ОДИН ВЗДОХ ДО РАССВЕТА

Итак, я вылезла из окопа. А вы думали, я про вас забыла? Да ни в коем случае! Пока выкладываю немного, что готово. Сначала хотела поднабрать кусочек побольше, но вспомнила, как самой приходится иногда ждать где-нибудь проды, и решила - лучше мало, чем ничего. P.S. У меня по-прежнему мало времени((( P.P.S. Но я стараюсь, как могу. Ваш автор. _______________________________________________________________________________ Вокруг была темнота. Полная, абсолютная, беспросветная. Она глушила все звуки, стирала все границы. Даже границу между явью и сном. Обычно Хотару темноты не боялась. Для нее, носящей имя Воина Разрушения, тьма была родственной стихией. Она различала ее оттенки, вкус, характер. Она понимала ее голоса. Прозрачный, горьковатый сумрак Предела Теней, и беспокойное, вечно звенящее пространство Большого Космоса, и бархатистый ночной уют ее комнаты на Земле, который она так любила – все это было близко и знакомо ей. Все это она любила. Хотару, хоть и стояла на страже порога, отделяющего живых от мертвых, хорошо знала, что смерть – не конец, а лишь начало всему. Поэтому и мрак для нее не нес отчаяния, он был полон новых надежд, новых обещаний. В этой темноте надежды было не больше, чем в захлопнутой крышке гроба. Омерзительно-липкая, она оплетала тело невидимыми нитями, она врезалась в сознание и прокрадывалась в сердце. Она была беззвучной, как гнилая болотная трава и холодной, как ладонь мертвеца. Она обжигала и душила. Она была мертвой. Абсолютно мертвой. И одновременно… живой. И это было самое жуткое. Тьма шевелилась. Скользкая черная жижа пульсировала, пробираясь сквозь поры, смешивалась с дыханием, залепляла глаза и уши. Она медленно заполняла вены мутным, холодным ужасом. Ближе. Еще ближе. Невидимые лапы заставляют вздрагивать нити свитой в клубок паутины, в центре которой – она, Хотару, маленький, потерявшийся светлячок, запутавшийся, оцепеневший… Еще ближе. Тонкие черные суставчатые лапы, она бьется, липкие нити стягивают туже, впиваются в кожу, противно. Она кричит, но звуков не слышно, темнота льется в глотку, как грязная, зловонная вода, нечем дышать… Хватит! Гнев обжег ее изнутри, словно разряд тока. Боль на мгновение скрутила нервы… и схлынула, сменившись привычно-ясным спокойствием. Хотару Томо может испугаться ночных теней. Сейлор Сатурн не боится никого и никогда. Это ее боятся – и не без причины. Когда-то она спокойно шагнула в водоворот Галактики Смерти. Спокойно смотрела в глаза Галаксии, хотя уже поняла, что скрывается в ее теле. И тогда, давно, она тоже спокойно ждала последнего удара, завершившего эпоху. Стыдно и недостойно бояться и теперь. ...Сосредоточиться, закрыть глаза. Я – Воин Теней. Я – Та, что слышит тишину. Огненный ручеек бежит по руке от сердца, окутывает кожу, одевая тело в призрачный свет. Силы безмолвия послушны мне. Холодная, тонкая тяжесть в ладони, гладкий металл, зеркальное лезвие, рассекающее границы Вселенных. Клинок, сокрушающий миры – в моей руке. Кристалл Шестой Планеты – в моем сердце. Шаг назад, взмах, шипение, невидимые нити рвутся в клочья, пружинят, неохотно отпуская добычу. Я – Сатурн. Я – сильнейшая из восьми. Я – Та, что начинает и завершает круг эпох. Еще один взмах, пространство колышется, бьется в агонии, булькая и шипя, как умирающая змея. Ну же, еще чуть-чуть, и… БРАВО, МАЛЫШКА СМЕРТЬ. Голос. Ровный, чуть пришептывающий, без интонации и чувства. Мертвый. ТЕБЯ ВЕДЬ НЕ ИСПУГАТЬ ТАК ПРОСТО, ВЕРНО? Пустота вокруг вибрирует, безмолвные слова бегут по нервам, как сотни щекочущих паучьих лапок. Мерзко. – Назови мне твое имя, порождение Тьмы. Не бояться. Не злиться. Страх – первый шаг к гибели. Гнев – первый шаг к поражению. А ТЫ НЕПЛОХО УМЕЕШЬ СРАЖАТЬСЯ, МАЛЫШКА. ТЕМ ИНТЕРЕСНЕЕ БУДЕТ ИГРА. МНЕ НАСКУЧИЛИ ЛЕГКИЕ ПОБЕДЫ. Легкие? Ну, это мы еще посмотрим… – Назови. Мне. Имя. Тьма рассмеялась. Негромко. И Сатурн зажмурилась, едва не задохнувшись от непереносимой, едкой волны злобы, которая жгла нервы, как негашеная известь. Не бояться. А РАЗВЕ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ МОЕГО ИМЕНИ, МАЛЫШКА СМЕРТЬ? – Возможно. – Странно, ее голос звучит совершенно спокойно, словно отдельно от тела. – У Тьмы тысячи имен, и все они – ложь. ОСТРЫЙ ЯЗЫК. – Новая волна смеха едва не заставила ее закричать от боли. – А ТЫ ТОЧНО ЗНАЕШЬ, ГДЕ ЛОЖЬ, А ГДЕ ИСТИНА, МАЛЫШКА СМЕРТЬ? Это были даже не звуки – судороги пустоты, которые разрывали нервы, туманили разум… Стоп. А вот разум должен оставаться ясным в любой ситуации. В любой. – Почему ты называешь меня так? А РАЗВЕ ЭТО НЕПРАВДА, ВОИН РАЗРУШЕНИЯ? ИЛИ ТВОЕ ИМЯ ТОЖЕ – КАК ТЫ ЭТО СКАЗАЛА? – ЛОЖЬ? – Я Воин Разрушения. Но я не несу смерть. Я одна из девяти защитниц Системы. А РАЗВЕ, ЗАЩИЩАЯ, ТЫ НЕ УБИВАЕШЬ? РАЗВЕ СЕКИРА В ТВОЕЙ РУКЕ ДАРИТ ЖИЗНЬ? – Я разрушаю лишь то, что подлежит разрушению. То, чему пришло время уйти. Смех окатил ее волной кислоты. УДОБНАЯ ПОЗИЦИЯ, МАЛЫШКА СМЕРТЬ. УБИВАТЬ ОДНИХ – ПРАВИЛЬНО, УБИВАТЬ ДРУГИХ – НЕВЕРНО. ЧЕМ ЖЕ ТОГДА ЗАЩИТНИКИ ОТЛИЧАЮТСЯ ОТ УБИЙЦ? – Целью. А КТО ОПРЕДЕЛЯЕТ ПРАВИЛЬНОСТЬ ЦЕЛИ, ДЕВОЧКА? ОТВЕТЬ МНЕ, ЧЕМ ЖЕ ТВОЯ ПРАВДА ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ МОЕЙ ЛЖИ? Хотару слишком поздно поняла свою ошибку. Со злом нельзя вступать в диалог. Со злом нельзя спорить. Со злом можно только сражаться. Не подпускать его к себе – ни на шаг, ни на вздох. Вздох… Тяжело дышать. МОЛЧИШЬ? ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ПРАВ, МАЛЫШКА СМЕРТЬ. ВЕДЬ ТЫ УЖЕ БЫЛА НА ТОЙ СТОРОНЕ, И ТЬМА ТЕБЕ ПОНРАВИЛАСЬ, ВЕРНО? Голос вибрировал, сливаясь с тишиной, вкрадчивыми, мягкими лапками щекотал сознание, обволакивая его паутиной двусмысленности. ТЕБЕ ВЕДЬ НРАВИЛОСЬ УБИВАТЬ. НРАВИЛОСЬ НАБЛЮДАТЬ АГОНИЮ МИРА. И ЭТО ЧУВСТВО БЕЗГРАНИЧНОЙ СИЛЫ, БЕЗГРАНИЧНОЙ ВЛАСТИ ТАК СЛАДКО, ВЕРНО? – Замолчи! – выдохнула Хотару. Ей казалось, что она кричит, но на самом деле звуки, что срывались с ее губ, были не громче шепота. ВЛАСТЬ… МИР, КАК СТЕКЛЯННЫЙ ШАРИК В ТВОЕЙ РУКЕ, И ДОСТАТОЧНО ЛИШЬ ЧУТЬ-ЧУТЬ СЖАТЬ ПАЛЬЦЫ… – Замолчи!! ЭТА ТЬМА ДО СИХ ПОР В ТЕБЕ, МАЛЫШКА СМЕРТЬ. ТЫ ВЕДЬ ЧУВСТВУЕШЬ ЕЕ ВКУС, ВЕРНО? – Хватит!!! Голос черным туманом заволакивал мозг, путая мысли, прокрадываясь в душу тонкой-тонкой шелковой паутинкой. Страх. Иллюзии. Призраки. А ИНТЕРЕСНО, УБИВАТЬ СВОИХ ПОДРУГ БЫЛО БЫ ТАК ЖЕ СЛАДКО, КАК УБИВАТЬ МИРЫ? ИЛИ ЕЩЕ СЛАЩЕ? Убивать. Своих. Подруг. Разум содрогнулся, как от удара бичом. Убивать. Тьма. Тьма внутри нее, и она уже не принадлежит себе, она маленький, маленький заблудившийся светлячок, она… Светлячок? «Эй, Светлячок, ты опять грустишь? Хочешь, прокачу на мотоцикле?» Харука… «Ой, Хотару, какая милая шляпка! Тебе очень-очень идет розовый цвет, правда!..» Усаги… Девочки… …Рука была тяжелой и чужой, будто парализованная. Но она все же подняла ее. Выше. Еще немного… НЕ НРАВЯТСЯ МОИ СЛОВА, МАЛЫШКА? А ВЕДЬ ЭТО ЕЩЕ ПОКА ТОЛЬКО ИГРА… …Еще немного, лезвие уже совсем близко… СКОРО МЫ УЖЕ УВИДИМСЯ НАЯВУ. ОЧЕНЬ СКОРО. Губы еле шевелятся, сухие, соленые, как запекшиеся края раны. – Тебе… нет… дороги… в наш…мир. Смех разрывает пустоту, судорогой скручивает мышцы, пропитывает душу, жжет кислотой… Больно. Больно! МНЕ НЕ НУЖНА ДОРОГА, МАЛЫШКА. Я ДАВНО УЖЕ В ВАШЕМ МИРЕ, РАЗВЕ ТЫ ЕЩЕ НЕ ПОНЯЛА? Смех… руки немеют, не чувствуя твердого древка. Нет, нельзя его выпустить. Нельзя!.. Теряя сознание, Хотару прижала ладонь к сверкающему острию и резко рванула вниз. Чистая, жгучая боль полоснула по нервам, возвращая мыслям ясность. Алые капли брызнули в стороны, и темнота зашипела, как кипяток. – Убирайся, порождение Тьмы. Она занесла клинок, спасительная, острая боль помогала сосредоточиться. Это враг. Нельзя его слушать. КАК СТРАШНО, МАЛЫШКА. БУДЕТ ОЧЕНЬ ЗАБАВНО ВСТРЕТИТЬСЯ С ТОБОЙ НА ЗЕМЛЕ, ОЧЕНЬ… …Не слушать. Она стискивает зубы, втягивая горький воздух. Не слушать. Не отвечать. – Я. Не. Принадлежу. Тебе. – Медленно, очень медленно, роняя каждое слово, как чудовищно тяжелый хрустальный шар. – Я. Не. Признаю. Твоей. Власти. Клинок поднимается выше, красные потеки на белой перчатке ярко светятся в темноте. – Я. Не принимаю. Твоих. Даров. – Древние ритуальные фразы отречения тяжкой медью сотрясают пространство. – Ни силы. Ни могущества. Ни жизни. Ни смерти. Капли крови стекают по рукояти, по лезвию, горячие, живые, алые капли… пустота вздрагивает и извивается, как раненая змея. – Ты. Не. Господин. Мне. ПРОЧЬ!!! Голос звенит, раскалывая пространство, зеркальный клинок падает, разбивая пустоту, осколки летят во все стороны, как злые, черные бабочки, впиваются в руки, шею, лицо, больно… Я НЕДООЦЕНИЛ ТЕБЯ, МАЛЫШКА. НО НЕ ОГОРЧАЙСЯ, МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ. Воздух со свистом врывается в разбитые сны, свежий, ледяной, обжигающий воздух, разрывает легкие, больно, сладко… свет обрушивается горячим потоком, режет глаза, больно… Солнце. Она жива. Она на Земле и она жива. И все кошмары остались позади, там, в темноте минувшей ночи… И только крохотный комок паутины щекочется где-то в груди. ДО ВСТРЕЧИ, МАЛЫШКА СМЕРТЬ. И только тогда она закричала. …Огонь вздрогнул. Рей, застывшая в оцепенении, распахнула глаза. Что это было? Видение? Предсказание? Случайный кошмар? Она устала, очень устала. Но огонь никогда не устает. И никогда не ошибается. И никогда не лжет. …Боль. Смерть. Агония. Черная тень. Черная, черная душа, кипящая злобой. Пустота, пожирающая саму себя. Ненависть… Ненависть из далекого прошлого… Хранительница Огня стиснула ледяные руки. Что за силу, во имя Небес, они потревожили на сей раз?.. …– Хоти! Ты меня слышишь, Хоти?! Что с тобой? Знакомый голос вырвал ее из вихря слепящей, оглушительной тишины. Чьи-то руки обхватили ее, и Хотару, зажмурившись, изо всех сил прижалась к тому теплому, что окружало ее, защищая от кошмара. Кто-то гладил ее по плечам, что-то тихо говорил, успокаивая. Еще один голос, сердитый, что-то ворчал поблизости. Харука. Это Харука. И она волнуется… – Эй, светлячок, ты что? Опять кошмар? Сатурн не ответила. Мичиру гладила ее по голове, ее теплые ладони пахли корицей и морем. Мичиру-мама… Еще немного, еще на несколько блаженных секунд она позволила себе побыть просто Хотару, просто маленькой девочкой, напуганной ночными снами… Острая боль обожгла пальцы, прошив до самого локтя. Хотару замерла. А потом осторожно отстранилась и медленно подняла ладонь к лицу. Посмотрела на нее. – Нет, – чистым, бесстрастным голосом Воительницы Теней ответила она. – Это был не кошмар. – Хоти, что… – начала было Харука, но тут же воскликнула: – Да ты поранилась! Кто это сделал?! Она покачала головой. – Это я сама. Своим же клинком. – Сама?! – полыхнула Уран. – Светлячок, да ты совсем с ума сошла? Так играть с Косой Смерти… – Не надо, Ветер. – Руки Воительницы Нептуна, обнимающие Хотару за плечи, разжались и упали вниз. Глубокие морские глаза потемнели. – Что произошло, Сатурн? – очень спокойно спросила она. Она опустила ресницы, пристально разглядывая глубокую алую рану на ладони. Рану, которую, она знала, еще долго нельзя будет залечить.. – Это был не сон, – отрешенно повторила она. Фиолетовый взгляд медленно наполнялся тенями, падая куда-то в головокружительную бездну. – Я видела зло. И оно скоро будет здесь. Тишина холодным, прозрачным крылом мазнула по комнате. Ветер за окном тревожно взвился и тут же затих, свернувшись в клубок среди оголенных деревьев. Ветка, тонкая, темно-коричневая, с сухим болезненным скрежетом царапнула стекло. – Так. – Голос Харуки звучал совершенно спокойно. – И что нам теперь делать? …– И что мне с тобой делать, а? Ну вот что?! Слушая сердитые причитания Мины, Кунсайт в сто первый раз дал себе мысленного пинка за то, что поленился заглянуть домой, чтобы сменить рубашку. Конечно, царапина на груди была просто смехотворной, но пятно крови смотрелось чрезвычайно живописно, особенно на голубой ткани. В другое время он вовсе не обратил бы на это никакого внимания – мало ли царапин (и не только царапин) ему доставалось за всю богатую событиями жизнь? Да и еще достанется, уж наверняка… Но Мина испугалась. В ту минуту, когда она заметила красное пятно на рубашке, в глазах ее отразился самый настоящий, ничем не прикрытый ужас. И видеть это было невыносимо. Он вздохнул, в который раз пытаясь успокоить взволнованную девушку. – Солнышко, ну не переживай так. Ну ничего страшного же не слу… – А тебе бы еще и страшное случилось! – Минако нервно дернула воротник его рубашки. – О, мужчины! Вам все ничего страшного! Вам все «не волнуйся»! – Ну, так же оно и есть, – Кунсайт поймал ее ладонь и погладил, согревая. – Мы с Хаурой просто немного… побеседовали. – Побеседовали?! Это теперь так называется? – Ну, солнышко, ну это же просто царапина… – Конечно! – возмущенно взвилась Мина. – Царапина! И вот вечно у вас так! Руку сломал – ничего страшного! Ногу мечом распорол – пустяки! Голову снесли – чепуха, зачем нам голова-то?! Она говорила быстро, торопливо, сердито, одновременно расстегивая пуговицы окровавленной рубашки. А пальцы ее дрожали. – Мина. – Кунсайт накрыл ее руку своей, останавливая. Маленькая ладошка была холодной, как лед. – Прости. Она замерла, потом резко, прерывисто выдохнула и уткнулась лбом ему в плечо. – Прости, – мягко повторил Первый Лорд, обнимая ее и притягивая к себе. – Я не подумал, что могу напугать или расстроить тебя. Ведь в моих глазах это действительно ничего не значащий пустяк… – Это ты прости. – Теплое, влажное дыхание проникало сквозь ткань и касалось кожи, как поцелуй. – Я сорвалась… прямо как истеричка какая-то… – Ты вовсе не… – Я просто испугалась. – Мина говорила так тихо, что ему пришлось наклониться, чтобы расслышать ее. – Знаешь… я ведь все время боюсь, что снова потеряю тебя. Что опять что-нибудь случится, и ты просто исчезнешь. Что я проснусь утром, и окажется, что мне все приснилось, и тебя никогда не было. Что… – Нет. – Кунсайт вздохнул и обнял ее крепче, зарывшись лицом в мягкие золотистые волосы. – Этого не будет. В ближайшие несколько тысячелетий я не намерен никуда отсюда исчезать, дорогая моя. И тем, кто считает иначе, придется очень постараться, чтобы убедить меня в обратном. Теплый, смеющийся вздох щекотнул ему шею. – Мне… будет мало нескольких тясячелетий. – Ненасытная, – усмехнулся Лорд Льда ей в волосы. – А вечность тебя устроит? – Вечность? – Мина чуть отстранилась, заглядывая ему в лицо. – А ты можешь гарантировать, что она у нас будет, эта вечность? Ее тон был шутливо-легким, почти кокетливым… а глаза не смеялись. Они были темными, напряженными и прозрачными, как талый весенний лед. – Она у нас будет. – Кунсайт сжал ее плечи. – Я обещаю. Воительница Венеры только грустно улыбнулась и покачала головой. – Не надо. Тогда, давно, ты тоже обещал, что вернешься. Но… Она не договорила. Сильные руки рывком притянули ее обратно, прижав к полурасстегнутой, запачканной высохшей кровью рубашке. Смуглая кожа под ней была горячей и твердой, и под ней часто бился пульс. – Я вернулся. – Голос северного лорда звучал тихо и хрипло. – Я здесь, Золотая. Я дома. И этот мой дом я не позволю отобрать у меня. Никому. – Знаю, – вздохнула Мина, чувствуя, как под ее щекой неровно колотится сердце. Ей хотелось взять его в ладони, как уставшую птицу, и успокоить. – И ты больше не должна ничего бояться. Я не позволю случиться ничему плохому. – Не позволишь? – Скептическое хмыканье. – Ну, вот это вряд ли. У нас тут все время что-нибудь случается. Как только расслабимся и соберемся отдохнуть, так сразу и случается. Или… – она горестно наморщила нос, – …перед экзаменами. – Да уж Энд рассказывал, как вам тут все время везет, – тихо рассмеялся Первый Лорд. – Но теперь-то вы не одни. Мы тоже здесь, и все будет в порядке. – Шовинист, – обреченно вздохнула Мина. – Самоуверенный, безнадежный, замечательный шовинист. И вот за что я тебя так люблю, а? – Ну, может быть, потому, что я… как там это Неф говорил… твоя судьба с начала времен? – Головная боль ты моя, – проворчала она, пряча улыбку. – С начала времен. Нет, ну, в самом деле, чего вас с Харукой драться-то потянуло, а? – О, ну ты же знаешь Воинов Стихий. Битва для них – наилучший способ выяснения отношений. Такие уж они… – Ага, прямо только они, – фыркнула Воительница Венеры. – Все вы хороши, лишь бы только подраться. Как мальчишки прямо. – Да? – заинтересованно улыбнулся Кунсайт. – А это ты сейчас о ком – о леди Хауре или обо мне? – Да о вас обоих! Вас же всегда было хлебом не корми, дай только железяками помахать! – Что поделать, милая. – Первый Лорд притворно вздохнул. Серые глаза его смеялись. – Перевоспитывать нас уже поздно. Хотя… – Сквозь полуопущенные ресницы сверкнули серебряные огоньки… – ты могла бы попытаться… Минако откинула голову, поймала его взгляд и замерла. Зрачки ясно-голубых глаз потемнели и расширились. Медленная лукавая улыбка расцвела на губах. – Да? – протяжно спросила она, словно невзначай проводя по прямым снежно-белым волосам – от виска до чувствительной ямки за ухом. – Ну смотри, милый… – Тонкий пальчик скользнул по шее вдоль линии пульса, чуть отогнув воротник. – Ты сам это предложил. Потом не жалуйся… – Обещаю не жаловаться, – коварно улыбнулся Кунсайт. Серебряные глаза потемнели до горячей, кипящей черноты. – Тогда… – очаровательно-невинная улыбка в ответ, – …снимай рубашку. – И, полюбовавшись редким зрелищем ошеломленного Первого Лорда, она, смеясь, добавила: – Буду тебя лечить. Та-ак, где там у меня был йод?.. Кунсайт молча уронил лицо в ладони. Ему хотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Эта невозможная, невыносимая, золотоволосая девчонка была единственной, кто с легкостью мог плести из его нервов косички. И он обожал ее за это. …– Тени сгущаются. Тонкий жасминовый пар вился над пиалой из старинного расписного фарфора. Вишневые глаза Воительницы Времени поблескивали сквозь него двумя сумрачными звездами. – Скажи что-нибудь новое, Сец, – раздраженно процедила Уран. Она стояла, отвернувшись к окну, и на фоне ясного полудня ее силуэт напоминал гепарда, напрягшегося для броска. – Это мы и так знаем. – Сейчас я знаю не больше, чем вы. – Голос Сецуны оставался глуховато-спокойным, как и всегда. – Гранатовый Шар молчит. Я не вижу грядущего. Мичиру подняла голову – так медленно, словно шелковые волны ее волос были отлиты из тяжелого металла. – Не обязательно видеть бурю, чтобы знать, что она близка, – тихо сказала она. Плутон не ответила. Молча поднесла чашку к губам и пригубила обжигающую ароматную жидкость. Взгляд ее, темный, непроницаемый, был обращен в одному Небу известные глубины ее души. – Хаос все раздери, ну почему именно сейчас?! – выдохнула Харука, и обернулась. В узких аквамариновых глазах металась ярко-голубая хрустальная ярость. – Девчонки только-только стали приходить в себя! Сецуна подняла взгляд от белых витков пара. – Есть поговорка, – задумчиво произнесла она. – Взмах крыльев бабочки на одном краю земли может вызвать ураган на другом. Воительница Урана вздернула пшеничную бровь. – Бабочка? Это ты про этих четырех? Да они скорее тянут на стадо шмелей! – Суть от этого не меняется, – невозмутимо сказала Плутон. – С самого начала этой истории мы знали, что что-то должно произойти. Вопрос в том, как на это реагировать. – Прости, что? – Харука даже поперхнулась от удивления. – С каких это пор мы рассуждаем, как надо реагировать на врага? Как только он проявит себя, мы должны немедленно ата… – Нет. Голос Хотару, которая до этой минуты сидела так тихо, что казалась маленькой тенью в глубине дивана, был категорично-холоден, как лезвие ее секиры. Три пары глаз немедленно обратились к ней. – Хоти? – спросила Нептун. – Ты что-то знаешь? Воительница Сатурна помолчала, смотря на перевязанную ладонь. Сквозь девственно-белый бинт кое-где проступали яркие алые полоски. – Я не знаю, кто наш враг, – медленно сказала она. – Хотя он заявил, что мы должны знать его имя… – Не принимала бы я этих речей всерьез… – проворчала Харука. – …Но я знаю, что он опасен. Очень. Хранительница Предела Теней подняла глаза – темные, бездонные, без бликов и отражений, они казались почти жуткими на нежном, детском лице. – Он наносит удар там, где его не ждешь. Он пробирается в душу, находя слабые места, и жалит прежде, чем успеваешь заметить его присутствие. А когда замечаешь… – Она на миг опустила ресницы. – Когда замечаешь, то может быть уже поздно. – Но ты же справилась с ним, – нахмурилась Уран. – Да, – девочка-воин наклонила голову. Лучи света скользнули по ее волосам влажным черным серебром. – Но я была на волоске от… – От чего? – Вишневые глаза Сецуны проницательно сверкнули из-под ресниц. Хотару глубоко вздохнула. – Не знаю, – тихо ответила она. И снова повторила: – Не знаю. Наступившая тишина была горьковато-хрустящей и колючей, как иней на опавшей листве. Прозрачной. Острой до боли, сталью распарывающей кожу. Наконец Мичиру слегка шевельнулась. – Должны ли мы рассказать младшим? – негромко произнесла она. – Да нечего рассказывать-то пока, – с досадой вздохнула Харука, взъерошив короткие волосы. – Мы же, раздери все Хаос, вообще ничего не знаем! И потом… им и без нас сейчас забот хватает. Сецуна встала и подошла к окну, машинально продолжая держать чашку в руках. Ее волосы, рассыпавшиеся по плечам, поглощали свет, как мягкие сумеречные крылья. – Возможно и так, – медленно проговорила она. – Но… не только нам с вами снятся сны. И кто может сказать, которая из нас станет следующей? Воительница Урана выругалась длинно, душевно и замысловато. Изящная бровь Воительницы Морей укоризненно приподнялась – не при ребенке же!.. Но Хотару, кажется, ничего не заметила. Тонкие черты были неподвижны, как у алебастровой куклы, а глаза, слишком древние для этого мира, смотрели куда-то далеко, далеко… – Мы можем выждать еще немного. – Плутон стояла, прижавшись плечом к оконной раме. – Но время на исходе. Она обернулась. Лицо ее пряталось в тени, и только забытая чашка просвечивала в тонких пальцах, как лиловый цветок, пронизанный солнцем. – Время на исходе, – повторила она. – Бабочка уже взмахнула крыльями. Позднее утро в особняке началось с урагана. Ураган был веселым, шумным и обладал энергией пары десятков тропических циклонов. Звался ураган Макото Кино. Она ворвалась в дом – румяная, растрепанная и оживленная – и вместе с ней ворвался запах весны, свежести, молодых тополей и сладких булочек. В большом, чуть мрачноватом холле стало неожиданно тепло и уютно. Радостное эхо прокралось и сквозь запертую дверь библиотеки, бесцеремонно рассыпав золотистые искры среди сонных фолиантов и пестрых осколков фарфора. Джедайт усмехнулся, не отрывая ладони от уставших глаз. Смех Литаны он помнил еще с прошлой жизни – неразлучные подружки часто собирались вместе то на Марсе, то на Луне, то на Юпитере. На Меркурии – пореже, там атмосфера серьезнее… Значит, у них с Нефом все получилось. Что ж, он поздоровается с ними позже. Эти двое явно еще не насытились обществом друг друга. И, судя по всему, это вряд ли случится в ближайшие несколько столетий… …– Ничего себе! – Макото рассмеялась и закружилась, раскинув руки. – А еще говорил, дворца у него нет! А это чем не дворец? – Да разве ж это дворец? Так, обычный домик… – Нефрит с притворной небрежностью махнул рукой. Жест, впрочем, вышел неубедительным: в бархатно-синем взгляде Второго Лорда явственно сквозила гордость. – Какие мы скро-омные… – невинно протянула Мако. Глаза ее смеялись. – Есть немного, – независимо кивнул Нефрит, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость. Невозмутимость сохранялась плохо – с одной стороны, его просто переполняла радость оттого, что дом Литане понравился, а с другой… ну, согласитесь, трудно изображать безмятежный вид, когда пытаешься двумя руками удержать три пакета. Причем каждый из них, судя по объему, содержит в себе обед на целую футбольную команду. – Милая… – осторожно вопросил он. – А ты точно уверена, что все это нам понадобится? – Точно,– Мако невинно помахала ладошкой, точно скопировав его жест. – На первое время хватит. А то знаю я вас, вы же правильно питаться и не подумаете… – Эм-м… – озадаченно протянул Звездный Лорд. – Радость моя, а разве можно питаться… неправильно? Воительница Юпитера запрокинула голову и расхохоталась так, что в доме стало еще светлее. – Мужчины! – сообщила она потолку. – Ну прямо сущие дети! Такие милые и такие неорганизованные… – …Но обожающие вас до потери пульса, – Нефрит наклонился и, проявив чудеса акробатики, ухитрился чмокнуть ее в висок, не уронив покупки. – Не помню, я уже говорил тебе, что ты очаровательна, когда злишься? – А разве я злюсь? Я вовсе не… – …А когда не злишься, то вдвойне очаровательна. Мако набрала в грудь воздуха, готовясь к очередной тираде… а потом выдохнула и опять рассмеялась. – Ну тебя, – махнула рукой она. – Разве можно на тебя, такого, сердиться? – Совершенно нельзя, – согласился Второй Лорд, опять наклоняясь – на сей раз к ее губам. – Не хулигань! – Девушка покраснела и попыталась отпихнуться – впрочем, без особого энтузиазма. – Увидят же… – Не увидят… Джедайт, застывший в дверях библиотеки, скромно опустил глаза, пряча в углах губ улыбку. Незачем превращать слова друга в ложь, не вовремя попадаясь им на глаза. Да, совершенно незачем… …– Признавайся, – прошептала Мако, зарывшись пальцами в роскошную шевелюру своего ненаглядного. – Ты нарочно всех подговорил, чтобы нас оставили? – Лита! – Возмущение Второго Лорда было предельно искренним. – Как я могу! Мы же собирались устроить общий праздник! Вот и Кун тоже Минорию привести обещал… – А, и Мина будет?! – возликовала Мако. – Тогда надо будет сделать пирожные. Интересно, а лимонов хватит? – Лимонов?.. – ошеломленно переспросил Нефрит. – Ага, она обожает пирожные с лимонным кремом. И еще лимонный пирог, его Икуко-сан замечательно готовит, я у нее рецептик взяла… – Икуко-сан?.. – А я не сказала? Мама Усаги. Кстати, а Усаги будет, не знаешь? – Не знаю, – пожал плечами немного дезориентированный такой энергичностью Второй Лорд. – Надо у Энда спросить, если он еще здесь… – Да ладно, не тормошись. Все равно готовить нужно мно-ого… – Милая… – В голосе Нефрита просквозили тревожные нотки. – Я же говорил, не нужно так себя утруждать… – Утруждать? – Мако опять рассмеялась, на сей раз удивленно. – Ты о чем вообще? Я же обожаю готовить! И еще больше обожаю, когда все это съедается с удовольствием и знанием дела! – Последнее я тебе гарантирую, – усмехнулся Второй Лорд. – Есть у нас тут один… знаток. Рыжий и вредный… – Только он? – иронично склонила голову девушка. – Уж хватит валить с больной-то головы на здоровую. Я помню, когда-то вы оба хороши были, два хулигана… – Я исправился, – лучезарно улыбнулся Нефрит. – Ага, – не менее лучезарно ответила Мако, целуя его в щеку. – И я даже притворюсь, что верю. Ладно, счастье мое, – и она целеустремленно направилась к выходу из комнаты. – Пойдем, показывай мне кухню. И вид у нее при этом был такой деловито-уютный, что Джед совершенно не удивился, отчего у его друга такое выражение лица, будто ему удалось обыграть в кости самого Хроноса. – Это ты – счастье, – одними губами прошептал Звездочет. И только потом последовал за ней. Джедайт молча улыбнулся, глядя им вслед. – Хоти. Воительница Сатурна обернулась. Серебристый туман колыхнулся вслед за ее волосами. – И снова мы здесь, – Сецуна прислонилась плечом к черной колонне. – Да. – В отрешенных фиолетовых глазах застыли глубокие тени. – Только неделя прошла… – …А кажется, будто тысячи лет. – Время относительно, сестра. Плутон не ответила. Подошла поближе, села рядом на холодный камень. – Болит? – тихо спросила она. Хотару вздрогнула, потом пожала плечами. – Не очень. – Может, попросить Серенити? Она умеет лечить. – Принцесса не поможет. – Сатурн отвернулась. – Раны от Косы Смерти не заживают так легко. Даже на мне. Даже с помощью Серебряного Кристалла. Сецуна осторожно взяла в свои руки маленькую перебинтованную ладонь. Полоски на белой ткани были ярко-алыми, цвета свежей, не свернувшейся крови. – Это было так необходимо? – медленно сказала она. – Да. Они помолчали. Длинные смуглые пальцы легко, едва касаясь, поглаживали рану поверх повязки. С них соскальзывали пурпурные искорки, растекались по коже прохладным светом, приглушали боль. – Хоти, – тихо спросила Хранительница Времени. – То, что с тобой случилось… Есть еще что-то, что я должна знать? Сатурн ответила не сразу. – Я очень мало могла там понять, Пеллар, – наконец сказала она. – Только чувствовать. И скажу тебе, сестра, в те мгновения я пожалела о том, что научилась этому. – Было страшно? – спокойно произнесла Плутон. – Нет. Да. Не знаю. Страх – неверное слово. – Призрак? Ложь? – Нет. – Смерть? Хотару вздрогнула. – Он называл так меня, Пеллар. Гранатовые глаза полыхнули. – А он умен, этот неизвестный нам некто. – Он… ужасен, – тихо ответила Сатурн. – И он не лжет. Самое худшее именно в том, что он не лжет. – Ты имеешь в виду, что он говорит то, что отвергает душа, но разум отвергнуть не может? – Да. – Девочка-воин закрыла глаза. – Он способен видеть наши тени, Пеллар. Наше другое «я», из которого мы черпаем силу. – …И показывать его нам в искаженном зеркале, верно? – Ты проницательна, сестра, – грустно улыбнулась Хотару. – Зло всегда идет старыми тропами, – не менее грустно улыбнулась ее собеседница. – Не знаю, – медленно ответила воительница Сатурна, глядя куда-то в пустоту. – Мне кажется, что битва, которая нам предстоит, не будет похожа на предыдущие. – Каждая новая битва не похожа на предыдущие, сестра. Хранительница Теней не ответила. Ее глаза казались бесстрастными, но туман, отражаясь в них, напоминал призрачные слезы. – И все-таки, Пеллар, я думаю, что они должны знать, – негромко сказала она наконец. – Они имеют на это право. – Они узнают, Хоти. – Вишневый взгляд был темным до черноты. – Грозу не спрятать в ладони, а они уже видели много гроз. – Верно. – Сатурн вздохнула. – Слишком много. По скульптурно-четким чертам Воина Времени скользнуло что-то, похожее на печальную улыбку. – Да, сестра, – тихо сказала она. – Ты и впрямь научилась чувствовать. …– Печеньки!!! Радостный вопль Зойсайта сопровождался топотом, грохотом и жалобным скрипом ступенек, окончательно прогнавшим из гостиной сонную, солнечную тишину. – Шею не сломай, – миролюбиво отозвался с дивана Нефрит. – А то печенье не пролезет. – Злыдень ты, – привычно фыркнул тот. – А то, – покладисто отозвался Второй Лорд. Красивое, чуть осунувшееся лицо выражало полную и безоговорочную гармонию с миром. Зоркие зеленые глаза заметили это и понимающе сверкнули. – А завтракать мы скоро будем? – вслух спросил огненный лорд. – А то есть жуть как хочется… – Скоро, – Кунсайт лениво повернул голову, лежащую на спинке кресла. – Как только будет готово. – И он блаженно зажмурился на солнце, как сытый снежный барс. – Кун, и ты здесь? – нахмурился Зойсайт. – Вы что, опять Джеда на кухню отправили? Нечестно, он позавчера был… – Нет, – покачал головой Нефрит. – Джед в библиотеке. – По-моему, он опять всю ночь там просидел, – Первый лорд озабоченно нахмурился. – Надо что-то с этим делать, он же замучает себя вконец… – Стоп! – воскликнул Лорд Огня. – Я чего-то не понимаю, да? Если Джед там, а вы здесь, то кто тогда на кухне? Оба его собеседника переглянулись с совершенно одинаковыми выражениями лиц. И совершенно одинаково улыбнулись. – Ну, вышеназванную территорию нам пришлось… временно покинуть, – мечтательно ответил Нефрит. – Под натиском превосходящего противника, – добавил, усмехнувшись, беловолосый генерал. – И это была заведомо неравная схватка, – вздохнул Второй Лорд. – У нас просто не было шансов… – Чего?!.. – Зойсайт был окончательно сбит с толку. – Какой противник? Какая схватка? У вас что, галлюцинации на почве влюб… И в этот момент из кухни донесся взрыв смеха и оживленный щебет девичьих голосов. На веснушчатой рожице появилось хитро-понимающее выражение. – Я-асно, – протянул Четвертый Лорд. – Да уж конечно, – фыркнул Нефрит. – Кому ж еще это может быть ясно, как не тебе? Хитрое выражение сменилось настороженным. – Э… это ты о чем? – осторожно поинтересовался Зойсайт, покосившись на дверь кухни. За сейлорами никогда не водилось нарушать данное слово, но, в конце концов, девчонки есть девчонки, да Лита и не давала обещания молчать… Нефрит проследил за его взглядом и внутренне усмехнулся. – Да ни о чем, – небрежно ответил он. – Только лепесточки с места диверсии за собой надо убирать. А то сразу видно, кто тут наследил… – Зой, ты опять забыл, что ли? – отозвался со своего места Кунсайт. – Ну учил же тебя… Что ты опять натворил? Зойсайт вспыхнул и открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его снова. Насупился, взъерошил челку. – Ну и что? – независимо отозвался он. – Подумаешь, лепестки… Вон, наше Высочество весь город лепестками засыпал, так ему улики оставлять можно? – Так это не улики, Ваша Светлость, а визитная карточка, – коротко хохотнули от двери. Все трое обернулись, едва не вздрогнув – Эндимион, если хотел, умел появляться совершенно незаметно. – Так значит, сводничаешь потихоньку, а, Зой? – Ну а что делать-то было? – Четвертый Лорд скрестил на груди руки, явно приготовившись защищаться. – Этот звезданутый ведь так и топтался бы на месте, как простуженный мамонт! Кунсайт подозрительно закашлялся. Синие глаза Эндимиона чуть сузились, пряча смешливые искорки. А Нефрит молча смотрел в потолок. – Мамонт, значит… – задумчиво протянул он наконец. – Да еще и простуженный. Но ты прав, рыжий. – Он примолк, потом обернулся и неожиданно серьезно сказал: – Спасибо. Зойсайт замер и покраснел, шмыгнув носом. Потом откинул голову, пристально разглядывая потолок. Потом хитро сверкнул глазами: – Выпутался, балда звезданутая? Нефрит усмехнулся, совершенно проигнорировав последние слова. – Нет, рыжий, – негромко сказал он. – Наоборот, запутался еще больше. Но… – в его взгляде звездной синевой плеснулась улыбка, – …знаешь, я совсем не возражаю. Лорд Огня понимающе хмыкнул. Потом вдруг резко отвернулся и посерьезнел, глядя на запертую дверь кухни, из-за которой доносились веселая болтовня и смех. Глаза его стали неожиданно темными и тревожными. Трое его собеседников переглянулись. Они поняли. – Ее там нет, Зой, – мягко произнес Кунсайт. – Девочки решили пока не… – Я знаю, – не оборачиваясь, ответил тот. Голос его звучал странно глухо и ровно. – Амелия не пришла бы… вот так просто. Кроме того… – и тон его изменился, став обычным, – … она сейчас в бассейне. Она по выходным всегда там отдыхает. – Уже успел выяснить? – приподнял бровь Нефрит. Зойсайт независимо передернул плечами: дескать, не задавай глупых вопросов! Потом опять отвернулся… и замер, наткнувшись на непроницаемо-синий, пристальный, все замечающий взгляд Эндимиона. – Оберегаешь? – тихо, едва размыкая губы, спросил тот. Зеленые глаза упрямо сверкнули. – А сам? – так же тихо ответил огненный лорд. Хранитель Земли улыбнулся коротко, резко и остро – так, как бросал всегда свои розы. Он понимал друга. Очень хорошо понимал. Но вслух он сказал совсем другое: – А где вы опять Джеда потеряли? Я его с утра не видел. – А он все утро в библиотеке просидел, – хмуро ответил Кунсайт. – Энд, я не знаю, что с ним делать. Он выкачивается до предела, не давая себе ни часа нормального отдыха. И ведь никакой управы на него нет! – Есть на него управа, – проворчал Зой. – Рейана называется. Вот кто его в два счета бы построил… – А вот ты пошел бы и поговорил с ней, умный ты наш, – с энтузиазмом подхватил Нефрит. – У тебя это хорошо получается. – Чего?!! – искренне возмутился огненный лорд. – Я? С Рейаной?! Да я еще жить хочу!!! – Нет, ну а что тут такого-то… – Зой прав, Неф, – задумчиво отозвался Хранитель. – Рей огнеопасна. Особенно в расстроенных чувствах, а сейчас это именно так. – А что ты предлагаешь? – развел руками Второй Лорд. – Сидеть и наблюдать? Эндимион длинно вздохнул и прикрыл глаза. Небо свидетель, на этих четверых никаких нервов не хватит! – А вам не кажется, что Джед сам прекрасно знает, что делает, а? – мягко сказал он. – Могли бы уже побольше доверять его мозгам, которых у него, кстати, хватит на нас пятерых и еще останется. – Речь не о доверии, Энд, – подал голос Кунсайт. – Джед себя загоняет. Он совершенно себя не щадит. Он замыкается в себе так, что, боюсь, скоро мы не сможем до него достучаться. – Верно. Он никого не слушает, – удрученно кивнул Зойсайт. – И вы намекаете, что он должен послушать меня? – нахмурился Хранитель Земли. – Должен, – отозвался со своего места Нефрит. – Ты – наш правитель, а у Джеда всегда было уважение к субординации. Если ты ему прикажешь… Эндимион вскинул враз похолодевшие глаза. – Неф, мне кажется, мы договорились, что я не собираюсь ничего приказывать никому из вас четверых. Никогда. И… – Не зарекайся, – ответил тот. Остальные насторожились. Звездочет очень редко говорил подобным тоном – ровным, холодным, лишенным эмоций. В нем слышалась… неотвратимость? – Что ты хочешь этим сказать? – тихо спросил принц. В его зрачках медленно закручивалась тревожная темнота. – Неф, ты опять что-то… – начал Кунсайт. – Ничего. – Второй Лорд покачал головой. – И я хотел сказать только то, что сказал. Не зарекайся. Ты не можешь знать того, что будет. Возможно, тебе придется приказывать. А нам – выполнять. И не сверкай на меня глазами, Твое Высочество, я эти спектакли уже видел. Просто запомни, что я сказал, и все. В комнате повисло настороженное, горько-сухое молчание. Словно где-то поблизости затаился дракон… или его тень. – Э-э… Неф? – осторожно спросил Четвертый Лорд. – А ты точно не можешь разговаривать со звездами? – Не могу. – Нефрит закрыл глаза. – Пока. И хватит об этом. И он откинулся на спинку дивана, расслабившись и всем своим видом демонстрируя полное нежелание дальше обсуждать эту тему. Они помолчали. Случайные пылинки танцевали в воздухе, метались, вспархивали, будто убегая от кого-то. За дверью кухни уютно журчали голоса. – Энд, – Первый Лорд нарушил тишину. – И все же следует что-то сделать. Джед сейчас не должен оставаться один на один со своими тенями. Иначе… Я не знаю, сколько еще он выдержит. – Думаешь, я не понимаю? – вздохнул принц. – Но, повторяю, не стоит недооценивать нашего книгочея. Джед не из тех, кто поддается эмоциям. И не из тех, кто бежит от себя самого. – А вот это как сказать. – Кунсайт тяжело покачал головой. – Мы, если ты помнишь, все были «не из тех». Есть черта, за которой ломаются, даже самые сильные. – Да. – Эндимион прикрыл глаза, вспоминая что-то. – Есть. Он помолчал, задумавшись. Потом бесшумной тенью отделился от стены – черные волосы мазнули углем по лучу солнца. – Я поговорю с ним, – сказал он, направляясь к выходу. – Но приказывать я ничего не собираюсь. Кстати... Неф? – М-м? – Один глаз лениво приоткрылся, плеснув синевой. – Я понял, что ты сказал. Я запомню. Лорд Звезд коротко кивнул и отвернулся, принимая свой обычный скучающе-беззаботный вид. Только где-то в углах губ застыла слабая, едва заметная тень напряжения. Но и она быстро исчезла.