Пристанище слепых

Тяжелый обход по периметру аванпоста обошёлся администрации достаточно сложно, ведь члены охранной станции впервые за несколько дней обследовали обстановку снаружи. Внешний участок земли, обнесенный острым забором и железными воротами, на котором и располагалось спиралеобразное сооружение, вход в станцию, им приходилось обходить около двух часов. Не так давно прозвенела еще одна сирена, навязчиво обращая на себя внимание, и главная решила не оставлять это на втором плане, здесь и без того творилась какая-то чертовщина. С каждым разом становилось страшнее открывать глаза навстречу новому дню, но на Венейбл подобные приступы страха не действовали, она казалась самой подготовленной, помимо мисс Мид и прочих членов охраны, которые делились на бывших представителей закона, где сама Мириам являлась дочерью военного человека, убийства у которого были заложены в крови. Пистолет всегда держался в руке уверенно, без лишних судорог в пальцах, будто женщина с ним родилась, а стальная выдержка, здравый рассудок и никакого сострадания, являлись главными помощниками в данной ситуации. Ядерная туманность рассеялась над Калифорнией больше года назад, полностью разрушив и без того хрупкий мир, держащийся на эгоистичных сгустках ненависти, называющих себя людьми. Миром давно правила корысть и тщеславие, но среди прослойки гнили были и те люди, которые хотели что-то изменить. Ища выгоду среди невинных, можно отыскать себе наказание, которое в последствии и убьет. Настоящая катастрофа творилась лишь в головах тех, кто решил апокалипсисом спасти бренную землю от предательства. Вся эта сладкая история о «спасителях» выдумана скорей всего представителями иллюминатов, а не кооперативом, предназначенным защищать оставшихся в живых. Так ли это было на самом деле? Никто не даст верный ответ. Через толстый слой защитного стекла на маске, которая была выполнена в виде большого вороньего черепа, увидеть что-либо кроме своего носа очень проблематично, и поэтому тщательный осмотр собственного участка кажется бесконечно долгим. Костюм изначально конструировался с расчетом на то, чтобы максимально защитить владельца от миазмов «дурного воздуха», но доставлял лишь неудобства. Тяжелая ткань, скорей всего черная кожа или промасленная холщовая, которая давила на плечи, приносила массу последствий в виде заметных синяков. Помимо этого, внутри маски бурление собственной крови в ушах было слышно, и стекла потели каждый раз, когда дыхание начинало учащаться. Мид, предупредительно выставив пистолет, несколько раз обошла вокруг сооружения, и кивнула напарнице; мол, чисто все, можем идти дальше. Вдалеке виднелась перевернутая повозка, три поломанных колеса которой, были сверху, а четвертое валялось рядом. Женщины переглянулись, отметив, что конь завалился на бок, и был на последнем издыхании. Тело животного покрывали гноящиеся язвы, из которых даже сочилась багровая кровь, сливаясь с налипшей на морде, грязью. Лошадь получила огромную дозу излучения, и дрыгаясь, пыталась встать. Грива, ранее густая и черная, теперь напоминала спутанный комочек шерсти серого цвета, на котором налипли частички травы и иссохшие листья. Животное умирало, вдыхая ядовитый воздух, сделавший ее порождением ночных кошмаров. — Бедняжка, — простонали женщины в один голос, и Кулак присела рядом с умирающей, осмотрев. Мид пнула повозку ногой, обутой в шнурованные противорадиационные сапоги с лакированным покрытием, и снова, на всякий случай, выставила впереди пистолет. Дверцы кареты были открыты настежь, и Мириам без труда смогла рассмотреть содержимое. На глаза ничего не попалось, кроме черного чемодана, обмотанного чем-то для безопасности. Водителя нигде видно не было, лишь кровавые следы волочения. Наверное, он попытался сбежать, ничего не сообщив, подумалось помощнице, едва составив примерную картину происходящего. Мид же была уверена, что все выглядело не так просто, как казалось на первый взгляд. Кулак аккуратно провела рукой по голове измученной лошади, чуть придержав за шею, и приставила дуло пистолета к ее лбу. Животное подчинилось, и медленно выдохнуло через ноздри. Женщина зажмурила глаза, при этом поглаживая ее по шее, и резко выстрелила. Выстрел болезненно исказился по округе, эхом вернувшись назад. Мириам кивнула напарнице, и вытащила чемодан, победно вручив в руки. Он казался тяжелым, в меру увесистым. Чуть потрепав его за ручку, женщина оценила вес, и продолжила держать, выжидая, пока «правая рука» главы станции осмотрит тщательно остальную обстановку. — Чисто, — заключила брюнетка, пожав плечами, — нужно глянуть что за чертовщину приготовил нам этот день. Идем, посмотрим. — Надеюсь, что это не бомба, — настороженно процедила Кулак, отводя от себя злосчастный чемоданчик чуть вперед, следуя за Мириам, которая уже неспешно набирала пароль на автоматической двери, — выглядит угрожающе. Достаточно тяжелый и большой. Подобные продавали тогда в моем детстве, интересно откуда сейчас раритет смогли отыскать в горе трупов за спиной? — Ты думаешь, что кооператив хочет подложить нам свинью в мешке, взорвав нас? — усмехнулась она, проигнорировав рассуждения Кулак и, зайдя в лифт, нажала на цифру нужного этажа. После погружения под землю, перед ними вскоре оказались длинные коридоры станции, всегда такие же темные, хоть убейся. В костюмах благо находилась специальная линза ночного видения, благодаря которой с легкостью можно передвигаться без лишних травм. Глава станции часто ругалась за неосторожное поведение в узких проемах, но Кулак и без этого сумела ударяться о низкие потолки, помогая «серым» пострадавшим лечить «боевые» ранения. — Ты думаешь, что это из Святилища? —остановилась широкоплечая двухметровая женщина перед дверью, словно вглядываясь в лицо собеседницы за маской. Она могла лишь слышать ее реакцию по интонации, но только гадать, о чем мисс Мид рассуждает в голове. — Откуда ж еще? — удивилась Мириам, будто это было очевидно, — Лэнгдон приехал тогда на такой же карете. Думаю, это послание избранным, некий ответ на волнующий вопрос; кто же отправиться в Святилище? Мисс Венейбл скажет конечно точней и больше, чем мы с тобой тут надумаем, ведь она наверняка в курсе его плана. Комната отчистки освещена красными лапами, а в самой ее середине располагалось некое колесообразное сооружение, похожее на железную сетку. Сверху было то же самое. Мид осторожно ступила на него и зажмурилась. Дым, словно водопадом, обрушился на низкорослую пожилую женщину в костюме, и исчез. Помощница повыше повторила эту же процедуру, и они переглянулись, понимая, что стоит проверить на безопасность еще и кожаный чемодан. Он оказался полностью безопасным и поэтому члены охранной станции направились дальше, после того как лампочки загорелись желтым, сообщая, что с радиационным фоном все в порядке. На той стороне их поджидала мисс Венейбл, от волнения сжимающая трость руками. Ее губы поджались, а постукивание серебряной трости о кафель говорило о нетерпении. В последнее время женщина слишком сумбурно куда-то торопилась, вечно не давала продыху, заставляя работать и вставать слишком рано. Наверное, в ней говорил подбитый Лэнгдоном авторитет, который она упорно пыталась восстановить, ведь после его появления, все опасались лишь тайного гостя из кооператива, нежели рыжеволосую, пряди которой привычно были собраны в прическу. Она неспешно осматривала пол под ногами и изрядно проводила по двери взглядом, в которую вошли уже знакомые женские силуэты. Высокая положила кожаный чемодан рядом с главной и одним только взмахом руки открыла крышку. — Яблоки, — восторженно заключила Вильгельмина, наклонившись вперед. Перед женщинами в чемодане предстали красные наливные плоды, аккуратно разложенные каждый в свою лунку. Если подсчитать, то выйдет чуть больше двадцати штучек, как раз хватало, чтобы накормить всех, включая касту «серых», которые даже завтрак то не видели. — Зачем кооперативу посылать карету с яблоками? — изумилась Мид, сняв надоевшую маску, и передав фрукт в руку радостной и одновременно ошеломлённой женщины, откинула вещь куда-то в сторону. Ремень так же полетел за всем костюмом вниз, и женщина облегченно сняла защиту. Кулак, открыв рот так же медленно стянула маску, но осталась в костюме. В таком раскладе она напоминала большого королевского пингвина, оставшись в капюшоне, что позабавило лишь до тех пор, пока Кулак не стянула его с головы. — Ни пятнышка, — пропустила она вопрос, покрутив яблоко на свету. Цвет был темно-красный, какой-то роскошный, изысканный, как будто аристократический. Он словно шелк переливался под лампой и Венейбл успела проверить фрукт на предмет подделки, надавив пальцами. Настоящее. Довольно крепкое, значит созревшее, что невольно обрадовало, заставив улыбнуться краешками губ. Она как-то давно, практически полгода назад, представляла долгожданную встречу со свежими продуктами, но сейчас прийти в себя не удавалось всем трем членами администрации. — Если их вырастили до ядерной войны, то как они сохранились? — задалась вопросом помощница главной, уставившись на «подарок» кооператива перед ней. Рука в черных кожаных перчатках, неспешно провела по яблокам, взяв более крупное, — ни одного дурного яблока здесь нет. — Это достаточно легко объяснить, — Кулак так же взяла яблоко в руку и осмотрела, — я вела блок о питании до войны. Современные яблоки месяцами лежали на прилавках, из-за химикатов, которые в них вводили на специальных упаковочных предприятиях. Скорей всего это «Красный вкус», который вырастили на восточном побережье, достаточно востребованный и узнаваемый сорт. — Они не с восточного побережья. Это дар Богов, Божий промысел, — процедила сквозь зубы Мид, перебив помощницу, — и ответ на наши молитвы. Это то, что мы смогли заслужить своим непосильным трудом, защищая аванпост от нападения мутантов и каннибалов. — А если их вырастили в Святилище? — Вильгельмина перевела взгляд с яблока на женщин и голос дрогнул, словно в горле застряло смятение. Она прекрасно могла представить угрозу, которую представляют яблоки в случае чего, — и Лэнгдон их заказал, чтобы показать, что ждет избранных. Но откуда мы знаем, что он задумал? Может этот «подарок» содержит яд и мы все передохнем от отравления, словно загнанные в угол крысы, а может это отвлекающий манёвр для его плана, или еще чего хуже. — Подожди, мисс Венейбл, — Мид устремила глаза на собеседницу, потерев запястье, прервав ход ее мыслей. Она насколько часто пыталась очернить Майкла в глазах окружающих, отмечая странное поведение, что сейчас трудно было понять, выдает ли она это с сарказмом или нет, — получается ты так же, как и мы не знаешь откуда это? — Нет конечно, — женщина будто поперхнулась собственной слюной от неожиданности вопроса, и оттянула рукав пиджака, — Лэнгдон не посвящает меня в свои планы. К сожалению, я ничего не знаю. Ни про этот щедрый подарок, ни про его безопасность для нас. — Мы в полной заднице. На столе снова стояли серебряные тарелки с утренней похлебкой, ради которой Венейбл собрала всех в общей комнате, настоятельно порекомендовав помолиться перед едой, включая собственно и дочь миллионера, которая в свою очередь противилась даже прикасаться к змеиному мясу. Его вышло настолько много, что хватит еще на несколько приемов пищи до завтрашнего дня, после которого снова на столах образуются питательные кубики, которые на языке отвратительно расплывутся теплой истомой, пропадая, и чувство голода все равно навязчиво о себе напоминает после приема пищи. Кажется, что сжирать пыльные книги с полок будет хорошей идеей, но слепая наивность дает о себе знать. Кубики и обычная бумага во рту чествуются одинаково бесполезно и разницы особой не ощущается, кроме постоянной изжоги. Каста «пурпурных», скорей малая ее часть, стала утопать в малых дозах алкоголя, которые мисс Мид покорно контролировала по просьбе главной. Никто не напивался, лишь забывался в собственных больных головах, рассуждая о прошлых и глупых ошибках до жизни в аванпосте. Усталый взгляд устремился снова в тарелку, а ложка в руках медленно помешала похлебку по часовой стрелке, немного растягивая удовольствие. Синяки под глазами стали неким повседневным украшением, как бы это ужасно не звучало. Музыка давно выключена, и тишина, разбавляемая постукиванием серебряных приборов о посуду, немного нагнетала. Биться головой об стену бесполезно, кричать тоже бесполезно, остается сложить руки на коленки и ждать. А вот чего ждать? За столом жители практически не разговаривали, играли в молчанку, кидались презренными взглядами, особенно когда мисс Венейбл не появлялась на пороге столовой, что в последнее время было часто. Переглядки всегда превращали спокойную трапезу во всеобщий хаос, который перерастал впоследствии в драку. Разнимать людей словно диких псов, жаждущих разорвать друг друга от неизвестного гормонального всплеска, становилось и вовсе неинтересно и охрана станции продолжала раскладывать игральные карты на коленях, с насмешкой посматривая на эту картину. Очередная «доза» спиртного пролилась через край бокала, словно не видя никаких более преград, и на белоснежной скатерти тут же образовалось достаточно заметное пятно от шампанского. Иви, заметив свою рассеянность, вздрогнула и схватила полотенце, лежащее у нее на коленях, став молниеносно вытирать объект своего минутного позора, в голове чертыхаясь и проклиная сонный разум. Алкоголь всегда действовал на женщину одинаково, затрагивая при этом координацию, поэтому она шла сосредоточено, полностью контролируя каждый свой шаг, подобно Боингу, идущему на посадку. Пьянеть не хотелось, никак не сейчас, чтобы вдруг не выпустить из виду что-то интересное и побывать в центре очередного скандала. Получалось плохо, ведь прошлый бокал сильно ударил в голову, развязав мозги настолько, что аж собственные пальцы дрожали, выпуская стекло из стальной, казалось, хватки. Тимоти из-под ресниц посмотрел на голодных «серых», которых заставали есть остатки, а также обычную порцию кубиков, разделенных пополам. Повара экономили на всем, включая и эти гребанные полтора кубика. Окружающие могли только рассуждать о геноциде, наблюдая за творящимся хаосом вокруг станции номер три, и успокаиваться лишь тогда, когда мозг стучал; они пытаются нас спасти и разделить еду пополам. С тех пор как убили Стю прошло не так мало дней, и все жители практически забыли инцидент, связанный с бывшим возлюбленным, но изрядная истерика в голосе молодого афроамериканца раздражала не меньше, чем его фантазии. Никто, по правде говоря, не мог представить истинную картину, и удостовериться в том, что это и правда была простая белая курица, но Стивенс упрямо настаивал на теориях заговора против всех них. Пережив достаточно сложные отношения со своим первым мужем, Андре уже и не задумывался о дальнейшем развитии своей любовной жизни, раздражаясь от каждого человека, который его знал. Мужчина мог бы послать все и жить отдельно, где-нибудь на окраине леса, пока не встретил свою спасительную ниточку. Того человека, из которого в последствии вытащили душу, показав изнанку. Частые срывы дали отрицательный результат на отношениях к людской сущности, переломив ребра от горечи, словно старую пластиковую игрушку, и он снова отодвинул тарелку от себя, представляя на месте мясного деликатеса человеческие кишки с кровью. Он рассуждал как собственная мать, все еще думающая, что апокалипсис лишь способ закрыть ее шоу на телевидении. Мужчина частично являлся ее копией, строящей козни против тех, кто был к нему достаточно благосклонен первое время. Андре насел всем на уши, обвиняя в самых мерзких и отвратительных поступках, в которых числился и каннибализм, упорно отрицаемый главой станции в какой раз. Сейчас крайнее место во главе стола пустовало из-за каких-то срочных проблем на аванпосте, поэтому разбавлять истерику Стивенса приходилось его матери, одной из единственных, кто хоть на секунду попытался включить рассудок. Она знала, что пока ее сынок не доведет себя до нервного срыва, не остановится. Он вечно перебегает из крайности в крайность, надоедая до такой степени, что запихать в рот салфетку этому излучению агрессии и истерии, не кажется уж такой дурной идеей. Стеклянный бокал с недопитым алкоголем устремился в стену, пролетев над головой пригнувшегося Андре. Его руки резко закрыли голову, прижимая грудную клетку к столу, как будто это бы спасло. После того как бокал разлетелся от удара о книжный шкаф на осколки, каста «серых» принялась быстро все убирать, салфетками хватая острые края разбитого стекла и сгребая их в одну кучу. Инициатором сие хаоса стала Иви Галлант, которая непременно осадила взглядом агрессию афроамериканца. — Достаточно, Андре, — женщина встала из-за стола, грациозно поправив край своей юбки, аристократично выгнувшись, подняла голову. После пристального взгляда, она медленно удалилась за пределы столовой в общую комнату, где снова развалилась на софе, — если мне не удастся заткнуть тебя в следующий раз просто одним взмахом руки, то полетит ножик. Мы устали от твоих постоянных истерик, дорогой, особенно в нашей плачевной ситуации, из которой каждый здесь пытается выжать хоть что-то. Если не хочешь это гребанное мясо, то просто продолжай дальше испытывать на себе достаточно эффективную диету, состоящую из кубиков и мяса твоего бывшего! — Чертова ты тварь! — проорал гей, встав. Мужчина настолько сильно откинул стул назад, что тот упал на бок с грохотом, а жители станции, чьи глаза были наполнены ужасом и непониманием, молча наблюдали за очередной потасовкой, которую любезно организовали эти двое. Ни один день здесь не проходил без очередной драки, повторяющейся уже несколько месяцев подряд, правда уже с новыми зачинщиками и поводами для конфликта. Они насколько устали друг от друга, что находится под «одной крышей» становилось тошно даже от одной мысли. Учитывая то, что их место пребывание находилось под землей, лезть на стену с когтями не было смыла. — Андре, постой! — окликнула его мать, практически загораживая собой проход перед мужчиной в общую комнату. Иви не выражала абсолютно никакого смятения, с особым восхищением отмечая свое превосходство над остальными. Женщина настолько устала от сложившейся ситуации, где ее самооценку портит не особо производящий положительное впечатление человек и заставляет чувствовать виноватой, что губы сами искривлялись в хитрой ухмылке, — прекрати устраивать цирковое шоу, дорогой и послушай меня. Дайна Стивенс приблизилась к сыну, протянув ту руку, в которой сейчас не оказалось бокала с тем же самым содержимым, которое бывшая подруга Натали Вуд, любезно утилизировала в стену и натянуто улыбнулась. Женщина пыталась аккуратно придвинуть его к себе, но тот практически силой оттолкнул ее и направился в сторону развалившейся Галлант, которая безэмоционально пылилась в потолок. Еще несколько жителей встали, в том числе и сам Галлант, спускающий очки на нос для лучшей видимости, чтобы предотвратить начинающуюся драку, если она начнется вдруг. Мать настолько взбесила его своим спокойствием, что новая волна агрессии не заставила себя долго ждать, когда руки вдруг сложились в кулаки. — Иди сюда, сука старая! — мужчина сорвался с места, словно дикий коршун, и подлетев к софе, схватился руками за женскую шею. Практически заставил приподняться до уровня своего живота, и услышав долгожданный хрип, еще сильней сдавил кожу, наблюдая за ее спокойным выражением лица. Глаза словно под гипнозом рассматривали лицо душителя и Иви хитро усмехнулась, — над чем ты смеёшься, дрянь?! — Над твоей нелепостью, Андре, — руки надавили сильней, а в комнате казалось повыситься градус. Женщина приблизилась к лицу мужчины, взяв под контроль давление рук, и посмотрела в глаза, осторожно выдохнув, — ты действительно хочешь это сделать? Если сможешь, то ты станешь не хуже убийцы Стю, а ты так его проклинаешь, дорогой… настолько, что хочешь убить меня? Руки развязали тугой узел на шее бывшей актрисы, и мужчина сложился пополам, будто сломавшись, и присел рядом с софой, на которой Иви облегченно выдохнула и свесилась, чтобы посмотреть на Андре. Афроамериканец зарыдал, переходя от рыданий на громкий крик и поэтому женщина чуть пододвинула его к своим ногам, на которые он облокотился, как на спинку кресла. Наманикюренные пальчики прошлись по мужским плечам, чуть похлопав или даже погладив, прижали ближе. Галлант всем телом ощущала его дрожь, и от этого просто понимающе продолжила потирать собственную шею, на которой останутся заметные синяки. «Серая» сковала руки в замок перед собой, и смотрела в пол, не отрывая взгляда. Остальные шушукались о «пурпурных», непонимающе разводя руками и чуть приглушенные голоса всех остальных, жителей, отходящих от шока, слышались эхом в столовой и гостиной. Коко нервно жестикулировала, постоянно пытаясь привести в чувства своего парикмахера, который крутился вокруг своей бабушки словно на иглах. Хотелось прижаться к стулу, ведь ноги гудели. Слугам не разрешали сидеть, уповая на их стойкость перед препятствиями, готовя на непосильные, для касты «пурпурных», труды. Они всего лишь слуги, недостойные, «серые» на фоне ярких цветов. Этот цвет всегда считался нейтральным, недостаточно возвышенным, нетребовательным, спокойным, и, наверное, из-за этого главная назначила его отличительным цветом для касты слуг. Огонь в камине заметно пошатнулся скорей из-за сквозняка со стороны входной двери, который устроил Мистер Лэнгдон, внезапно навестивший зал. Как обычно: светлые мягкие волосы, беспрепятственно лежащие на плечах, застегнутый на все пуговицы красный пиджак, темная рубашка, и невыносимый прищуренный взгляд. Он явился так внезапно, неожиданно, такого никогда не было. В такое время мужчина работал над бумагами или за компьютером, а сейчас будто плыл по комнате, медленно переставляя ноги. Поприветствовав присутствующих наклоном головы, прошел чуть дальше к камину и уставился на огонь. Руки привычно забраны за спину, знак того, что он значительно возвышался над обычными людьми. Майкл всегда смотрел сверху, будто недовольно, оценивая, выбирая угодного. Интуиция по поводу опасности этого человека никогда не подводила. Один раз он сумел поймать ее в коридорах станции, якобы попросив воды, и Мэллори отскочила от представителя кооператива так, будто он стоял с пистолетом, направленным в ее сторону. Такое ощущение, что он находится везде, он все знал, слышал, словно он не человек, а душа этого аванпоста, будто он проник в стены здания. Девушки из касты «серых» начинают трепетать и бурно что-то обсуждать, при этом хихикая. Тело ощущало опасность и страх перед ним. — Как тебя зовут? — проговорил Майкл чуть слышно, наконец-то заметив прислугу и наклонился, немного уменьшая свой рост перед низкой девушкой. Обжигающее дыхание коснулось уха. Мэллори напряглась, заставляя себя не поднимать глаз. Он чувствовал ее сбивчивый ритм сердца, которое колотилось как бешенное.Тело предательски дрогнуло. — Мэллори, — смогла выдавить служанка, чьи волосы были туго связаны в гульку на голове, собственное, как и у других представителей данной касты служащих. Они словно идентичны, неинтересны и плоски. Девушка поправила очки пальцами, которые спали на нос, и снова опустила глаза в пол, — вы хотите воды сейчас или мне принести ее позже? Девушка почувствовала какой-то сумасшедший жар. Огонь в камине словно вторил ее ощущениям, понимал. Служанка подмяла края своего фартука, и подошла ближе, медленно опустившись на корточки, и просунула руку внутрь. Пламя расступилось, давая обмануться, а затем набрало скорость, и вырвавшись наружу чуть не подошло одежду Мэллори. Она прекрасно знала, что глаза сейчас не обманывают и языки пламени ее слушаются, права не совсем так, как это иллюстрируют в книгах и фильмах. Остальные «пурпурные» закончили с трапезой и уже приютились в гостиной, в которой зазвучала расслабляющая, но надоедающая пластинка с голосом Линды Скотт. Половина уже успела к тому времени закончить свои рассуждения на тему поведения Андре и Иви, которые так же сидели, как и прежде; он на полу, облокотившись на ее ноги, а женщина на софе, которую отжала у остальных. Все так же было шумно. Жители то и дело выкрикивали что-то, кидались обвинениями и спорили, давясь собственными слюнями, пока на пороге не появились глава станции и члены охраны. Женщины выстроились в некую шеренгу, и мисс Венейбл постучала о пол концом трости, дав сигнал для обеих каст. Обратив на себя и своих подопечных внимание, устранила ненужный гам, выровняв спину, насколько это было возможно, и исподлобья обглядела всех: — Последние месяцы были слишком тяжелыми для всех нас и, чтобы сохранить порядок на станции и ваши жизни, в том числе, я избрала слишком суровые меры наказания, — начала женщина, немного неуверенно, заметно волнуясь, — думаю, сейчас нам необходимо ощущение некого праздника, дух товарищества, когда каждый сможет подставить друг другу свое плечо. Потому сегодня вечером, после ужина мы проведем ночь Хэллоуина, в качестве жеста доброй воли, в стиле викторианского бал-маскарада. — Хэллоуин уже на этой неделе? — удивился Галлант, переглянувшись со светловолосой подругой, — неужели уже год прошел? — Все мы и вправду потеряли счет времени и столь праздничное событие идеальная возможность исправить ошибки, которые мы успели совершить по отношению к своим сотоварищам и нашим близким, — Венейбл привлекла внимание Лэнгдона, и они медленно отвели от друг-друга взгляды, — призываю вас всех использовать свое мастерство и фантазию. Я уверена, что вы все отлично справитесь и создадите изысканные костюмы. — Можно я и дальше буду просто пить? Для пошивки костюмов у нас есть «серые», а вечер еще не скоро настанет, — Иви приблизила тонкие губы к бокалу, но Галлант отобрал у нее злополучную стекляшку и шумно уместил на столе. Мужчина побоялся, что амбициозная женщина и этот бокал бросит в стену, а он сам останется без напитка, — куда проще весь оставшийся день заниматься абсолютно ничем. — Ой, дай себе свободы. Ты еще не устала быть гребенным циником? — мужчина глянул на родственницу, — тебе напомнить, как твой эгоизм испортил нам с Эдвином последний Хэллоуин? Как ты не пустила нас на улицу к городской площади? Вся чертова Калифорния тогда потеряла меня. А все потому, что ты не умеешь толком отдыхать. — Все лишь потому, что ты выглядел нелепо, дорогой, — перебила бывшая актриса своего внука, — я не могла позволить общественности распустить слухи о твоей бурной личной жизни. Ты ведь менял своих возлюбленных как перчатки и не советовался со мной, зато просаживал деньги на никчёмные развлечения своих бедных необразованных друзей. Я хотела найти тебе достойную пару, но ты всегда шлялся к каким-то мужланам. — Довольно, — Венейбл подняла руку перед собой, недовольно осмотрев обоих. Она первый раз повысила голос в присутствии мистера Лэнгдона. Галлант съёжился от пристального взгляда главной и застегнул пиджак на пуговицу, поправив очки, слетевшие на кончик носа. Иви нервно усмехнулась и потрепала внука за плечо в качестве извинения, — вам пора позаботиться не о прошлом, а о будущем, которое вы встретите уже совсем скоро. То, как вы встретите эту ночь, королеву темного времени года, которая своей луной все же освещает нам путь в кромешной мгле, то так и проведете оставшийся год. Выбирайте кем вам быть: здоровым смертным, либо мертвецом без души. Имея в виду бездумных каннибалов, Венейбл сделала специальный акцент на последней строчке, чтоб до всех точно дошло ее содержание. Хоть жители и ненавидели подобные вправления мозгов от главной, сейчас она сделала это как нельзя кстати. По мнению женщины, обе касты должны задуматься о том, чтобы упорно отстаивать своё место в Святилище. Уметь импровизировать в случае чего, еще не повод для гордости и самолюбования, когда на кону стоит и собственная и чужие жизни, за которых женщина все еще в ответе. Если говорить честно, то сама Вильгельмина часто испытывала эмоциональную привязанность, словно они были частью ее семьи, где она являлась лидером, вождем, а они ее преданными слугами. Некоторые обладали преимуществом по своему статусу, но это никак не влияло на отношение персонала аванпоста. Все были в равных условиях. Соперничество каст между собой по-особенному выделялось на фоне общих бед и конфликтов, но всем было как-то не до этого. Когда большинство уже успело разойтись, женщина услышала за своей спиной монотонные и сдержанные хлопки. Издевательски изогнув бровь, словно в усмешке, Майкл сложил руки за спиной и медленно приблизился к источнику своего злорадства. Венейбл нелепо развернулась лицом и надменно оглянула нахала. Лучезарная ненастоящая улыбка снова окрасила лицо Лэнгдона и Венейбл так же наигранно изобразила ее, словно подражая. — Красиво говорите, мисс Венейбл, — каста «серых» украдкой бросала в их сторону взгляды, и следила за каждым словом. В мыслях администратор аванпоста отмечала, что он специально выбрал людное место, чтобы в очередной раз понизить ее авторитет и показать, что у главной тоже есть слабые места, — но так ли все красиво на самом деле? Неужели этот маскарад к чему-то обязывает, и предлог крайне печально закончиться? — Я не понимаю, о чем вы, — улыбка непонимающе исказилась, и женщина уставилась на оппонента, обвиняющего ее в чем-то. — Мы же оба понимаем, что ваши планы, нацеленные на истребление всех кандидатов для лучшей жизни в Святилище, очень плохо могут отразиться, — он сделал небольшую паузу, выжидая ее реакции. Женские брови сдвинулись к переносице. Она была недалека от всплеска, медленно внутри закипая и готовясь к атаке, которую представитель кооператива явно не ожидает, — вы готовы продаться эгоизму и совершить роковую ошибку? Вы помните вашу главную цель как лидера станции? — Вы меня подозреваете в запланировании убийства всего аванпоста? — удивление переросло больше в возмущение от несерьезности обвинений, — моя главная задача лишь обеспечить это место всем необходимым. Ваши слова пусты без аргументов, мистер Лэнгдон. — Вы думаете, что я ничего не понимаю? — Лэнгдон сократил расстояние, подойдя чуть ближе. Теперь они смотрели друг другу в глаза прямолинейно, не отклоняясь от зрительного контакта и места между ними было явно не так много, чтобы успеть достать пистолет, — вы используете вечеринку как предлог. Она думала об этом, и только сейчас сама себе смогла признаться, что слишком вожделеет попасть в утопию. Слишком горит желанием доказать что-то. Всем было безразлично на женские матриархальные устои в сравнении с кооперативом, который сейчас представлял один из их команды, поэтому Вильгельмина умело отстаивала свою оппозицию против самоуверенного Лэнгдона, хоть и не имела особых привилегий. Она не была членом кооператива и понятия не имела что происходит, и что на самом деле ждет их на том берегу, где им обещают сладкие плоды и шикарную жизнь. Что если все это заблуждение и Святилище станет для них не спасением, а настоящим наказанием? Женщина уже подумывала над тем, чтобы влепить нахалу пощечину и расправиться с его самолюбованием, но мужчина вовремя перехватил ее запястье и Венейбл сжала ладонь в кулак, чем сделала себе же хуже. Майкл потянул главу станции на себя, приближая настолько близко, насколько это было возможно и угрожающе улыбнулся, оскалив зубы. Одним только взглядом он смог сорвать с нее маску безразличия и спокойствия и превратить ее в настоящую Вильгельмину. На лице читалось смятение и беспокойство, а рука дернулась, чтобы освободиться. — Я бы на вашем месте даже не задумывался над этим, — мужчина наклонился к ее уху и тихо продолжил, — вам ведь дорога жизнь, за которую вы так усердно боритесь, не так ли, мисс Венейбл? — женщина с трудом смогла вырваться из хватки и,напоследок оглядев угрожающего, развернулась на каблуках в сторону подопечных, чтобы так же пойти за ними. Этот человек снова унизил представителя власти на перед своими подчиненными. Если мужчина хочет разрушить и без того ее шаткое положение, то былое влияние восставить будет трудно после визита Лэнгдона. Женщина была уверена, что выкинет его из своих владений и он покатиться дальше, ведь выстраивать положительные отношения становилось с каждым разом трудней. Сила, которой он обладал, прежде говоря о моральной его трезвости, очень впечатляла. Вышка кооператива слишком избирательно отнеслась к кандидатам, раз такой специалист как Майкл самостоятельно прибыл на отбор кандидатов. Тихую атмосферу коридоров аванпоста нарушили отчетливые шаги, переходящие на бег. Они, то вовсе останавливались, то звучали громче и быстрей. Мракобесная темнота, которая изредка освещалась несколькими канделябрами, расставленными вдоль, как-то по-особенному пугала в противовес тишине. Времени на подготовку к маскараду осталось не так много и поэтому «пурпурные» ютились в своих номерах вместе с кастой «серых», которая пыталась подготовить что-то подходящее для данного вечера. Дверь в номер Коко предательски скрипнула, обратив на вошедшего внимание. На кровати вальяжно расположилась мисс Галлант, закинув ногу на ногу, пока ее внук чудил что-то с прической Коко. Пол был усыпан обувью, которую скорей всего она ранее впопыхах разбрасывала и плакала из-за того, что подходящие и любимые вещи остались в Новом Орлеане. Учитывая то, что девушка цинично относилась ко всему обслуживающему персоналу, стилист согласно закивал головой, когда ему вручили пурпурный пиджак. Коко иначе бы не разрешила прикасаться к своим волосам обычным людям. — Мэллори, — мисс Сант-Пьер развернулась в сторону входа и шумно откинула ожерелье на туалетный столик, — ты снова таскаешься не пойми где, а у нас на носу важное мероприятие. Когда же ты, сгусток идиотизма, наконец это поймешь и пошевелишься ради того, чтобы в очередной раз не позорить меня? Проходи, давай, не стой, вцепившись в дверь зубами. — Прости, Коко, — девушка виновато опустила глаза и направилась в сторону гардеробной в номере, где находились знакомые ткани, пахнущие чем-то приторно-сладким, — ты уже решила в чем пойдешь? — В самом лучшем. Это единственная категория, которая меня устраивает. Не задавай дурацких вопросов, пожалуйста, — увидев в отражении на зеркале Мэллори, трогающую туфли на высоком каблуке, девушка с яростью кинула в инициатора ее гнева заколку, напоминающую клешни краба или морскую закрученную ракушку, — почему ты лапаешь мою обувь? Снова. Хэллоуин единственный праздник здесь, который мы вообще решили справлять с тех пор как поселились в этот гадюшник. И ты сейчас должна думать не о моих ногах, на которых будут красоваться эти «Лубутены», а о платье, которое, между прочим, само себя не сошьет. — Я хотела использовать эти шипы для своей маски. Ты ненавидишь эту пару и не носила ее годами. — Ты разве не знаешь, балбесина, что вещи могут быть дороги как память? Но я бы ее выбросила только из-за того, что она напоминает мне о нашем знакомстве. Нелепое невежество с книжками, которое вследствие нашей дружбы стало моим агентом, — удивилась Коко и, пригласив Галланта помочь, оглядела Мэллори с отвращением, — вообще мне кажется, что вам «серым» наряжаться не разрешено. Во-первых, Лэнгдон еще не провёл свой этот дурацкий отбор, чтобы мы были уверены в спасении наших туш, а во-вторых, я заплатила за этот билет кучу денег, и не хочу кичиться перед теми, кого не выберут. Мэллори вышла из комнаты и, закрыв за собой дверь, плотно прижалась спиной, обняв себя за колени. Усталость от издевательств бывшей подруги нагнетала, особенно, когда это касалось ее скудного положения. Рутина, закручивающая девушку в водоворот повседневности, скучной реальности, достаточно обнадёживала. Сутки летели как секунды, но куда? В пропасть? Неизбежно потерянное время сулило скорую погибель. Когда? Завтра или сейчас? Мэллори не так себе представляла жизнь после обучения в дорогом учебном заведении, который и спас, и испортил ей жизнь одновременно. Благодаря Коко она теперь здесь, но где бы она была, не встретившись с девушкой в коридорах учебного заведения? Если ей придется выделиться для того, чтобы не быть мертвой на станции и попасть в Святилище, то она должна постараться и пройтись перед Лэнгдоном и Венейбл в победном платье. Девушка чувствовала себя принцессой Дианой, готовящейся надеть свое платье мести, осталось только его добыть. Либо сшить самостоятельно, что за три часа не получиться, либо импровизировать на ходу, пока взор дивы направлен на отражение в зеркале, а не на прислугу, «серую», которая и слова сказать якобы не смеет. Мэллори знала, что спорить бесполезно, ведь в этой игре каст, которой управляет Венейбл, нет не победителей ни проигравшись. Женщина все держит под контролем, но ее идеальная репутация, которая казалась таковой, упорно разрушается стараниями мистера Лэнгдона. Все могли только представить, что скоро к шахматной партии между эгоцентризмом и субъективным идеализмом главы станции, присоединиться третий игрок, с именем Майкл. — Помнишь ту ночь Хэллоуина, когда ты оделся как юный Майкл Джексон из «Джексон Файв», а я нарядилась как Майкл Джексон на суде по совращению несовершеннолетних? Тогда еще твоя бабушка сравнила тебя с Джимом Моррисоном, и мы весь вечер смотрели «Практическую магию», разговаривая с ней о музыке девяностых, — затараторила девушка, чуть приподнявшись, и оглядела собеседника, который колдовал над необычной формой прически, напоминающей по своему облику подобие пизанской башни. — Господи, как я люблю Хэллоуин! Это единственный день, когда все остальные тратят на себя столько же усилий, чтобы выглядеть круто, сколько я трачу каждый день, — восторгался собой мужчина, чуть надавив на плечи девушки, чтобы та села обратно в кресло, — я восхищен собственным мастерством. Бабушка? — Великолепно, дорогой, — Иви Галлант поднялась с места и подошла к радостной Вандербильт, приводящей себя в порядок, — теперь я понимаю почему ты промотал два салона. Будем считать, что это была раскачка. Когда ты научился этому? Ведь за все свои тридцать лет ты только ежегодно наживал проблемы с законом, вместо того, чтобы заниматься модой. — Понятия не имею, похоже, что это врождённый дар. Я ведь родился с расческой в руке, — вдова потрепала его по голове и отошла ближе к кровати, на которой Коко расположила свои наряды, — а ты, в отличие от Коко решила в чем продефилируешь перед представителем кооператива? Я знаю, что ты мечтала бы заполучить золотой билетик, просто соблазнив Лэнгдона одним взглядом, хотя он, кажется, кроме главы станции ничего не видит в радиусе пару метров. — Это мы еще проверим, но мне вот это очень симпатизирует, — женщина отодвинула пару платьев, и вытащила одно, которое имело вшитый черный корсет, — именно в этом я наконец-то буду чувствовать былую тонкую талию. Вечерние приготовления смещались все ближе к ночи, когда уже из каждого угла слышались оживленные разговоры и веселые перепалки. Совсем без грубости, без какой-то издевательской усмешки или чего-то еще. Мэллори отворила дверь в маленькую комнатку, по размерам действительно уступающую номерам «пурпурных». Девушек из ее касты не было рядом, поэтому «серая» уверенно преодолела расстояние между входом к своей кровати, откуда хотела взять постельное белье. Венейбл предупредила, что перед вечеринкой Кулак нагрянет с проверкой и старые простыни нужно отнести в прачечную, чтобы «начать жизнь заново». Глава станции любила подобные рассуждения, философствовать приходилось правда только с надоедливой, для нее, Иви Галлант, или излучающей позитив, Дайной Стивенс, которую женщина тоже недолюбливала. Девушка передвинула одеяло, чтобы снять с него пододеяльник и заметила между простынями странную пурпурную ткань, узорную, не похожую на обычные вещи «серых». Откинув постельное бельё в сторону, Мэллори обнаружила платье, с тугими завязками в области груди, и длинными рукавами. Что оно здесь делает? Скрытое от глаз, будто бы специально. Кто мог знать о том, что девушка захочет обставить Коко? Скорей только сама Вандербильт, но вот стала бы бывшая подруга размениваться любезностями и делать приятные подарки для своих соперников? Гостиная уже наполнилась развлекающимися жителями станции, пока во главе зала представители охраны устанавливали достаточно массивную деревянную бочку с водой, размерами напоминающую больше бак. Несмотря на общие буйные разговоры, общая комната наполнилась тишиной, а голоса разговаривающих будто стали приглушенными. Где-то неподалеку, совсем тихо, звучали ноты уже знакомой мелодии и «правая рука» главы станции сделала радио еще тише, дабы приготовить присутствующих к предстоящему объявлению. Выкатив большую тележку, доверху набитую яблоками, женщина приблизилась к источнику воды. Рядом стоящие «пурпурные» одновременно сняли маски и шокировано открыли рты, пока восторженная, даже немного оживленная, Мириам рассматривала каждое яблоко и помещала его в воду. Андре и его мать обошли есть зал, подходя к деревянному чану, и рука мужчины сама собой потянулась внутрь, чтобы взять в руки то, что его заинтересовало. Правда сначала он подумал, что ему показалось и наступившие галлюцинации от голода пробили мозг, но нет. Перед ним была полная гора яблок, разложенных мисс Мид в тележке, словно бильярдные шары. — Андре, ты можешь в лучших традициях классицизма катиться в задницу. Никаких угощений, пока не придет время, — женщина выбила из руки афроамериканца плод, и он обратно плюхнулся в воду, оставив после себя разводы и кучу брызг, — перед тем как ты спросишь: «откуда это?», я, пожалуй, приведу ка сюда лошадь, которая привезла эти дары через целый Ад для нас, воскрешу ее и заговорю на зверином, только для того, чтобы ты смог заглянуть к ней в рот. Мисс Венейбл сказала, что у всех будет шанс выиграть яблоко позже. — Я знаю, это ведь символ, — Галлант тоже встал, обратив внимание на необычную инсталляцию, — что-то похожее на сад Адама, яблоки из Рая. Очевидно ведь, что они из Святилища. — Поблагодарим же вселенную за то, что она послала нам их в этот сложный час, — воодушевленно раскинула руки Стивенс в знак принятия и выпила из бокала, который держала все это время в руке, немного оттянув свою маску, — надеюсь, что такое испытание прослужит свою службу в будущем, чтобы мы смогли отметить свои грехи и не быть изгнанными из Рая, как презренные Ева и Адам, нарушившие закон. — Как же ты бесишь мать твою, — огрызнулся Андре в сторону матери, и удалился на диваны, где рядом со своим внуком ворковала святящаяся от радости вдова, — сильно болит? Мужчина обратил внимание на место синяков, которые женщина пыталась упорно скрыть, нацепив на шею колье. Та немного потупила взгляд, якобы, не понимая, о чем он говорит, а после отмахнулась, что все нормально. Правда ли он чувствует угрызения совести за свой неконтролируемый гнев, или делает вид? Стивенс не похож на человека, который будет проявлять сочувствие ради выгоды. Слишком простоват для такой продуманности. Коко пришлось объявлять себя самостоятельно, ведь Мэллори рядом не оказалось, поэтому девушка грациозно, насколько у нее это получилось, прошлась по верхнему балкону, и успев испугаться появившуюся Венейбл из-за угла, юркнула в сторону своей касты под восторженные аплодисменты. — Это ты сделал прическу? — брови Мириам удивленно поползли вверх, когда она снова оглядела волосы Коко, — прекрасная работа. — Не корабль конечно, но тоже неплохо смотрится. Причем без лака, вот этими самыми ручками сделал. Сам удивлен, — успел очароваться собой мистер Галлант, с упоением погладив себя по пиджаку, — давно не делал что-то подобное, да честно сказать, вообще не делал. — Сегодня ночь всех святых, — женщина обратила на себя внимание начав вступительную речь перед началом празднества, словно открывая его, — что ознаменует начало темной половины года. Когда границы между нашим и загробным миром становиться тоньше и потерянные души пронзают небесный свод, в отчаянном поиске дороги домой. В эту ночь мы поминаем мертвых, нам приходится скорбеть по слишком многим, но еще мы празднуем то, что пока к ним не присоединились. Мы восхищаемся мелочами, которые когда-то принимали как должное: еду, напитки, танцы, музыку и фильмы. Все мы, и я подчеркиваю, все мы должны провести эту ночь как последнюю. Проводить все невзгоды перед началом чего-то нового и светлого. Займите свои места. Женщина указала тростью в сторону диванов и одинокой софы в центре, которую сразу же заняла Иви. Каста «серых» по-прежнему стояла, оперившись о стену спинами, но им разрешили присесть на пол. «Пурпурные» начали переговариваться о возможности появление представителя кооператива на празднике, но Мид лишь усмирила данный разговор, сообщив, что Мистер Лэнгдон отменил приглашение. — Хэллоуин даровал нам возможность снова почувствовать себя в кругу семьи, и насладиться знакомым кино. Добрая американская традиция, которая должна сыграть сейчас в пользу нашего сплочения, принесет нам не только позитивные эмоции, но еще и выводы, который каждый из вас сделает в последствии. Эта музыкальная комедия под названием «Серенада солнечной долины» должна скрасить наши реалии и оставить под впечатлением. Устраивайтесь поудобней, наполняйте свои бокалы шампанским до краев и забудьте о том, что вас тревожило. Венейбл дала знак мисс Мид, которая включила старый пленочный проектор, годов 40-х, наверное, не больше. Он затрещал, показывая на импровизированном экране черно-белые картинки, сменяющиеся лицами и диалогами, которые заполнили комнату. Главная прошлась вдоль диванов и подошла к своей напарнице, наблюдающей за порядками. Та тут же сообщилась, что представитель кооператива вызвал ее к себе в кабинет. Женщина миновала два коридора и по специальной номерной карточке прошла внутрь номера, сразу же увидев радостное лицо. Она прекрасно понимала, что на следующие два часа она станет не только главным его развлечением, но и посмешищем всего аванпоста. Он снова найдет способ ее унизить и иногда даже казалось, что это было главой целью его визита сюда. — Вы оторвали меня от празднества, мистер Лэнгдон, но сами не пришли. Так никто не делает, — Венейбл с порога обратилась к виновнику ее присутствия и покосилась на настенные часы. Скорей всего Вильгельмина это сказала лично для себя, ведь знала, что ни единая душа не будет искать главу станции в канун Хэллоуина, — может вы объяснитесь за свое позднее приглашение? — У меня очень важная информация, — Майкл поставил старый радиоприемник на стол c каким-то грохотом и откинулся на спинку кожаного кресла. Женщина невольно опустилась в кресло по его желанию, закинув ногу на ногу, — это не розыгрыш и не правительственная уловка. У нас есть кое-какой сигнал по ту сторону. Люди из кооператива никогда не оставляли таких вещей после себя. Это что-то более уникальное. Мне важно получить ваше мнение по этому поводу. — Вы пытаетесь меня подкупить своей добротой, после того, как привешивали за шкирку ко всяким нелепицам? Это просто смешное ребячество, – Венейбл оскалилась, продолжая играть роль независимого монарха с абсолютной властью. Ее нервный смех выдал некий испуг. Построив здесь тоталитарный режим, беспрекословное подчинение и полный контроль, управляющая считала, что ее не касается никакой Лэнгдон со своей проверкой, я ни за что не буду участвовать в этой глупости. Лэнгдон зло нажал на кнопку приемника, включив заранее записанный звук, который передавал координаты их станции. Это был абсолютно чужой полигон, абсолютно чужая земля и голос. Что здесь твориться? В гостиной уже слышны оживленные стуки бокалом о бокал. «Пурпурные» о чем-то беседовали и смеялись, под громкую музыку. Кто-то снова разливал шампанское и даже случалось так, что проливал мимо. Никто не спорил, и в целом без побоев все обошлось. Мисс Мид немного нервничала, ведь главной до сих пор не было. Не случилось ли чего? Часы уже показывали приближение полночи, а это сулило исполнение главной мечты обеих каст – яблочный конкурс. Без администрации нельзя начинать это действо, поэтому Коко, явно нетрезвая, веселая и разгоряченная обстановкой, то танцевала, то общалась со своим парикмахером и его бабушкой, которые о чем-то рассказывали остальным. Галлант вечно на перебой пытался рассказать все истории из жизни своей родственницы, которые он слышал явно не раз. Вся компания, включающая Тимоти и Эмили, подняла бокалы за упокой бывшего мужа Иви, который обдурил ее в суде когда-то давно, а Андре, позабывший ранние истерики, сейчас так же радостно справлял праздник. Под чуть приглушенный свет страшней выходить, но Мэллори упрямо шагнула на встречу в неизвестность. Кажется, ее никто не узнал, маска закрывала половину лица, а кружева красиво переливались с блестками, которыми она обклеила маску. Несмотря на запрет она смогла решить для себя выделиться, хоть раз на фоне Коко почувствовать себя полноценной. Блондинка, увидев Мэллори прибыла в недоумение и чуть не выгнала ее переодеваться. Она всегда узнавала своих подопечных и в этом не было какой-то мистики. Риск быть пойманной уже перешел грань, но разборку между девушками никто не оценил. Они стали настолько близки, что Вандербильт узнает каждого даже по форме ногтей, на которые она обращала внимание. Всю комнату озарил красный свет и сигнализационная оповестительная система, которая напугала неожиданностью, оповестила о вторжении кого-то лишнего на станцию. Мид выскочила в коридор, и принялась искать Венейбл, которой не было нигде. Она просто исчезла, будто растворилась в одной из комнат, но Мириам настойчиво впихнула в руку пистолет, и наставила его на выход, который раньше был закрыт. В кабине лифта кто-то томно дышал, и женщина это слышала. Спрятавшись за стену, рука в перчатке нажала на кнопку вызова лифта, и двери тут же открылись. Силуэт в капюшоне выстрелил в «правую руку» главы станции, куда-то в живот, скрывшись в темных коридорах. Мириам, прикрывая свое ранение, осторожно сползла по стене, и только тогда обратила внимание на то, что вытекало у нее из раны. Вместо крови - машинное масло, а на месте раны – кабели и проводки, которые начали искрить.