуется. — Слушай внимательно, потому что я скажу тебе об этом только один раз, — говорит он, и серьезность его лица приводит Эл в восторг. — Этот парнишка смотрел на тебя так, будто ты лучшее, что могло случится. Не только с ним, а вообще. Он звал тебя каждую ночь почти целый год… — 353 дня, — вставляет девочка, Хоппер резко вздыхает. — 353 дня, — повторяет он. — Уилер не собирается просто так от тебя отказаться. Он очень заботится о тебе, ребенок, так же сильно, как ты о нем. Хоппер открывает дверь машины. — А теперь только попробуй рассказать ему что-либо из того, что я только что сказал. Придется дорого заплатить. Я имею в виду никаких Eggo’s целый месяц. Эл улыбается и открывает свою дверцу. — Я поняла. — Отлично, — обе двери хлопают. — Я буду ждать здесь. Как только танцы закончатся, иди сюда и не смей уходить, если меня не будет. Я дам тебе 5 минут, чтобы попрощаться с друзьями, и мы уедем. Договорились? — Хорошо, — прежде чем уйти, Джим сгребает её в медвежьи объятия. — Спасибо, Хоп. — Обращайся, ребенок, — говорит он с хрипотцой. Она отстраняется, улыбается и ужасно волнуется. — А теперь повеселись там. — Обязательно. Ей требуется несколько минут, чтобы найти дверь в спортзал. Она видит украшения через прозрачные дверные вставки, те самые, через которые сбила Макс с её скейта (нужно бы извинится, но это означает буквально признаться, что ревновала). Внезапно становится тяжело дышать. Она здесь, она наконец-то здесь. Эл не знает, чего ожидать, но знает, что Майк очень хотел увидеться с ней именно на Снежном Балу. Предвкушение гудит в ней, сердце ускоряется, перехватывает дыхание. Все, что ей нужно, — это один большой глоток воздуха, затем Эл распахивает двери, оказывается внутри и…***
Майк обнаруживает, что сидит почти согнувшись. Эл не придет, не так ли? Разочарование ощущается как тяжелый груз, тянущий его вниз. Но что-то заставляет его кинуть взгляд на дверь спортзала, и эта тяжесть неожиданно исчезает, а Майк больше не знает, как дышать. Эл здесь. Он вскакивает на ноги и просто стоит так несколько секунд, упиваясь её видом. Он никогда, никогда, не видел никого прекраснее за всю свою жизнь. Каждая клеточка его тела чувствуется живее, чем когда-либо, он и подумать не мог, что это вообще возможно, и, знаете, совсем не факт, что сердце не собирается выпрыгнуть из груди. Майк пытается выровнять дыхание, но не справляется, он слишком ошеломлен. Он понимает, что смотрит на неё как последний идиот (опять), но не может отвести взгляд. Она каждый раз вызывает в нем короткое замыкание. А потом Эл замечает его из противоположного конца спортзала, и мир перестает существовать, оставляя их наедине.***
Их притягивает словно магнитом, оставляя лишь несколько дюймов между телами. Полсекунды они молчат, пока Майк не прерывает тишину. — Т-ты очень красивая, — говорит он. «Намного лучше, чем «хорошенькая», — думает Эл, застенчиво улыбаясь. Она пришла, действительно пришла, Майк все ещё здесь, и он такой красивый. А ещё он назвал её красивой, голосом, от которого бабочки в животе порхают быстрее, чем когда-либо. — Может потанцуем? — спрашивает Майк, глядя на остальных. Эл кидает взгляд на танцпол, замечая людей только сейчас. Мерзкое чувство поднимается внутри. — Я… не знаю как, — она боится признаться, потому что это то, что должна знать нормальная девушка, не так ли? Но Майк не сердится, не разочарован или что-нибудь в этом духе из-за того, что она не умеет. Он улыбается. — Я тоже. Выясним вместе? Эл чувствует облегчение и кивает. Майк тянется к ее руке — его ладонь обхватывает тыльную сторону её пальцев, а его большой палец так нежно сгибается, прижимаясь к середине ее ладони, — и она чувствует, как сердце подпрыгивает к горлу. Он ведет ее на танцпол, останавливаясь примерно на трети пути. Майк поворачивается к ней лицом и кладет её руки одну за другой себе на плечи. — Твои руки сюда, вот так, —говорит он, прежде чем коснуться её бедер. Эл слишком остро ощущает его касания через ткань платья, и она не может сдержать улыбку, когда Майк притягивает её ближе и начинает покачиваться в такт песни. Остальной мир с тем же успехом мог бы сейчас исчезнуть. Как будто есть только они вдвоем, а музыка и все остальное не имеет значения. Эл смотрит в глаза Майку и просто не может сдерживать эмоций, захлестывающих ее, хотя даже не стала бы пытаться. Она испытывает к нему такие чувства, для описания которых у нее нет слов, но Джейн знает, что сделает для него все, все, что угодно. И то, как Майк смотрит на нее, только на нее, и не может отвести взгляд, буквально кричит, что он чувствует то же самое. И, тем не менее, Эл все еще немного удивлена, когда он наклоняется, немного наклонив голову, и целует ее. Это не сильно отличается от других их немногочисленных поцелуев, но даже так её сердце заходится в бешеном ритме. Чуть приоткрытые губы, угол, под которым их лица встречаются, и то, как его верхняя губа оказывает между её губами или её нижняя между его — не имеет значения какая между чьими — это просто идеально, так идеально… Поцелуй и слишком долгий, и слишком короткий. Эл пытается сделать вздох поглубже, когда ее глаза распахиваются. Ей так много всего хочется: хихикнуть, заплакать, снова поцеловать Майка. Но вместо этого она улыбается и прижимается лбом к его лбу. Пальцы переплетаются в замок, когда она видит, что Уилер наклоняется к ней. В этот момент она чувствует себя полноценной и очень счастливой.***
Три медляка играют подряд, и все три они танцуют вместе. Майк просто не может понять, как ему могло настолько повезти — он танцует с самой красивой девушкой на свете и знает, что она счастлива быть с ним так же, как он с ней. Ощущение объятий Эл настолько приятно и правильно, что Уилеру становится одиноко, когда начинает играть следующая песня, более оживленная и веселая, и момент заканчивается. Если бы Майк мог, он бы никогда ее не отпустил. Но он все равно хочет пить, так что сейчас самое подходящее время сделать перерыв. Они направляются к столу с пуншем, сталкиваясь с остальными членами AV-клуба. — Ну-ну, вы только посмотрите на этого Lover Boy, который пришел потусоваться со своими друзьями. Рад, что ты помнишь о нашем существовании, — поддразнивает Дастин. — Очень смешно, ха-ха, — говорит Майк, закатывая глаза. Хендерсон решает игнорировать это замечание. — Привет, Эл. Хорошо проводишь время? Майк смотрит на неё, окидывающую Дастина самым милым и растерянным взглядом, который Уилер когда-либо наблюдал от неё. — Что…? — Дастин сделал это с волосами нарочно, — говорит Лукас, правильно угадав источник замешательства Элевен. — …в смысле? И все, за исключением Хендерсона, от одной фразы Эл заходятся в приступе безудержного хохота. — Эй, вы, — пытается перекричать их Дастин. — Перестаньте завидовать моей прическе. Новый сезон подколок считается открытым, Лукас и Майк отпускают шуточки одну за другой, и последний замечает, как Эл пододвигается в сторону Макс. Уилер и сам не очень-то уверен насчет своей симпатии к рыжеволосой, но он знает, как это важно для Лукаса, и, по крайней мере ради друга, хочет, чтобы две девушки поладили. Майк видит, как Эл протягивает Макс руку. — Прости, я была грубой, — говорит она. Наступает небольшая пауза, прежде чем Майк слышит звонкий хлопок их ладоней. Он не может видеть выражение лица Макс, но, если они пожали руки, значит, все не так уж плохо. — Не парься, — говорит Макс. — Не… париться? — повторяет Эл. Макс хихикает. — Это значит, эм, не беспокойся об этом, да? Все супер. — Всё супер, — повторяет Эл как подтверждение слов Макс, и Майк обнаруживает, что вздыхает с облегчением. И они вшестером продолжают болтать и смеяться, пока Макс не оттаскивает Лукаса на танцпол во время какой-то сумасшедшей песни, так что Уилл и Дастин решают, что пришло самое время, чтобы совершить набег на стол с закусками, и Элевен с Майком снова остаются одни. Уилер смотрит на неё, улыбаясь выражению её лица. — Хочешь ещё немного потанцевать? Вопрос заставляет Эл мило сморщить нос, и она качает головой. — Тут слишком шумно. Мы можем…? — Эл указывает в сторону трибун, где музыка не такая громкая. И, как замечает Майк, сглотнув, не так светло. — Э-э, конечно, — говорит он, снова берет ее за руку и ведет в заднюю часть спортзала. Уилер продолжает гладить её ладонь большим пальцем, пока девушка садится на одну из ступенек трибун, и он оказывается рядом. Эл тут же кладет голову ему на плечо. Майк прижимается щекой к ее волосам и понимает, что не хочет, чтобы этот вечер заканчивался. — Спасибо, Майк, — говорит Эл через несколько мгновений. — За что? Она поднимает голову, чтобы посмотреть на него. Её лицо так близко, что Майку хочется наклониться и снова поцеловать ее, но услышать продолжение её фразы ему прельщает больше. — За то, что позвал меня, — отвечает она, одаривая его мягкой улыбкой и застенчивым взглядом. — За то, что ты… — она замолкает со вздохом, не уверенная в том, какие слова лучше использовать. Но Майк понимает, действительно понимает. То, что она для него значит, не поддается никакому описанию, и ему становится легче от ощущения, что она испытывает похожие чувства. — Я понимаю, — говорит он. — Спасибо, что согласилась. Я… очень рад, что ты тут, Эл. Рад, что мы пришли сюда вместе. Это признание заставляет Уилера покраснеть. Боже, он может хоть раз сказать что-нибудь более убедительное? Но, кажется, Эл всё устраивает, потому что она наклоняется, закрывая глаза, и целует его. Майк вздрагивает, когда чувствует ее тонкие пальцы на своей щеке. Это не просто неловкое касание, не короткий поцелуй в губы — нечто большее. Майк придвигается немного ближе и глубоко вдыхает. На него сразу же обрушивается сладкие запахи ее шампуня, клубничного блеска для губ и чего-то еще, неописуемо приятного и, несомненно, так может пахнуть только Эл. Сердце колотится в груди, и Майку жарко, слишком жарко. Мурашки бегут по коже, и кажется, что он вот-вот умрет, если что-нибудь не сделает (что конкретно, Майк не знает — прикоснуться к ней или пошевелить губами, просто что-нибудь). Но прежде, чем Уилер успевает решить что, поцелуй заканчивается, и Эл отстраняется так, чтобы он мог видеть ее улыбающееся лицо. Майк обнаруживает, что точно так же улыбается ей. — Вау, — вздыхает он. Эл краснеет, и его завораживает то, как она смотрит на него из-под ресниц. — Хорошо? — Восхитительно, — уверяет он с благоговейным трепетом, и девочка хихикает, уткнувшись Майку в плечо. Уилер обнимает ее за плечи, прижимая ближе, и они вдвоем проводят остаток танца, сидя на трибунах. Окончание вечера, конечно, наступает слишком рано. Когда они выходят из здания школы, Эл направляется в сторону ждущего её Хоппера (и миссис Байерс?). Она крепко держит Майка за руку, который усердно делает вид, что не замечает, каким взглядом шериф одаривает их ладони, сцепленные в замок. — Было весело, Эл? — спрашивает Хоп. — Да, очень, — утвердительно кивает та. Улыбка на лице Хоппера заставляет Майка почувствовать тоску глубоко в груди, и он не понимает отчего. Он, в конце концов, её отец. — У тебя есть пять минут, чтобы попрощаться, а потом мы уедем. Эл обнимает каждого из их компании, обещая, что они скоро увидятся. Майк остается последним, отчаянно желая остаться наедине, чтобы поцеловать её на ночь. Он знает, что это эгоистично, знает, что поцеловал её уже дважды за сегодня, но когда дело касается Эл, Уилер становится ненасытным. — Спокойной ночи, Эл. Увидимся позже? Вот только девочка, похоже, не испытывает никакого смущения от того, чтобы целовать его на глазах у всех. Это не похоже на их последний поцелуй, сладкий и долгий. Это быстрое прикосновение ее губ к его губам, но не менее чувственное. — Обещаешь? — Обещаю, — улыбается Майк. Это слово для них особенное, имеющее тысячи значений, и он вкладывает каждое. Затем она исчезает в полицейской машине Хоппера, и габаритные огни вскоре скрываются за поворотом. Миссис Байерс отвозит Майка домой, и он почти физически чувствует, как отдаляется от Эл. Он надеется, что увидит её как можно скорее. И когда Майк лежит в постели, сонный и счастливый, он думает о ней — как она идет в спортзал, танцует с ним, целует его — и засыпает с улыбкой.