***
Северус никогда не запрещал домовикам украшать дом к Рождеству, как они считали нужным и согласно старым традициям Принцев. К тому же ему и самому нравилось, когда древний замок хоть ненадолго преображался и выглядел не таким угрюмым, как обычно. Правда, с появлением Поттера все изменилось, и Снейп уже не замечал ни грубой каменной кладки стен, ни постоянных сквозняков в коридорах, ни собственного одиночества среди огромного количества безлюдных комнат. В этом году он собирался впервые за многие годы праздновать в обществе того, в ком видел свою семью. Это вызывало странное ощущение какого-то предвкушения, словно должно случиться что-то по-настоящему волшебное, что-то еще неизведанное и такое, что обязательно изменит его жизнь в лучшую сторону.***
Гарри не находил себе места, когда Северус был в Малфой-мэноре. Он опасался, что Темный Лорд какой-нибудь своей жестокой выходкой испортит его первый семейный праздник – именно так воспринималось Рождество в обществе Снейпа. Гарри нравилось обилие плюща, остролиста и омелы, которыми домовики украсили весь замок, и высокая пушистая ель, установленная в холле с транспортным камином, чтобы все, кто зайдет в дом в эти дни, могли ею полюбоваться. На ней не было привычной мишуры, зато каждая игрушка представляла собой произведение искусства. Из дерева, металла, стекла, хрусталя или фарфора, украшенные золотом и драгоценными камнями – ни одна не оставляла равнодушным, их можно было часами рассматривать, получая истинное удовольствие. Но Поттер был не в состоянии ни любоваться елью, ни сосредоточиться на чтении до тех пор, пока Крейг не сообщил ему, что хозяин вернулся домой.***
Рождественского гуся и прочие вкусности, приготовленные умницей Холли, Гарри и Северус съели с большим аппетитом – оба, как ни странно, были голодны. Один пропустил обед из-за волнения, а другому кусок в горло не лез в Малфой-мэноре – настолько тяжелой там оказалась «праздничная» атмосфера. После плотного ужина они устроились на маленьком диванчике возле камина с кружками горячего глинтвейна и некоторое время смотрели в огонь и молча наслаждались тем, что могут просто сидеть, обнявшись, рядом друг с другом. Им было уютно от осознания, что хотя бы в этот вечер одиночество им не грозит. – Я впервые отпраздновал Рождество только тогда, когда попал в Хогвартс, – прервал молчание Гарри. – Родственники не приглашали тебя за стол? – Северус кое-что знал о детстве Поттера, но далеко не все. – За праздничный стол? Да они могли вообще не позволить мне даже посмотреть на него и оставить полуголодным, если, по их мнению, я в чем-нибудь провинился, – умиротворяющая обстановка располагала к неспешной беседе, и Гарри, время от времени делая глоток глинтвейна, коротко рассказал, как ему жилось у Дурслей. Он не скрывал настоящего положения дел, но и не сгущал краски, описывая свое детство. Потом, заметив, что Снейп с интересом прислушивается к его своеобразной исповеди, он перешел к тому, что произошло после его поступления в Хогвартс. – А ведь я мог учиться на Слизерине, – сказал Гарри, и Северус кивнул, вспомнив, что тот уже раньше упоминал об этом. – Распределяющая шляпа прочила меня на твой факультет. Но из-за Малфоя я отказался от такой чести. Понимаешь, Драко так высокомерно предложил мне дружбу, что напомнил своим поведением ненавистного кузена Дадли, поэтому я хотел очутиться от него подальше. Рон мне тогда показался более искренним и... простым, что ли. Он стал первым, с кем я познакомился в Хогвартс-экспрессе, а так как волшебный мир, хоть и манил меня, но все же был чем-то неизведанным и слегка пугающим, то так вот и получилось, что мы с Роном сдружились. Хотя, если честно, мне кажется, что это стечение обстоятельств и наша некоторая личная ущербность нас сблизили. Всех троих, и Гермиону тоже. Никто из нас до того не имел друзей. Я из-за кузена, отгонявшего от меня всякого, кто пытался со мной заговорить. Уизли живут обособленно от других людей, и Рону просто не с кем было проводить время, кроме братьев, но те либо делали вид, что не замечают его в силу разницы в возрасте, как Перси, или третировали, как близнецы. А Гермиона с детства была занудой и заучкой – с ней просто никто не хотел дружить и в маггловской школе. Вот мы и прибились друг к другу, подсознательно ощущая эти наши особенности, и дружили так, как нам казалось правильным. Но, наверное, мы все же что-то делали не совсем верно, ведь друзья не становятся врагами из-за честного признания своих взглядов на жизнь, не так ли? – Не становятся, – согласился Северус, в утешительном жесте чуть крепче прижав к себе Гарри, которого обнимал за плечи. – Не печалься. Будут у тебя еще настоящие друзья. – Надеюсь, – Поттер вздохнул, вспомнив непростой разговор с Драко. После того они виделись дважды, даже обменялись рождественскими подарками (Драко подарил отличный справочник по древним рунам), но неловкость при общении еще чувствовалась. – Раз уж у нас сегодня вечер откровений... – Северус решил отвлечь Гарри от проблемных воспоминаний и немного рассказать о себе. – Моя мать была волшебницей, а отец сквибом, хотя он сам об этом не знал. Это выяснилось только тогда, когда я уже учился в Хогвартсе. В то же самое время, когда твоя мать узнала, что она – носитель крови и магии Ферклов, – описав свои детство и юность буквально несколькими фразами и не слишком останавливаясь на том, как попал в число Пожирателей Смерти, Северус перешел к тому, как стал хозяином Принц-касла. – В год, когда страницы «Ежедневного пророка» пестрели объявлениями о побеге Сириуса Блэка из Азкабана, меня пригласил на встречу дед – отец матери. Он был недоволен поступком дочери, сбежавшей к магглу, но от рода ее не отрезал. Таким обычно только грозят, но мало кто решается на подобный шаг, потому что это существенно сказывается на родовой магии, которая сильно страдает от подобных ритуалов. Так уж вышло, что ни одна из трех жен, которых пережил Максимилиан Принц, больше не родила ему ребенка – моя мать, Эйлин, была его единственной дочерью. Следовательно, у меня практически не оказалось соперников на наследство. Дед был гордым, высокомерным и тщеславным, но род почти вымер, а он чах от старости и последствий старых проклятий, так что выбор у него был невелик: либо я, либо внук его кузины. Он отдал предпочтение своей крови, пусть и разбавленной. Благо он прожил еще почти год после первой нашей с ним встречи и успел солидно мне помочь в становлении главой рода, ведь ранее я не так уж много внимания уделял ритуалистике, тем более – родовой, отдавая предпочтение зельеварению и боевым искусствам. Вот теперь и ты в курсе моего прошлого. – Выходит, ты тоже всему этому, – Гарри провел рукой вокруг себя, намекая на управление имением, – не обучался с детства. – Если ты имеешь в виду знакомство с родовыми традициями, то да, я все это детально постигал, будучи даже старше, чем ты сейчас. Так что не волнуйся, все у тебя получится, было бы желание, – Северус улыбнулся и нежно поцеловал Гарри в висок, обещая поддержку и помощь, а затем развернул его к себе лицом и с жаром припал к его губам, делясь страстью и жаждой близости. – Уже давно прошла полночь, и наступил день подарков. Не пора ли ими заняться? – через пару минут спросил он, хитро усмехнувшись. – Подарки подождут, – бросил Гарри, практически силой желания превращая маленький уютный диванчик на двоих в широкую и удобную кровать – благо места в комнате для этого было достаточно. – После твоих поцелуев у меня совсем другое на уме, – улыбнувшись со значением, он принялся разоблачать Северуса. – Предлагаешь даже не идти в спальню? – поинтересовался тот, беззлобно насмехаясь над решительно настроенным партнером. – Ты сказал, что полностью закрыл доступ в дом, чтобы никто не мешал нам, так что... – Гарри не стал уточнять, что он имел в виду, а стащил с любимого рубашку и, опрокинув его на спину, принялся сбрасывать свою одежду, тем временем жадно скользя взглядом по груди желанного человека. – Твои глаза сверкают в темноте, – чуть удивленно отметил Поттер. – Это отражается огонь из камина, – Снейп хмыкнул и притянул того к себе. – А может, это из-за того, что я смотрю на тебя – такого горячего и пылающего от возбуждения? – прошептал он на ухо Гарри, вызвав у того мурашки по всему телу. Уснули они нескоро.***
Сразу после завтрака Гарри и Северус обменялись подарками. Снейп по достоинству оценил и теплый шарф, свидетельствовавший об искренней заботе, и изысканный, но не вычурный письменный прибор, который пообещал поставить на рабочем столе в школе, чтобы тот постоянно напоминал о Гарри. Поттер получил в подарок теплую мантию и амулет. – Мне становится холодно, когда я вижу тебя в хлипкой куртке на улице, – прокомментировал свой выбор подарка Северус. – Не желаю лечить тебя еще и от простуды. А это артефакт Принцев. Я ведь обещал тебе найти что-нибудь подходящее, вроде тех часов, которые сейчас у Ремуса. – И какие у него свойства? – спросил Гарри, рассматривая круглую испещренную какими-то знаками пластинку диаметром около дюйма на довольно грубо выполненной цепочке. – Когда наденешь на шею, я применю специальные чары, чтобы никто посторонний, кроме нас двоих, не видел его и не забрал у тебя. Ты не сможешь его потерять случайно, только осознанно снять. Это маяк, по которому я найду тебя в любом уголке нашей страны. Только море или океан между нами заблокируют для меня такую возможность. Ну а ты сможешь послать мне сигнал, если попадешь в трудную ситуацию, произнеся ключевую фразу: «Кровь Принцев взывает» на древневаллийском, – увидев растерянность на лице Гарри, Северус с улыбкой пообещал: – Я научу тебя, не волнуйся. А еще ты сможешь аппарировать прямо в Принц-касл, не задумываясь о точке выхода из подпространства, если перед перемещением пропустишь через медальон немного своей магии направленным потоком, для чего лучше прижать его рукой. В ближайшие дни попробуешь под моим присмотром, чтобы разобраться с этим. Это немного сложнее, чем воспользоваться портключом, зато амулет всегда будет с тобой. – Спасибо. Это очень нужная вещь, – Гарри обнял Северуса и только начал его целовать, как рядом появился Крейг и доложил: – Мистер Люпин прибыл, – после чего моментально исчез. – Но ты же говорил, что полностью закрыл доступ в Принц-касл, – Гарри тут же отошел на пару шагов, создавая видимость приличий – его губы все еще были вишневыми после поцелуя. – Но не для родового портключа, – Северус усмехнулся и предложил: – Может, отобрать его у Ремуса? – Что ты собрался у меня отобрать? – раздалось от порога. Люпину понадобилось не больше пары минут, чтобы добраться от холла до гостиной на первом этаже, где в это время находились хозяин дома и его возлюбленный. – Часы, – без малейшей тени неловкости из-за того, что его слова услышали, заявил Снейп, пожимая гостю руку. – Я не вовремя? – лукаво сверкнув желтыми глазами, с намеком поинтересовался Ремус. – Ну простите! – он пожал плечами, но абсолютно не излучал раскаяния. – Я думал, вам хватает вечера и ночи, – выразительный взгляд на губы Гарри заставил того покраснеть. – Дерзишь? – приподняв бровь, спросил Северус, не скрывая улыбки – он заметил смущение Поттера, и это показалось ему довольно милым. – С чем пришел? – С подарками, разумеется, – Ремус показал на пакет в своих руках, который тут же передал Снейпу. – Дора испекла для вас печенье, а я посчитал, что к нему отлично подойдет бутылка легкого вина. А это тебе, Гарри, от сам догадываешься кого, – он достал из кармана письмо. – Мог бы и не утруждаться, – забирая его, отметил Поттер. – Я уже и не рад, что попросил их направлять тебе послания для меня, – он тут же распечатал большой конверт и достал оттуда красочную открытку. Пробежав взглядом по стандартным словам поздравления с Рождеством и маленькой приписке в конце, практически требующей скорейшей встречи, он передал ее Снейпу. – Зато ты в курсе их настроений, – философски заметил Снейп, ознакомившись с текстом. – А мисс Грейнджер весьма настойчива. Опять напоминает тебе о долге, – язвительный комментарий был щедро приправлен уничижительным тоном. – Другого от нее и не ожидал, – Гарри кивком показал Северусу, чтобы тот позволил и Ремусу прочесть открытку, которую Гермиона подписала и от имени Рона. – Я же на собрании весьма четко дал понять, к чему привел тот инцидент. Неужели она не догадывается, что ты чувствуешь? – Люпин не скрывал своего возмущения. – К сожалению, я лишь недавно уяснил, что ее это не волнует. Она слышит одну себя и считает единственно правильным только свое мнение, сформированное под влиянием установок Альбуса Дамблдора, которого идеализировала с первого курса, считая самым мудрым человеком на свете. Ее сложно в чем-либо переубедить. Она разбирается в спорных вопросах только для того, чтобы найти доказательства собственной правоты, а все, что не вписывается в картину ее видения мира, она просто игнорирует под любым более-менее подходящим предлогом. Я для нее – инструмент для достижения ее цели. Не так уж и важно, какой именно. Главное – чтобы я выполнил свое предназначение. Она еще во время моего первого визита после начала лечения предельно четко дала понять, что не планирует становиться на учет как магглорожденная и будет прятаться у Уизли, пока в магическом мире не произойдут устраивающие ее изменения. Кстати, это одна из проблем, по поводу которой мое мнение ей не понравилось. Она как клещ вцепилась в идею отменить эту реформу. Ладно, не будем о грустном. Гарри дал понять, что не хочет обсуждать поведение своих бывших друзей. После долгих раздумий ему стало предельно ясно, что прошлого не только не вернуть, но он и сам не хочет этого. Узнав за пять неполных месяцев об устройстве магического мира больше, чем за годы учебы в Хогвартсе, он по-другому теперь оценивал и действия волшебников, и обстановку в целом, и то, какое место он хотел бы занять в обществе. Гарри прекрасно отдавал себе отчет в том, что ему еще многому нужно научиться, но уже сейчас был настроен не позволять кому-либо собой управлять как неразумным ребенком, что зачастую имело место в прошлом. По крайней мере, он планировал сначала досконально выяснять, что же именно от него хотят добиться, и лишь после этого принимать решение, как поступить. – Хорошо. С поручением Доры я справился, почтовой совой поработал, так что не буду больше мешать вам, – Люпин озорно улыбнулся и, не дожидаясь реакции на свое заявление, направился на выход. – Передай жене нашу благодарность за печенье и приходи в понедельник. Погоняем Гарри на тренировке боевых навыков, – бросил ему вдогонку Снейп. – Это я с удовольствием, – пообещал Ремус и скрылся за дверью. – Раз уж с подарками разобрались, предлагаю не терять времени попусту и прямо сейчас заняться окклюменцией, а после обеда пойдем в лабораторию и посмотрим, как много ты помнишь из школьной программы, – Северус сделал приглашающий жест, предлагая Гарри присесть на диван – с момента прихода Люпина они все так и стояли посреди гостиной. – Ты прочел те труды по теории ментальных воздействий, которые я тебе рекомендовал? – Разумеется, – Гарри немного напрягала необходимость вернуться к практике в окклюменции, ведь у него остались не слишком приятные воспоминания о предыдущей попытке научиться защите разума. Он, конечно же, прекрасно осознавал, что ему крайне необходимо овладеть таким навыком, но инстинктивному желанию избежать боли ничего не мог противопоставить, пока не получит в этом новый опыт на занятиях. – Вопросы есть? Все понятно? – Северус не торопился с переходом к делу, потому что видел, как Поттер встревожен из-за предстоящего. Дождавшись утвердительного кивка, он попросил: – Расслабься. Обещаю, что не стану лезть в твои тайные воспоминания, так что увижу лишь то, что ты готов мне показать. – Да ты и так все обо мне знаешь! Меня это не волнует, – отмахнулся Гарри, а потом признался: – В прошлый раз у меня так сильно болела голова после наших сеансов, что я просто боюсь... – он умолк, решив, что и так достаточно сказал. – Грубое вторжение в разум всегда болезненно. Именно на этом построены все схемы обучения окклюменции. Человек интуитивно желает избежать неприятных ощущений и закрывает свое сознание. Ты сейчас, не побоюсь этого слова, специалист в неосознанном колдовстве, так что наверняка не станешь долго страдать от боли и быстро найдешь индивидуальный подход к решению задачи. Я не хочу причинять тебе мучения, поэтому ты уж постарайся справиться поскорее. Договорились? – Северус улыбнулся и приготовил волшебную палочку. – Сядь поудобнее и посмотри на меня. Легилименс! Перед внутренним взором Гарри замелькали обрывки каких-то ссор с Роном, но не успел Снейп, считывающий его память, разобраться, что же в них так сильно ранило Поттеру душу, как услышал собственный голос, звучавший набатом: «Сирота никому не нужен!» А после этого все вдруг пропало: исчезли визуальные проявления воспоминаний и затихли сопровождавшие их звуки, а давящая пустота вызывала панический страх и заставляла бежать без оглядки. Северус прервал ментальный контакт. Ему потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя: сердце колотилось как сумасшедшее – он никогда не испытывал такого ужаса. – Я же говорил, что ты справишься, – наконец-то восстановив душевное равновесие, изрек он, глядя на Поттера с опаской и восхищением. – Как ты это сделал? – Эмм... Я просто не захотел, чтобы ты видел мои мелочные обиды. Побоялся, что ты... – И, чтобы прогнать меня, многократно усилил собственный страх, – перебив, закончил вместо него Снейп. – Неплохой выбор. Я много жуткого повидал на службе у Лорда, но и этот неприятный опыт абсолютно не помог, мне стало непереносимо оставаться в твоем сознании. Я просто позорно сбежал, забыв обо всем и даже не попытавшись пробить выставленный тобой блок. Ты запомнил, как добился такого эффекта? Можешь взять этот способ на вооружение для случая, когда кто-нибудь открыто попытается взломать твой разум. А для наших занятий, пожалуйста, найди другой способ остановить меня, если не хочешь к концу обучения окклюменции сделать меня психически больным, – с кривой улыбкой попросил Северус. – Шучу, – уточнил он, увидев, как испуганно уставился на него Поттер. – Все так плохо? – расстроенно спросил тот, продолжая озабоченно рассматривать Снейпа. – Напротив... Все очень хорошо. Но тебе следует научиться мягче выпроваживать непрошеных гостей из своей головы, чтобы не афишировать собственные феноменальные возможности влиять на эмоции. По крайней мере, я с таким столкнулся впервые. Обычно блок – это визуализация какого-то образа: стены, водной глади или непроходимой чащи. Об этом и в книгах написано. Но ты поступил по-своему, – Северус непроизвольно передернулся, вспомнив, как его накрыло волной леденящего душу страха – беспричинного и оттого еще более угнетающего. – В идеале – тебе нужно научиться постоянно держать открытый доступ к обычным и не несущим ничего существенного воспоминаниям, а все важное прятать, тогда и необходимость в жестких блоках возникнет лишь при ментальном нападении. – Кажется, я догадываюсь, как это сделать, но нужно потренироваться. Я же не наврежу тебе? – Гарри понял, что снова отличился. – Об этом не беспокойся. Я в любой момент могу прервать контакт. Приготовься... Легилименс! Спустя час и несколько сеансов ментального вторжения Снейп с довольным видом признал: – Я же говорил, что у тебя все получится, к тому же очень быстро. Будем каждый день практиковаться, чтобы довести твою реакцию до автоматизма, – он не скрывал, что был рад успехам Гарри. Нежно взяв его лицо в ладони, он заглянул в глаза и добавил: – Ты – молодец. И еще... Никогда не забывай – ты больше не никому не нужный сирота. Ты – мой партнер. Ты мне нужен. Очень нужен!