***
Стоило Грейнджер оказаться подальше от кабинета Поттера, как она, не скрывая злости, сквозь зубы процедила: – Это произвол! Такие клятвы надо запретить! – А что ты ожидала от недобитых Пожирателей, к которым присоединился... – Рон оглянулся на авроров, сопровождавших их, но двигавшихся в паре-тройке ярдов сзади, – сама знаешь кто. Теперь убедилась, что я был прав? – Ты снова за свое? Захлопни рот, Рон! Ты уже на срок в Азкабане наболтал, – вполголоса прорычал Билл. – Еще слово, и я тоже возьму с тебя клятву, заставив онеметь навеки. Оставшийся путь до каминов они проделали молча, однако, и добравшись до своей комнаты в мотеле, Гермиона не могла успокоиться – ее до крайности возмущало то, что с подачи Поттера и по приказу самого министра магии с ними сделали Снейп и начальник Отдела правопорядка. – Да какое они имели право без суда так с нами поступить?! – энергично меряя комнату шагами, вопрошала она непонятно у кого. – Самоуправство и тирания! Этого нельзя так оставлять! Я обращусь в Международную Конфедерацию Магов! Эти недобитые Пожиратели, – она неосознанно повторила слова Рона, – не будут нарушать мои права, как им вздумается! А я еще надеялась, что Поттер поможет нам реформы продвигать. Он и впрямь продался этим... – Гермиона скрипнула зубами. Она тщательно читала книги, которые ей присылал Гарри, но ее рациональный разум отказывался воспринимать некоторую информацию, по крайней мере, в том виде, в котором она была там подана. Кое-что ей удавалось адаптировать для себя, находя аналогии в маггловской жизни, но у нее никак не получалось понять, почему работают ритуалы, как обычный камень может стать родовым только потому, что на нем вырезали символы и в течение долгих лет лили на него кровь одной семьи. Нет, она допускала, что специалисты способны создать артефакт, зачаровав предмет с помощью специальных заклинаний. Но использование крови... – Дамблдор не зря так упорно выкорчевывал все связанное с родовой и кровной магией. Зачем разрешать колдовство, которое приводит к тому, что случилось с семьей Уизли? Они же прекрасно жили, пока не связались с родовой магией. А клятвы на крови подчиняют людей и лишают их возможности отстаивать свое мнение. Это зло в чистом виде! Спустя какое-то время, выдохшись от бесплодных возмущений, Гермиона решила обдумать, как ей выйти из незавидного положения, в которое она попала, с наименьшими потерями. Так как ей всегда было легче анализировать любую ситуацию, имея перед глазами написанное перечисление положительных и отрицательных фактов, она села за стол. Очень скоро она поняла, что плюсов на настоящий момент только три, да и те не совсем однозначные. Первое – она порвала отношения с семьей Уизли. С одной стороны, она оградила себя от тех, кто получил Печать предателей крови, но с другой – осталась практически без поддержки в магическом мире. Второе – у нее теперь есть диплом о базовом образовании, но ее удручали полученные оценки на ЖАБА. Третье – она практически создала ядро будущей реформистской ассоциации, но после потасовки, устроенной близнецами Уизли, не была уверена, что бывшие члены Армии Дамблдора не испугаются неприятностей и по-прежнему поддержат ее идею. И это было все, что можно отнести к положительным моментам. Зато проблем в последнее время возникло немерено. И главные среди них – это безуспешный поиск работы и предстоящая сдача экзамена в комиссии по регистрации магглорожденных. Разумеется, ее раздражал браслет надзора, но Гермиона была уверена, что освободится от него, как только следователь разберется и поймет, что она не имеет отношения к нападению на Поттера.***
Билл едва не волоком притащил в «Нору» пытавшегося сбежать от него Рона. Он уже много раз пожалел, что не взял с него клятву о неразглашении по поводу ритуала, который пришлось провести для его спасения. Тогда Билл думал, что это лишнее, ведь он объяснил и Рону, и его подружке, насколько опасно для них распространение такой информации. Однако ошибся. Его брат и до инцидента с проклятым кинжалом не отличался большим умом и сдержанностью, но после случившегося, казалось, растерял последние крохи разума и самосохранения. А теперь было поздно что-либо предпринимать, потому что, Билл был в этом уверен, даже в Аврорате знали о ритуале, но не давали делу хода, скорее всего, по требованию Поттера. – Ты когда начнешь думать головой, а не задницей? – вытолкнув Рона из камина в дом, повысив тон, спросил Билл. – Неужели не понимаешь, что каждая такая клятва отнимает силы на ее поддержание? Пусть это совсем немного, но в нашем положении каждая капля магии на счету. Кровную клятву никто никогда не аннулирует, будем подчиняться ей до конца жизни. – О чем ты говоришь? – в прихожую вышла Молли, услышавшая шум. – Этот идиот опять нарвался, – тыча в Рона пальцем, заявил Билл, – и меня за собой потянул! Еще и Грейнджер подпряглась, дура грязнокровая! Решили вывести Поттера на чистую воду, а тот, недолго думая, пригласил главу Аврората, начальника Отдела правопорядка и самого министра магии – он же теперь птица высокого полета. Вот ему, – он снова указал на Рона, – с его бывшей любовницей рот и заткнули кровной клятвой, а заодно и мне. Знаешь что, братец... А Поттер прав, я уже сто раз пожалел, что спас тебя. Лучше бы похоронили тебя тогда, и не было бы у нас стольких неприятностей. – Так убей сейчас! – рявкнул Рон и поспешил к себе в комнату. – Билл, разве так можно? Он же твой брат, – как-то без огонька попыталась урезонить сына Молли. Она из-за получения Печати потеряла больше половины потенциала, который у нее и так после рождения стольких детей был не на высоте. Да еще и подпитки от родовой магии Уизли, пусть и слабой, больше не было, поэтому ее самочувствие в последнее время оставляло желать лучшего. Молли больше не восстанавливалась теми же темпами, как раньше, поэтому любая болячка приносила много хлопот, пока удавалось с ней справиться. – Я правду говорю! Держи этого недоумка на цепи, пока он не отправил всех нас в Азкабан, – недовольно выплюнул Билл. – Мне нужно на работу, я только на половину дня отпросился, – он уже развернулся, чтобы уйти, но Молли остановила его вопросом: – Ты куда-то устроился? Может, подбросишь денег, а то Артур уже даже из дома в сарай ушел жить – говорит, что так мы из него меньше силы тянем. Мою стряпню не ест, брезгует. Денег мало дает... А нам с Роном ведь надо же. – Вот пускай Рон и идет работать. Я его до старости должен кормить? – огрызнулся Билл. – Но он утверждает, что его никуда не берут, – оправдала непутевого сына Молли. – Меня взяли грядки полоть, и его возьмут. Или он полагает, что с Печатью устроится в Министерство? Так там сейчас и отцу с Перси не слишком рады. Все на них косятся, хотя пальцами вроде пока не тыкают. Так что пускай прекращает дурью маяться. – Ты же знаешь, что он всегда был слабее тебя, а теперь... – На любой ферме полно работы, не требующей магических способностей, – отрезал Билл и, не слушая больше мать, выскочил за дверь. – Вот так рожай их, делись с ними своей магией, корми, одевай, воспитывай, а они потом ни слушать не хотят, ни помочь, – бормоча себе под нос, Молли направилась на кухню. Она понемногу училась по мере возможности обходиться без колдовства, но это было сложно и непривычно.***
В тот же день в «Ежедневном пророке» появилась небольшая, но весьма информативная статья Риты Скитер, теперь работавшей исключительно под руководством Мальсибера и удачно продвигавшей свою карьеру пока к обещанному в скором времени месту главного репортера, а в перспективе и к известности в качестве автора очередного бестселлера о жизни Альбуса Дамблдора. Хоть на суд по заявлению Утера Уизли, проводившийся малым составом Визенгамота, журналисты и не были приглашены официально, Скитер, пользуясь своими новыми связями (а если быть точнее – по протекции все того же Мальсибера с молчаливого согласия министра магии), все-таки посетила его и не пожалела потраченного времени. Ее статья стала настоящим произведением искусства журналистского пера: никаких кричащих заголовков и надуманных выводов, только история о взорвавшемся родовом камне и последствиях случившегося, предупреждение о необходимости предельно внимательно относиться к работе с алтарем и недопустимости скрывать от общества получение наказания от Магии, что было предписано соответствующими указами и положениями. Разумеется, фамилия Уизли тоже фигурировала в статье, а заодно был отмечен факт того, что конкретные ее члены – поименно! – обзавелись Печатью предателей крови. Все подано было исключительно в рамках действующих правил и законов, так что обвинить Скитер в распространении конфиденциальных сведений никто не мог. Благодаря форме, в которой новость была подана читателям, мнения на этот счет в обществе разделились, а следовательно, и реакция на нее была разной: одни сетовали на неосторожность и жалели Уизли, другие осуждали за глупость, третьи откровенно насмехались, но тем не менее все в той или иной степени презирали их. Как бы там ни было, но получение Печати свидетельствовало о серьезных проступках, раз даже алтарь не выдержал нагрузки грехов тех, кого отметила Магия.***
Поттер и впрямь решил помочь тем из молодежи, кто не был рьяным сторонником Темного Лорда. Многие ведь получили Метку по принуждению или только потому, что в Пожирателях Смерти состояли их отцы или другие старшие родственники. Сразу после устранения Волдеморта Снейп лично провел серьезную работу со студентами, преимущественно учившимися на Слизерине, хотя в зону его внимания попали и несколько человек с других факультетов. Он выяснял настроения и намерения тех, кто по своей инициативе (желая выслужиться) или из-за обстоятельств попал в число сторонников Темного Лорда. Снейпу пришлось кому-то помочь с выбором дальнейшей линии поведения, а кого-то и припугнуть, чтобы не поднимали смуту, горя желанием отомстить тем, кто якобы предал идеалы Лорда. В итоге собралась небольшая группа старшекурсников, попросивших помочь избавиться от Метки, чтобы та не испортила им дальнейшую жизнь. Само собой, их просьбу Снейп переадресовал Поттеру, а тот – добрая душа – не смог отказать и пообещал убрать Темную метку всем, кто не побоится раскрыть свое сознание легилименту, чтобы тот мог убедиться, что они не совершали преступлений. Да и сделать выходцев из известных семей обязанными ему тоже было дальновидным решением. Визит в Малфой-мэнор затянулся почти до вечера, потому что там, кроме нескольких студентов, собралось еще около дюжины ровесников Драко. Не все были благодушно расположены к Поттеру, потому что их родственники попали под репрессии, а то и вовсе оказались в Азкабане, но своя жизнь им все же была дороже. Поэтому они покорно позволяли Снейпу шерстить их память и давали обещания Поттеру не вредить ему в будущем и при необходимости оказывать посильную помощь. Еще год назад Темный Лорд собирался отменить закон, полностью запрещавший практиковать менталистику на территории магической Британии, ведь раньше исключений не было даже для целителей, обладавших такими навыками. Однако разработка правил и ограничений, без которых просто не обойтись в столь специфичном разделе магии, заняла долгие месяцы. Сразу после суда над Темным Лордом авроры столкнулись с необходимостью допроса десятков его сторонников, так и норовивших соврать, а постоянно применять Веритасерум нельзя, да и работа с ним довольно специфична. Зато им очень могла бы помочь поверхностная легилименция, поэтому Тикнесс озаботился этим вопросом и срочно протолкнул принятие нужных поправок. Разумеется, каждый менталист был обязан встать на учет и придерживаться строгих рамок. Не то чтобы в Британии было много таких специалистов, но в Аврорате вскоре приступили к работе как минимум три вернувшихся из Европы легилимента британского происхождения. Так что Снейп не переживал, что его действия воспримут как незаконные, он на всякий случай обзавелся нужным разрешением.***
Вечером, поужинав, Снейп и Поттер устроились на балконе, намереваясь отдохнуть от дневной суеты и полюбоваться закатом, наблюдая, как ухоженный парк Поттер-холла погружается в сумерки. – О чем ты так усиленно размышляешь? – поинтересовался Снейп; считывать поверхностные мысли близких людей было нетактично, да и не имело смысла – Гарри и сам все расскажет. – Да вот думаю, почему же все-таки разлетелся родовой камень Уизли? Даже судьи отказались тщательно разбираться с этим, – откликнулся тот. – И почему Печати получили именно Билл, Молли и Рон? – Жалеешь, что Уильяма не обвинили в уничтожении алтаря? – Северус вопросительно посмотрел на Поттера. – Да нет. Просто интересно. Там же каких-то экспертов приглашали, они исследовали остатки камня. Неужели совсем ничего не смогли установить и сделать более-менее обоснованные выводы? А то только одни предположения и ссылки на невозможность оспорить решение Магии, словно она живое существо. – Какие эксперты – такие и выводы. Да и кинулись они поздно. Из-за загруженности Аврората делами соратников Лорда этот вопрос начали расследовать почти через две недели после происшествия. Надо было сразу бежать и все проверять. Как-то же кусок алтаря наградил Билла Печатью, значит, была в нем еще сила. Ну и случай, конечно же, и впрямь редкий, не с чем сравнить, – Снейп не стал отмахиваться от вопросов. Как бы там ни было, но он взял на себя обязанности наставника, так что должен держать слово. – Я, разумеется, мог бы сказать, что здесь применима концепция чуда, как когда-то тебе заявил Ремус о необъяснимых магических феноменах. Но ты же в курсе, что под этой маркой скрывают то, что еще окончательно не исследовано, а люди просто не понимают, как и почему что-то конкретное происходит. Вот и говорят о воле Магии, подразумевая, что пока придется кое-что принимать на веру. Давай начнем разбираться в ситуации с более простого. Как работают клятвы? Почему нельзя их нарушать? В общих чертах, – Северус сделал приглашающий жест рукой, предлагая Гарри ответить. – Когда дается клятва, кроме формулирования условия, произносится соответствующее заклинание и производятся определенные движения волшебной палочкой. В результате между тем, кто клялся, и тем, кто принимал клятву, образуется магическая связь, которая и становится гарантом выполнения пообещанного. То есть, по сути, магическая клятва – это некие чары. Нарушив клятву, волшебник приводит в действие заключенное в этих чарах наказание, – тут же отчеканил Поттер, прекрасно зная, что Снейп ничего не просит делать без причины. – Хочешь сказать, что Печать предателя крови – это тоже чары? Но кто их насылает? Они же считаются самообразующимися. – Еще никогда самообразующиеся знаки не появлялись у магглорожденных, да и вообще у тех, у кого нет связи с родовой магией – то ли она утеряна из-за угасания камня, то ли их отсекли от рода, – подсказал Снейп, заставляя Гарри самостоятельно искать решение. – То есть это родовой камень каким-то образом насылает заклятие по тем узам, которые у него образованы с конкретным волшебником? – предположил Гарри и улыбнулся, увидев утвердительный кивок на свой вопрос. – Родовой камень – это сложнейший артефакт, очень мощный и могущественный, созданный несколькими поколениями близких по крови волшебников. Пока он не обретет полную силу, наследование идет исключительно по крови, и лишь позже наследник может быть признан по магии. Но в его жилах все равно должно быть хотя бы немного крови рода. У тебя сейчас такой случай с родом Блэков, – Снейп указал на верхушки деревьев в парке, за которые зашло вечернее солнце, и его лучи, пробиваясь сквозь зелень, теперь походили на огненные стрелы. – Красиво, – согласился Гарри с намеком, и они немного помолчали, любуясь природой. – У магглов есть приборы, на которых, нажимая разные кнопки, можно получить определенный результат, в зависимости от того, для чего предназначено устройство, – продолжил свой рассказ Северус. – Родовой камень тоже подчиняется четким законам. Активируя конкретные знаки на алтаре, мы направляем его работу, если хотим получить заданный результат, необходимый нам именно в этот период времени. Но родовой камень никогда не прекращает свою работу. Он постоянно поддерживает связь со всеми, в ком течет кровь с магической подписью, память о которой заложена в его суть. А значит, он знает, что происходит с каждым из нас. Родовая магия помогает нам преодолевать заболевания, по возможности восстанавливает нас после истощения, она знает, когда мы заключаем магические сделки и когда берем на себя магические обязательства. Ее главная цель – сохранять здоровье и жизнь членов рода. Еще в утробе матери она поддерживает ребенка, если брак заключен на камне. Даже если маг нарушил клятву, она старается спасти дурака от отката. Но если кто-то постоянно оттягивает на себя много сил родовой магии, игнорируя законы и постоянно нарываясь на неприятности, то камень начинает защищаться. Это тоже заложено в принцип действия этого артефакта колдовством, которое его создало. – Печать предателя крови ставит помеченного в иерархии рода на самое последнее место, и тогда родовая магия как бы на законных основаниях будет ему меньше помогать? Ты это имеешь в виду? – догадался Гарри. – Да. Так же, как и Клеймо вырождения, и Рабский ошейник, – кивнул Снейп. – А как обстоит дело, к примеру, с Брачными браслетами? Они тоже иногда появляются сами по себе. Но это же не наказание. – Не сами по себе, а после магического брака, – уточнил Северус. – И появляются они как результат особого совпадения личной магии брачующихся, тогда как Метка соулмейта возникает благодаря определенным редкостным качествам личной магии. – В книгах пишут, что союз магов с одинаковыми Метками соулмейта всегда очень удачен, – мечтательно произнес Поттер. – Все это просто предрассудки. Таким людям и впрямь будет комфортно общаться, потому что одинаковый выверт личной магии сблизит их, но и только, – высказал свое мнение Снейп. – Вернемся теперь к тем вопросам, которые ты мне задал в самом начале. Почему разлетелся камень? Не думаю, что кто-то сможет четко это определить, потому что после разрушения были разорваны магические связи, созданные колдовством поколений рода, и камень умер, по сути, превратившись в груду обычных булыжников. Самое вероятное, как и было отмечено при расследовании, это произошло из-за перегрузки едва начавшего набирать силу поврежденного предком алтаря. Билл проводил восстанавливающие ритуалы, но камень все еще оставался нестабильным, когда он решил закрепить на нем свой брак с Флер. А та к тому же была беременной ребенком, ауру которого они повредили потоком сырой магии, когда едва не убили тебя. Камню, хочешь не хочешь, пришлось подключиться к спасению ребенка того, кто своей кровью его возрождал. Но, по-видимому, ситуация там была непростой, и потребовалось много магии рода. А тут еще и Рон, постоянно получающий откаты за нарушение Долга жизни, который, кстати, является проявлением интуитивной магии, ведь он закрепляется на фоне ярких эмоций – желания выжить. Именно поэтому его фиксируют лишь в тех случаях, когда имела место просьба о спасении. Но могу точно сказать, что не всегда просьба инициирует появление уз Долга жизни. Видимо, там должны совпасть несколько факторов. Но мы сейчас говорим о другом, – сам себя остановил Снейп, хмыкнув. – Итак... Камень был еще слаб, он только начал работать активнее, и, по-видимому, в нем все же был какой-то изъян после повреждения, а ему тут же пришлось спасать и ребенка, и дурака Рона. Вот чары на нем где-то и срезонировали, разорвав на куски. – Но камень и до вмешательства Билла понемногу поддерживал Уизли. Утер об этом говорил вполне однозначно. Выходит, он все равно взорвался бы, даже если бы Билл не стал его трогать? Рон же независимо от этого откаты получал. Да и ребенок никуда не делся бы. – А вот это не факт, – покачал головой Снейп. – С Рональдом все понятно. А Флер не была представлена роду, они с Уильямом заключили министерский брак, так что ее ребенок практически не получал помощи от камня Уизли. Если бы все так и осталось, то лишь после первых магических выбросов у ребенка его, так сказать, обнаружила бы родовая магия. Либо если бы его представили камню, проведя соответствующий ритуал. Кровь – носитель отпечатка родовой магии, так что и спонтанное колдовство детей насыщено ею. Это позже уже личная магия обретает индивидуальность. Но Биллу не обязательно было заключать магический брак именно на алтаре. Для этого есть определенные ритуалы. Разумеется, так надежнее, но и нагрузка на камень получилась большая. – Выходит, Флер могла и не выносить ребенка, если бы они не заключили магический брак. Из-за влияния того ритуала, что они с Биллом провели, спасая Рона, – практически риторически отметил Гарри и покачал головой. – Все так переплетено... Ладно, я понял. Ты считаешь, что камень был ущербным, но Билл этого не заметил и своим вмешательством заставил его активнее работать. Магический брак с Флер, возможно, спас ребенку жизнь, но навредил слабому камню. А тут еще и Рон со своим идиотизмом. Но почему все-таки Печати получили именно Билл, Молли и Рон? Неужели и правда Печать передается прикосновением? – Полагаю, прикосновение просто ускоряет процесс обретения Печати, но не является причиной ее появления. Это мое мнение, я на нем не настаиваю, но это мне кажется более вероятным. Камень наградил Печатью тех, на кого он тратил больше всего сил. Рона восстанавливал после откатов. Флер рожала и тянула силы из Билла, камень изо всех сил поддерживал его, как того, кто дарил ему кровь, да и ребенку помогал, потому что уже имел с ним связь. У Флер кровь вейлы, пусть и сильно разбавленная, – ей Печать не грозила. А другие Уизли, видимо, не требовали к себе особого внимания камня, – Снейп умолк, прислушиваясь к звукам почти ночного парка – где-то ухал сыч, а ветерок мягко шелестел листьями деревьев. – А Молли? Ее как угораздило получить Печать? – Молли? – Снейп на миг задумался. – Ты сам отметил, что камень, пусть и слабо, но работал и до того, как за него взялся Билл. Молли родила семерых детей. Это исключительная редкость для волшебников. Обычно больше трех-четырех детей предпочитают не заводить. Так что резонно предположить, что никто из остальных Уизли не нуждался так сильно в подпитке родовой магией, как она. – А у них с Артуром магический брак? – Полагаешь, если бы он был министерским, их семьи не потребовали бы его разорвать? Я же рассказывал тебе, что тогда вышел знатный скандал с их браком. – Выходит, Молли, в общем-то, пострадала ни за что, рождение детей ведь не преступление, – Гарри задумчиво покивал. – Рождение детей – не преступление. Но их еще и воспитывать нужно, и нести ответственность за их дурные поступки. Если бы Биллу и Рональду с малолетства вбили в голову правила жизни в магическом мире, научили осторожности и уважению к другим людям, то один внимательнее отнесся бы к родовому камню, а другой не нарывался бы на откат за откатом. Так что Молли заслуженно получила Печать, – в тоне Снейпа прорезалась категоричность. – Даже удивительно, что не все младшие Уизли выросли дураками. – Ты говоришь о Чарли и Перси? – догадался Гарри. – Они, похоже, самые адекватные в этой семье. Раньше я и Билла уважал за его стремление развиваться, но теперь... Я никогда его не прощу! Не за то, что он сделал с тобой, а за то, что не пытался тебя спасти, – Северус вздохнул, возвращая себе самообладание после вспышки гнева. – Все с вопросами? Ты же и раньше был в курсе, что родовой камень не просто накапливает и передает магическую энергию, а еще и производит массу других операций, так сказать. Так что вполне мог прийти к таким же выводам самостоятельно, – слегка насмехаясь, сказал Северус. – Зато ты так чудесно разложил все по полочкам, – довольно откликнулся Гарри. – Лентяй, – беззлобно бросил Снейп и улыбнулся: то ли Поттеру, то ли каким-то своим мыслям. – Получается, по сути, никто конкретно и не виноват в том, что камень рванул, хотя доля вины Билла все же больше, чем других Уизли. Раз ты все так смог систематизировать, почему судьи этого не сделали? Или они решили просто не разбираться в столь странном деле и списали все на волю Магии, хотя и понимают, что та не является живым существом и не обладает разумом? – Ну и как оценить степень виновности того же Билла? Вот если бы он действительно Бомбарду в камень кинул – тогда другое дело, – пожал плечами Снейп. – Да и получение Печати – это уже серьезное наказание. Потеря потенциала очень неприятное дело. – А то я не знаю! – заметил Гарри. – Хватит болтать, иди сюда, – Снейп чарами превратил кресла, на которых они сидели, в небольшой диван и притянул его к себе. – Мы еще не занимались сексом на этом балконе, – соблазнительно прошептал он на ухо Гарри. – Из восточного крыла Дора и ее матушка нас здесь не увидят, а больше никто не решился бы за нами подсматривать, – намек на некоторую бесцеремонность дам был достаточно прозрачным, и Поттер хмыкнул. А потом вовлек любимого в головокружительный поцелуй, безмолвно соглашаясь перейти к более приятному занятию, чем обсуждение запутанных процессов некоторых магических наказаний.***
Невилл Лонгботтом не был полнейшим дураком, даже если кто-то так и считал. Он догадался, что его специально усыпили, а позже ему наверняка подчистили память. Учитывая, что единственным кандидатом на применение к нему сонных чар был Поттер (ведь нельзя же в этом заподозрить Уизли или Грейнджер, которых взяли в оборот вместе с ним), Невилл с легкостью мог сделать вывод, каким могуществом тот обладал, раз сумел преодолеть воздействие родовых защитных амулетов. Зависть, замешанная на досаде из-за невозможности хоть в чем-то превзойти Поттера, удручала и порождала бессильную досаду. Однако после возвращения домой пришлось выбросить из головы бесплодные мечты все же взобраться по лестнице славы повыше, потому что его ждал неприятный разговор с бабушкой.