Темный маг

Поттер был доволен, что застал главу Отдела правопорядка Корбана Яксли на рабочем месте, ведь он не договаривался заранее о своем визите. – Простите, что без предупреждения, – извинился Гарри и пожал руку приветливо улыбнувшемуся ему Яксли, когда тот вышел ему навстречу сразу после доклада помощника о том, кто к нему пришел. – У вас найдется несколько минут для меня? – Мистер Поттер, двери моего кабинета, как и моего дома, всегда открыты для вас. Видимо, вы еще не осознали, что именно сделали не только для страны, но и конкретно для меня, – жестом предлагая присесть, сказал Яксли. – Так позвольте, я вам поясню. Вы сняли с моей шеи петлю, которая затягивалась все туже и туже. Еще немного – и я был бы мертв, как и многие другие, на кого пало бы недовольство сумасшедшего Лорда. Что вас привело ко мне? Я могу чем-то помочь? – Скорее, это личное дело, но я все же рискну обратиться к вам за посильным содействием. Только что в Атриуме у меня вышел неприятный разговор с мистером Рональдом Уизли, – Поттер вкратце рассказал о случившемся, а затем, не вдаваясь в подробности, описал события, с которых началось неприязненное отношение к нему Рона и других Уизли. – Я пока не намерен подавать заявление, но все же хотел бы, чтобы за этой семьей присматривали. Боюсь, инциденты, подобные сегодняшнему, могут повториться. – Постойте... Вы говорите, что по халатности одного из этой семьи вы едва не умерли и вас спас Северус. Затем еще один Уизли бросил в вас Бомбарду, снова едва не убив, а еще двое были именно теми, кто по колдорадио обливали вас грязью. Простите, но я не понимаю, почему вы не хотите дать делу официальный ход? – Яксли искренне недоумевал. – У Рона теперь передо мной Долг жизни. А еще я запустил процесс отчуждения Гринготтсом магазина Уизли в мою пользу. Полагаю, это достаточная плата за их «любовь» ко мне, – пожал плечами Гарри. – Это, конечно, ваше дело, но в свете таких фактов я обязательно отдам распоряжение, чтобы за этой семейкой присматривали. И вы неправы, считая это личным делом. Вы, мистер Поттер, теперь являетесь героем, достоянием страны. Поэтому ваше благополучие – это наша общая забота, – несмотря на пафосность слов, Яксли удалось все сказать по-дружески заботливо. – В таком случае не будет ли наглостью с моей стороны узнать детали заявления Утера Уизли – это дядя Рона, брат его отца – в отношении членов этой семьи и о том, как продвигается дело. Рон сегодня обвинил меня в том, что я якобы взорвал их родовой камень. А потом сказал странную фразу, и после этого его настиг магический откат, как я выяснил – за нарушение клятвы, которую он дал своему брату, – Гарри хмыкнул собственным же словам, а затем пояснил свою реакцию вопросительно посмотревшему на него Яксли: – Это третий известный мне откат у него. Два он получил из-за Долга жизни, когда пытался навредить мне. – Секундочку, – Яксли кивнул, давая понять, что услышал пояснение, и предупредительно поднял кверху палец, прося о молчании. Он ткнул волшебной палочкой в коммуникационный пергамент, и в кабинет тут же заглянул его помощник. – Грег, пригласи, пожалуйста, ко мне Робардса, если он на месте, и пусть захватит материалы по заявлению Утера Уизли, – попросил Яксли, а его подчиненный только кивнул и тут же отправился выполнять поручение. – Сейчас попробуем разобраться, что там произошло. В любом случае обещаю, что возьму дело под свой контроль. Может, чаю? – Спасибо, но я совсем недавно чаевничал с Руквудом, – покачав головой, признался Поттер. – О! И как там дела у Дамблдора? Когда Август собирается обнародовать свое расследование и передать нам материалы для подготовки суда за создание одержимого? – Ну... он называет это научным исследованием, – уточнил Гарри и усмехнулся. – Признания Дамблдора все равно нельзя будет считать свидетельствами, а проверить их наверняка окажется непросто. Но, полагаю, довольно скоро у Руквуда наберется пара томов интересных откровений Дамблдора. Так что вам придется здорово потрудиться, чтобы выяснить, насколько они соответствуют истине. Разумеется, это только в том случае, если министр решит дать делу огласку, а не тихо запрет одержимого навечно в Отделе тайн. – Полагаю, Тикнесс будет руководствоваться правилами и законом, – отметил Яксли. – А запереть Дамблдора в Отделе тайн можно и после суда. В кабинет зашел Робардс и, поприветствовав Поттера, передал папку своему начальнику со словами: – Это дело пока не расследовали. Сами знаете, что мы еще не всех задержанных допросили по всей форме. – Да ты присаживайся, – пригласил Яксли. – И не надо оправдываться, я прекрасно знаю обстановку в Аврорате и у следователей. Просто сегодня один из Уизли устроил мистеру Поттеру скандал прямо в Атриуме, и есть повод считать, что это связано с жалобой его родственника, – он слегка потряс листком с заявлением, которое бегло просматривал взглядом. – Ага... Здесь тоже идет речь о взорвавшемся родовом камне. Небывалый случай, – сказал Яксли, комментируя прочитанное. – Но заявитель обвиняет в этом некоего Уильяма Уизли. А еще Молли Уизли причинила ему телесные повреждения – разодрала ногтями лицо, – он, просмотрев документ до конца, подал его Поттеру, чтобы и тот ознакомился с ним. – Странное дело, – сказал Гарри, отдавая листок Яксли. – Разве родовой камень может сам по себе разрушиться? – Я никогда о таком не слышал. Но камень давно был поврежден. Мало ли в каком состоянии он находился, может, его не следовало трогать вообще. А этот... – Яксли взглянул на заявление, отыскивая имя, – Уильям мог что-то напутать или поспешил и нагрузил его ритуалами так, что тот не выдержал. Гавейн, я попрошу, как только кто-то из следователей освободится, пусть займется этим делом и направит туда экспертов. Мне и самому интересно, что же они там сотворили с родовым камнем и почему Рональд Уизли обвиняет в этом мистера Поттера. – Мне кажется, что Рон получил откат после того, как попытался сказать о Печати предателя крови, – сделал вывод Гарри, а когда на него вопросительно посмотрели и Робардс, и Яксли, он пояснил ход своих мыслей: – Утер в заявлении просит разобраться в случившемся, потому что не хочет нести ответственность за уничтожение камня и получить Печать предателя крови. А Рон, предъявляя мне необоснованные претензии, перед тем как его достал откат, заявил: «Из-за тебя у нас появилась Печ...» Мисс Грейнджер, присутствующая при этом, сказала, что откат – это результат попытки нарушить клятву, которую с них взял Уильям Уизли. – То есть Уильям хотел скрыть получение Печати? – риторически переспросил Робардс. – А похоже на правду. Спасибо, мистер Поттер, за подсказку. Я приложу к заявлению записку, чтобы следователь выяснил этот момент, направив Уильяма Уизли на освидетельствование. Видимо, заявитель не зря обвиняет родственников в порче камня. Я буду держать вас в курсе расследования, – сказал он, сначала посмотрев на Яксли, а потом на Поттера. – Еще что-то? – По мере возможности присматривай за этими Уизли, – бросил Яксли и кивнул на дверь, давая понять, что больше не задерживает Робардса, которому не терпелось вернуться на рабочее место. – Всего доброго, мистер Поттер. Увидимся завтра на заседании Визенгамота. – Увидимся, – кивнул ему Гарри. – Спасибо, что уделили мне время. Я, наверное, пойду и не буду больше отвлекать вас от важных дел, – поднимаясь на ноги, сказал он Яксли. – Ваш визит оказался полезен и нам, – отозвался тот и проводил до двери, выказывая свое уважение.

***

Вернувшись домой, Гарри первым делом набросал записку Северусу. Он сообщил о пойманном фениксе и просил быть осторожным в присутствии портрета Альбуса Дамблдора, а также упомянул о своем визите к Яксли, не слишком вдаваясь в подробности и лишь сообщив, что это касалось семьи Уизли. Разумеется, Снейпу стало интересно, что еще устроили Уизли, да и насчет Фоукса ему хотелось бы узнать подробности, поэтому он изменил заведенному порядку и отправился домой на ночь, намереваясь утром к завтраку вернуться в Хогвартс. Стоило ему аппарировать в Поттер-холл, как тут же появившийся Грир доложил, что Гарри находится в личных апартаментах. Кивком поблагодарив домовика за информацию, Снейп отправился к хозяйским покоям. Гарри в спальне не наблюдалось, однако, окинув ее быстрым взглядом, Северус заметил на кровати приготовленную пижаму и понял, что тот, вероятнее всего, отправился в ванную, дверь которой осталась неплотно прикрытой. Донесшийся оттуда шум воды подтвердил его догадку, и он принялся быстро раздеваться, намереваясь присоединиться к любимому. Ванная комната встретила клубами пара – Гарри любил делать воду погорячее, собственно, как и Северус, хотя причины такого предпочтения у них были разные. Гарри в детстве в доме тетки приходилось купаться в еле теплой воде, и теперь он подсознательно восполнял этот недостаток комфорта, а Северус никак не мог привыкнуть к холоду в подземельях Хогвартса, ведь при работе с зельями применять согревающие чары было нельзя, поэтому постоянно отогревался под обжигающим душем. Хоть Снейп и зашел в ванную практически бесшумно, Гарри встретил его довольной улыбкой. Он как хозяин поместья сразу узнал, что кто-то новый появился в доме, а сигналы, переданные ему защитными чарами, помогли моментально опознать своего партнера. Повышенная чувствительность к магическим потокам была обусловлена его мощным потенциалом – к такому выводу пришел Снейп, когда после первого визита в Поттер-холл подробно расспросил Гарри о том, как именно тот без диагностики убедился, что их не поджидают неприятные ловушки в его доме. – Ты решил присоединиться ко мне? – нарочито медленно сгоняя пену с тела, спросил Гарри, не забыв пройтись жадным взглядом по поджарой фигуре Северуса. – А ты против? Хотя... о чем это я? Вижу, что не против, – усмехнулся тот в ответ, вставая под струи горячей воды и притягивая к себе любимого, чтобы поцеловать его. Мытье превратилось в изощренную интимную игру, когда каждое прикосновение приносило море удовольствия, распаляя жар в крови и поднимая бурю в душе. Они плавились от волн умопомрачительно приятных ощущений, задыхались от жажды навечно слиться воедино, отдаваясь на волю инстинктов и фантазии. До постели они добрались относительно удовлетворенными и беспредельно счастливыми. – Ты не говорил, что придешь на ночь домой. Надеюсь, ничего не стряслось? – спросил Гарри, устроившись на удобной кровати под легким пуховым одеялом в объятиях Северуса. – Пфф... Сам заинтриговал своими недомолвками в письме, а теперь еще и спрашивает, почему я оказался дома вместо патрулирования школьных коридоров и ловли неугомонных студентов, у которых играют гормоны, так и подталкивающие их на нарушение правил и запретов. Я до ужаса любопытен, разве это для тебя новость? – полушутя ответил Северус, прижимаясь щекой к макушке Гарри. – Так расскажешь, что там с фениксом? – Я, когда получил твою записку, тут же написал Деррику, попросив о срочной встрече в Принц-касле, – начал Поттер и кратко ввел в курс дела, рассказав все о посещении Отдела тайн. – Значит, Август считает, что та магическая связь, которую показала моя диагностика Фоукса, это не привязка фамильяра, а что-то более существенное вроде рабских уз. Знаешь, я, пожалуй, соглашусь с ним, – сказал Северус, расслабившись рядом с Гарри. – Мне самому показалось, что проявившийся на видимом плане жгут этой связи слишком толстый. Я тогда посчитал, что узы очень старые и поэтому так сильно упрочились. Но феникс ведь считается полуразумным магическим существом, это не обычное животное, так что, вероятнее всего, он не согласился бы стать фамильяром по доброй воле. Поэтому, чтобы его привязать, потребовался другой подход. И в таком случае понятно, почему он не хочет слушаться меня, а слезы для больничного крыла дает лишь после команды от портрета Альбуса. – Руквуд назвал феникса дрянью и тварюшкой. Сказал, что эти создания злые и самолюбивые. – Так они же не зря относятся к четвертой категории опасности. Или ты веришь глупостям, что это сделано только из-за того, будто их очень сложно приручить? Альбус, к твоему сведению, считался единственным, кому такое якобы удалось. Но теперь вот стало ясно, что его таланты здесь ни при чем, а все дело в каком-то ритуале, проведенном предыдущим Темным Лордом Гриндевальдом. Полагаю, Август много интересного узнает о связи светлого-пресветлого Дамблдора с ним, – Снейп презрительно фыркнул. – А что там с Уизли? И о ком конкретно идет речь? Поттер удовлетворил любопытство Северуса, рассказав о стычке с Роном, не забыл упомянуть о Гермионе, а потом сообщил о своем визите к Яксли. – Как думаешь, я пришел к правильным выводам? Разрушение родового камня могло наградить Уизли Печатью предателей крови? – Твои предположения не лишены логики. И если это так, то интересно, все Уизли теперь с Печатью или только Билл? – Северус про себя отметил, что они еще не уснули, как обычно бывало после отличного секса. Видимо, обсуждение принесенных Поттером новостей и впрямь захватило их. – Рон сказал: «Из-за тебя у нас появилась Печ...» Он не договорил последнее слово, но Утер в своем заявлении несколько раз упоминал о предателях крови, вот у меня и появилась ассоциация, – уточнил Гарри и зевнул, опровергая недавно мелькнувшую у Снейпа мысль по поводу сна, и тот улыбнулся. – Похоже, он имел в виду, что не один кто-то пострадал. Ну что же, скоро это прояснится. Раз Робардс сказал, что распорядится сделать проверку, то, думается мне, обнаружив Печать у Билла или Молли, на которых подана жалоба, он инициирует проверку всех Уизли и Утера с женой тоже. Так что скоро узнаем, кого наказала Магия за то, что Рональд едва не убил единственного наследника рода, перед которым у него имелся Долг жизни, – злорадство Снейп и не пытался скрыть. – А почему ты считаешь... – Потому что, если бы Билл что-то напутал с ритуалом, то сразу пострадал бы, а не Утер принес бы ему известие о разрушении камня. Значит, произошло еще что-то. Это, скорее всего, было наложение нескольких причин. Возможно, кому-то потребовалась такая помощь от родовой магии, что камень не выдержал, разрываясь между, так сказать, долгом и сдерживанием от Магии, наложившей ограничение из-за вины Уизли перед ней, – Снейп помолчал пару секунд, чувствуя, как сон все же пытается и его сморить, но все-таки добавил: – Гарри, вряд ли мы точно узнаем, почему такое произошло с камнем. Мы можем лишь строить предположения. Но я честно признаюсь – меня абсолютно не огорчит, если твоя догадка о получении этой семейкой Печати предателей крови окажется правдой. Я не очень добрый и весьма злопамятный. Тебе еще не страшно, что ты связался со мной? – Не-а. Это хорошо, что хоть кто-то в нашей семье не будет страдать всепрощением. Я вот понимаю, что близнецы заслужили наказание, но до сих пор мне неприятно, что я отбираю у них магазин, – Гарри еще раз зевнул. – Все. Хватит болтать. Тебе рано утром в школу возвращаться, чтобы МакГонагалл не кривилась из-за твоей безответственности на посту директора, – он насмешливо фыркнул и поерзал, устраиваясь поудобнее. – Спокойной ночи, дорогой. – Спокойной, – отозвался Северус и поцеловал Гарри в висок, не собираясь с ним спорить, – ему и впрямь следовало поспать, а время уже перевалило за полночь.

***

Реабилитационный процесс, на котором рассматривались дела тех соратников Темного Лорда, которые помогали Поттеру с его устранением, как предварительно и собирались, провели в один заход и практически в закрытом формате. Пригласили наблюдателей из администрации Министерства магии и общественных организаций, а также нескольких репортеров из разных печатных изданий, работу которых контролировал министр, разумеется, Рита Скитер тоже была среди них. Процесс больше походил на игру в вопросы и ответы для удовлетворения любопытства, потому что никто не сомневался, какое решение будет принято, – победитель Темного Лорда очень жестко высказал свои пожелания на этот счет, а спорить с ним никто не собирался, потому что по большому счету всех это устраивало. Разумеется, все знали, что среди подсудимых не было безобидных простаков. Но с другой стороны – ни для кого не являлось секретом, что именно эти люди руководили страной в последние годы, сдерживая кровожадные и диктаторские порывы не совсем адекватного Лорда. Это они добились заметного прогресса в развитии магической Британии, поэтому никто не горел желанием сейчас рисковать, надеясь, что их заменят настолько же талантливые специалисты. К тому же никто из сидевших на местах подсудимых не был уличен в зверствах, их руки не обагрялись кровью невинных жертв (по крайней мере, после возрождения Волдеморта), они не брали взяток и никому не причиняли умышленного вреда. Выступили свидетели, весьма профессионально давшие оценку работе Яксли, Селвина, Снейпа и остальных нуждавшихся в официальном признании их невиновными в вынужденном сотрудничестве с Темным Лордом. А затем судьи, скорее утоляя свое любопытство, всем по очереди задавали вопросы. К примеру, у Малфоя, которого большинство коллег по процессу назвали одним из главных организаторов операции по устранению Темного Лорда, спросили, как он познакомился с Поттером и почему решил ему помочь. Люциус, не скрывая правды, но и не вдаваясь в подробности, указал на Снейпа как на того, кто свел его с Избранным, и вполне натурально удивился, неужели кто-то мог сомневаться, что он не рад служить психически нездоровому магическому существу, которому приходилось подчиняться из-за угрозы потерять семью. У Эйвери пытались выпытать, зачем Темный Лорд постоянно посылал его с какими-то заданиями за границу. Тот перечислил с полдюжины заключенных им договоров о сотрудничестве с учеными волшебниками из разных стран. Дошла очередь и до Снейпа. – Профессор Снейп, в определенных кругах ходили слухи, что это именно вы убили Альбуса Дамблдора. Разумеется, признание Беллатрисы Лестрейндж под Веритасерумом полностью сняло с вас эти подозрения, так же как и с мистера Поттера. Но скажите, почему вы не помешали миссис Лестрейндж совершить это убийство? – поинтересовался явный поклонник Альбуса Дамблдора, недовольный навязанной ему необходимостью участвовать в этом процессе и желавший хоть немного отыграться на гордо смотревших на всех подсудимых, уверенных в своей дальнейшей судьбе. – У меня не было для этого времени. Я только поднялся на Астрономическую башню, когда она сделала свое черное дело. Да, я видел, как проклятие летело в Дамблдора, но предпринять ничего не успевал, – Снейп был спокоен. Он прекрасно понимал, что не все судьи согласны с необходимостью полностью амнистировать, считай, половину внутреннего круга Темного Лорда, но были вынуждены подчиниться и требованию министра, и обстоятельствам, уверявшим, что рубить с плеча – тоже не дело. – Я слышал, что у вас, мистер Снейп, как и у всех остальных, сейчас сидящих на скамье подсудимых, больше нет Темной метки. Как вам удалось от нее избавиться? – спросил еще один любитель каверзных вопросов. – Мне ее удалил мистер Поттер, – скрывать очевидное Северус не собирался, к тому же они с Гарри обговорили этот момент заранее. Судья попросил у председателя позволения вызвать для дачи показаний Поттера, тот выполнил требование, заручившись согласием самого Гарри. – Мистер Поттер, как вам удалось справиться с неимоверно сложным колдовством самого Темного Лорда? – А вы так сильно уверены, что Темная метка – такое уж особенное колдовство? Вы это заявляете как эксперт? Нет? Избавиться от нее не так уж и трудно. Я даже удивлен, что никто не сделал этого раньше, – Гарри обвел присутствующих холодным взглядом. – Чтобы вы не фантазировали и не приписывали мне чего не надо из-за того, что я якобы справился с неимоверно сложным колдовством самого Темного Лорда, – он одарил спрашивавшего внимательным взглядом, на всякий случай запоминая его внешность – тот показался ему неприятным типом, – я кое-что поясню. Метка – это визуализированное проклятие, строго ограниченное по объему пределами изображения и имеющее некоторые свойства, благодаря вложенной в нее магии. Как и любое другое проклятие, его можно выжечь с помощью сырой магии во время очистительного ритуала. Что я и проделал. Как именно? В этом смогут разобраться специалисты – мастера ритуалистики, если их заинтересует мой подход к решению этой конкретной задачи. Я обязательно напишу монографию. Мало ли, может, еще кто-то решит избавиться от любого подобного клейма. Но это уже без меня. – А вы уверены, что ваши действия законны? Переливать сырую магию имеет право лишь глава семьи в отношении своих родственников, – напомнил въедливый судья. – Разве я только что говорил о переливании сырой магии? Я, по-моему, четко произнес слово «выжигание». В данном случае сырая магия была инструментом для операции по удалению Метки. – Но вы не имели права убирать ее! – Почему? – искренне удивился Поттер. – Разве есть закон, запрещающий это делать? – Но это знак принадлежности к Пожирателям Смерти! – с нажимом произнес недоброжелательно настроенный судья. – То есть вы считаете, что все должны гордиться и радоваться ее наличию на предплечье? Каждый способен сам решить, какие шрамы оставить, а какие свести, – после этих слов Гарри большинство уставилось на его лоб, где уже и следа не осталось от знаменитой отметины в виде молнии. – Да-да, я об этом и говорю, – с насмешкой в тоне отметил он и прикоснулся пальцем к тому месту, где когда-то был его шрам. – Но Темная метка доказывает... – договаривать судья не стал, заметив, как недовольно на него уставились министр магии и председатель Визенгамота. – Мистер Поттер, а почему вы выбрали себе помощников из числа приближенных к Темному Лорду, а не положились на Орден Феникса? Вы же были человеком Альбуса Дамблдора. – Во-первых, я никогда не был чьим-либо человеком, в том числе и Дамблдора. Я лишь учился в школе, которой он руководил. С таким же успехом можно всех окончивших Хогвартс назвать людьми Дамблдора. Да, это он поведал миру о пророчестве, из-за которого погибли мои родители, а меня начали звать героем и Избранным. И Дамблдор действительно возлагал надежды на то, что именно я смогу справиться с Темным Лордом, о чем неоднократно говорил со мной. Что, в общем-то, я и сделал, правда, для этого у меня были личные причины. Во-вторых, я никогда не был членом Ордена Феникса. К тому же ваш вопрос не совсем корректен, потому что мне помогали не только вынужденные соратники Темного Лорда, но и те, кто раньше входил в Орден Феникса, кстати, распавшийся еще до того, как была проведена операция по устранению Волдеморта. Я опирался на тех, кто реально хотел и был готов мне помочь. А в-третьих, какое все это имеет отношение к сегодняшнему процессу? Разве меня судят? Почему я обязан отвечать на вопросы, не имеющие отношения к данному заседанию? После такого замечания Поттера, официально признанного национальным героем и победителем Темного Лорда, председатель прекратил разбирательство, а спустя полчаса всех подсудимых официально признали амнистированными. – Я думал, они никогда не перестанут утолять свое любопытство. «Зачем вы, мистер Мальсибер, вынуждали главного редактора «Ежедневного пророка» печатать статьи, в которых обвиняли мистера Поттера в убийстве Дамблдора»? – Нэш очень правдоподобно спародировал того, кто задал ему этот вопрос. – А то непонятно, что иначе я отправился бы на погост в качестве корма для червей. – Ну что ты завелся? Ты же знал, что нам надо пережить этот спектакль, – еле слышно буркнул Яксли, утихомиривая возмущавшегося Мальсибера, пока они на лифте поднимались в Атриум и их не слышал никто посторонний. – Мистер Поттер, позвольте от имени всей нашей компании выразить вам глубочайшее почтение и благодарность за то, что добились прощения наших грехов и отмены наказания для нас. Если честно, я до последнего сомневался, что судьи послушаются Тикнесса. Многие из них ведь были бы не прочь посадить своих людей в наши должностные кресла. – Пусть попробовали бы эти выскочки не послушаться, – Гарри ухмыльнулся. – У них у всех есть свои скелеты в шкафу, которые они не захотят продемонстрировать общественности. – Так вот чем их взял Пий. Пообещал прижать хвосты шакалам, – Руквуд хмыкнул. Он положился на слово Малфоя, который заверил, что суд пройдет так, как им нужно, и не переживал по пустякам. Сейчас у него было о чем подумать – в Отделе тайн его ждало интересное исследование одержимого. – Гарри, а что насчет Дамблдора? Там столько всего вылезло, что следователям придется пару лет возиться, не меньше. И это я говорю о том, в чем хоть как-то можно разобраться и найти свидетелей. – Решай эти вопросы с Тикнесом и с Отделом правопорядка, – Гарри, выходя из лифта, остановившегося на нужном уровне, кивнул на Яксли. – Я желаю лишь одного – пускай люди узнают о том, как именно он строил всеобщее благо и какими методами для этого пользовался. – Да чего стоит только его тесное сотрудничество с Гриндевальдом, – заметил презрительным тоном Руквуд, а затем, сообразив, что выбрал не лучшее место для разговора на такую тему, замахал на раскрывшего рот для вопросов любопытного Мальсибера: – Потом когда-нибудь все расскажу. Это тайна, – растягивая гласные, заявил он. В Атриуме все разошлись по своим делам – кто-то отправился к министру на совещание, а кто-то, как Гарри и Северус, воспользовался камином, покидая Министерство магии. Главное, всех их реабилитируют в глазах общественности, о чем уже завтра выйдут статьи в основных газетах магического мира. Нет, они не были идеальными, у каждого имелось то, чем они не гордились, но их искреннее желание сделать страну успешной, а главное – наличие способностей и возможностей воплотить это в реальность сыграло главную роль в том, что и как произошло. Теперь они были свободны и могли строить личную жизнь и будущее страны так, как посчитают нужным и правильным.