Пристанище слепых

Утренняя «дезактивация» аванпоста болезненно прошлась по нервной системе, оставив чуть заметные последствия в настроении. К счастью, некоторые уже успели привыкнуть к внезапности этого действа и спокойно спали, не обращая внимания на внешний гул и шуршащие костюмы персонала станции, которые шелестели матовым покрытием от любого движения. Мисс Венейбл, обычно проверяющая в это время восточное крыло где хранились заготовки, сейчас вальяжно вальсировала между своими подопечными и тщательно наблюдала. Женщина находилась в общей комнате без противорадиационного костюма, в отличии от своих коллег, опыляющих всю мебель для профилактики. Древесину предварительно накрывали специальной пластиковой термополиуретановой тканью, которая практически не пропускала лишнюю влагу, и Вильгельмина морщилась, чихая куда-то в сторону, когда ее вдруг резко поднимали и скручивали. Резкий запах застревал в носу и доходил до горла, где противно жужжал, словно пчелиная матка. Обработка поверхностей всей станции длилась достаточно долго, поэтому к восьми утра ноги гудели от боли, и хотелось только присесть, прижавшись бедрами к мягкой поверхности. Женщина увлеченно контролировала процесс, сохранив в памяти дни, когда еще работала секретаршей в компании Джеффа и Мата. Два придурка-наркомана, неподобающие прозвища и затуманенные глаза, которые она не в силах забыть – это часть ее пережитых ужасных лет в тени науки и собственной жизни. Тогда Вильгельмине удалось понять, что она прожила жизнь зря. Однако они когда-то спасли ей жизнь и отдали место управляющей в аванпосте, но мисс Венейбл все еще помнила настолько нелепы и незрелы казались их мозги, и как работать под одной крышей с ними становилось стыдно. Сквозь шумную санитарную работу начали слышаться возбужденные голоса жителей станции, которые показали свои головы из-за дверей. Мистер Галлант недовольно буркнул что-то под нос, и свесился через балкон, разглядывая общую обстановку. Он часто пытался устраивать разборки с администрацией станции, но не был столь конфликтным, в отличие от своей подруги Коко или «миледи всезнающей», его бабушки. Она не закрывала рот и являлась наказанием для всех, кто только посмеет спорить с ней. Оппонентом в споре женщина была непобедимым и с упоением пускала слюни от того, что ей никто не может ответить подобающе. Неповторимая харизма, которой Галлант научилась управлять еще в школьных классах, блестящая прозорливая интуиция, учтивость и наблюдательность – это именно то, что могло бы послужить идеальным оружием против любого, живущего здесь. Правда подобные уловки не работали с несгибаемой рыжей леди, которая только улыбалась попыткам свергнуть ее авторитет. Иви, как оказалось, может вытерпеть любое нападение, неоднократно выедающее из характера ту самую стойкость, которой она обладала. Сплетни всегда касались краешка ее уха первыми, и она непоколебимо твердила их на все стороны в попытках начать разговор, и только из-за этого внук набрасывался на свою родственницу чуть ли не с кулаками. Устраивать драки было запрещено, ведь за такие громкие выходки могли отхлестать плетью. Сейчас, в таких условиях, сложно сохранять былой рассудок, но для своей безопасности придется придержать больной мозг от свинячьих взвизгов и истерики. Сияж, оставленный в воздухе после внезапного появления мисс Мид, словно сахарная пыль впивался в глаза, а запах масла, железа и скисшего молока, словно шлейф проследовали за пожилой женщиной. Сейчас гамма ароматов смешалась с химическим запахом раствора, которого использовали для «дезактивации» и противно рассеялась над общей комнатой. Мириам как-то болезненно усмехнулась и движение в сторону столовой женщины начали довольно медленно, даже нерасторопно. Молодой парикмахер окликнул их, победно сбежав по лестнице. — Снова в душ? — недовольно обернулась Мид, достав связку ключей из нагрудного кармана, и только после того, как мужчина кивнул, вручила ему в руки, — всю воду не тратить, без тапочек не заходить, ибо там скользко, недавно мыли пол. Если не хочешь расшибиться, то следуй моему совету. К завтраку не опаздывать, мисс Венейбл сделает важное объявление. Если с тобой еще такие же чудики идут как ты, скажи им тоже самое. Полотенце у тебя в шкафу, как закончишь, притащишь ключи обратно. Все понял? Эдвард посмеялся и быстро кивнув, поднялся по кривой лестнице. После того как силуэт его исчез в темных коридорах станции, Мириам устало покачала головой и возобновила шаг, подстроившись под главу станции, медленно переставляющую трость. Женщина могла поклясться, что парикмахер обязательно что-то забудет или не закроет душевую, но решила не проверять. Жители станции давно были не маленькими детьми, чтобы самим решать какие-либо ситуации, но Венейбл считала, что все же им понадобиться помощь. Большинство, живущих здесь, никогда и собственноручно полы не мыли и их следовало контролировать и поучать. Такие меры хоть и были бесполезными, но стоили внимания, особенно когда приходится наблюдать беспомощность и жалкое подобие работы. — Не понимаю я, — начала «правая рука» Вильгельмины, — для чего им в душ ходить по восемь раз на дню? Особенно с утра. Кто так вообще делает? — Например я, — Венейбл улыбнулась, когда Мид округлила глаза в непонимании, осознавая, что женщина со скоростью света передвигается по аванпосту со своим сколиозом, — это иногда помогает собрать мозги в кучу с утра, особенно после такой ночи. Я сказала Кулак обыскать комнату мистера Лэнгдона утром и она нашла там целую папку с личными делами наших жильцов. К моему удивлению, среди этих идиотов есть одаренные личности, хотя я давно уже хотела в этом усомниться. — Когда вы только успеваете заниматься моей работой? А еще и обыскивать чужие комнаты. Вы знаете, что есть право неприкосновенности к личным вещам, мисс Венейбл? — из-за угла показался темный силуэт и направился к переглядывающимся женщинам. Он, как всегда, вовремя преградил им проход в столовую собой и улыбнулся. Загадочный представитель кооператива явился сюда всего неделю назад и, ничего не сообщив, поселился под крылом администрации третьего аванпоста, успев подпортить им авторитет. Персонал станции даже слово поперек не может вставить, потому что перед ними человек с черными и белыми конвертами отсюда. Ранее он говорил про какой-то экзамен, естественный отбор, который должен был состояться накануне, но насколько было известно мисс Венейбл и мисс Мид, он просто записывал компромат на всех, поджидая удобного случая, чтобы воспользоваться своими записями. Иначе, как можно объяснить то, что Лэнгдон вечно расхаживал со своей записной книжкой и не выпускал из поля зрения рабочий компьютер. Именно туда и не удалось заглянуть любопытной администрации. — И вам доброе утро, мистер Лэнгдон, — Венейбл оскалила зубы, лживо натягивая улыбку на свое лицо, — вы чертовки искусны в умении появляться из неоткуда, я начинаю привыкать к вашей внезапности. — А вы, как всегда, искусно огрызаетесь и уходите от мои вопросов. Хорошо, давайте не будем об этом, но раз вы уже заметили личные дела, то я буду рад, если смогу обсудить с вами тех кандидатов, которые привлекли ваше и мое внимание в частности, — он показал рукой на винтовую, спиралеобразную лестницу, которая соединяла первый и второй этажи здания, где сейчас каста «серых» разносила тарелки и возилась с питательными кубиками. — С каких пор вас интересует моё мнение? — чуть прищурившись и приоткрыв рот, Венейбл пошла в наступление, сократив расстояние между ними. Однако расстояние было чуть больше, чем на уровне вытянутой руки и Лэнгдон этому довольно улыбнулся, даже не попытавшись остановить. Он доверяет ей или издевается? — что вам кажется смешным? Расскажите, и мы можем вместе посмеяться. Кажется я не припомню, чтобы вы уступали мне в выборе моих людей. — В выборе ваших людей? — он изогнул бровь, и сцепив руки за спиной, угрожающе двинулся на женщину, практически издав вместо шепота шипение, — когда вы успели присвоить человеческие жизни? Вы и так много берете на себя, мисс Венейбл. Распоряжаетесь здесь, выдумали новые правила, которых не существует в кооперативных файлах и постоянно лжете. Какой справедливости и какого доверия вы хотите добиться в таком случае? — Стоять, — Венейбл преградила мужчине путь своей тростью и длины как раз хватило, чтобы серебряный конец уперся ему в живот, — вы не смеете меня пугать, мистер Лэнгдон. Я все еще являюсь главой этой станции и распоряжаюсь в силу своих навыков и своих убеждений. Это моя земля. Для вас должно быть унизительно, что женщина обладает большей информацией, чем мужчина вроде вас. Если кооператив не предоставил вам сводку определенных правил, которые следовало соблюдать, то причины лишь в вас, — после сказанного женщина скрылась в коридорах станции и за ней поспешила неторопливая Мид, даже в лицо не глянув бывшему собеседнику своей «начальницы», опасаясь от него получить какую-то злую усмешку. — Ну что? — метался Тимоти в тесном проходе между люкс-номерами аванпоста. Как только к ним присоединился парикмахер, парень бросился с расспросами. Он нетерпеливый, как обычно, не дожидающийся, что раздражало, — что она сказала, черт возьми? Если она не разрешила я сжую свой галстук и скажу, что это ты. — Она разрешила! Начинай жевать прямо сейчас, все равно на обед кубики, — восторгался собой Галлант, поправляя волосы на голове. Он сейчас так походил на свою дражайшую бабушку, которая так же с упованием гордилась своими навыками коммуникации, — мне даже уговаривать не пришлось, ведь она сама мне ключи вручила в руки. Я же предупреждал, что неотразим утром. Мне даже душ не нужен. — Мы все идем или она разрешила только тебе? — Эмили, привычно скрестив руки на груди, недоверчиво глянула на мужчину, — я не особо уверена, что мисс Венейбл молча наблюдала за этим. — Мы идем все, — светился блондин, поправив свой пурпурный пиджак и темные очки, чуть приспущенные на нос, чтобы видеть сквозь темноту. Он любил подобные имиджевые побрякушки, которые можно было бесконечно теребить, постоянно то надевая на нос, то снимая, — Мид сказала не опаздывать к завтраку, потому что Венейбл сделает какое-то там объявление. — Тимоти, тогда мне нужно взять полотенце. Я не думала, что они разрешат, — кудрявая девушка, чьи волосы хаотично распластались чуть ниже лопаток, после того, как были распущенны из тугого хвоста, расцепила руки, ожидая соглашения. Парень приобнял ее за голые плечи, открытые из-за специфического выреза на платье, которое она успела накинуть перед выходом в коридор и проводил взглядом до комнаты. — Мы позже подойдем. Открой пока душевую. — Как скажешь, Тимоти! — напоследок крикнул Галлант, поднимая одну руку, в которой держал темное полотенце, — смотри только потом, чтоб Венейбл по жопе не дала за опоздание! Девушка вошла в свою комнату, освещенную двумя подсвечниками из которых торчали длинные язычки пламени, ничего не освещающие практически в этом помещении. Темень покрывала все, но Эмили уже успела привыкнуть к такому положению и уже не требовала дополнительных свеч, как было раньше, когда она только приехала сюда. В этих люксах каста «пурпурных» проживала отдельно друг от друга, каждый в своем, с двухместной кроватью и многочисленными шкафами для личных вещей, которых практически не было. Кроме прочих тумбочек и столов существовал санузел, который перекрыли из-за проблем с водой, поэтому всех резко загнали в общую душевую, где после обеда было не протолкнуться. Мид ругалась на тех, кто подолгу засиживался и тратил всю отчищенную воду, как например Коко, которой следующий день всегда сулило наказание. Номера «серых» были забиты по три или четыре человека, ибо обычных рабочих можно было разделить на группы, куда их расселяли в зависимости от возраста и пола. Девушки жили в восточном крыле, направо от злосчастной душевой, а парни чуть поодаль, в западном крыле. Это походило на старый летний лагерь в Калифорнии, где раньше часами можно было сидеть у костра и слушать байки вожатого. То время кончилось, сменившись суровой постапокалиптической реальностью и скудными апартаментами. Каста «серых» проживала в отличных от касты богачей, условиях. Особенно это подтверждали размеры комнат и освещение. Девушка подошла к настенному зеркалу в углу комнаты и стала разыскивать ванные принадлежности, предусмотрительно взяв в тонкие пальцы подсвечник. Он конечно мало спасал положение, но в руке держался уверенно, и с ним не всегда было страшно. Найдя полотенце в углу шкафа, девушка потянулась туда рукой, чтобы достать и кожей почувствовала склизкое, холодное прикосновение нечто того, что находилось внутри. Между полками неагрессивно ползла черная змея, длиною тела скидывая предметы на пол, стремясь выбраться за пределы тесного деревянного сооружения. Холоднокровная свесилась с полки, надвигаясь на девушку и громкий крик привлек внимания Тимоти, ворвавшегося в комнату и заставшего свою девушку на полу вокруг которой ползали, появившийся вдруг, змеи. Молодые люди взобрались на кровать с ногами и отпихивали змей подальше. Они были совсем неагрессивны, но ядовиты. В открытую дверь заглянули Кулак и Мид, держащие в своих руках по фонарику с квадратной большой свечой. Венейбл с ними не оказалось, видимо в этот момент она занималась приготовлением к завтраку, потому высокая мужиковатая женщина направила свечу на пол, осматривая его. — Какого черта здесь происходит? — Мириам вошла в комнату следом за членом охраны третьей станции и оглянула обстановку, оценивая размеры подотряда класса пресмыкающихся. Длинные чешуйчатые тела довольно резво передвигались по полу и некоторые из них шипели, — я думала снаружи все погибло. Одному Богу только известно, как глубоко они зарылись после атомного взрыва, бедняжки. Наверное они проникли через канализацию или вентиляционную систему. Но похоже это к счастью, ведь у нас будет свежий протеин, а кровь можно использовать для профилактики. Мид села на корточки, поставив фонарик на пол, а после, осторожно взяв одну змею из кучки, рассмотрела, предельно зажав ей пасть рукой. Перепуганная девушка обратилась к радостной женщине, которая без стеснения и замешательства отрубала головы змеям и любовалась на их тела. (Если бы Венейбл узнала об этом, Мириам бы не поздоровилось.) Пока Кулак увлеченно рассуждала о сворачиваемости змеиной крови, женщина успела погрузить длинные тела некоторых мертвых в черный целлофановый пакетик, который вытащила откуда-то из личных вещей Эмили. Тимоти лишь молча уставился на истребление живых существ посреди комнаты. — Разве они не радиоактивны? — Ну это мы проверим. По крайней мере следов мутации не видно, что очень хорошо, — она достала из длинного нагрудного кармана небольшой дозиметр. — А можно мне попробовать? — парень осторожно слез с кровати, на удивление своей возлюбленной, и медленно подошел к женщинам, — всегда хотел знать, как этим пользоваться и как это работает на практике. В институт я так и не успел поступить из-за ядерной катастрофы. — Держи, — саркастично улыбнулась глава охраны уголками губ и передала прибор парню в руки, победно вздернув голову, — включай вот здесь и смотри на экран, который покажет тебе точное число. Санитарной нормой является тридцать микрорентген в час, просто проведи над всем пакетом, немного отдаляя и приближая, так, чтобы прибор смог опознать подозрительные для него участки на предмет радиоактивного загрязнения. Чем ближе и дольше ты держишь дозиметр к точной цели, тем лучше он покажет тебе результат. — Четырнадцать, вполне чисто, мисс Мид, — Тимоти удовлетворенно вернул прибор собеседнице и обернулся на Эмили, поджимающую ноги от испуга. Раньше она рассказывала о боязни змей и других безногих тварей, но не могла представить, что снова сможет столкнуться со своим страхом. «Каков молодец» — изумилась женщина, трепетно наблюдая за радостным лицом парня. Голос ее звенел словно у учителя в университете с трудным ребенком. Венейбл, в особенности, выделяла иногда Кемболла среди остальных в убежище, уверяя, что парень достаточно сообразителен и учтив. Наверное, именно его, при желании, выделила бы женщина на разговоре с представителем кооператива, Майклом. Вода коснулась кожи, расслабляя затекшую шею из-за тяжелой и неудобной подушки, которая доставляла неудобство очень долгое время. Воспоминания начинают приходить именно в такие моменты, когда понимаешь, что старое уже никогда не вернётся назад и придется привыкнуть к тому, что существует сейчас: кубик на обед, кубик на завтрак, неудобная кровать, духота, мерзкие люди и одиночество, доставляющее самые настоящие страдания. Эдвард знал, что опустить руки – это тоже самое, что умереть. Разум был привычно разбавлен мыслями о завтрашнем. Таком же, как и этот день. От бесконечной, повторяющейся песни, хочется с размаху впечатать кулак в стену или застрелить того, кто ее поставил. Это намного лучше, чем давящая тишина, весьма лучше. Но старая потасканная пластинка шестьдесят первого года с кричащим голосом Линды Скотт, заставляла думать иначе. Музыка звучала на весь аванпост, ее было слышно везде. Это сводило с ума какой день подряд. Иногда эти голоса сливались у мужчины в голове, после прослушивания одного и того же трека сутками, так громко, что пальцы сами натягивали на лицо подушку и крепко прижимали, чтобы не увидеть следующий день. Даже сейчас сквозь шум воды в общей душевой, в которой он находился в гордом одиночестве, мужчина смог услышать чуть приглушенный крик его имени. Кто-то звал его. Сначала громко, настойчиво, а затем тише, перейдя на шепот. Галлант встрепенулся, выключив воду и оглянулся вокруг. Ни души. Ни одной чертовой души в этом помещении. — Чуваки, это не смешно! Прекратите так шутить, твою мать! — блондин еще раз оглянулся и прежде, чем выйти, повязал полотенце себе на бедра, — если вы опоздаете на завтрак, это не значит, что я должен прикрывать ваши задницы! Это ваши проблемы! Голос отразился эхом по комнате и крики прекратись, сменяясь возникшей тишиной. Музыка, звучащая из главного холла также перестала играть, как будто съехала пластинка. Мужчине показалось? Шумов дезактивации помещения внезапно так же не стало. Похоже санитарную работу успели закончить до завтрака. Внезапное затишье больно ударило по ушам. Подобрав вещи, вышел из душевой, закрыв дверь на ключ. Какая-то чертовщина творилась тут, он это давно уяснил и запомнил, как дважды два, что станция порождает угасшие страхи человечества. Мозг сам начинает придумывать пугающие изображения в голове, сменяющиеся, словно цветные узоры в калейдоскопе. В гостиной, как ее называла каста «пурпурных», расхаживал рассерженный Андре, рассматривая, стеллажи с книгами по всему периметру помещения. Они казались старыми, словно в библиотеке, которой и являлась данная комната раньше. Когда станция была еще не выкуплена кооперативом, здесь находилась академия для одаренных юношей. Элитная прослойка общества, которая смогла сослать сюда своего отпрыска на проживание, считалась сверхчеловечной до тех пор, пока перестала существовать. Однако в преддверии предстоящей третьей мировой войны школу смогли преобразовать в бомбоубежище, которое стало одним из десяти укрытий во всем мире. Мужчина отметил для себя, что на полках была собрана вся мировая классика. Французскую литературу он счел скучной, поэтому даже и не заметил самый дальний стеллаж около камина, где на велюровой, скорей всего итальянской софе, расплылась старшая Галлант. Резная спинка, уходящая чуть вниз, была вдохновлена началом девятнадцатого века, как раньше отмечала ведущая какого-то пресловутого вечернего ток-шоу. Иви успела присвоить это место в общей комнате, когда они подолгу слушали старую пластинку, проигрываемую по сорок раз на дню. «Время в бутылке», по большей степени, навевало меланхолию, ведь когда-то звучала в одной из важных серий «Братьев Харди», где у одного из них умирает девушка. Об этом шоу и Шоне Кессиди женщина могла говорить бесконечно, особенно до той поры, пока Коко не встрянет в разговор. Иви никогда не лезла в перепалку между этими двумя, а лишь с улыбкой наблюдала, что и неудивительно. Все смирились видеть вальяжно восседающую женщину, потешно наблюдающую за очередной конфликтной ситуацией. Сейчас ее софа находилась во главе комнаты, практически в самом центре, и женщина уже лежала на спине, свесив одну ногу. Тепло, исходящее от камина усыпляло бдительность, полностью расслабляя под депрессивную музыку, успевающую наскучить. Бывшая актриса была готова уснуть, дожидаясь долгой подготовки к завтраку, но хождение мужчины по комнате раздражало не меньше чем мучающий голод. Еще хоть один круг, который он сделает вокруг ее софы и она кинет в него его же пиджаком, который он агрессивно бросил на пол. Мужчина не обладал особой стойкостью к стрессам, особенно после того, как Стю был убит Мириам Мид. Они сказали, что молодой мужчина был заражен радиацией, но как ему удалось провернуть план «побега» наружу, если тот был постоянно под присмотром охранной системы и самого Андре? Руки дрожали словно перед казнью, ноги неустанно обследовали пол, пытаясь посчитать его шагами. Данное занятие заставляло лишь кричать от безысходности и эгоизма главы станции. Поучительные истории матери о том, как их оберегают, уже неинтересны, лишь усугубляют положение. Хочется просто кричать. Громко, четко, чтобы с верхушки услышали. Но ведь он знает, что всем плевать на то, что невыгодно. Возвратить человека к жизни не сможет даже кооператив, показывающий себя всесильным. — Прекрати ходить. У меня уже голова кружится от тебя, — сухо простонала женщина в возрасте, не открывая глаза. Ее руки покоились на животе, но в любой момент были готовы схватить пурпурный пиджак за шиворот и пульнуть в неугомонного жителя станции, — тебе говорили, что ты ведешь себя как дикарь? — Заткнись, Иви! Прошу тебя! Хотя бы на одну секунду! — прокричал мужчина, будто в стену, потому что на женщину подобные слова действуют словно зеркало. Темноволосый выглядел беспомощно и Иви радовалась своему спокойствию, — присосись к бутылке мартини и не отпускай до конца дня, чтобы никто не слышал твой голос! Прошу тебя просто заткнись! — Андре, — Дайна погладила сына по плечу, и усадила на диван рядом с собой, — прекрати. Ты же знаешь, что никто не желает тебе зла. Мы хотим лишь помочь, ведь ты выглядишь подавлено. — Подавлено?! — мужчина перебил мать, — подавлено, черт возьми?! Ты до сих пор не поняла, что мира нет? Это конец, чертова ты психичка. Остальные не обладают такой толстокожестью как ты, пойми, что мы все сдохнем от голода быстрей, если нас не расстреляют как Стю. Мы вечно будем сидеть здесь и делать вид, что ничего не произошло, пока больная Венейбл будет скармливать нас друг другу. Как вы вообще могли это спокойно есть, зная, что это?! — Да это была просто курица, Андре. Просто белое куриное мясо, – Иви резко открыла глаза, приподнявшись на локтях. Они посмотрели друг на друга и мужчина отвернулся. Здесь были только они втроем. Дайна Стивенс всегда служила хорошим стимулом, трезвомыслящим человеком, способным доказать всем, что мы слабы лишь до первого препятствия, — никто бы и не стал совать нам под нос отравленное мясо, дорогой. — Послушай, это ведь правда. Венейбл тоже ела с нами. Стала бы она кормить нас источником радиационного заражения? Просто вдумайся, она ведь здесь, чтобы нас защитить и оберегать, а не беспрепятственно убивать каждого, кто просто попал под руку, — женщина провела рукой ему по спине и убедившись, что Андре успокоился, села на место. Он вероятно задумался нал сказанным, и поэтому отсел от собеседниц поодаль. В комнату вошла мисс Вандербильт, укутанная в меховую небольшую шубку. Снова привлекает внимание, не иначе, ведь аромат, которым наполнился воздух, после ее появления, был сравним с запахом из мусорного бака на улицах Калифорнии. Приторный, резкий и чуть кисловатый, похожий на просроченный фарш. Мех, вроде этого, богачи обычно спрыскивали духами и прочей феромоновой лабудой, но запах, который пронесся внезапно в воздухе, заставил закрыть нос и рот рукой. — Это что, Шанель? — Иви устремила свой взгляд на девушку, присевшую на диван и игриво усмехнулась. На богачке был вовсе не писец, а какой-то общипанный мелкий зверек, вроде кролика, и тот скорей всего ненастоящий. По внешнему виду можно было определить, ведь блондинка сжимала рукава настолько сильно, что невооружённым глазом стала видна китайская прошивка. На ощупь очень жестко и грубо, а главное запах, совсем не такой, как у настоящих меховых изделий. Женщина готова была расхохотаться от нелепости этой шубки, — какой у тебя номер? Восемь? Может быть десять? Иначе как можно объяснить то, чем от тебя несет? — Это не духи, — девушка обиженно поджала нижнюю губу, и порывисто стала поправлять прическу, — одна курица из «серых» пролила на меня кубики. Эта пакость застряла на моей одежде, я не смогла ее вывести. Оно даже впиталось в шубу. — Этот мех очаровательной выделки, — женщина хохотнула, продолжая издеваться над хрупким эго заносчивой блондинки. Ее достаточно сегодня смогли унизить для того, чтобы она снова забилась в угол и сутками истерила, — Писец? — Если бы, — Сан-Пьер снова передернуло. Она запахнулась и скрестила руки на груди, ударившись в воспоминания о болване дядюшке, который подарил ей какую-то дешёвую подделку, которую он стащил у своей мамаши, той еще королевы скучного гранжа девяностых, — я не могу поверить, что на мне это надето. Что только не сделаешь ради того, чтобы не замерзнуть. Я даже сплю в этом! Какой позор. Рассуждения Коко прервало внезапное появление Венейбл. Глава станции постучала два раза о пол, заставив обратить на себя внимание. Взгляды присутствующих устремились в ее сторону и заметили изменения в ее внешнем виде. Тонкая пурпурная рубашка с завязками, длинный пиджак, снова подпоясанный черным ремнем с золотистой фигурной пряжкой и длинная юбка, обычно закрывающая ноги, теперь оголяла их по щиколотки. С чего вдруг такой марафет с утра пораньше? Неужели объявление стоит того? — Мы думали, что сегодняшний завтрак станет для нас последним, и мы перейдем на одноразовое питание, — Вильгельмина сделала паузу, выжидая момента, когда остальные жители понемногу начнут доползать в общую комнату, улыбнулась, когда к ней присоединилась еще и Мид, — это утро даровало нам настоящий подарок, и мы должны быть благодарны за такое благословение фортуны. Вы все сможете это сделать прямо сейчас. Прошу проследовать за стол.