***
Стоило Гарри лечь на холодный камень, как его охватило опасение, что он превратится в ледышку за пару часов ритуала, о которых предупреждал Снейп, подробно рассказавший, что именно произойдет. Первые прикосновения палочки, смоченной в крови, оказались не противными, как предполагал Поттер, а щекотными. Очень быстро его тело под воздействием магии рун потеряло чувствительность, что, к удивлению, не вызвало ни страха, ни неудобства, зато холод отступил, и его окутало приятное тепло. Когда Снейп вылил свою кровь на камень, Гарри показалось, что над его головой зажегся факел, отгоняя тьму подальше к стенам. Одними глазами, сохранившими подвижность, он следил за действиями Малфоя, который тоже пожертвовал своей крови алтарю, хотя, судя по всему, значительно меньше, чем Снейп. И тогда Поттер заметил, как золотистый свет заключил его собственное безвольное тело в своеобразный кокон – стало спокойно на душе, если какие-то страхи ранее и кружили где-то на периферии сознания, то под действием этого света исчезли, растворившись в его умиротворяющем сиянии. Затем Снейп и Малфой, направив потоки личной магии прямо на область магического ядра Гарри, начали читать катрены заклинаний. Над их головами и за спинами заплясали тени, их становилось все больше, они постепенно сгущались, пока не приняли вид людских силуэтов. Черты призрачных лиц были нечеткими, размытыми, как при отражении в идущей рябью воде, но Поттеру казалось, что он испытывает на себе каждый их взгляд. Одни смотрели со снисходительностью и любопытством, другие – неодобрительно и жадно, завистливо, третьи – безразлично и холодно, словно выполняли ненавистный им долг. Сначала не было никаких физических ощущений, и Гарри предполагал, что так останется до самого конца ритуала, ведь его обездвижили рунными чарами, но он ошибся. Спустя какое-то время он почувствовал, как в районе его солнечного сплетения запульсировал жар, становясь все сильнее и сильнее, а затем он огненной лавой потек по телу в разные стороны – это было совсем не больно, а лишь необычно и до сумасшествия приятно. Казалось, сама реальность во всем своем многообразии проходила сквозь его организм – и это завораживало, дарило чувство могущества и всезнания. Эйфория захлестывала разум, все переживания и сомнения остались в прошлом. Гарри, словно под гипнозом, видел перед собой мириады звезд, слышал музыку сфер и пульс жизни всей Вселенной. Однако одновременно с тем он не выпускал из виду Снейпа и Малфоя, творивших сложнейшее колдовство, возвращая ему возможность использовать магию в полном объеме, данном ему судьбой. Два часа для Поттера пролетели быстро, чего нельзя было сказать о Северусе и Люциусе, выложившихся еще сильнее, чем в прошлый раз. Смыв кровавые письмена и освободив Поттера от их воздействия, Снейп спросил: – Ну и как? Только честно. – Красиво, приятно, волшебно, – с улыбкой ответил Гарри, глаза которого сияли восторгом. – Это трудно описать словами. Спасибо вам, что позволили это увидеть. – Вы похожи на пьяного, – с усмешкой констатировал Снейп, а сам подумал, что вот такого Поттера точно не стоило бы целовать на родовом камне – тогда и без клятв могли бы создаться узы если не полноценного партнерства, то односторонней привязанности – наверняка. – Вставайте и накиньте мантию, а то простынете. Родовая магия Принцев больше не защищает вас от холода. – Она золотистая с медным оттенком, – бросил Поттер и поспешил последовать совету. Он давно не чувствовал себя так замечательно. – Вы это о чем? – спросил Снейп, и они с Малфоем переглянулись. Вообще-то им никогда не приходилось оказаться на месте Поттера именно при проведении подобного ритуала и, даст Мерлин, такое не случится впредь, поэтому их заинтересовали его слова. – Ну... Я так все это видел. Если хотите, расскажу, но сначала мне хотелось бы нормально одеться, – Поттер подергал мантию за отвороты, намекая, что такой наряд выглядит немного неуместно для продолжительной беседы. – Разумеется, нам любопытно, мистер Поттер, – Малфой хмыкнул, выдавая тем самым сомнение, не принимает ли тот галлюцинации за действительность. – Вот за обедом и опишете свои впечатления, – предложил Снейп, покидая ритуальный зал. – Люциус, ты же поешь с нами? – Я все равно в таком состоянии не рискну возвращаться домой, если Лорд меня увидит, то сразу захочет выяснить, где я был и что делал. Нужно немного прийти в себя. Вы, мистер Поттер, потенциально очень сильный маг, и на ваше восстановление нужна прорва энергии. Северус, третий этап мы вдвоем уже не потянем, разумеется, если ты не намерен замертво свалиться после него. Малфой говорил по-деловому, словно и не обсуждал собственное самочувствие. Гарри стало неловко, но он был не настолько глуп, чтобы отказываться от помощи из чувства скромности. В конце концов, он ведь никого не принуждал тратить на него силы и время. Однако ему пришлось сделать мысленную пометку в будущем обязательно отплатить за добро какой-нибудь услугой всем, кто его спасает.***
В холле Поттера ожидал Люпин. До обеда оставалось еще почти два часа, и Гарри, догадываясь, что прилив сил после ритуала – это, как и в прошлый раз, ненадолго, предложил прогуляться по парку, потому что раньше он не рисковал много ходить. – Как все прошло? – поинтересовался Ремус, когда они скрылись в тени высоких раскидистых дубов. – Вроде нормально. Подробностями Снейп не делился. Они с Малфоем были слишком уставшими, чтобы что-то обсуждать, даже мой рассказ о впечатлениях отложили до того, как соберемся за столом. – Судя по мечтательной улыбке, ритуал тебя не напугал, – бросил пробный камень Люпин. – Потом услышишь. Не хочу два раза повторять, – отмахнулся Гарри. – Ты же пообедаешь с нами? – Обязательно. – Вот и замечательно, – Поттер приостановился, прикрыл глаза и медленно втянул носом воздух, наслаждаясь запахами уходящего лета. – Как же хорошо... У меня есть несколько вопросов по темам, которые мы обсуждали раньше. Ответишь? – Попытаюсь, – пообещал Ремус. Ему нравилась дотошность Гарри, решившего досконально разобраться в каждом вопросе, хотя это и было не очень привычно – в школе тот не казался слишком любознательным. – Энергия, которой мы пользуемся для колдовства, одинакова для всех. Так почему магические ауры темных волшебников оранжевые и красные, а светлых – голубые и синие? Выходит, личная магия, которая хранится в ядре, это уже что-то преобразованное? – Не совсем так. Не путай понятия. Личная магия – это продукт твоего колдовства, без разницы – осмысленного или интуитивного. Детские выбросы – это тоже колдовство. Во время драки или секса также происходит обмен личной магией, вызванный эмоциями, что-то вроде направленных выбросов, обычно очень слабых. В истории есть единичные засвидетельствованные факты, когда врага убивали буквально полным ненависти взглядом. Однако, вероятнее всего, там имело место неосознанное колдовство, активированное эмоциями. Но об этом поговорим в другой раз. Итак... Личная магия несет отпечаток твоей индивидуальности. А вот потенциал – это резерв сырой магии, энергии, с помощью которой ты творишь волшебство, контактируя с внешним миром. Аура – это сильно разреженный верхний слой личных магических потоков волшебника, с которых заклинанием снимается информация. Для наглядности под действием продемонстрированных тебе диагностических чар формируется цвет ауры, который показывает результат оценки всего по двум критериям: как пополняется потенциал и насколько он велик. Светлые черпают из окружающей среды исключительно сырую магию, на это указывает голубой или синий тон, им легче колдовать неподалеку от природного источника. Темных же поддерживает родовая магия, выработанная с помощью особого вида ритуального колдовства, проводимого членами одной семьи из поколения в поколение. Ее ключевой отпечаток передается с кровью по наследству. Именно это и позволяет пополнять свой резерв намного быстрее, чем светлые волшебники, используя для этого не только сырую, но и частично преобразованную магию – ту, что наполняет окружающую нас среду после колдовства, ведь не вся используемая энергия уходит на выполнение определенного заклинания, часть ее рассеивается. Этим и пользуется организм такого волшебника. Поэтому в битвах темный маг всегда в лучшем положении, ему на порядок проще восстановить силы. – Из-за этого Дамблдор не хотел сражаться с Риддлом? Хотя, о чем это я? Снейп же сказал, что Дамблдор тоже темный. Ремус, я запутался, – Гарри нервно хмыкнул. – Очень много новой для тебя информации, – понимающе кивнул Люпин. – Не переживай. Задавай вопросы, чтобы не копить недопонимание. Сначала закончим разбираться с аурами. Цвет указывает, каким образом пополняется твой резерв. Эти данные считываются чарами с крови. А вот насыщенность цвета говорит о размере потенциала магического ядра, но не о том, насколько он активен, ограничен искусственно или нет. И, само собой, такая проверка не дает сведений о твоей магической силе, то есть о том, насколько грамотно ты способен использовать свой потенциал. Для этого нужны знания и опыт. По ауре нельзя узнать, имеется ли, так сказать, рабочий родовой камень, допустим, для лечения или снятия некоторых проклятий. Одним словом, такая диагностика дает весьма ограниченные сведения о волшебнике, поэтому Северус и был так недоволен Биллом, который даже не попытался проверить тебя основательно перед тем, как забрал твой потенциал для лечения брата. А насчет Дамблдора – это сложный вопрос. Поговорим в другой раз, когда ты будешь лучше ориентироваться в общих понятиях о магии и политике. – То есть об Ордене Феникса мне тоже пока не стоит спрашивать – ты не ответишь, – сделал вывод Гарри. – Потерпи еще немного, – отводя глаза в сторону, подтвердил его догадку Люпин. – Ладно. Полагаю, у тебя есть причины держать меня в неведении на этот счет, – в тоне не слышалось возмущения, но нотки обиды были хорошо заметны. – Гарри, причина одна – тебе не стоит волноваться, пока достаточно не восстановишься. И нет – ничего плохого с Орденом не произошло. Сейчас просто не вижу смысла обсуждать тему противостояния и всего с ним связанного, потому что в свете своих новых знаний ты все будешь оценивать по-другому. По большому счету ты в основном и сам разберешься, что к чему. По аурам больше нет вопросов? – Люпин, кое-как объяснив свою позицию с нежеланием говорить об Ордене, вернулся к прежней теме. – По аурам нет, а что такое родовая магия, я так и не понял. Если энергия в ядре у всех одинакова, то как она пополняется родовой магией? Как узнает, кого поддерживать? – Я уже говорил, что кровь – носитель сведений о родстве. Именно кровь дает ядру возможность аккумулировать энергию иным способом, не таким, как у светлых. Родовая магия – это не особый вид энергии, а своеобразные чары, передаваемые по крови. Мало кто сейчас сможет тебе дать четкое определение этому феномену. Древнее ритуальное колдовство сложно объяснить даже с позиции современной магической науки. Это то, что некоторые называют чудом. Необходимо просто придерживаться правил, и сможешь пользоваться преимуществами, которые дает родовая магия, – Люпин жестом показал, что им стоит повернуть к замку. Он увидел, что краски постепенно начали сходить с лица Гарри – временный эффект повышенной работоспособности организма, вызванный ритуалом, понемногу исчерпывал себя. – Выходит, Снейп и Малфой делятся со мной не столько магией, сколько вот этой способностью их крови? – сделал вывод Гарри, хотя и не был полностью уверен в его правильности. – В какой-то мере это так. Но не только. Законы ритуалистики лишь отчасти построены на логических схемах. Даже самые большие специалисты в этой области не понимают всех процессов, которые происходят при таком колдовстве, – Люпин вздохнул и развел руками, показывая, что мир несовершенен. – Кое-что выясненное опытным путем предыдущими поколениями нужно просто воспринимать как факт. То есть существует целый набор приемов кровного и ритуального колдовства, приводящих к определенным последствиям, которые необходимо заучить. На их основе создаются необходимые обряды. – Хорошо. Я понял, что это придется принять на веру, – Гарри отломил небольшую веточку с дерева. – Что-то просто существует, вот как эти листики. Я тут вспомнил, что у тебя есть портключ в Принц-касл. Ты на особом счету у Снейпа? Малфой ведь приходит через камин. – На особом счету? Даже не стану спрашивать, что это может значить, – Ремус рассмеялся. Выглядело так, словно он подумал о чем-то конкретном, и это вызвало у него такую реакцию. – Я уже говорил, что Северус работает над модификацией антиликантропного зелья. А я у него подопытный. Но он не хочет афишировать, что поддерживает со мной связь, в первую очередь, для моей же безопасности. Камины контролируются, пусть и не постоянно. Люциус может приходить к нему без опасений, что кто-то что-то не то подумает, ведь они давние друзья. А моя личность наверняка вызовет ненужные вопросы. – Когда я смогу повидаться с Роном и Гермионой? Вопрос застал Люпина врасплох – Гарри после ухода из «Ракушки» впервые заговорил с ним о друзьях. – Когда Северус посчитает, что ты не навредишь себе общением с ними. Он уверен, что у вас обязательно зайдет разговор о совершенном Биллом поступке, и это может повлиять на твое самочувствие. И я с ним полностью согласен. Я бы на твоем месте вообще не стал встречаться с Биллом, – сурово отметил Ремус, не скрывая своего мнения. Гарри лишь внимательно на него посмотрел, но ничего не сказал, а лишь кивнул, принимая совет к сведению.***
После проведения ритуала Снейп и Малфой закрылись в кабинете и, приняв целый комплекс заранее приготовленных зелий, устроились в креслах, давая отдых изнуренным колдовством организмам. Разумеется, они старались не показывать, как им плохо, но оба и без этого отлично представляли, что чувствует другой. – Если к следующему разу не найдешь кого-нибудь нам в помощь, я приведу с собой Драко. Он хоть еще и не такой уж большой специалист в подобном, но поддержит нас магией. К тому же мы с ним из одного рода, ему будет легко подстроиться к общему потоку. – Не спорю. Наверное, так и сделаем. А дальше посмотрим, кого подключить. – Мне кажется, что у Поттера просто бездонный потенциал, – Малфой постучал пальцами по подлокотнику, будто мысленно принимал какое-то решение. – Я не спрашивал раньше, но мне интересно, как случилось, что он так истощил себя? Если это тайна... – Безголовые жопорукие патриоты светлой стороны выпили его на ритуале переброски сырой магии. Спасали шестого Уизли, – выплюнул Снейп, скрипнув зубами. – Ого! Ты давно никого так не обзывал. Переживаешь за мальчишку? Хотя поддержу тебя: Поттер – это нечто. Даже завидно немного, хоть я и сам не обделен судьбой, но его возможный потенциал просто поражает. Ему бы еще мозги вправить, – Люциус поерзал, усаживаясь поудобнее – предстояло хотя бы час посидеть в ожидании, пока организм более-менее восстановится после встряски, устроенной ему участием в сложнейшем ритуале. – И куда это Уизли вляпался? Ты же про Рональда говоришь? Они все трое казались здоровыми, когда сбежали из Малфой-мэнора. Видел бы ты Беллу... она готова была разнести мой дом по камушку – так злилась из-за их исчезновения. – Это она кинула им вслед проклятый кинжал? – А-а... – понимающе протянул Малфой. – Так вот в чем дело. А где Поттер и его компания прятались все это время? – Намекаешь на меня? – вопрос прозвучал крайне насмешливо. – Ошибаешься. Это не так. – И все же – где? – Тебе это не нужно, – бросил Северус, взглядом предупреждая, чтобы Малфой не настаивал. – Многие знания – многие печали. – Как скажешь, – со вздохом согласился тот. – Тогда просвети, что ты собираешься делать с его шрамом? – заметив, как Снейп вопросительно вздернул бровь, он пренебрежительно фыркнул. – Только не говори, что не заметил признаков одержимости! Ты же вел ритуал, а я только помогал и все равно могу поклясться, что в области шрама магическая система как бы двоится, словно питает еще кого-то. Поттер – не беременная женщина, да и изменения наблюдаются не там, где это обычно бывает при зарождении новой жизни, поэтому могу предположить, что это подарок от нашего Лорда. Или я ошибаюсь? – Люциус самодовольно усмехнулся, заметив, что Снейп не собирается ему перечить, а следовательно, он попал в точку. – Что предложишь? – после долгой паузы спросил Северус. Он тоже пришел к тем же выводам, что и Малфой. К тому же это обстоятельство не стало для него полной неожиданностью, а лишь подтвердило то, о чем ему еще два года назад сказал Альбус Дамблдор, уверяя, что в Гарри живет часть души Волдеморта. – Сделать аборт. Тебе же Поттер нужен без лордовского приплода? – скабрезно хохотнул Малфой, но недовольный взгляд друга остановил его черный юмор. – Да что тут думать? Перекрыть доступ магической энергии, и паразит либо сбежит, либо самоуничтожится. Это же можно рассматривать как случай подавленной одержимости. Я сразу тебе сказал, что очень похоже. Поттер, наверное, и не знает о том, что в нем есть слабый чужой дух. – Поможешь? Я плохо представляю, как это сделать, чтобы не навредить. – Без проблем. Только нужно подождать, когда Поттер вернет себе хотя бы половину силы и, само собой, объяснить ему все, чтобы по незнанию не сопротивлялся и не мешал избавлять его от гадости. Все же нельзя возвращать волшебникам полную свободу на применение магии. Некромантия и демонология способны причинить много хлопот. Пока их не взяли под жесткий контроль, любой мог стать сосудом для чужой души, возвращенной в этот мир по ошибке или призванной специально. Но у Поттера точно дар от Лорда, не зря Метка дергалась, когда мы работали с системой возле шрама, – Люциус почувствовал, как его одолевает сон – зелья заработали в полную силу. – Я бы вздремнул немного, – заметил он и прикрыл глаза, не став противиться желанию организма. – Поддерживаю. У нас достаточно времени, – Снейп зевнул, прикрывая рот рукой. – На диван не хочешь прилечь? – Нет. У тебя исключительно удобные кресла, – сонно пробормотал Люциус.***
Обед прошел в спокойной и приятной обстановке. Гарри рассказал о своих впечатлениях от ритуала. Ему объяснили, что его «путешествие среди звезд» было вызвано эйфорией от воздействия направленного потока энергии, восстанавливавшего функции его магической системы. А вот тени предков, как назвал видение Малфой, действительно иногда упоминались некоторыми волшебниками, проводившими какие-нибудь ритуалы. – Мы с Северусом занимались колдовством, поэтому нам некогда было смотреть по сторонам, а вам выпала редкая удача наблюдать столь редкий феномен. Это невозможно объяснить, не прибегая к мистическим приемам. – Чудо? – Гарри посмотрел на ухмыльнувшегося Ремуса, который буквально парой часов раньше говорил о чем-то подобном. – Можно и так сказать, – без малейшего намека на насмешку согласился Малфой. – Мистер Поттер, а как вы смотрите на то, чтобы сюда наведался Драко и составил вам компанию? Вам же, наверное, скучно одному? Вряд ли Северус развлекает вас, он ведь постоянно занят исследованиями. Да и скоро начнется учебный год, и ему придется вернуться в Хогвартс. Не сидеть же вам одному в замке? Что такое? – спросил Люциус, когда увидел, как глаза Поттера пораженно распахнулись. – Вас так удивило мое предложение прислать сюда сына? Полагаете, что не сможете найти общий язык? – Эмм... И это тоже. Не хватало мне еще выслушивать его издевки, на другое он не способен, простите за откровенность. Но я просто упустил из внимания, что профессор Снейп – директор школы. Зачем тогда мне здесь оставаться, когда вы уйдете? – обратился он к хозяину дома. – Поттер, этот вопрос не обсуждается. Вы обещали беспрекословно слушаться меня, если желаете выжить и вернуть свой потенциал. К тому же я уже объяснял вам свою позицию, – Северус был категоричен, но голос не повысил, да и своего раздражения не показал. – А насчет визита Драко – подумайте. Он принесет вам обет о непричинении вреда, если сомневаетесь в его лояльности. Да и здесь не Хогвартс, с чего бы вам ругаться? К тому же я планирую пригласить его на следующий этап ритуала, мы с Люциусом не справимся вдвоем, а Драко достаточно силен, чтобы поддержать поток энергии на нужном уровне. – Я подумаю, – со вздохом пообещал Гарри, не став больше поднимать вопрос о том, где ему жить, пока длится лечение. Выглядеть неблагодарным и капризным – это последнее, чего он бы хотел.