***
Эта неделя была худшей в жизни Эрена. Подтверждала неписанное правило: никогда не говори, что хуже не бывает. Жизнь обязательно докажет обратное. Когда он только сбежал из комплекса, он был в ужасе. Светланы Петровны нет, а ему надо научиться жить самостоятельно, среди людей, о которых он толком ничего не знает. Эрен не умел этого! Пришлось научиться. Выбора всё рано не было, да и столько надежд в душе… Новая встреча с Управлением. Казалось, всё кончено. Его с таким трудом налаженная, пусть и не до конца, жизнь рухнула. Оказалось, ситуация не настолько безнадёжна. Само пребывание в комплексе и лапах учёных… Страшно и болезненно. Светлана Петровна от многого его ограждала в силу своих возможностей. Тут, наоборот, пытались извлечь из него максимум пользы в кратчайшие сроки. Но при этом рядом была Милена. Эрен знал, она его ждёт. Её тепло и поддержка помогали вынести любые испытания. И даже когда всё закончилось, именно она не дала Эрену сожрать себя. Он всеми силами цеплялся за жизнь. Старался если не забыть, то перешагнуть через случившееся. Было ради кого. Ради себя. Будущего, которое теперь у него есть. И Милены, что стала центром мира Эрена. Получалось не очень, но он пытался. Всё рухнуло внезапно. Эрена самого замутило от вида изувеченного тела Ангелины на заборе. Это было жутко. Он сразу понял, что случилось, и оттого было лишь страшнее. Дейв. Его рук дело и послание Эрену. При всём желании не получалось всё списать на случайного соплеменника. Это предупреждение, что Эрен ещё ответит за гнездо. Только вот ударило это по Милене. Самым жутким было то, что Эрен не почувствовал Дейва. Тот смог подобраться совсем близко, оставить свой «привет» и уйти, а он не заметил! Чересчур расслабился или Дейв научился скрывать своё присутствие? Эрен не знал, и это пугало его до внутренней дрожи. Не за себя боялся, за Милену. Кто знает, не станет ли она следующей в желании отпрыска причинить ему боль? Боль Милены Эрен чувствовал чуть ли не физически. Всей душой жаждал помочь и задыхался от беспомощности. Не было его, способа облегчить страдания Милены. Ангелину Эрен в силу ряда причин не любил, но для Милены она была младшей и любимой сестрой. Горечь потери смягчит только время. Её слова, злые упрёки, притом такие справедливые и потому особенно болезненные. Каждое как выстрел в упор. Ранят. Причиняют боль. Нечего ответить. Нечем оправдаться. Права. Всюду права. В жизни Милены всё было бы по старому, не появись там Эрен. Он вломился в малый дом и её жизнь. Принёс массу проблем и переживаний. Из-за него Милена оказалась в зоне риска. Теперь ещё и родного человека потеряла. И совсем не помогает делу, что он готов наизнанку вывернуться, чтобы сделать её счастливой. Кому до этого есть дело?! По факту, от него только беды. Эти мысли изматывали душу. Кричали ему — убирайся из жизни Милены. Собирай манатки и вали. Но он всё медлил. Ждал сам не зная чего. За это время Эрен успел пообщаться с людьми Управления. Как с мелкими сошками, так и с Иваном Юрьевичем лично. От него же он получил остатки документов, подтверждающих его право жить среди людей, и новую порцию уговоров сотрудничать. Сама мысль о повторении недавнего кошмара вызывала ужас. Было стыдно. А ещё сны. Липкие кошмары, где он бродит в сером мареве и непременно встречается с существом, выглядящим точь в точь, как он сам. Эрен пробовал уйти от него, убежать, спрятаться в тумане. Бесполезно. Что бы он ни делал, двойник его находил. И говорил, говори, говорил… Эрен пытался не слушать. Зажимал уши руками, но слова звучали прямо в голове. » — Ты можешь бежать. Отрекаться. Пытаться забыться. Только от себя не сбежишь. Ты несёшь зло. Разрушаешь всё, к чему прикасаешься. — Не правда! Нет! — Ты знаешь, что я прав. Потому что я — это ты» Слова двойника проникали в душу, отравляли мысли. Эрен не хотел видеть его глаз, в которых стояло мертвенное равнодушие и вспыхивали садистские искры наслаждения, когда он говорил обо всём, что Эрен натворил под действием сыворотки. Он мог часами смаковать подробности и ощущения, заставляя Эрена страдать. И каждый раз заканчивал одним и тем же, что он — это Эрен, и ему никогда не убежать от себя, что бы он ни делал. Эрен просыпался в холодном поту с бешено бьющимся сердцем. Эти кошмары повторялись из ночи в ночь, словно его кто-то проклял. Жуткие сны ночью, днём мысли, наполненные безнадёжностью и виной. Это выматывало и сводило с ума. Горе привело в дом Милены её отца и мачеху. Один раз они нанесли визит Эрену. Хотели посмотреть, кому сдаёт их дочь жильё. Недолгая беседа, и подозрительность на грани враждебности от отца Милены чуть ослабла. Мачехе, по ощущениям Эрена, вовсе было всё равно. Почти каждый день забегал Дима. Но даже его жизнелюбие дало крен. Потеря больно ударила по нему. Он улыбался через силу, пытался шутить, только было видно, насколько всё наиграно. Надо уходить. Нечего ждать. Без него жизнь Милены станет лучше и уж точно безопаснее. Боль со временем притихнет, и она снова сможет радоваться жизни. А он, Эрен — болезненное напоминание о трагедии. Решиться было тяжело. Больно. Но надо. Он обязан научиться жить без неё. Как, Эрен не знал, но должен это сделать. Уже начал собирать вещи и искать жильё в соседних городах, как на пороге появилась Милена. Она просила прощения, а ему было ещё больнее. Невыносимо видеть слёзы и тоску в любимых глазах, чувствовать волны боли, распространяющиеся от неё. На похоронах Милена цеплялась за него, словно он был единственной опорой в её жизни. Ей было очень плохо, Эрен чувствовал это эмпатически и задыхался от беспомощности, не в силах помочь. Когда всё закончилось, она с родными поехала в дом отца, он сюда. Семье нужно побыть с друг другом, он там лишний. Растерянность владела Эреном. Стоило принять мучительное решение, как жизнь внесла коррективы. Сегодня Эрен каждой молекулой своего существа чувствовал — он нужен Милене. Не может бросить её сейчас в таком состоянии, да и не хочет быть без неё. Только вот имеет ли он право снова поддаваться своей слабости и идти на поводу эгоизма? Ведь пока он есть в жизни Милены, она будет в опасности. А без неё он, наверное, сдохнет. Невесёлые мысли прервал стук в дверь. Распахнув её, Эрен обомлел. На пороге была Милена. Милена, которая явно сегодня передружила с алкоголем. — Привет, — улыбнулась она. — Можно? Он посторонился, пропуская Милену внутрь. Вместо того, чтобы пройти вглубь дома, она застыла рядом, а стоило Эрену к ней повернуться, привстала на носочки и поцеловала. Её губы были горячими и мягкими, с привкусом пряного вина. Реальность подёрнулась дымкой удовольствия, отключая голову, оставляя наслаждение моментом и близостью Милены. Эрен целовал жадно, нестерпимо изголодавшись по её поцелуям, ставшими в короткий срок такими необходимыми. Думать не хотелось, только быть и любить Милену каждым прикосновением. Холодные пальцы, забравшиеся под его футболку, несколько отрезвили, позволяя неистовым усилием взять себя в руки и отстраниться. Это было мучительно. Внутри всё пылало, требуя продолжения. Да и Милена продолжала тянуться к его губам, давая понять, зачем пришла. — Милена, нет, — выдавил Эрен. — Почему? — спросила она, казалось, заглядывая в самую душу, если, конечно, у него есть душа. — Ты хочешь меня. Я чувствую. Хотел. До физической боли и искр перед глазами. И не имел права. Никакого! Не сейчас. Что он творит, скотина похотливая?! С Миленой всё ясно. Ей плохо, и таким глупым образом, под действием алкоголя, она ищет утешения. Тем более, она и раньше не скрывала своих симпатий и желаний. Разве что, так явно настаивала на близком знакомстве впервые. Но он-то должен держать себя в руках! Кто-то из них обязан думать головой. И вроде бы, сейчас, по заверениям, учёных он безопасен, можно получить то, о чём так долго грезил… Да он после уважать себя окончательно перестанет, проклянёт сам себя! Потому что подло это — пользоваться уязвимым состоянием девушки. Это чуть ли не изнасилование, ведь Милена явно не отдаёт себе отчёта в действиях. Значит, он обязан успокоиться и поступить по совести. Но как же всё сладко видится в мечтах… — Думаю, тебе стоит сейчас лечь спать, — пробормотал он, отводя взгляд от манящих припухших губ. — Ах, да! — разозлилась Милена. — Ты о моём благе печёшься ведь! Как там? А! Вот: «со мной опасно связываться, ты можешь пострадать» и так далее, и тому подобное. Только знаешь, Эрен, я по горло сыта твоими отговорками! Ты даёшь надежду, делаешь шаг навстречу, чтобы потом в очередной раз оттолкнуть. Надоело! Мне надоело за тобой бегать. Ты не единственный мужик в мире! И получше найду! Это была истерика. Милена не рыдала, нет. Она шипела коброй, высказывая претензии, и, что мерзко, обоснованные. При этом в голосе проскальзывали звонкие нотки слёз. Слова о других мужчинах вовсе вызвали внутри Эрена вспышку злобы. Только через их трупы! У него были причины держать Милену на расстоянии, сейчас тоже не время для подобного сближения, но никаких других он не допустит. Никогда. Не для того он прошёл через Управление — свой самый жуткий страх, — чтобы теперь отдать Милену какому-то неудачнику. Мысли о том, что недавно собирался уйти из её жизни, были благополучно забыты. Осталось только одно желание — быть рядом, оберегать. От тревог, бед и возможных соперников. Им нужно немного времени, сейчас слишком много всего разом навалилось, но оно у них есть. В данный момент Милену стоит уложить спать, а серьёзные разговоры вести уже завтра. — Сядь! — рявкнул Эрен. Милена, что всё это время продолжала кидаться упрёками, подавилась новой колкой фразой, осеклась и послушно села на диван. Смотрела на него огромными глазами, изредка моргая, напоминая сову. — Сейчас я не собираюсь выяснять с тобой отношения. На поводу твоих хотелок тоже не пойду. Сейчас ты ляжешь спать. Здесь, чтобы на виду была. — Но… — Никаких «но». Утром ещё спасибо скажешь. А сейчас иди умойся, раздевайся и в постель. — Не смей мне указывать! — Милена, не заставляй меня поступать так, как мне не хочется. Он говорил тихо, но ему самому было не по себе от этого шелестящего могильным холодом голоса. Похоже, подействовало это и на Милену, или она увидела что-то такое в лице Эрена, что сочла послушаться. На умывание и устройство в его постели у неё ушло минут пять. Она демонстративно отвернулась от него, а Эрен, присев на край кровати, легонько провёл пальцами по мягким локонам. Уснула Милена, наверное, за какую-то минуту, и сейчас он мог ласково прикасаться к ней, а внутри моросила грусть. — Глупая девчонка, — прошептал Эрен в тишине. — Ты даже не представляешь, как нужна мне и насколько мне сложно говорить тебе «нет». Глупая, но такая любимая… Признаться в лицо Эрену не хватало духу. Он постыдно боялся, что эти слова могут что-то изменить, повлиять, и не лучшим образом. Ему доводилось любить. Светлану Петровну. Свою, как оказалось, мать. Любви к женщинам Эрен не знал. Только если то, что он чувствует, не любовь, тогда какая она? Что есть чувство, о котором слагают стихи и пишут песни? Вопли ночью под окнами, огромным веники цветов, дорогие безделушки и пустые комплименты? Эрен так не считал. Может, это и красивые жесты, так любимые женщинами, только если за ними не стоит нечто большее, это не более, чем пустышка. Крючок, чтобы ловить доверчивых дурочек. А он всего лишь хотел разделить свою жизнь с Миленой. Как с равной. Ни больше, ни меньше. Любовь ли это? Каждый решал для себя сам. Но иначе Эрен не хотел и не умел. Всё или ничего. К чему ему блестящий суррогат? Осталось только понять, нужно ли всё это Милене.***
Это даже не разочарование. Известия раздавили Сергея. Ударили в хрупкий фундамент мирка, что он пытался построить, и обломки погребли его под собой. Всему виной знание, что принёс ему Степан: он убил не того. Тварь, которую он приговорил, была невыносимо похожа на Эрена, но им не была. Какой-то потомок этого ублюдка. Всё было зря. Он чудовищно рисковал собственной шкурой, потерял возможность слежки за Управлением, и ради чего?! Да, уничтожить опасного гибрида, несомненно, благо, но Сергей в жизни бы не поставил столько на карту, знай он, что это не тот, кто нужен. Каким же блаженством было осознание, что его враг мёртв. Минуты, которые тот должен был корчиться в агонии, были экстазом для Сергея. Ему было даже плевать на то, что они потеряли возможность копаться в файлах Управления. Степан ругался, что стены стыдливо краснели. Мол, из-за идеи фикс Сергея они лишились такого козыря! Ведь Управление теперь точно сменит систему защиты, и незаметно в их файлах уже не порыться. Сергею было всё равно. Он чувствовал какой-то слепящий восторг, словно сорвал джек-пот у жизни. Зря. Всё оказалось зря. И радовался он преждевременно. Пока он праздновал, разоряя сбережения на дорогое вино, закуски и продажных женщин, позволяя себе временно уйти в нирвану победы, его враг закончил свои дела и стал свободен. Эти безумцы позволили столь опасной мрази жить среди людей! Если бы не Степан, Сергей о подобном даже не узнал бы! Благослови Бог этого парня, который решился ещё раз хакнуть систему Управления. «Поймали и выпроводили» его быстро, главное, чтобы не отследили. Зато за те несколько минут, что компьютерщики отслеживали присутствие Степана, он узнал последние новости. Например, недоумки упустили Дейва, на которого устроили охоту. Только их провал мало волновал Сергея, а вот собственная ошибка… Ну ничего! Это ещё не конец. Живёт, значит, среди людей? Ладно. Сергей его найдёт и придумает способ убить и без нервнопаралитического газа и яда. У всех есть свои уязвимые места. У Эрена тоже. Осталось их обнаружить и правильно распорядиться информацией. Сергей улыбнулся, бездумно глядя в окно. Наверное, недавний он сам бы ужаснулся безумному взгляду, который отражался в стекле, но сейчас он ничего не видел. А если бы и видел, ему какая разница? У него есть цель — уничтожить врага, отомстить за Машу. Остальное вторично.***
Как же жаль, что не имел он возможности понаблюдать за своим врагом после «послания». Дейв и без того страшно рисковал, воплощая в жизнь свою безумную идею. Ему на какое-то время буквально пришлось стать человеком! Серым, незаметным, думать о чём-то бессмысленном, посылая в мир — я безобидный человек, не более. Никакой уверенности в успехе у него не было. Каким бы ущербным ни был Эрен, он чувствовал соплеменников заранее, и в тот момент он был в доме. Из того, что успел хватить из сознания Эрена Дейв во время их «единения», он знал, что тот спутался с врагами и по итогу выторговал себе право жить среди этих человеческих ничтожеств. Оказалось, понял правильно, и риск был в том, что он не знал, какими способностями станет обладать «любимый папочка» после этой авантюры. Вдруг, усилятся? А может, он наоборот их окончательно лишился? В любом случае, затея была рисковой, но она удалась. И было остро жаль из-за невозможности насладиться результатом. Сейчас Дейву пришлось обосноваться в заброшенном домишке. Из-за Файны. Дочери. Нежданной радости. Девочке нужно было сначала вырасти, а для того условия леса не совсем подходят, как и беготня с места на место. Зато этот дом на отшибе, хоть и был необитаем, но внутри было довольно прилично. Целая крыша и даже окна. Дверь лишь плохо закрывалась и кое-где прогнил пол. Но им хватит и одной комнаты, где риска провалиться не было. Файна была чудо как хороша! Как и все отпрыски, она была похожа на Дейва, но в дочери была удивительная смесь хищной красоты и трогательной беззащитности. Нет, слабой Файна не была, но выглядела так, что умилился бы и святой. Чёрные кудри, по-детски округлое лицо и огромные серые глаза. Ангел. Если не знать, что на ужин она предпочитает живое мясо с кровью. Ни к одному из предыдущих детей Дейв не испытывал такой привязанности. Можно сказать, он её любил, как умел. Насколько это вообще возможно в его случае. При этом он всё равно старался не приучать её к человечине. Людей ему не жалко, но потакание таким капризам опасно и грозит проблемами в будущем. Видел уже не раз. Потому кормил её в основном лесной дичью, постепенно пытаясь заменять её человеческой пищей. Им предстоит проторчать в этом доме несколько дней, до тех пор, пока Файна не вырастет достаточно, чтобы уметь защищать себя и заботиться о себе. Главное, не привлечь внимание жителей деревушки неподалёку. Сейчас это совсем не к чему. Дейв размышлял, как найти место для нового гнезда. Не так-то это просто, найти приличную территорию, скрытую от людей, но чтобы эти самые люди были не сильно далеко. Надо же как-то восстанавливать популяцию? Вот и ломал он над этим голову, пока сытая Файни спала. Присутствие соплеменника он почувствовал неожиданно. Знал, не все обитатели прошлого гнезда сгинули при облаве, но искать их пока не пытался. Чувствовал, они где-то есть, меньше десятка, но пока было не до них. Похоже, кто-то нашёл его самого. Следом прострелила мысль, от которой у него волосы дыбом встали — вдруг это Эрен? Как-то выследил, нашёл его и идёт поквитаться. За себя он постоит, но Файна… Не теряя времени, Дейв выскочил из домика и понёсся навстречу нежданному гостю. Если он представляет опасность, лучше нейтрализовать заранее. Меньше всего он ожидал столкнуться с Толом. Сына Лейры, её любимчика и первенца Тола, Дейв узнал сразу. Пока гнездо процветало, он пробовал пару раз ощутить Лейру и её потомка, но чувствовал только Тола. Что же, похоже, эта дура допрыгалась, а глупый самец, которого она породила, мало интересовал Дейва. Наверное, это недальновидно и рискованно, но ему казалось, этот любитель творить чего захочет не приведёт к ним людей. Тол и не привёл, за него родитель Дейва постарался. — Тол, — произнёс Дейв, пытаясь понять, чего ожидать от него. — Дейв, — скалился тот в ответ. Дейв не спешил приближаться, Тол тоже. Они, словно два хищника, ходили и принюхивались к друг другу. — Что ты тут делаешь? — первым надоело Дейву. У него Файна одна, без присмотра! — Ничего, — простодушно отозвался Тол. — Живу. Путешествую. Охочусь. Или это запрещено? — Мне плевать, чем ты занимаешься, пока это не грозит неприятностями. — Ты это о гнезде, что ли? Так его, вроде, больше нет. Тол скалился издевательски, и кровь Дейва закипела от ярости. Ублюдок! Там погибло столько их соплеменников, а его это забавляет! — Угомонись, — бросил Тол, когда Дейв начал перекидываться, чтобы дать сопляку трёпку. — Не моя вина в гибели гнезда. Узнал-то об этом от некого Гиро, который помирал у реки. Гиро… Смелый, верный, пусть и не особенно умный. Зато все приказы исполнял безукоризненно. Жаль. — Если тебе станет легче, мне жаль, — продолжал тем временем Тол. — Врешь, — фыркнул Дейв. — Вру, — вздохнул Дейв. — Но у нас появилось нечто общее, кроме расовой принадлежности — ненависть к Эрену. Это ведь он навёл людей на гнездо. — Допустим. Тебе он чем насолил? — Эрен убил мою мать. Так вот оно что! Похоже, эта идиотка всё-таки разыскала Эрена и сунулась к нему, что оказалось последней глупостью в её жизни. Сыночек теперь, вот, пылает жаждой мести. — От меня чего хочешь? — поинтересовался Дейв, не распыляясь на ложное сочувствие. — Чтобы ты мне помог его убить. Один я с ним не справлюсь.***
Проснувшись утром, Милена пожалела, что не померла вчера. И дело даже не в скверном самочувствии, а в беспощадной памяти. События вечера были набором смазанных образов, но собирались они в такую неприглядную картину, что хотелось провалиться сквозь землю. Докатилась! Пришла к парню, предлагала себя, буквально требовала. Напоровшись на отказ, закатила безобразную сцену. М-да. Куда уж ниже падать? Кое-как собрав себя в кучку, она напилась холодной воды, приняла таблетку от головной боли и сбежала домой, малодушно радуясь отсутствию Эрена. Дома она направилась в душ и долго смывала с себя последствия собственной слабости и глупости. Вода чудодейственным образом вернула Милене человеческий облик и подобие рационального мышления. Как ни крути, а выходило скверно. Постоянные потрясения выбили её из колеи, потеря сестры вовсе подкосила. Она стала совершенно неадекватной. Вспоминать себя за последние дни было противно. Вчерашний вечер стал апофеозом её деградации. А ведь обычно она довольно рассудительна. Тут же совершенно расклеилась и потерялась. Последний раз подобным образом она чувствовала себя после смерти матери. Тогда она справилась, и сейчас обязана. Мысль о неминуемой встрече с Эроном повергла Милену в состояние, близкое к панике. Интересно, сколько стоит самолёт на соседний материк и успеет ли она удрать прежде, чем придётся объясняться? Данные размышления разозлили. Хватит! Пора брать себя в руки. Ей по-прежнему невыносимо больно, только это не повод превращаться в глупую неврастеничку. Мотать нервы себе и Эрену. Чёрт! Да если он решит собрать вещи и уйти, прав будет. Куда это годится, сначала обвиняет, потом требует не самых приличных вещей и снова обвиняет. Браво, Милена! Ты познала новые уровни дна. Но бежать или пытаться сделать вид, будто ничего не было, глупо. Здесь и сейчас, как только они встретятся, нужно расставить всё по своим местам. Непременно извиниться. Перестать пытаться свалить на Эрена вину за свои проблемы и навязываться столь откровенно. Да, она его любит, но что с того? Насильно мил не будешь. Милене, конечно, казалось, Эрен к ней неравнодушен, но… Хватит! Она последнее время словно не в себе. Постоянно что-то требует от него, пытается торопить и давить. Так отношения не строятся. Пусть всё идёт как идёт, и если он решит, что с него довольно, придётся его отпустить. Пусть и больно нестерпимо от самой мысли. Самовнушение действовало так себе. Зато эти метания позволили ей на время отвлечься от боли потери. Что хуже, ещё понять бы… Эрен появился почти через час после того, как Милена проснулась. К этому моменту она успела привести себя в порядок, сотню раз накрутить до предела и столько же успокоить, чтобы потом начать по новой психовать. Сейчас она пила кофе и безуспешно пыталась понять, как себя вести при встрече, и так задумалась, что упустила момент, как Эрен вошёл на кухню. — Как ты себя чувствуешь? Банальный, праздный вопрос, но за ним ощущалось искреннее беспокойство. Эрен волновался за неё. Волновался, несмотря на все её выходки! От этого стало только хуже. Лучше бы обматерил с ног до головы. Это было заслуженно. — Бывало и хуже, но бывало и лучше. Посмотреть на Эрена не было никаких сил. Как же стыдно! Милена чувствовала, как пылают лицо, шея, да, наверное, всё тело. Сгореть от стыда… Фразеологизм. Правда, сейчас она не была в этом уверена. Может, она станет первой, кто осыплется пеплом от переизбытка этого чувства? — Кофе это, конечно, хорошо, — заговорил Эрен, — но тебе бы поесть. Серьёзно? Они говорят о завтраке и прочей безликой чуши? — Эрен, вчера я… Прости меня. Я вела себя омерзительно. Мне очень стыдно. Такого больше не повторится. Милена сама поморщилась от того, насколько примитивно и жалко звучат её слова. Тихо подойдя, Эрен взял её за руку и потянул за собой. Милена шла следом безропотно, чувствуя себя отвратительно уязвимой. Он усадил её на диван и присел рядом. — Милена, я на тебя не злюсь, — как-то грустно произнёс Эрен. — Тебе пришлось тяжело последнее время. — Тебе не легче, — тут же отозвалась Милена. И ведь правда, ему было ничуть не проще, а она своими выходками только добавляла. Как потребность поддержать и уберечь мутировала в подобное поведение? — Сейчас речь не обо мне, — отмахнулся он. — Милена, возможно, тебе кажется, что всё мои слова лишь отговорки и я играю с тобой, но это не так. Я правда пытаюсь тебя уберечь. В том числе от себя. На неё Эрен не смотрел, предпочитая выискивать что-то на стене. Это немного нервировало. Проще понять человека, имея возможность посмотреть ему в глаза, но если ему так легче, пусть. — Попав к людям, я многого не знал, но зато был просвящен, что семьи мне не построить, — продолжал Эрен. — Моя ма… Светлана Петровна оставила мне звуковое послание, где объяснила это. Начиная обустраиваться, я был преисполнен стремлениями не допускать никаких личных отношений. Только я тоже живой, Милена. Как бы я ни пытался держать себя в руках, ты играючи проникла за все барьеры, что я построил. Стала самой необходимой. — Иногда мне так не кажется. Ты вроде и подпускаешь к себе, но держишь на расстоянии вытянутой руки. Я устала от чувства, что безуспешно бегаю за тобой, пытаясь схватить радугу, а в руках каждый раз остаётся только вода. Когда слова уже вылетели изо рта и упали в пространство грудой камней, Милена осознала их смысл. Захотелось надавать себе пощёчин. Снова ведёт себя, как неуравновешенная дура, выпрашивающая ласки. Позорище! — Прекрати, — поморщился в ответ Эрен, наконец посмотрев на неё. — Если бы я не захотел, все бы твои попытки приблизиться завяли ещё в зародыше. Сама ведь знаешь, был опыт… Эрен запнулся и замолчал. Имени Гели он так и не произнёс, да и не нужно. Милена и ещё куча народа были свидетелями безуспешных попыток сестры привлечь внимание красивого парня в лице Эрена и полного равнодушия с его стороны. Скромностью Геля не страдала, отступать не привыкла и отстала только после того, как он высказал ей в лицо, где видел её интерес и что думает о поведении. — Всё нормально, — поспешила успокоить его Милена. — Мне больно, и это нормально. Какой бы ни была Геля, она моя сестра и я её любила. И её смерть не повод предавать её имя забвению. — Я — трус, — выдал Эрен после недолгого молчания. — У меня никого нет дороже тебя, и я до жути боюсь. Боюсь причинить тебе нечаянно вред. Боюсь разочаровать. Но больше всего я боюсь себя. Слишком хорошо помню, каким был, что из себя представлял после сыворотки учёных, и боюсь, что однажды стану таким и без всякой сыворотки. Это ведь тоже я, Милена, как бы мерзко ни было. Это существо есть внутри меня, и мне страшно, что оно возьмёт верх и причинит тебе вред. Эрен-Эрен. Каких же глупостей только нет в его голове. Скорее всего, Милена никогда не устанет поражаться такой смеси силы и страха, уязвимости и смелости. Ещё было очевидно, что пройдёт много времени, прежде чем Эрен сможет отпустить инцидент, случившийся из-за халатности учёных. Правда, она не верила в ошибку, зато вполне допускала злой умысел. — Эрен, этого никогда не произойдёт, — уверенно ответила Милена. — Только не с тобой. Твоя мама воспитала хорошего сына. При упоминании матери он дёрнулся, потом прикрыл полыхнувшие болью глаза. Принять эту истину ему тоже нужно время. — Повторять, во что превратится любой человек, лиши его моральных ценностей, не вижу смысла, — продолжала Милена. — И если люди порой сами по себе дрянь, то ты, наоборот, удивительный. Ни за что не поверю, что ты можешь стать бездушной сволочью. Да и я не позволю. Верь мне. — Верю. Одно слово, а как много в нём скрыто! Это и безусловное доверие, и желание быть рядом, и готовность бороться с преградами, что строит им жизнь. Подсев ближе, Эрен осторожно обнял Милену, привлекая к себе и уткнулся носом в макушку. — По-хорошему, я должен уйти, — заговорил он совсем тихо. — Оставить тебя в покое и не портить тебе жизнь. С моим появлением у тебя одни проблемы и беды. Из-за меня ты в опасности. Мне бы так хотелось сделать тебя счастливой, но я не знаю, как. — Глупый, — улыбнулась Милена. — Я уже счастлива. Да, порой с тобой не просто и проблем хватает, но в том нет твоей вины. Ты не отвечаешь за Управление или Дейва. Но главное, твоё появление заставило меня очнуться. До этого я будто спала. Всё ровно, предсказуемо, серо до ужаса. А сейчас я живу. Пусть иногда страшно и больно, но лучше так, чем трясина, в которой барахталась до этого. — Не оставляй меня. Я не справлюсь без тебя, Милена. Не просто слова. Мольба, вырвавшаяся из глубин души. Обернувшись, Милена увидела закушенную губу и досаду на дне любимых глаз. Эрен явно не хотел этого озвучивать. Но сказанного не воротишь, и ему пришлось посмотреть ей в глаза и бледно улыбнуться. — Не оставлю. Обещаю. Скрепила Милена обещание поцелуем. Нежным, ласковым, ни к чему не принуждающим, лишь говорящим: «Я буду рядом». И получила невербальный ответ: «Никогда не оставлю, ты нужна мне» Иногда всего несколько прикосновений и взглядов значат куда больше множества слов. Как сейчас. Они давали друг другу молчаливые клятвы, что были весомее любых показушных заявлений. Милена чувствовала, как комок напряжения и стыда окончательно размяк и растворился. Она была счастлива. Впервые за множество дней.