Bittersweet

      Мама ей всегда говорила, чужие деньги считать не хорошо, но у Саши не считать не получается. Она не считает деньги Киры в целом, но всегда считает деньги, которые та тратит на неё, и тревожится.       При ней она тупо боится заикаться, что ей чего-то хочется или нужно, даже косвенно, или показывать, что у неё чего-то нет, или что-то заканчивается, потому что это появляется у неё: Кира купила специально для неё помаду того оттенка, который ей идеально подходил; резинки для волос, чтобы делать ей красивые косички, как на картинках в Пинтерест; пицца с красным луком и розмарином, потому что ей резко этого захотелось; чай с мятой и яблоком, йогурт с печеньем, ведь она это любит, шарф, больше похожий на плед, так как к её пальто он подходил больше, чем тот, что был; сумка, ведь её уже совсем истрепалась; браслет, просто потому что Кире показалось, что это её порадует. Буквально что угодно. Саше кажется, если она попросит путёвку на Гоа, то не удивится, если уже на следующий день будет готов загранпаспорт, а послезавтра — частный самолёт. Ей не хочется злоупотреблять гостеприимством, хотя Кира не против тратиться на неё.       После поцелуя прошла неделя. Саша думала, пытаясь от всего абстрагироваться, но получалось плоховато. Дистанция между ними стала гораздо меньше, они стали ещё больше времени проводить вместе, Саше хотелось узнать Киру: больше слушать, как и о чём она говорит, узнать, что и почему она смотрит, в конце концов, познакомиться с ней ближе, узнать о ней то, что принято знать о человеке, с которым планируешь начинать отношения. Типа, хотя бы немного информации о её родителях (серьёзно, она вообще не говорила об этом, даже когда Саша рассказывала о своих), о том, есть ли у неё хобби, направленные на создание, а не только на потребление, и предложить ей что-нибудь. Есть ли у неё образование, какая еда ей нравится, её любимый цвет, кем она хотела стать в детстве, её любимые песни, какая погода ей нравится — в ответах могут быть мелочи, из-за которых можно влюбиться в человека ещё сильнее.       Естественно, она не задала все эти вопросы за один раз, потому что не любит допросы. Она аккуратно их разделила. Ей нравилось узнавать Киру. Несмотря на то, что она не говорила о чём-то, зато, будто компенсируя, много говорила о другом. Например, она сказала, что в начале года взяла академ в университете, где училась на филологическом, но не сказала, почему. Например, она сказала, что в детстве хотела стать рестлером, но больше о детстве не сказала ничего.       Разумеется, Саша тоже отвечала на похожие вопросы. Ей нравилось, что у них много общего, потому что противоположности, хоть, допустим, и притягиваются, но не обязаны быть друг с другом счастливы. Например, они обе любят снег и холод, бутерброды с творожным сыром, читать разные книги и считают, что объятия, крепкие и искренние, лучше секса. Кстати, им обеим нравится эстетика БДСМ.       И, конечно же, они смотрят вместе фильмы и сериалы, ну, в основном, конечно, фильмы. Саше иногда нравится её выбор, а иногда остаётся много вопросов. Допустим, она с удовольствием посмотрела и они вместе плакали над «Девственницы-самоубийцы», «Одинокий мужчина», «Драйв» и даже противоречивый «Все умрут, а я останусь», но вот страсть Киры к хоррорам вызывала вопросы.       Кира смотрела много ужастиков. Очень. Будто готовилась то ли стать маньяком, то ли противостоять ему. Целыми франшизами, оригиналы и ремейки, малобюджетные, блокбастеры. Саше кажется, за этим что-то есть. Она жалеет, что не пришла на ту пару, где они разбирали жанры в кинематографе. Что-то подсказывает ей, что всё сложнее, чем прилив адреналина. Так или иначе, она соглашается на марафон по «Пиле», по одному фильму за ночь.       Они устраиваются на её большой кровати, у них чипсы, орешки и чай. Кира вежливо поинтересовалась, может ли она включить оригинальную звуковую дорожку и субтитры, потому что считает, что к озвучке и переводу фильмов ужасов относятся максимально наплевательски. Саша, в принципе, согласна с ней, поэтому позволяет, на самом деле не думая, что там будет какой-то сложный сюжет. И, так-то, оказывается права на счёт первого фильма.       Странное дело, что, чувствуя, как переживает, как в первый раз, Кира, она тоже что-то чувствует. Жутко видеть, как маленькой девочке не верит отец, когда та говорит, что в её шкафу кто-то есть. Ей даже финальный сюжетный поворот показался интересным. И за всё время фильма они с Кирой периодически держались за руки.       На вторую ночь едой они запасаться не стали, Кира просто положила голову ей на плечо. Сказала, что в детстве это был её любимый из фильмов. — В детстве? — переспросила Саша, немало удивившись. — Ну да, мне было лет десять, когда я впервые посмотрела ужастик. Я часто оставалась дома, а у нас был DVD плеер и куча дисков к нему, мы все новинки покупали. — И как оно было? — Прикольно. Тогда я вообще не боялась. Всегда думала, почему эти люди не могли просто договориться? А теперь поняла. — И почему? — они преодолели половину хронометража. — Газ. В доме, где они находятся. Он, вроде как, влияет и на мозги. Плюс, они и сами по себе не очень умные ребята.       О да, это она заметила. Поэтому иногда фильм ужасов превращался в странную комедию.       В третью ночь они просто не едят — в третьем фильме, они согласились, перебор с мерзостью. Вся эта комната со свинными тушами, бр-р-р. При просмотре Саше лишь было жаль сложенные игрушки — да-да, у неё странные приоритеты. И у Киры тоже. Она достала из ящика стола маленькую керамическую свинку, автор таких уже давно не видела, мода на них прошла, так что у хозяйки комнаты она уже давно. — Я купила её, потому что думала, что третий фильм был последним. Мне хотелось сохранить что-то на память о нём. Я всегда думала, смогла ли бы я выжить в ловушке? Какую для меня подготовили бы? А быть союзником Пилы? — И? — Думаю, нет. Слишком скучная, чтобы попасть в ловушку, слишком скучная, чтобы быть сообщником.       Саше кажется, Кира лукавит. Возможно, ей просто стыдно признаться в том, что она когда-то сама писала фанфики про себя и кого-нибудь из главных героев. Или не главных. — На четвёртом фильме я поняла, что выросла, — на четвёртую ночь сказала она, — но продолжать смотреть было, не знаю, делом чести, что ли? Но я стала задавать слишком много ненужных вопросов, из-за которых всё рушилось. Прямо как в жизни, — она невесело усмехнулась.       Вопросов к фильмам у Саши тоже было достаточно, но чтобы не обидеть Киру, она их не задавала и пыталась наслаждаться каждым из фильмов: откуда столько пустых зданий? Неужели никто не замечает оптовых закупок старомодных телевизоров и кассет с проигрывателями? Никто не видит, как по городу транспортируют громадные железки? Почему люди просто не могут договариваться? Почему не могут просто следовать правилам?       Потому что, логично, тогда бы не было семи фильмов — отвечает она себе и улыбается. — Если хочешь кино про кого-то умного, думаю, может, как-нибудь, «Коллекционер» посмотрим? Мне кажется, Аркин — великолепный персонаж, ну, не совсем типичный для жанра. Ну, в смысле, он не очень умный, он иррациональный, но тихий, не орёт и не паникует.       Название её не задевает, Саша перестала бояться того, что Кира может с ней что-то сделать. Если бы хотела — давно бы уже сделала. Видимо, не хочет. — Забавно, что персонажей из пятого фильма считают самыми тупыми из всех, мол, не смогли работать вместе и всё такое. Но, знаешь? В лучшем случае, выживших всё равно было бы трое, просто, возможно, выжили бы другие. Из пятерых — трое «хищников» и двое «жертв». Даже если бы в первой и во второй комнате никого не потеряли, они бы начали жертвовать людьми, как только речь зашла о том, чтобы причинить себе боль. Люба и Чарльз точно бы не согласились это терпеть. И с лезвиями та же история. Они бы не работали вместе. Лучше уж двое тех, кто усвоил урок.       Саша думает: окей, она учит себя не считать чужие деньги, даже потраченные на неё, но теперь она начинает считать свободное время Киры. У неё его много, очевидно. — Я всегда надеялась, что Брит и Маллик будут парой. Но только сейчас поняла, что в комнате с ванной она специально убила Любу. Потому что, если что, убить Маллика в конце будет куда проще, чем её, «хищника».       Саша думает, хотя, скорее, удивляется, почему, чёрт возьми, Кира всё ещё не пишет фанфики? Возможно, в фэндоме это действительно будет интересно многим людям. — Мне всегда эта концепция казалась не справедливой — какое право один человек имеет распоряжаться жизнями других? Ну, тут это хотя бы уместно, — говорит она после шестого фильма, — хотя мне он показался неплохим, когда я смотрела его в первый раз.       После того, как Кира выключает телевизор и они ложатся спать, Саше впервые за долгое время снится кошмар. Она пытается скрыться от вездесущих камер, но они повсюду. А когда просыпается, Кира уже не рядом. Каким-то чудом она умудрялась бесшумно выбираться из кровати. — Все говорят, персонажи из пятого фильма тупые. Но на самом деле, ну, я так думаю, самые тупые ребята — здесь, — они начинают смотреть последний из фильмов, — они всё слышат, но даже не пытаются помочь себе или своему боссу. Кричат. Не люблю слишком шумных персонажей. Тут все заслужили своей смерти. — Кроме жены этого придурка, — сказала Саша, после того, как фильм кончился. — Кроме неё, — согласилась Кира.       На этом они закончили с франшизой. Саша поняла, что ей нравится проводить время с Кирой, с ней весело.       Без Киры же в доме было вовсе не весело. Та очень долго и много извинялась за то, что из-за каких-то неотложных дел ей нужно будет уехать на всё воскресенье, так что весь дом будет в её распоряжении.       Для Саши никогда не было проблемой оставаться дома одной: в детстве много друзей у неё не было, глупых идей в голову не приходило, поэтому она, когда оставалась надолго одна, обычно читала или писала.       Но, справедливости ради, она никогда не оставалась одна в настолько большом доме. После просмотра серии фильмов, в которых за людьми следили через камеры, ей стало неуютно — наблюдает ли за ней сейчас кто-нибудь? Так-то камеры она видела только снаружи, но вряд ли их совсем нет внутри. Должны быть.       Чтобы хоть как-то избавиться от давящего чувства тревоги, она перебралась в комнату Киры, она разрешила ей. Сейчас её комната была убежищем, мягким и милым, слишком уж милым. Будто она тут тоже пряталась.       Саша сперва бесцельно ходит кругами, рассматривает стены и замечает ту фотографию, которую они сделали где-то неделю назад. Мило. И больше ничего личного. Автору внезапно стало интересно, а как Кира выглядела, когда, допустим, училась в школе? Или в детстве? На видном месте старомодного фотоальбома не обнаружилось, а рыться в шкафах она не решилась, как-то не культурно.       Потом она всё же убедила себя сесть и начать работать над новой главой. Забавно, что для каждой главы Кира оставляла отзывы к каждой из новых глав, хотя могла ей всё сказать лично. И, похоже, она не замечала того, что одна из героинь фантастически на неё похожа. Либо она это игнорировала, она ведь не глупая, чтобы просто не заметить.       Саша прекращает писать, когда сюжет доходит до постельной сцены. Она не может отделаться от дурацкой мысли: в своей голове она представляет именно Киру. И, отвлёкшись, она, вместо второй героини, представляет себя.       Она не знает, следует ли ей чувствовать себя виноватой из-за этого. С одной стороны, она всего лишь человек, у неё есть низменные желания, а с другой стороны… Да нет другой стороны! Кира сказала ей, что она ничего не имеет против отношений, так что почему бы и не подумать. Тем более, от мыслей никому плохо не будет. До обеда она пишет, а в обед тревога возвращается.       Дом кажется ужасно тёмным, даже зловещим. Хотелось вообще никуда не выходить из её комнаты, только там она чувствует себя не так одиноко. Но всё же спускается вниз, чтобы разогреть суп, который она делала вчера. Всё время ей кажется, кто-то наблюдает. Из-за этого суп больше не казался вкусным. Даже шоколад, её любимый, между прочим, тоже не казался вкусным.       Писать Кире, спрашивать, во сколько она вернётся, было как-то стыдно, ведь было же сказано, она вернётся сегодня. В конце концов, это же не «Коллекционер», она может покинуть этот дом, если что. Может, но не будет, погода мерзкая. От отчаяния Саша накидывает на плечи плед, которым укрывалась Кира. Она рассматривает картинки, фигурки и книги, будто надеется что-то найти, что внезапно сделает большой дом менее враждебным. Ничего нет. Она заваливается на кровать и смотрит в потолок, а потом на стену, потом на другую стену. В последний раз она себя так тревожно чувствовала за неделю до защиты диплома, когда много чего надо было делать, а она не ощущала в себе сил подняться с кровати и хоть что-то выучить.       Кира вернулась почти в десять вечера. Идеальные стрелки, идеальные кудри — где, чёрт возьми, она была? В салоне? Она уходила точно такой же и вот, спустя почти двенадцать часов — она возвращается и она идеальна.       Это было второй тревожащей Сашу вещью: Кира всегда выглядела идеально, это не минус, но это странно, она никогда не была не идеальной. Это немного пугало.       Совсем немного, потому что первое, что Саша сделала, это крепко обняла Киру и поцеловала её.       Дом сразу перестал быть таким мрачным. И если Кира, до переезда Саши, чувствовала то же самое, её стремление затащить сюда другого человека можно понять.