***
Солнце, прокатившись по небу, остановилось в вышине, освещая ещё сонную землю, пробуждая её обитателей. Как только блеснули прутья решетки, играя под яркими лучами, снаружи донёсся шорох, оглашая приход человека. Щенки мигом оживились и, поднявшись с земли, насторожились, виляя от азарта хвостами. — Вытаскивай тёмного, он поспокойнее, — произнёс один из новоприбывших, протирая руки тряпкой. Он и ещё несколько людей открывали с ключа все клетки с собаками, готовясь выпустить их наружу — осталось только что задвижку убрать и убежать, чтобы тебя не задело. Работник последовал к вольеру, отворил калитку, держа в свободной руке удавку. Присев на колени, он стал подзывать к себе овчара, цокая и маня рукой. Гончик недоуменно оглядел человека, подозрительно осматривая его с ног до головы. Ему не знакомы эти жесты, но Свити кивком голов, указала последовать к прибывшему. Щенок шёл медленно, остерегаясь намерений человека. Он остановился возле него, ощущая небрежное, но привычное проглаживание на макушке. Из уст незнакомца вылетело довольное «хороший мальчик», а вскоре голова пёсика оказалась на его ладони. Из угла вольера раздался приглушённый шорох, на который никто не обратил внимание. Бесшумно передвигаясь, рыжая дворняжка продвигалась к выходу, оставаясь незамеченной. Она не старалась улизнуть, находясь в метре от свободы, проникла к овчару, и, разинув пасть, цапнула того за хвост, впиваясь в плоть… Пёс моментально среагировал, вскрикнул и тут же схватил клыками ближайшее, что было, укусив человека за кисть. Работник отскочил, размахивая от боли рукой, осыпая Гончика ругательствами. Тот встряхнул раненым хвостом, нарочно попадая им по собаке; развернулся и оскалился, прижимаясь к земле. Злобно рыча, он гнал собаку по вольеру, едва успевая сворачивать, разгоняясь до предела. Разозлённый щенок, круша всё на своем пути, повалил дворняжку; напал на нее, молниеносно нанося удары. Слабые лапами он заменил на укусы зубами, не видя предела… Свити в ужасе забилась в угол, уворачиваясь от случайных выпадов в свою сторону; испуганно оглядывая друга, она мысленно проклинала рыжую псинку, обрушившую их план. Наблюдая на яростной дракой, терьерка поняла, что эта дворняжка уж точно больше не заслужит внимания щенка… Овчар загнал собаку в тупик, не позволяя выйти; он отхаркнул комок шерсти, вырванный с её нежного бока; слизал языком капли крови со своей морды, демонстративно показывая, что ту ждёт… Люди заторопились на выход, уклоняясь от бешенного, по их мнению, пса. Схватившись на дверь, они собирались покинуть вольер, но Свити не позволила им уйти, преградив собою дорогу. Один из двуногих, уже имевший с ней дело, дрогнул, пятясь обратно. Собака осознала это и прильнула к человеку, кружа возле его ног. «Как же противно!» — скривилась собачка, стараясь не выказывать это окружающим. Людьми было принято решение забрать с собой Свити, и её вывели наружу. Обезопасить себя от неё собака не позволила — выхватила удавку, моментально сгрызла её и отбросила в сторону. Гончик из жалости отпустил свою жертву, огляделся, заметил наблюдающую за ним терьерку и тут же соскочил с места, одним прыжком приблизившись к выходу. Человек пожелал закрыть дверь, но его отвлёк шум из соседнего вольера. Крис обратил на себя внимание, взвыв во весь голос. Работник пожалел об этом — его нога тут же оказалась в пасти овчара. Оттолкнув двоих людей, щенок вырвался из клетки, подзывая подругу за собой. Удержать её не удалось — она протиснулась между работниками, с трепетом ожидая свободы. Гончик остановился возле соседнего вольера, кивнул своему спасителю и хотел уже помочь ему выбраться, но ощутил тяжёлый удар по своей спине… Оттолкнувшись от овчара, Свити продвинулась ближе к прутьям решётки, и, опираясь на них лапами, схватила зубами задвижку и откинула её, вызволяя друга из заточения. Крис, почувствовав вольный ветер, вырвался наружу, отворяя собою дверь, за которую всё ещё держалась белая терьерка. Он, не оборачиваясь, помчался вперёд — навстречу долгожданной свободе. Гончик уже решил последовать за ним, но тут же обернулся, оглядывая других заключённых — они в страхе прижимались к своим будкам, чего-то страшась. За сбежавшими щенками с криками последовали работники приюта — не хватало чтобы эти «дворняжки» по улицам города бродили! Овчар кивнул сокамерникам, но те только отвернулись, боязливо перешёптываясь друг с другом. Поняв, что все в сборе, Крис побежал прочь, увлекая за собой людей. Гончик помчался вслед за ним, переглядываясь на бегу. Дворняга остановился возле высокого забора, поджидая своих преследователей; кивнув друг другу, щенки синхронно проскользнули между их ног и, взобравшись по их спинам, запрыгнули на стену. Чёрно-белый пёс, опираясь задними лапами, пытался удержаться, едва не падая. Овчар, целясь чуть правее от друга, оттолкнулся от земли; пробежал по спине человека, уворачиваясь от его рук. Дёрнув плечами, работник пожелал скинуть беглеца, но тот уже парил в воздухе, не заметив перемены. Приземлившись чуть ниже, щенок заскользил, но продолжал бороться, усиленно отталкиваясь от забора. Он вновь проскользил, намереваясь забраться повыше; выставив правую лапу вперёд, он случайно напоролся на железную проволоку, оцарапав ею кожу до крови. Вскрикнув и неистово зарычав, он отмахнулся, скидывая алые капли на землю; поджимая больную лапу, пёс всё же сумел настичь друга, изнемогая рухнув на поверхность. Крис подошёл к овчару, взволнованно обнюхивая его лапу; он решил подбодрить его, похвалив за отменный прыжок, на что получил язвительный смешок, смешанный с болью. Вновь услышав окрик людей, дворняга опомнился, ища глазами свою белую подругу — она бежала за ними, пытаясь повторить их подвиг. Терьерка обратила внимание людей на себя, но те отошли от выхода, отнимая у неё возможность сбежать. В отчаянии, она отталкивается от земли, надеясь на собственные силы. Не запрыгнув так высоко, как хотелось бы, собачонка заскользила по стене, едва не свалившись вниз; усиленно поднимаясь ввысь, она изо всех сил пыталась отпихнуть человека, тянувшего её обратно, но только сильнее близилась к земле. — Крис, помоги! — только и успел выкрикнуть Гончик, хромая, продвигаясь к терьерке, но, едва подняв голову, заметил, как тот схватил собачку за загривок, не щадя сил вытягивая её к себе. Овчар удивлённо оглянул друга, а после мысленно поблагодарил его за его самодеятельность, стремясь помочь. — Я никогда не оставлю её в беде, — пыхтя от усердия, не без гордости ответил пёс; упираясь лапами, он, скрипя зубами, поднимал Свити. Перекинув терьерку через себя, дворняга спрыгнул по ту сторону забора, где его ждала свобода; подгоняя подругу, он мельком глянул на овчара, жалобно смотрящего на него. Поджимая переднюю лапу, он прохромал к краю, не решаясь прыгать. Щенок мялся, пятился назад и вновь подходил; дрожа от страха, он проглотил ком, застрявший в горле, подошёл к обрыву, слегка расправив больную лапу, от чего только больше зажмурился и, оттолкнувшись задними, бросился с трёхметровой стены, молясь не разбиться. Инстинктивно вытянув в прыжке лапы, Гончик тут же пожалел об этом — сморщившись от боли, он приземлился на бок; разодрал его в кровь, прокатившись полметра по асфальту. Услышав скрип железных ворот, щенок тут же сорвался с места и, подгоняемый Крисом, поплёлся прочь, едва поспевая за Свити, ведущей их к спасению. Она была единственной из троицы, кто хотя бы поверхностно, но знал дорогу до замка. За беглецами с криком неслись люди, намереваясь их поймать, чтобы самим избежать проблем из-за жалоб народа.***
Светлый главный зал для Райдера резко сменился холодным, негостеприимным коридором, стремящимся вдаль, без лишних деталей окунающих в раздумья и одаряющий ледяной дрожью. Мальчик встряхнул головой, намереваясь выкинуть из неё негативные мысли, но за малейшее неверное движение он вновь получил удар по спине, и так согнутой под давлением гвардейцев. Стиснув зубы, он молча шагал по направлению, стараясь избегать очередных пыток, но он никак не мог не обращать внимание, что в метре от него, также в кандалах, тянули его родного щенка. Далматинец вырывался из стальной хватки крепких рук, тянувших за обернувшийся вокруг шеи жгут, так не по назначению тративший свою пользу. Пёсик упирался лапами в пол, но прерывающееся дыхание ослабляло его, оставляя марионеткой в чужих руках. Пройдя ещё пару метров, конвоиры остановились, со скрипом отворив одну из дверей стальных клеток и закинув подростка вовнутрь. Словно было мало этого, они, завернув ему руки за спину, нацепили наручники и бросили там одного. В соседнюю камеру отправили его щенка, едва успев снять с того удавку; далматинец вырвался из рук стражи, покидая свою тюрьму, но на выходе его уже поджидали и, не пожалев сил, приложили головой к каменной стене, наблюдая как тот резко обмяк в их руках… Обернув железную цепь вокруг его шеи, они бросили пленённых, в последний раз наблюдая, как Райдер умолял Маршалла подняться…***
Не успев и далеко отойти от приюта, троица щенков вновь оказалась сломлена — старые и новые раны никак не поднимали их боевой дух. Чёрно-белый дворняга больше не был в первых рядах: растратив все силы, он не мог отдышаться, а его живот — истощённый и напряжённый — и вовсе будто охватило огнём. Бежавший на трёх лапах Гончик был крайне неуклюж и медлителен, оставаясь позади всех. Ведущая всех Свити встряхнула шерсть на загривке, который всё ещё горел после зубов Криса — возможно было бы не так больно, не думай тот о том, что без нижнего клыка он её не удержит, — он схватил её гораздо крепче, чем следовало. А рана на боку от Гончика уж тем более не успела зажить и на каждом шагу напоминала о себе. Собачка заметила, что её друзья сдают позиции, оставаясь позади. Увидев вдали надвигающуюся группу людей, она вернулась обратно, подгоняя щенков вперёд. Овчар уловил её обеспокоенность и развернулся, чтобы узнать причину; заторопившись, надеясь поскорее убежать, он перестал обращать внимание на дорогу. — Гончик, осторожно! — терьерка выкрикнула, желая предостеречь, но щенок не услышал это и, напоровшись на выступ на дороге, перевернулся, подвернув левую лапу. От резкой боли он завыл в голос, прерываясь на всхлипы, боясь и вовсе здесь погибнуть. Свити схватила овчара за загривок, потянула подальше от людей, стремительно сокращающих расстояние до них. Стараясь не наступить другу на его больные лапы, она, удерживая его, подталкивала Криса, замешкавшегося и рвано хватавшего пастью воздух. — Крис, скорей! — вновь закричала псица, теперь уже надеясь вызвать в нём давние воспоминания. Дворняга мгновенно подскочил, вздрогнул и после с бóльшим усилием помчался вдаль, обгоняя терьерку. Пожелав завернуть за угол, беглецы оказались окружены со всех сторон успевшими найти подкрепление людьми. Щенки забились в угол, не надеясь на лучшее… Откинув Гончика в сторону, точно полуживую тушку, Свити бросилась работникам приюта навстречу, намереваясь разогнать их. За её спиной подал голос Крис. — Геройствовать будешь, когда сил наберёшься! — шикнула на него собачка, предостерегая его выход на подмогу. Но щенок только передразнил её и первым понёсся к людям, с лаем и криками настаивая на их уходе. Едва только приблизившись к противникам, дворняга оказался отброшен ими в сторону; своим телом напоровшись за острые осколки битого стекла, он разодрал себе левый бок. Истекая кровью, он тяжело дышал, уже не имея сил подняться. В дикой ярости от дерзости людей и от непослушания своего дружка, Свити кинулась своим противникам навстречу, заливаясь громким лаем. Уворачиваясь от рук первого, она проскользила между его ног, цепляясь зубами за протянутую ладонь. Оглянувшись вокруг себя, терьерка заметила гору мусора, лежащую себе в тупике. Увлекая оставшихся отловщиков за собой, собачонка запрыгнула на кучу, оттолкнулась от неё, приземляясь одному человеку на грудь. Колыхнувшись от её веса, он прогнулся в спине, сгоняя руками взбешённую собаку, в чьих планах уже не было сдаваться. За её спиной её два лучших друга, сделавших её жизнь ярче, чем она могла себе представить. Да, они оба натворили делов, но бессмысленно отрицать — они ей давно не чужие. Управляя непослушными от усталости лапами, собачка надавила на шею человеку, после одарив парочкой укусов. Пришлось вновь бежать, уклоняясь от предательских рук. Скользнув между другими людьми, она ухватила одного за штанину, разрывая её, потянула на себя. Пытаясь повторить этот же трюк, она оказалась схвачена отловщиком и прижата к земле; не щадя её, он связал ей лапы, чтоб не двигалась, и отбросил в сторону, вместе с остальными подходя к зажавшимся в углу псам…***
— Маршалл, отзовись! — отчаянно кричал в пустоту Райдер, молясь, что с его родным щенком всё в порядке. Он не видел его — толстая каменная стена отделяла их, не позволяя даже взглянуть друг на друга. Несколько минут мальчик безуспешно пытался звать далматинца. Он нервничал, и это мягко сказано, будь его воля он бы уже давно проломил бы эту стену, чтобы вновь увидеть своего верного друга, но ему и с места сдвинуться было больно. Единственное, что он смог сделать — это выкрутиться, чтобы руки были впереди, а не за спиной, — так удобней. Оглядывая свои запястья, он, осознавая безнадежность, опустил руки, звонко гремя кандалами. По ту сторону стены послышался еле различимый шорох. Подросток напряг слух, с трепетом вслушиваясь в приглушённые стоны. — Р-райдер?.. — тихо и почти неразборчиво вылетело из уст далматинца, очнувшегося от шума в соседней камере. Звеня цепью, он слегка поднимается над полом, ожидая ответа. — Маршалл, это ты… Как же хорошо! Как ты, что с тобой? Всё в порядке? — осыпал только отошедшего от сна щенка Райдер, искренне переживая за него. — Так себе… — прошептал в ответ и затих, ощущая противный вкус крови во рту. Вялый язык его не слушался, а челюсть и вовсе сводило болью. Далматинец держался на подкашивающихся лапах, стараясь вновь не упасть. Он подошёл вплотную к стене, за которой находился его человек — такой же отчаявшийся и пострадавший. Щенок приложился лбом к барьеру, за которым его друг. Райдер услышал его обречённый вздох и стук о камень. Маршалл уже не берёг свою голову — считал, что она уже достаточно пострадала и лечить её никак; но он всё же радовался тому, что хотя бы мог мыслить. Парень пододвинулся ближе, чувствуя, что его щенок рядом; положил на стену руку, представляя, что далматинец там — за ней, и опустил голову, приложив её к стене, за которой также сидел и его щенок…***
Облетая улицы королевства, осматривая каждый переулок, Скай всё ещё таила надежду на поиск овчара. Она опускается на землю, ища его следы, но поначалу ничего не находила, лишь после наткнулась на тёмную, отблескивающую под лучами Солнца, полосу. Кокапу принюхалась и тут же сморщилась от противного запаха, но вскоре поняла, что он ей знаком — слабо, но всё же. Преодолевая себя, она решила убедиться в догадке и пошла по следу, завернув за угол, где таких пятен было ещё больше. Не веря своим глазам, она осматривала этот маленький участок, испытав страха больше, чем за всю свою жизнь. Она не могла поверить, что этой тёмной полосой является кровь её друга, даже ближе чем так — скорее любви. Обходя весь угол, она заметила бурые клочки шерсти, точно принадлежавшей её овчару; рядом же ещё и белые, запятнанные ярой кровью. «Что здесь произошло?» — задавалась вопросом собачонка, оглядывая место побоища. Пройдя ещё немного она увидело то, что её повергло в шок — ошейник Гончика. Она теперь поняла, что связь с ним точно оборвалась. Он не сможет ей позвонить и сказать, где он. Вся надежда покинула её и оставалось только уходить отсюда, ведь подсказок больше не будет… Так она думала, пока вновь не вернулась к полосе на асфальте, ведущей из тупика. Проглотив ком в горле, вновь появившийся от осознания, что делали с её другом, она проследовала по нему, заметив резкий его обрыв, а возле и вовсе широкий след от колёс машины, которая по-видимому, резко тормозила. Скай вновь задумалась, куда мог пропасть овчар, но тут же взлетела в воздух, ища их потенциальное укрытие. Разок остановившись, чтобы сменить баллоны с газом, она заглядывала в любые места с людьми, которым щенки могли помешать, но таких оказалось вдоволь, и поиск продлился бы надолго, но… Кокапу привлекло движение на земле. Она решила мельком посмотреть, много времени не тратя на пустышку. Она заметила группу людей, стремящихся туда, откуда вылетела сама Скай. Собачка пригляделась, приблизив изображение на очках, нашла цель бегущих — они преследовали трёх щенков, старательно бежавших от них прочь…