Оставшись в одиночестве, Гарри решил не испытывать судьбу и сразу же устроился в кровати, оказавшейся очень удобной: умеренно упругий матрац, теплое и вместе с тем легкое одеяло, приятное на ощупь белье. Стоило расслабиться, как воспоминания тут же завертелись вокруг того, что произошло в этот день. Еще утром казалось, что ничего нельзя исправить и утекающая по каплям жизнь скоро закончится, но пришел Люпин, поднял шум, развил бурную деятельность, а потом все изменилось. Гарри не мог даже себе объяснить, почему сразу же поверил Снейпу, может, потому, что тот кричал на кого-то другого, а не на него самого? Или просто очень не хотелось умирать, к тому же вот так: почти нелепо, в постели, а не в бою с Волдемортом.
Поттер в конце концов устал даже от мыслей и немного подремал. Проснулся он от легкого скрипа двери, когда к нему в комнату вошел Люпин. За окном к тому времени почти стемнело.
– Прости, что разбудил. Северус сказал, что ты спишь, но я хотел хотя бы глазком посмотреть на тебя и убедиться, что ты в порядке, – Ремус тепло улыбнулся.
– Хорошо, что зашел, – Гарри резко сел в постели и почувствовал, как у него закружилась голова, а по телу прокатилась волна противной слабости. – Мерлин! – он поспешно оперся плечами о спинку кровати. – После ритуала мне было гораздо лучше, – объяснил он свой возглас вопросительно и с тревогой посмотревшему на него Люпину. – Я даже самостоятельно пришел сюда с другого конца замка.
– Все нормально, – успокоил его Ремус и помог пристроить под спиной подушку, чтобы было удобнее сидеть. – В тебе тогда еще бурлила остаточная энергия колдовства Северуса и... Люциуса, которые проводили ритуал, – он присел на край кровати. – Не переживай, постепенно все наладится. Ты действительно мог умереть, если бы мы не подоспели. Но теперь все будет хорошо. Главное, слушайся рекомендаций и делай все, что тебе скажут. Завтра начнешь пить специальные зелья. Северус возьмет у тебя немного крови для них, так что не удивляйся.
– Ты так спокойно говоришь об этом. Разве подобное не запрещено? И с каких пор ты зовешь Снейпа и Малфоя по именам? – Гарри не смог сдержать в узде свое любопытство – его едва не колотило от желания узнать обо всем.
– С Северусом мы стали нормально общаться, когда я работал в школе. Не афишировали, но для этого имелись причины. Позже разберешься и сам все поймешь. Правда, мне здорово от него влетело за тот случай с невыпитым вовремя антиликантропным зельем, но потом мы все же разобрались в отношениях и теперь поддерживаем постоянную связь. Я хоть и темная тварь, но тоже могу иногда быть весьма полезным, – Ремус многозначительно покивал, но не стал вдаваться в подробности. – С Люциусом мы поближе познакомились здесь, в этом доме. Тут бывает кое-кто, в основном, весьма интересные люди. Насчет же кровного колдовства... Когда Билл предложил провести один из темнейших ритуалов, тебя это не удивило? Почему же удивляет, что я, преподававший в школе ЗОТИ, относительно неплохо ориентируюсь в таких вопросах?
– Темнейший ритуал? – Гарри еще после реплик Снейпа догадался, что спасение Рона не было обычным и светлым, но сказанное Люпином ввергло его в шок.
– По нынешней классификации – темнейший, – подтвердил Ремус, сочувственно глядя на Гарри и жалея, что не смог раньше обучить его основам магии как следует. – До того, как в семнадцатом веке появился Азкабан и смертную казнь перепоручили дементорам, высасывающим души, злостных преступников лишали потенциала именно с помощью подобного ритуала, после чего они умирали. Позже маги модифицировали чары и научились сырую магию переливать нуждающимся, а не просто отправлять ее в пространство, заодно нашли способ контролировать поток так, чтобы следить за состоянием донора. Но Билл проигнорировал главное условие – проводил процедуру не на родовом камне. Поэтому он только на глаз мог оценить твое состояние. Но, даже когда ты потерял сознание, они с Флер не остановились, хотя это было явным признаком, что ты не выдержал оттока магии, – последнюю фразу Люпин процедил сквозь зубы, выказывая свое отношение к случившемуся.
– Считаешь, он хотел меня убить? – Гарри не верил, что такое возможно, но все же задал прямой вопрос.
– Он хотел спасти Рона, своего брата, остальное для него было второстепенным. Билл надеялся, что все обойдется, хотя прекрасно осознавал все риски и мизерность шансов выкарабкаться для тебя. Я навестил его, после того как оставил тебя здесь, чтобы забрать твои вещи, так он все время оправдывался.
– Ясно, – разумом Поттер мог понять Билла, любившего своего брата, но от этого ему не становилось легче – обида холодила душу и выжигала сердце, а в ушах звенели жалящие слова Снейпа: «Сирота никому не нужен!» – Он ведь сам ничего практически не объяснил нам с Гермионой, переложив это на плечи Флер. А может, это она его подтолкнула пойти на риск?
– Не ищи ему оправданий! Я не пытаюсь доказать тебе, что Билл – плохой человек, но его поступок был низким и по-настоящему преступным. Гермиона уверяла, что все твое сложила туда, – резко меняя тему, Ремус указал на старый потертый рюкзак, брошенный им по приходе в изножье кровати. – Одежда и некоторые личные вещи. Там же должна быть и волшебная палочка, которой ты колдовал в последнее время. Но тебе сейчас нельзя применять магию, так что не спеши ею пользоваться. А почему Гермиона сделала такое уточнение насчет палочки?
– Моя давно сломалась. Я долго не мог раздобыть себе новую, и друзья одалживали мне свои, когда мне требовалось отлучиться в магазин или заступить на дежурство. Я потом тебе расскажу, мне что-то трудно говорить сейчас, – извиняясь, скупо улыбнулся Гарри, заметив, что своим ответом лишь раззадорил интерес Люпина. – Кажется, будто слабость опять вернулась в полной мере.
– Очень надеюсь, что это не так, – покачал головой Люпин, с тревогой всматриваясь в лицо Поттера. – Ты выглядишь лучше, чем утром. До того, чтобы назвать это выздоровлением, еще далеко, но прогресс есть. Да и я ощущаю, что из тебя больше не сочится сырая магия. Северус перекрыл канал, по которому Билл отбирал твою силу для Рона.
– А почему Билл этого не сделал? – новая деталь, как перевернувшееся цветное стеклышко в калейдоскопе, в очередной раз изменила картину того, что произошло в доме Уизли.
– Он не мог контролировать поток энергии без родового камня и надеялся, что твой организм сам с этим справится, но оставшейся в тебе после окончания ритуала магии оказалось недостаточно. Не думай больше об этом. Гарри, случившегося не изменить. Северус спас тебя от неминуемого, но тебе придется приложить много усилий, чтобы полностью восстановить свой потенциал и добиться нормального функционирования системы. Будь терпеливым и слушайся всех рекомендаций. Он многим рискует, если кто-то узнает о том, что ты находишься в его доме, – увещевал Люпин, прекрасно зная импульсивный характер Поттера.
– Но все Уизли... Если они еще и не в курсе деталей, то им скоро об этом расскажет Билл...
– Нет-нет! Никому они об этом не расскажут. Пока мы с тобой были в купальне, Северус возвратился в «Ракушку» и взял со всех ее обитателей особую магическую клятву неразглашения. Так что они ни с кем, кроме посвященных в обстоятельства дела, не смогут обсуждать, кто и куда тебя забрал. Их нельзя будет подслушать или заставить каким-нибудь другим способом поделиться этими сведениями. Даже легилименция не позволит докопаться до истины, – очень убедительно заверил Ремус, заставляя тревоги Гарри если и не испариться, то отступить в густую тень. А затем с нотками презрения в тоне уточнил: – Хотя подробностями лечения Рона они могут делиться со всеми, с кем захотят.
– Но родители Рона знали, что я тоже был в «Ракушке». Как им объяснят, куда я делся?
– Официальная версия – ты ушел, не сказав, куда именно, но утверждал, что в надежное место. Не бери в голову. Главное – никто не разболтает, где ты находишься на самом деле, и о визите Северуса никто даже не заикнется. А о проведенном ритуале Билл и так будет молчать, заодно объяснив ситуацию твоим друзьям, иначе как минимум от него отвернутся все соратники, если и вовсе не сдадут аврорам. Как бы там ни было, но и при нынешней власти подобное колдовство разрешено лишь главам родов. Я тебя утомил, – Люпин заметил, что Гарри сидел как вареный.
– Холли принесла ужин для гостей, – сообщила бесшумно появившаяся домовушка, заставив Поттера вздрогнуть от неожиданности, и принялась споро сервировать переносной столик, словно вынырнувший из ниоткуда прямо перед ним на кровати. – Хозяин просил мистера Люпина присмотреть за пациентом и составить ему компанию еще некоторое время. Он пока занят и зайдет позже, – отрапортовала бойкая Холли и исчезла, а комната моментально наполнилась приятными ароматами пищи.
– Как кстати! У Северуса отличное чувство времени и уместности тех или иных действий, не находишь? – усмехнулся Ремус и чарами очистил свои руки, прежде чем намочить наколдованной водой салфетку и подать ее Поттеру – к тому после ритуала нельзя было применять любую магию, кроме целительской и диагностирующей.
– Здесь еды на пятерых, – хмыкнул Гарри, рассмотрев принесенные блюда.
– У меня волчий аппетит, – с намеком на свою сущность пошутил Люпин и жестом предложил приступить к трапезе. – А тебе нужно отъедаться. Ты, прости за прямоту, на скелет похож. Для успешного выздоровления хорошее питание всегда очень важно.
– Ремус, мне неловко быть нахлебником у Снейпа, – признался Гарри и принялся за бульон с гренками.
– Не волнуйся, тарелкой супа ты его не разоришь. Ешь.
Когда с ужином было покончено и деловитая Холли убрала столик, Гарри полусидя откинулся на подушку и попросил:
– Расскажи мне что-нибудь интересное и полезное, раз уж тебе все равно нужно задержаться.
– И что ты считаешь таковым?
– Ну... Вы все твердите: «Потенциал, сырая магия, сила, энергия»... А я смутно представляю, о чем конкретно идет речь, – смущенно признался Поттер.
– И при таком раскладе ты согласился на предложение Билла? Пускай вам на уроках и не рассказывали о таком, полагая, что детей этому должны обучить родители, но мне точно известно, что для магглорожденных в школьной библиотеке есть целый раздел с книгами по базовым положениям, – хоть в тоне замечания и не было откровенного упрека, но Люпин не скрывал, что недоволен отношением Поттера к изучению мира, в котором он жил. – Магия и сила – это обобщенные понятия, они характеризуют совокупность признаков от описания самой возможности применять чары до определения мощности воспроизводимых заклятий. Каждый волшебник и волшебное существо обладают магической системой. Близкая аналогия – сердце и кровеносные сосуды. Однако есть существенные отличия. Прежде всего, это все на энергетическом уровне. Вместо крови там течет сырая магия, то есть та, которая еще не преобразована колдовством – носитель энергии. Магическое ядро не только обеспечивает циркуляцию этой субстанции в организме, но является еще и своеобразным аккумулятором, где благодаря его потенциалу накапливается определенное количество такой энергии, которая и позволяет нам творить колдовство. Сила – это и есть показатель величины потенциала, который можно лишь частично развить в процессе жизни. Каждому конкретному волшебнику от рождения дано магическое ядро с определенной емкостью. Хоть что-то понял? – Ремус усмехнулся, глядя на раскрасневшегося Поттера, который выглядел так, словно он только что узнал, что Земля на самом деле не круглая, а квадратная.
– В основном – все. Мне жутко стыдно, но я совсем иначе представлял себе все это, вернее, я вообще никак не представлял. Просто считал, что колдовство – это такая же способность, как, к примеру, мышление. Оно просто есть – и все. Мерлин, какой же я тупица!
– Впервые вынужден с вами согласиться, мистер Поттер, – послышалось едкое замечание – в комнату вошел Снейп. – Как вы себя чувствуете?
– Дураком, – в сердцах выпалил Гарри и только потом сообразил, что его спрашивали не об этом. – Эмм... Слабость вернулась, но мне все же заметно лучше, чем еще утром.
– Ремус, отойди и дай мне доступ к телу этого самокритичного молодого человека, я проведу диагностику, – Северус беззлобно насмехался. Он слышал последние слова Поттера о магии и надеялся, что тот все же возьмется за ум самостоятельно и его не придется заставлять разбираться в реалиях колдовского мира, что просто жизненно необходимо сильному волшебнику. Рассмотрев зависшие в воздухе цветные диаграммы, Снейп констатировал: – Терпимо. Хотелось бы большего, но в вашем случае, мистер Поттер, и это уже значительный прогресс. Отток прекратился; циркуляция восстанавливается, хоть еще и очень вяло; ядро, конечно, почти пустое, но вроде функции свои вспомнило. Завтра подхлестнем его работу зельем. Не колдуйте, не позволяйте никому применять к вам магию, постарайтесь не волноваться – сейчас ничего для вас не должно иметь значения, кроме собственного выживания. Хорошо ешьте – я прослежу за вашим меню. Побольше отдыхайте, можно за чтением книг (Ремус покажет, где библиотека) и желательно на свежем воздухе, пока погода позволяет. Вы вольны ходить по всему замку и его окрестностям, только не пытайтесь проникнуть туда, где заперто или огорожено чарами, чтобы не влезть в какую-нибудь старую ловушку – я не от всех избавился, но перекрыл к ним свободный доступ. Мои рекомендации понятны, мистер Поттер?
– Вполне, профессор Снейп. Спасибо за помощь.
– Ремус, я попрошу тебя приходить к мистеру Поттеру почаще, чтобы он не сильно скучал из-за невозможности переписываться с друзьями, – на последнее слово Северус не пожалел язвительности, демонстрируя свое личное отношение к Грейнджер и Уизли. – На замке стоит защита от сов, кроме приносящих корреспонденцию от некоторых моих знакомых и из Министерства и Гринготтса, – уточнил он специально для Гарри и, повернувшись к Люпину, добавил: – Полагаю, мистеру Поттеру в твоем обществе будет комфортнее, чем в моем.
– Не вопрос! До сентября я вообще свободен, а потом смогу выкраивать время по вечерам и в выходные. Так что Гарри не останется один. Заодно мы с ним и позанимаемся немного, – лукавый взгляд Ремуса заставил Поттера снова покраснеть.
– И еще... – Снейп достал из кармана небольшой сверток и передал его Люпину. – Это то, что ты заказывал.
– Спасибо! Ты просто спасаешь нас! – Ремус довольно заулыбался. – Тедди уже вымотал Дору со своими режущимися зубами, а стандартное средство не помогает. Хоть сын и не перенял у меня ликантропию, но все же в его организме есть что-то необычное, – пояснения адресовались, скорее, Поттеру, потому что Снейп и так знал, для кого он готовил зелье.
– Надеюсь, Ремус, этот состав подойдет твоему мальчику. Мистер Поттер, доброй ночи. Завтра утром я к вам загляну. Однако если почувствуете себя хуже, не стесняйтесь и не ждите, когда станет совсем плохо, позовите Холли – она мне сообщит.
– Хорошо, – Гарри кивнул. Его почему-то немного коробила официальность, с какой с ним разговаривал Снейп. Возможно, это чувство возникало из-за того, что с Люпином тот держался практически по-дружески и обращался к нему по имени, однако факт оставался фактом – Гарри было немного неловко из-за такого положения дел.
***
Следующие дни были похожи друг на друга, как горошины в стручке. Утром Снейп проверял самочувствие Поттера с помощью нескольких сложных чар, брал у него немного крови и через полчаса поил каким-то особенным зельем, которое должно было способствовать восстановлению магического потенциала. Затем Гарри читал книги, принесенные и оставленные ему для ознакомления Люпином. Обедал он в одиночестве в выделенных ему покоях, потому что силы к нему пока что так и не вернулись в достаточной мере, чтобы предпринимать самостоятельные прогулки дальше туалетной комнаты. Ближе к вечеру приходил Ремус и помогал выбраться на улицу. Они устраивались в уютной беседке возле искусственного озерца с крохотным водопадом и по два-три часа проводили за беседой, преимущественно образовательного характера. Иногда к ним присоединялся Снейп. Тогда снисходительные, но терпеливые объяснения Ремуса разбавлялись насмешливыми и едкими комментариями Снейпа, которые, как ни странно, не казались Гарри слишком обидными. Он понимал, что все сказанное о его умственных способностях являлось правдой, ведь буквально за несколько дней ему удалось выяснить об устройстве магического мира намного больше, чем за восемь предыдущих лет.
После того как оказался на грани смерти из-за нехватки базовых знаний, Гарри вдруг отчетливо увидел, насколько он дремуч во всем, касавшемся колдовства. Сколько бы он ни винил магическую образовательную систему, не включившую в школьную программу изучение столь важных аспектов, положенных в основу волшебства, итог был один: Гарри чувствовал себя глупым щенком, возомнившим, будто он – грозный пес. Научившись нескольким заклинаниям, он полагал, что понял разницу между обычным миром и магическим. Но все оказалось куда сложнее.
Не знающему основ, которые большинство детей волшебников получали в семье, ему было сложно верно оценивать мотивы и действия людей. Он злился на Билла и Флер, практически обманувших его, но и с себя снимать ответственность не спешил – ему же казались подозрительными их недомолвки и переглядывания, так почему он не расспросил о предстоявшем более детально? Пускай он был далек от ритуалистики, а его знаний было недостаточно, чтобы докопаться до сути, но интуиция ведь предупреждала об опасности. Он хотел спасти друга – это так, но почему его не удивило, что Билл, зная о тяжелом состоянии Рона, не позвал родителей, чтобы те увидели сына перед его смертью? На что он надеялся?
Чем больше Гарри думал о случившемся, тем сильнее убеждался, что не зря именно Флер взялась тогда за объяснения ситуации. Похоже, она воспользовалась своим природным даром располагать к себе собеседников, чтобы Гарри поскорее согласился стать донором и не успел предложить позвать кого-нибудь на помощь. Дополнительные свидетели им были не нужны, ведь другого способа спасти Рона действительно не существовало, это и Снейп подтвердил. В том, что с первого упоминания о ритуале рассчитывали именно на Поттера, сомнений не осталось после заявления Билла, что он был в курсе его магической мощи.
***
– Ну и в чем тогда разница между темным и светлым колдовством? – сдаваясь, спросил Гарри. Они уже больше часа обсуждали этот вопрос с Ремусом, но истина так и не давалась ему для понимания.
– Да нет никакой разницы, если ты имеешь в виду суть самого процесса. Везде поток магической энергии преобразовывается для выполнения какой-либо функции. Это чисто условное разделение, придуманное людьми. К разделу темного отнесли почти всю ритуалистику, кровную и некромантическую магию. Бытовые чары, трансфигурацию и защитную магию назвали светлыми разделами, – Люпин, повторивший это уже в третий раз, постепенно начал раздражаться.
– Это я понял, – Гарри насупился, обдумывая, как задать вопрос, чтобы объяснить, что именно его интересует. – Зачем вообще понадобилось такое деление? Почему – темное и светлое, а не желтое и зеленое, к примеру. С чего все началось?
– С появления магических родов, – сказал Снейп, подходя к ним и устраиваясь в плетеном кресле. – Мы уже говорили раньше о том, как появилось понятие родовой магии. Для ее усиления проводились специальные ритуалы с жертвованием личных крови и магии. Эти ритуалы проводились преимущественно по ночам – тогда с точки зрения расположения небесных светил складываются более подходящие условия. Поэтому таких магов начали звать темными. Остальных им в противовес – светлыми. Так же поступили и с колдовством. Позже к этому прибавили теорию добра и зла. Свет и тьма. Белый и черный – никаких полутонов и оттенков. Только два антагонистических символа или понятия.
– Выходит, что все семьи, у которых есть родовой камень – темные? Уизли тоже? – Гарри уже внимательно прочел об этом, но боялся, вдруг что-то неправильно понял, поэтому и добивался от своих добровольных учителей четких ответов.
– И Уизли, и Макмилланы, и Аббот, и Боунс – все они темные. Все, без исключений, – Снейп заметил, как Гарри прикусил губу, словно боялся что-то спросить, и догадался, что того может волновать. – И Поттеры тоже, – уточнил он, чуть насмешливо хмыкнув, а затем добавил: – Но не всех в должной мере поддерживает родовая магия. У кого-то камень поврежден или и вовсе разрушен, у кого-то – спит из-за того, что давно не проводились нужные ритуалы.
– Но как же так? Я считал, что в Ордене Феникса только светлые маги. Дамблдор всегда противопоставлял Орден Пожирателям Смерти.
– Я уже сказал раньше: добро и зло, свет и тьма. Это манипуляции сознанием толпы, подмена одних понятий другими. Дамблдор, победив Темного Лорда Гриндевальда, объявил себя великим светлым волшебником. А то, что еще его дед приносил кровавые жертвы на родовом камне, он старательно пытался не вспоминать. Его отца выгнали из семьи из-за его связи с магглорожденной. Если и сейчас некоторые косо смотрят на подобные мезальянсы в браке, то сто лет назад такой поступок мог привести к смерти незадачливых бунтарей-влюбленных от руки главы рода. Всех своих соратников Дамблдор тоже стал позиционировать только светлыми, ведь они несли в массы его исключительно светлые идеи о всеобщем благе и светлом будущем. Если сто или тысячу раз повторить, что черное – это белое, то и все окружающие уже даже не задумываются о том, что это неправильно, – Снейп взял со столика гроздь винограда и, отщипнув ягоду, положил ее в рот, наблюдая за реакцией Гарри на его слова.
Поттер надолго умолк, переваривая информацию. После изучения соответствующей литературы он был готов услышать что-то подобное, но подробности о семье Альбуса Дамблдора все же почему-то оказались шокирующими – уж его-то Гарри всегда считал светлым магом.
