Сказка о Сером и Волке

Олег сидит на лавке, словно на раскалённых углях. Нетерпеливо ёрзает, порываясь встать и броситься на поиски заблудшего Серёженьки, не понимая, чего, собственно, медлит Марго со своим волчарой, листая затёртый до дыр гримуар. — Да не суетись ты! Сосредоточиться мешаешь, — шикает ведьма, переворачивая страницу. — Я, хоть и бессмертная, но лететь в Навь с голыми руками не стану! Тебя, олуха, сберечь надобно, — глаза чародейки на миг вспыхивают, но с губ слетает разочарованный выдох. — Снова не то… — и она опять с головой уходит в чтение. — Да нам Серёжу спасать надо! Что со мной сделается? — возмущённо начинает Олег, бодрой рысцой нарезая круги по избе и в упор не замечая собственной наготы. — На мне — как на собаке… — И не поспоришь! — усмехается Серый, облизывая сотника почти влюблённым взглядом. — Как на волке! Поправочка, м-да… — тянет, ковыряя когтём в зубах, и тоже никуда не торопится. — Вот! — радостно орёт чародейка, подпрыгивая на месте. Вместе с ней подпрыгивает ступа в углу и перепуганно кудахчет изба. — А нет, — никнет плечами Маргарита, плюхается на лавку и отпивает медовухи прямо из кувшина. — Опять перо из жопы Жар-птицы надо, Серый. Есть предложения? — Да хоть звезду с неба! — воодушевлённо орёт Олег, не давая волку и рта открыть. Вернее, Серый только и успевает, что открыть рот и тут же с клацаньем его захлопнуть. — Каждая секунда дорога! — Сармат меряет жёсткими шагами избу, не обращая внимания на её недовольное кряхтение. — А что, Марго?! — оживляется зверюга, сверкая человеческими умными глазами. — Давно я не охотился! Перо из жопы, конечно, вариант не из лёгких… — Я помогу, — начинает Волков запальчиво, — я… — Да не якай! Тоже мне… — осекает рвущегося в бой сотника Серый. — Перо из жопы Жар-птицы — это тебе не мечом размахивать — тут хитростью нужно. — Слушай, хвостатый, — задумчиво тянет магичка, устраивается удобнее и закуривает. — А что, если не дёргать по перу? Что, если взять всю жопу с собой? — Ты хотела сказать, Птицу? — улыбается волк. — Нет, — жёстко отрезает Марго. — Жопу. Ты же знаешь, какой мерзкий у него характер, Серый. Может, стоит взять его с собой в качестве индивидуальной аптечки? А потом уже к Гере вместе? — Там зыбучие пески, — с недовольной мордой напоминает волк. — Обойдём! — встревает Олег моментально. — Песчаные бури, — пробует вразумить Серый. — Пересидим! — не сдается Сармат. — Пустыня! — зверюга почти орёт, подскакивая на полу. — Идиоты… — тяжело заключает Маргарита. Олег понуро опускает плечи и тягостно вздыхает. Лучший в ратной битве, имеющий под началом сотню богатырей, он чувствует себя почти бесполезным рядом с этой грудастой красавицей и её четвероногим хвостатым советником. Серый будто мысли читает — усмехается, отираясь о бедро Марго, и блаженно прикрывает глаза, улыбаясь, когда та ласково треплет его по загривку. — Ещё и расплодились… в стаю, — добавляет ведьма, хмыкая, — а толку — как с козла молока. — Я Птицу беру на себя, — заявляет Серый, виляя хвостом. — А с этого?.. — кивает он на пригорюнившегося богатыря. — Пока, лишь бы на хребет не лез — до сих пор спину ломит. — Да когда я лез?! — возмущённо орёт Олег, бросаясь к волку. — Ты за базар-то отвечай! — прожигая Серого метающим молнии взглядом, сотник едва сдерживается, порывается выхватить меч, но тушуется, обнаруживая себя абсолютно голым. — Где. Мой. Меч? — тут же переключается он, обводя избу ищущим взглядом, и останавливает его на волке. — Где моя одежда?! — Вот! Ты пока остынь и приоденься — право дело, срамно с таким… хм… перед дамой-то сидеть, — подмигивает волк. — Да его меч только под колдуна, видать, заточен! — звонко хохочет чародейка, запрокидывая голову, и платиновые локоны рассыпаются по хрупким плечам мерцающим каскадом. — Ничего, не беспокойся, Волче, я тебя приодену сейчас, — она щёлкает пальцами, и Олега окутывает красноватым мерцанием, а через мгновенье облако тает, и богатырь стоит уже в чёрной вышитой рубашке, таком же чёрном кафтане, штанах и сапогах. — А, вот, ещё забыла, — Маргарита протягивает Сармату знакомый оберег на цепочке. Дружинник берёт волчий клык, вертит в пальцах, вспоминая Серёжу, выдыхает и надевает на шею. Маргарита окидывает Волкова придирчивым взглядом и качает головой. — Негоже так странствовать, — говорит она, снова щёлкает пальцами, и Олег не понимает, в какой момент за спиной появляются ножны с мечом. — Ну, так-то, поди, получше будет, — усмехается ведьма, пока слегка охуевший Волков, выхватив меч, рассматривает его, проверяя сбалансированность. — Ты где такое оружие взяла, женщина? — восторженно выдыхает он. — Я такого в руках отродясь не держал. — У одного покойного заморского царя позаимствовала, — пожимает плечами Марго. — Ему оно уже вряд ли пригодится, а тебе ещё послужит. Олег ничего не отвечает, а колдунья окидывает взглядом полы своего сарафана, брезгливо морщится и качает головой. — Да уж. Мне, в общем, тоже следует переодеться. Ведьма в очередной раз щёлкает пальцами, что-то нашёптывая, и на секунду её окутывает алое марево. А когда дымка тает, Маргарита уже стоит посреди избы в белой вышитой сорочке, в чёрных штанах, подвязанных алым кушаком, в высоких чёрных сапогах и серебристо-белом кафтане. Из украшений на ней остаются только обереги, волосы сами собой собираются в тугие косы, закреплённые на макушке, а за спиной появляется пара мечей. — Это что за чертовщина? — медленно произносит Олег, вопросительно глядя на ведьму. — Это нормально, — хрипло ржёт волк у ног. — Это подходящая одежда для похода, — пожимает плечами Марго. — Баба в портках… — глухо констатирует Сармат. — Да ещё и с мечом. С мечами. Это где ж такое видано-то?.. — Значит, так, — Маргарита меняется в лице и начинает шипеть, как королевская кобра. — Слушай меня внимательно, Волче, слушай и всё запоминай, ибо я никогда не повторяю дважды: свои дурацкие воинские замашки можешь себе в задницу затолкать на предельную глубину, — она печатает каждое слово, медленно наступая и ощутимо тыча пальцем Олегу под левую ключицу; запрокидывает голову и прожигает сотника взглядом тёмных глаз с едва заметными алыми искорками на дне радужек. — Я их терпеть не стану. Ещё раз я услышу нечто подобное — обращу тебя в козла. Я понятно излагаю? — Предельно, — глухо отвечает Сармат, шумно сглатывает и только после этого понимает, что вжался спиной в стену, как в родную. — Вот так-то лучше, — с улыбкой заключает ведьма, вкладывает два пальца в рот, свистит, и в сумку сами собой прыгают гримуары, свитки, пучки трав, пара непонятных склянок, несколько клубков и нитка сушёных грибов. Чародейка подхватывает посох и кивает на улицу. — Идёмте, двое из ларца. Путь неблизкий. У избушки их уже ждёт пара арабских скакунов, нетерпеливо роющих копытами белый мох. Ведьмины кони оказываются поразительно быстрыми и послушными. Прут без устали по лесным дорожкам да по большому тракту, едва ли не высекая копытами искры. Впереди скачет Маргарита, практически сразу за ней — Олег, а за ним мчится волк, высунув язык и пригибая уши. Сармату не доводилось бывать в этих местах раньше, поэтому, когда они скачут через пурпурный от соцветий луг, Олег смотрит во все глаза, про себя отмечая, какие цветы можно было бы привезти Серёженьке. Вскоре деревенек становится меньше, солнце постепенно клонится к западу, лес делается гуще и темнее, а впереди виднеется развилка. На развилке обнаруживается поросший мхом камень, на котором высечено зарубками: «Налево пойдешь — смерть свою найдешь. Направо пойдешь — счастливым будешь. Прямо пойдёшь — за стол попадёшь». Маргарита резко останавливает коня, оставляя на дороге столб пыли. Олег кое-как успевает тормознуть. Его гнедой арабский скакун фыркает, горнёт копытами потрескавшуюся сухую глину пыльного тракта и останавливается, едва не выбрасывая дружинника из седла. Запыхавшийся усталый волчара тормозит когтями по дороге и садится хвостатой жопой прямо в пыль. — Слава всем богам! — хрипло выдыхает он. — Наконец-то привал! Вы задницы там себе ещё в сёдлах не поотшибали? Жара дикая! Жрать охота! Пылища кругом! Пить хочется! Я лапы до мозолей стёр! Нет — чтобы в деревушке на ночлег какой-нибудь попроситься… Так мы с самого утра прём без передыха! — Завязывай ныть, — опасно сощурившись, требуется ведьма, зло зыркнув на фамильяра. — Торопиться надо. Нам бы к утру до восточной границы добраться. — В своём ли ты уме, женщина?! — возмущённо орёт Серый, фыркает и стрижёт напитанный ароматами трав воздух пушистыми ушами. — Ты знаешь вообще, сколько до восточной границы вёрст?! Вы лошадей и меня загоните! Вот, другое дело, если бы ты могла порталы открывать… — мечтательно тянет зверюга. — Так нет же! В карты тебе надо было играть… — Серый, — недобро зыркает на волка ведьма, и в тёмных глазах её вспыхивают искры, не предвещающие ничего хорошего. — Не зли меня, не то в суслика обращу на сто лет. — Какая же злая она, однако, у тебя, — склоняясь в седле, замечают сотник. — Так ведьма же, — тяжело выдыхает волк и сразу переключается на свою хозяйку: — Марго, дорогая, давай спешимся. Я жрать хочу… — Отставить! — командует чародейка хорошо поставленным голосом. — Солнце ещё высоко! Продолжаем путь. — Да где же оно высоко-то?! — ноет волк, жалобно гдядя на ведьму. — Совсем скоро закатится. Лес здесь тёмный, дремучий. По ночи лошадей угробим! А что, если дружинники князя Дмитрия нас найдут?! Ты как в темноте-то с ними драться собираешься, женщина?! — Шибану пару раз фаерболом — и все дела, — пожимает плечами она. Лошадь чародейки ходит кругами по тракту, нетерпеливо фыркая. — Ну да, правильно, шибану, пару окрестных деревушек к чертям снесу, половину лесной чащи выжгу… — кривляется хвостатый. — Женщины… — Серый, — предупреждающе выдыхает магичка, прожигая фамильяра взглядом. — Сейчас кто-то допиздится… Будешь сусликом. А крестьянские детишки их вылавливают и жарят… — Женщины… — тяжело выдыхает Олег. — Лучше не злить женщин. — Ты что-то тявкнул, Волче? — ехидно осведомляется Марго, метнув взглядом молнию в сторону богатыря. — Нет-нет, — примирительно поднимает руки тот, натянуто улыбаясь. — Что ты! Я молчу! Я за тобой! Куда ты — туда и я! — выдыхает и на миг умолкает, а после заметно никнет. — Мне бы поскорее к Серёженьке… — Мне бы пожрать, — встревает волк. — Как же вы достали меня, хвостатые братья, — устало выдыхает колдунья, растирая пыль по переносице. — Погоди-ка, — виляет хвостом и счастливо улыбается Серый. — Я всё понял! Ты просто не знаешь, куда ехать дальше! — Я всё прекрасно знаю! — возмущённо шикает ведьма. — Просто была здесь в последний раз лет двести назад. Немного подзабыла. Лес-то уже не тот… — Давайте пойдём логическим путём, — вносит здравое предложение дружинник. — Давайте! — охотно поддерживает его инициативу Серый. — Нам прямо надо! Я жрать хочу! — А я бы пошёл направо, — улыбаясь, мечтательно тянет Олег. — Быть счастливым мне как-то больше улыбается, чем быть мёртвым… — Ты, небось, думаешь, что если направо пойдешь, Серёженьку своего найдёшь, — криво усмехаясь, хмыкает ведьма. — Как бы ни так, витязь! На сарае тоже написано: «Хуй» — а там, в лучшем случае, дрова лежат. — Да причём тут хуй, в конце-то концов?! — возмущённо гаркает дружинник. — Она просто за последние двести лет подзабыла, как он выглядит, — хрипло ржёт волк, — и, знаешь, прекрасно себя чувствовала до вчерашнего дня, пока ты, раненый и голый, на её столе не появился. — Ой, я вас умоляю! — скептически фыркает чародейка. — Было бы там на что смотреть! — Товарищи! — не выдерживает смущённый богатырь. — Давайте обсудим более насущные проблемы! — Да, ты прав всё-таки, — с усмешкой соглашается колдунья. — Нечего там обсуждать. — Ну, вот кто о чём, а ведьма о наболевшем, — тяжко выдыхает Серый, но сразу переключается. — Я настаиваю: нам надо прямо! Я хочу жрать и нам надо спешиться! А ещё нам нужно помыться! Мы все в пыли и поту! Целый день по жарище через чисто поле да лес! Я требую отдельную комнату, жареного барашка и пива! И лошадей надобно покормить! — Да сколько ж можно ныть-то?! — злобно гаркает магичка. — Нет, погоди, не ори на него, — вступается за хвостатого Олег. — Волк прав. Я, конечно, хочу поскорее добраться к Серёже, но лошади уже в мыле, да и нам надо бы передохну́ть. — А если мы продолжим так гнать, — нагло впутывается волк, — то лошади ваши могут передо́хнуть! — Спелись кобели, — тяжело подводит итог Марго. — Ладно, хорошо, будь по-вашему! Куда едем? — Направо! — воодушевленно гаркает Олег. — Прямо! — не унимается волк. — Да что ж такое-то?! — возмущённо шипит чародейка. — Или вы, хвостатые, сейчас приходите к какому-то консенсусу, или, честное слово, налево поедем! Дорога там похуже, конечно, но зато к Жар-птице мы точно доберёмся быстрее. — Ой, Маргошенька! — моментально включает всё своё звериное обаяние Серый. — Не нравится мне это! Ой, не нравится, родная! Давайте прямиком, ну! Пожрём, выспимся — а с утра двинем к вашему Жар-птице. Никуда он не улетит. Маргарита переводит взгляд с фамильяра на Олега, после на камень, затем на гриву своего коня, нетерпеливо бьюшего копытом, затем на солнце, медленно клонящееся к западу — и сдаётся. — Ты же не отцепишься, — больше спрашивает, чем утверждает ведьма, обращаясь к волку. — Хорошо, будь по-твоему. Поедем прямо, — она свистит, пришпоривает и пускает галопом коня, а Олег глухо матерится и срывается за ней, бросая Серому: — Догоняй! По мере того, как всадники продвигаются дальше, лес сгущается, дорога становится уже, а вокруг заметно темнеет. Кроны вековых дубов переплетаются между собой, стволы поскрипывают на ветру и шуршат листвой. У корней и в кустах по полянам, там и тут, начинают сновать маленькие разноцветные пушистики, весело перепискиваясь между собой, мерцая мягкой шёрсткой и перескакивая с папоротника по папоротник. Замечая их, Олег охуело хлопает ресницами, рвано выдыхает и, притормаживая коня, смотрит во все глаза. — Волче, — шепотом зовёт он, — а это что за нечисть такая?.. — А, это хухи, — улыбается волк, — добрые лесные духи. Они совершенно безобидны, если их не трогать. Стая мелких пушистых комочков, весело пища, следует за всадниками вдоль дорожки, поросшей папоротником, мхом и клевером. Тут и там начинают попадаться мухоморы. Лес становится непролазнее от ежевики, но вскоре чаща редеет. Когда сумерки плотно окутывают лес, благодаря пушистым духам, дорога остаётся светлой и продолжает мерцать всеми цветами радуги. Через некоторое время всадники добираются до опушки и обнаруживают вдалеке какое-то строение. Окна одиноко стоящего в степи домика призывно светятся. Из трубы поднимается струйка дыма. Едва различимо доносится какая-то музыка и пение. Аромат жареного мяса перебивает запахи цветов, трав и хвои. — Еда! — радостно орёт волк, заметно оживляясь. — Может, корчма какая?! — кивает на домик вдали и счастливо виляет хвостом. — Постоялый двор, может?! Давайте спешимся! Желудок аж сводит! Спать охота! Лапы ноют! — И сам ты ноешь — хуже бабы, — презрительно фыркает ведьма. В этот самый момент мимо всадников на дикой скорости проносится колесо от телеги, растворяясь в папоротниковых зарослях. Следом с той же скоростью летит огромный чёрный петух, воинственно распушив перья. Маргарита фыркает, провожая птицу взглядом и усмехаясь. По лесу ползёт туман, окутывая деревья у опушки, обвивая стволы плотными молочными лентами. Где-то жалобно мяукает кошка. — Спешимся, значит? — ехидно тянет чародейка, обращаясь к Серому. — Да? А ты подумал, как сотника нашего там встретят? Мы-то к таким делам привычные, а он всего лишь человек. Не просто человек — князя Игоря дружинник. Если наши узнают, кто он, его зажарят и сожрут! — Так у меня-то на лбу не написано, что я дружинник! — возмущённо заявляет Олег. — Я ж не ору об этом на каждом углу! — Там нечисть, Волче, — кивает на светящийся домик магичка. — Ты уверен, что сможешь держать себя в руках? Таких, как местная публика, ты раньше ловил и вешал. Не взыграет ли в тебя старая привычка? Я, хоть ведьма и сильная, с таким количеством нежити не справлюсь. — Не переживай, чародейка, — улыбается Сармат. — В драку я не полезу, — спешит заверить он, ловя взгляд Марго. — Тут Серёженьку спасать надо, а в этом все средства хороши. Едва всадники успевают спешиться, как откуда ни возьмись, появляется приземистый мужичонка в видавшей виды холщёвой рубахе и довольно опрятных, но латаных штанах. Буркнув путникам что-то вроде приветствия, он теряет к ним всякий интерес, подхватывает под узцы лошадей и куда-то их уводит. Олег порывается возмутиться, но Марго его вовремя одёргивает: — Что, сотник, думаешь только у вас с Серым желудки сводит? Да и устали животинки поболее вашего. — Да я что? — бубнит Олег, недоверчиво осматриваясь. — Чудно просто… Тем временем, дверь в трактир со скрипом отворяется прямо перед носом Сармата, и он снова изумлённо округляет глаза. — Ну вот! Тоже сама… — А ты меньше удивляйся, сотник, да у входа не тормози, — ведёт носом Серый, голодно облизываясь. — Жрать хочется так, что аж переночевать негде, — пытается пошутить волк и, отеревшись мордой о бедро Марго, первым ныряет внутрь. В корчме по-домашнему тепло и уютно. Воздух, кажется, искрится от золотистого мерцания свечей. В очаге весело потрескивают поленья. Над огнём томятся куски какого-то мяса. В углу мальчишка в зелёной свитке играет на флейте, а вокруг него пляшут малоодетые девицы в полупрозрачных сарафанах да украшениях из дерева. Весело смеётся местная публика, и вся корчма, в целом, вызывает желание заглянуть на кружку пива. Может, это с дороги, но даже запах табака да хмеля не бьёт в нос. А ещё одуренно аппетитно пахнет запечёным мясом. Сглотнув слюну, Олег пригибается, чтобы не зацепить подбитый брусом потолок, и едва не сталкивается лбом со спешащим к гостям рыжеволосым парнишкой. — Ежели с добром пожаловали, милости прошу, — широко улыбается малый, сверкая белозубой улыбкой. Всё лицо хлопца щедро усыпано солнечными веснушками и, вкупе с медными завитушками и мерцающими изумрудами хитро прищуренных глаз, он весь будто светится. Яркий, как солнышко, и такой же тёплый. Алая свитка поблескивает золотым шитьём, как и красный кушак, и огненно-рыжие шаровары. И весь мальчишка больно хорош собой — тонкий, хрупкий, изящный. Только, вот, сложно определить, сколько ему лет от роду. — Нам бы поесть да отдохнуть перед дальней дорогой, — деловито заявляет Марго, выступая из-за плеча подзависшего Олега. Ей не нужно складывать два и два, чтобы понять, чем вызвано замешательство волколака. Хозяин таверны слишком уж похож на его Серёженьку. Пусть цвет глаз не тот, и перебор с веснушками, а в рыжих кудрях до поры скрыты небольшие чёрные рожки, но… — Челюсть подбери, — болезненно ткнув сотника локтём в бочину, ведьма мило улыбается хозяину: — Так что, уважаемый? Накормишь троих путников? — Отчего ж не накормить? — голос паренька льётся патокой, в то время как взгляд считывает всё — и два меча за спиной Марго, и ещё один — поувесистей — за спиной Олега. — Вы как раз на застолье пожаловали! Коли с добром — жратва наша, байки ваши! — А в честь чего гуляние-то? — улыбаясь, интересуется волк, и вьётся у ног хлопца. — Как это — в честь чего? — белозубо скалится радушный хозяин. — Не слыхали вы, что ли? Вы где странствовали-то? — Сначала накорми, а после расспрашивай, — волк бы и хотел быть дружелюбнее, да к голодному рыку примешивается вой желудка, и парнишка напряжённо морщится, подозрительно косясь то на Серого, то на сотника, будто раздумывая, пускать ли гостей за стол, или отправить подобру-поздорову. — На ужин что? Не томи! Пахнет так, что слюной изойти можно! — уже мягче замечает Серый, устраивая задницу на лавке рядом с полуголой девицей. — Ужин знатный! Победу добра празднуем! Пиво тёмное, светлое. Квасок с медком али на травах, — начинает тарахтеть трактирщик, покуда Олег с Марго устраиваются за столом напротив Серого. Олегу всё ново. Хоть и наблюдал он за фокусами своего ведуна, хоть и с нечистью по приказу расправлялся, но чтобы вот так — за одним столом… Да ещё столько нелюдей разом… Хотя эта, светленькая, очень даже ничего. А танцует, так просто загляденье. Недаром лешие глаз с девицы не сводят, перешёптываясь за кружкой пива. Рыжеволосые стройные девчата в вышитых сорочках и алых сарафанах быстренько подают на стол хлеб да соль, кувшины, кружки с пивом и тарелки с ароматным печёным мясом. Трактирщик щёлкает пальцами, и на столе появляется миска с квашеной капустой да клюквой, мочёные грибы и огурцы. — Угощайтесь, гости дорогие, — улыбается хлопец. — Всё сегодня за мой счёт. Гуляем! Гости с севера нынче добрые вести привезли! — Добрые вести? — Маргарита подтягивает поближе тарелку с мясом, шумно отпивает пива и, ухватив ароматное запечённое ребро, смачно, вовсе не по-девичьи, вгрызается. — Вот же, — смеётся парнишка, плюхаясь на лавку рядом с ней. — Из каких краев ты, магичка? Не знаешь разве? Добро у нас тут победило! — Добро? — хмыкает ведьма, слизывая жир с губ, утирается рукавом и делает ещё один глоток пива. — Ну да, добро, — с улыбкой кивает трактирщик. — Местные князья нашего брата в здешних землях пять лет изводили, а теперь благодетель появился у нас — и нет больше ни князей, ни дружины. Всех наших добрый молодец из заточения освободил! Гуляем, братцы! — Надобно за доброго молодца выпить, конечно, — улыбается ведьма, и все четверо поднимают кружки. — И за тебя выпить надо, — проглотив пиво, облизывается Серый. — Вкусно угощаешь, хозяин. Что за мясо? — Так сбежавший дружинник князя Дмитрия, — улыбается тот, слизывая пивную пену с губ и сверкая сточенным клыком. И только клык этот выдает истинный возраст черта. Олег шумно сглатывает, с трудом проталкивая кусок мяса в глотку, и жадно припадает к кувшину с пивом, позабыв о кружке. — Приятного аппетита, господа, — сладко тянет парнишка, тряхнув медовыми кудрями. — Отдыхайте. Оставайтесь на ночь. У меня две комнаты свободные наверху. Антип за лошадьми вашими присмотрит. Любомир баньку истопит. У нас здесь в карты, кости и рулетку играют ближе к ночи. Или, может, — трактирщик встаёт из-за стола, медленно обходит гостей и, останавливаясь за спиной Олега, накрывает плечи тёплыми ладонями, — вас интересуют какие другие развлечения? Воздух вокруг моментально пропитывается ароматом вереска, мёда, яблок и свежего сена — ароматом Серёжи. А голос хлопца звучит так сладко, так медово, так ласково, тягуче и соблазнительно… Олег с шумом ставит кувшин на дубовый стол и трясёт головой, прогоняя хмель и неожиданный морок. В том, что за спиной не может быть его чародея, сотник уверен, но обмануться так приятно. А чёрт, тем временем, склоняется ниже, уже касаясь тёплым дыханием волос Олега, скользит ладонью по груди, едва ли не забираясь под рубаху… — Оставь Олега в покое. Мы договаривались иначе, — рыкает волк, вгрызаясь в очередной шмат мяса, но Волков и сам убирает чужую ладонь, сжав до хруста — никогда его Серёженька не стал бы вот так, прилюдно… — Зачем так жать? — визжит чёрт и трясёт рукой, вмиг преображаясь — от радушного юнца и следа не остаётся. Впрочем, облик Разумовского нынче в моде, и истинное лицо бес показывает лишь на мгновение. — Так что за благодетель-то? — интересуется Марго, накрывая под столом колено сотника рукой, чтобы тот сидел смирно. — Подробней можешь? Или у вас тут сплетнями подчуют? Чёрт недовольно морщится, нехотя оставляет Олега и садится рядом с Серым, забирая на колени очаровательную мавку. — Вот, она расскажет, коль захочет, — слащаво тянет трактирщик, поглаживая чернявую лесную русалку по бедру. — У нас всё сугубо добровольно, никакого принуждения, — отираясь щекой о копну её шелковистых кудрей, он похотливо усмехается и ныряет рукой девице под юбку. — Порадуешь гостей, красавица? — мурлычет чёрт, оглаживая колено прелестницы с внутренней стороны. Девчонка, хихикая, пьяно ведёт головой, рассыпая смоляные локоны по обнажённым плечам, и игриво подмигивает Олегу. — Отчего же не рассказать, коль довелось почувствовать себя царевишной, не меньше?! Поди, не каждый день красавчик из неволи освобождает! — то ли случайно, то ли намеренно, но последняя фраза мавки буквально звенит в воздухе, привлекая внимание зевак, и народ подтягивается к рассказчице ближе. — Говори! — напряжённо цедит Олег, прожигая девицу взглядом, и тут же чувствует тиски пальцев Марго на колене. Ведьме остается только бросить на ухо: «Место!» — и так всё под её контролем. Русалка тем временем ластится к груди чёрта, капризно теребя тонкими пальчиками ворот его сорочки: — А Рыжик нальёт ежё кружку тёмного? Рассказ долгим будет… — Не томи гостей, красавица! И не отказывай себе ни в чём, а я не откажу себе! — трактирщик взглядом велит подать пиво и принимается совершенно в открытую лапать девицу. — Нас держали в заточении больше месяца, — начинает мавка издалека. — Леший, две ведьмы-приворотницы, и оборотень с болот, — девушка делает смачный глоток, и неприязненно косится в сторону Серого, — эти сидели в кандалах. Бежать пытались, и если бы не Спаситель! — малахитовые глаза плутовки восторженно светятся. — В общем, если бы добрый чародей с соратником не истребили дружину, утопив столицу в огне, то ни меня, ни вооон тех барышень в красных сарафанах, — мавка пьяно ведёт головой в сторону зажимающихся с лешими девиц, и громко икает на вдохе. — М-да… Так вот! Нас бы уже на этом свете не было. Да и на тот бы вряд-ли попали. После костра-то. — С соратником? Что ты несёшь, дура? — шипит Олег, несмотря на впивающиеся в его колено ногти Марго. — Ты не шуми, — заступается леший, присаживаясь рядом. — Мавка дело говорит. Так и было всё. А соратник тот, как две капли воды, на Спасителя схожий. Только он тенью за ним ходил и взгляда пылающего с его чела не сводил, — заговорщически добавляет дух и тянется за очередным запечёным рёбром. — Да я б таким красавчиком с утра до ночи любовалась, пылинки сдувая! — хохочет вторая мавка, подбивая пышную грудь. — А я б его задницу хорошенько отходил — такая ладная, любо-дорого вставить! — слышится хрипловатый мечтательный вздох с другой стороны таверны, и Серый, настороженно глядя на побледневшего Олега, дипломатично кашляет: — Так откуда слухи, что Дмитрия больше нет? То, что с Игорем покончено — нам и без вас ведомо, — волк пробует перевести разговор в иное русло, но понимает, что поздно — сотник рычит, яростно полыхая почерневшими очами, и будто увеличивается в размерах, раздаваясь в плечах ещё шире. — Олеженька, — только и успевает проронить волк. — Блядь! — зычно выдыхает Маргарита, гулко прикладываясь лбом о край стола от досады. А Сармат уже подскакивает, глухо предупреждающе рыкая, опасно щерится и лупит о стол ладонями. Ногти дружинника вытягиваются, становясь плотнее, и моментально чернеют. Предплечья покрываются густой чёрной шерстью. — Пиздец тебе, — с добродушной улыбкой радостно рычит Олег, сверкая звериными глазами, и в два прыжка, с грохотом смахивая со столов кружки и кувшины, добирается до тёмного угла. Девицы перепуганно верещат, мелкие лесные духи бросаются врассыпную, черти отскакивают, цветисто матерясь, а Сармат, рыча, вгрызается в шею какого-то лешего, загоняя когти ему под рёбра. Горячая кровь тёмной лужей растекается по дощатому полу.  — Братцы, да что же вы, подурели?! — орёт корчмарь. Олег рычит матом, потроша несчастного лешего. Доски пола покрываются ядовитым плющом, который тянет свои побеги к шее дружинника. Волк испуганно скулит, глядя, как мавки кидаются на помощь лесному духу, сверкает серебристыми искрами и, обращаясь мужиком лет сорока, обряженным в чёрные штаны и меховый зипун, бросается в комок из побегов, когтей и шерсти. Бабы визжат, черти ржут, волколаки рычат и, оставив трепать тело лешего, вгрызаются друг в друга… Марго тяжело выдыхает, выпрямляется, и глаза её полыхают алым. В корчме поднимается настоящая буря. Порывами ветра подхватывает кружки, кувшины, нескольких мавок, и кружит в воздухе. Чародейка поднимается, зло сверкая глазами. Волосы её сами выбиваются из прически и вздымаются ввысь. Девушка лупит ладонями по столу и гаркает совершенно не девичьим голосом: — Отставить, бля! Вся утварь и мавки грохаются на пол, исчезают побеги, черти напуганно забиваются в углы, Олег так и застывает с открытой оскаленной пастью, а Серый — с занесёнными для удара когтями. — По лавкам, сволочи! — орёт ведьма, выхватывая мечи из ножен. — Сели все, или порешу, не сортируя! Я отбитая, мне терять вообще нехуй! Считаю до трёх! Раз! — мавки и лешие уползают к своим столам, обиженно бухтя. — Два! — чертёнок поднимает флейту и начинает тихо наигрывать. — Три! — посуда занимает свои места, как и вся честная публика; нечисть гуляет и пьет, как ни в чём не бывало. — Так-то лучше, — улыбается Маргарита, убирая мечи в ножны. — Эй, мальчик! — весело орёт она корчмарю. — Водочки нам принеси! — Да вы мне всю таверну разнесли, милейшая, — лепечет чёрт, — да как же?.. Марго сгребает его за шкирку, ощутимо встряхивает, приподнимая над полом, и заглядывает в глаза, плотоядно улыбаясь. — Мальчик, — ласково начинает она, — ты не понял? Водочки нам принеси. Живо! Нечисть затихает и перепуганно жмётся, притаившись по углам. Но не только она в ахуе. Олег оторопело косится на острые когти и покрывшуюся темной шерстью ладонь, растопырив пальцы перед дрожащим пламенем свечи. — А теперь всё начистоту. До малейших деталей, — глухо рычит он, испепеляя звериным взглядом ведьму и её приспешника, вдруг решившего принять человеческий облик. — Водочки! — властно повторяет Марго и устало оседает на лавку. — А чё говорить? Скажи спасибо, что жив, сотник. — Ты бы лучше поблагодарил, волчонок, — наставляет Олега Серый и тянется к нему рукой, собираясь потрепать по загривку, но тот ерошится, ощериваясь. — Никакой субординации. Я ж вроде как твой Альфа, Олеженька, — выдыхает волк, пожимая плечами. — Какой, нахуй, Альфа?! — свирепо рычит Волков, вскакивая. — Да тише вы! — осекает Марго, опрокидывая стопку водки, и зажмуривается, занюхивая ломтём хлеба. — Ещё в стае не грызлись… — Какая стая?! — вопит Олег, хватаясь за голову. — Как? Как я в таком виде Серёженьке покажусь? — воет Волков и с ужасом таращится на собственный хвост, отирающийся о бедро. — Пусть твой Серёженька спасибо скажет, что ты вообще жив, — Серый тоже опрокидывает стопку водки, притягивает охуевшего Олега за шею и занюхивает его башкой. — Хочу заметить, — продолжает он, отпуская сотника, и вгрызается в жареное ребро, — в нашем положении, Олежка, масса плюсов. Твоему Серёженьке понравится. Ну, если он, от переизбытка чувств, не сожжёт тебя раньше, конечно… — Рано вы об этом беспокоитесь, — морщится Маргарита, опрокидывает ещё стопку водки и закусывает солёным огурцом. — До ведьмака вашего ещё добраться надобно. А без Жар-птицы мы туда не сунемся. А чтоб Птицу изловить, нам ещё пылить и пылить по пиздорожью. — Милейшая, — щебечет корчмарь, ставя перед путниками ещё три кувшина пива, — я могу помочь вам добраться до оазиса Жар-птицы в два раза быстрее. — Это как же? — хмыкает Марго, утаскивает ребро из тарелки и устраивается удобнее, закидывая ноги на стол. — Клубочек у меня есть волшебный, — лебезит чёрт. — Приобрести не желаете? — А цена какова? — рычит Серый, по-звериному морща нос. — Ясное дело, какова, — смеётся рыжий. — Душа, конечно! — Свободных душ не держим, — морщится чародейка. — Но, может, сторгуемся. Много ты просишь за клубок, рогатый. Я предлагаю флягу мертвой воды. Что скажешь? Она у вас ценится вроде. Меняешь? — Воды?.. — корчмарь задумывается, постукивая подушечкой указательного пальца по пухлой нижней губе. — Идёт. Серый облизывает его плотоядным взглядом и шумно сглатывает. — И комната нам нужна, — продолжает Маргарита. — Сколько возьмёшь? — Ну… — тянет чёрт, улыбаясь и ловя взгляд Волка. — Я думаю, это будет подарок от заведения. Отдыхайте, угощайтесь, и не шумите больше, — парнишка обходит стол и накрывает плечи Серого тёплыми ладонями. — А ты, хвостатый, в гости заходи. Моя комната за стойкой. Выпьем, в карты сыграем… Давно у меня в гостях волков не было. Братца своего тоже можешь позвать, — улыбается бес. — Вместе ж интереснее, — круто разворачивается на каблуках и уходит к другим гостям. — Я к нему не пойду! — Олег внезапно для себя выясняет, что орать шёпотом очень непрактично. — Расслабься, Олежка, — ржёт Серый, опрокидывая стопку водки. — Мы там и без тебя справимся. — Значит, так, — жёстко заявляет колдунья, — под душу в карты не играть, с мавками не ебаться. — Я думаю, с ним никаких мавок не надо, — усмехается волк, подмигивая рыжику. — Ну, тогда можешь погулять, — милостиво разрешает ведьма. — А ты заканчивай с ужином, — обращается к Сармату она. — Комнаты смотреть пойдем. Завтра на рассвете обоих подниму и отправимся за Птицей.