Быть человеком

Эта ночь определённо была лучшей в жизни Эрена. Любовь, страсть, нежность… От воспоминаний у него пылали щеки и сладкое томление разливалось по венам. Это было восхитительно! А ведь он боялся. До нервной дрожи и заходящегося в страхе сердца. Чего? Да многого. Сначала сделать ненароком Милене ребёнка, который или сам не выживет, или её погубит. Затем самого себя — вдруг стоит попробовать, и он станет такой же озабоченной скотиной, как его альтер эго? Да и навредить Милене нечаянно было страшно, он всё же сильнее любого человека, плюс клыки, когти и шипы, если контроль потеряет… Он был близок к этому и небольшой вред случился. Синяки на нежной коже невольно заставляли Эрена хмуриться. Милена уверяла, что всё хорошо, но сам Эрен был собой недоволен. Зато после неведомым образом смог сдерживать силу, принося наслаждение, а не ущерб. И всё-таки это… Стало ясно, почему теме секса люди уделяют столько внимания. Эрен понимал, будь на месте Милены другая, он бы тоже получил удовольствие. Физическое. Но то, что было между ними с Миленой, это не секс. Слишком грубое и безликое слово. Занимались любовью? Чересчур банально и приторно. А между ними было… волшебство. Так ощущал случившееся Эрен. Не было грязи и пошлости в столь интимном действе. Это была магия, нечто связывающее не только тела, но души и сердца. Ещё эта ночь излечила его от страхов. Дала надежду, что он может быть с Миленой, как мужчина с женщиной. Полноценно, а не в качестве близкого друга или робкого подростка, чей максимум — поцеловать понравившуюся девушку. Эрен не был наивен. Понимал, всё это временно и счастье его скоротечно. Рано или поздно Милена захочет того, чего хотят почти все люди и чего он ей дать не способен — семью и детей. Тогда ему придётся уйти из её жизни, с кровью выдирая её из сердца. Потому каждую минуту вместе он будет ценить на вес золота, а потом бережно пронесёт эти воспоминания через годы. Ему было мало. Мало Милены. Её губ, тела, глаз с поволокой наслаждения, но пришлось отступить. Если Эрену требовался всего лишь короткий перерыв, то Милена быстро устала и запросила пощады. Осознав, что возлюбленная измотана его любовью, он бережно вымыл её под душем, перестелил постель и уложил спать. Самому не спалось. В ночной тишине он чутко прислушивался к её дыханию и состоянию. «Управленцы» обещали, что теперь он безопасен, но мало ли… И Эрен тщательно принюхивался к Милене, у женщин в положении меняется запах. Эмпатия тут была бессильна. Какие чувства и эмоции у сгустка клеток, какое сознание? Так что только запах. И ничего. Никаких признаков зачатия не было. Успокоился он спустя пару часов. Утром проверит ещё раз, а сейчас он стоял у окна, как есть обнажённый, и смотрел на улицу, пытаясь разобрать ворох чувств и мыслей внутри. С трудом верилось, что это случилось с ним. С самого начала Эрен был свято убеждён — личные отношения не для него. Он ничего не может дать ни одной женщине, более того — он опасен для них. И вот он познал взрослую любовь. Если отбросить весь тот восторг и радость, которые принесла ночь, Эрен пребывал в растерянности. Он прислушивался к себе и ничего нового не находил. В нём ничего не изменилось. Впрочем, чего он ожидал? Эрен сам не знал, но думал, что будет ощущать себя другим, а остался прежним. Это и хорошо. Меньше проблем. Утро он встретил в попытках приготовить подобие завтрака. Спать так и не хотелось. Напротив, казалось, он получил колоссальный заряд энергии. А раз так, то почему бы не принести пользу, пусть и столь небольшую? Увы, несмотря на все старания Милены, как повар Эрен по-прежнему был катастрофой. Безнадёжно испортив последние яйца в холодильнике, он плюнул и стал делать бутерброды. За этим занятием и застала его Милена. — Доброе утро, — произнесла она. — Ты чего делаешь? — Доброе. Продукты порчу, — вздохнул Эрен. Отложив нож, он подошёл к Милене и, коснувшись губ, посмотрел в сонные глаза. — Ты как? — А что со мной станется? На лице Милены было недоумение, а у Эрена не находилось слов объяснить свой вопрос. Он искренне беспокоился за неё. Хорошо ли себя чувствует? Не болит чего? Не навредил своей несдержанностью? Параллельно снова принюхался и выдохнул с облегчением. Ничего. Ни намёка на беременность. Зато его поведение не укрылось от Милены. — Ты сам-то в порядке? Странно ведёшь себя… — Я? Да. В полном. — Ну-ну, — не сильно поверила Милена, но допытываться не стала и отогнала его от стола. — Давай лучше я завтраком займусь. Следом он огрёб словесно за порчу яиц, из-за чего получалось, что единственный возможный завтрак — бутерброды, которые начал готовить Эрен, а Милене хотелось чего посущественнее. Пришлось перехотеть. В доме наблюдался дефицит продуктов, намекая на необходимость пополнения запасов. В холодильнике Эрена мышь повесилась с момента, как они сошлись. Всё съестное он теперь нёс домой к Милене. Пока Милена занималась завтраком и кофе, Эрен любовался ею. Русыми волосами, лежащими мягкими волнами на спине и плечах, аккуратным профилем и выверенными движениями. Она выглядела расслабленной и довольной жизнью, а у него сладко щемило в груди. — Люблю тебя, — прошептал Эрен, не удержавшись, подошёл и со спины обвил руками талию Милены. — Знаю, — улыбнулась она, поворачиваясь. — И это полностью взаимно. Но, может, сначала позавтракаем? Осознав, как она трактовала его поведение, он вспыхнул и отступил. — Да нет, — промямлил Эрен. — Я ничего такого! Просто я в самом деле тебя люблю… Без всяких подтекстов и намёков. Показалось, от его оправданий стало только хуже. Вернувшись на место, Эрен вздохнул, ощущая себя идиотом. — Расслабься, — хмыкнула Милена. — Ночью было здорово. Правда. Мне всё понравилось. — Это да, — протянул он, мечтательно прикрыв глаза и улыбнувшись. — Видишь, а ты боялся. Боялся, отрицать глупо. Не за себя, но в сотый раз повторять бессмысленно. Эрена так воспитали — ценить чужую жизнь и здоровье. Калечить физически или морально молодых здоровых девушек казалось ему недопустимым. Причинить вред любимой — худшим кошмаром. Потому терпел, отговаривался, отталкивал. Да и прав был в начале, а после сыворотки слишком дезориентирован. Он не жалел. Сейчас любые сожаления казались преступлением. Это было великолепно и естественно, как дыхание. Какие сожаления? Он стал мужчиной, если можно так считать, пусть и казалось Эрену подобное глупостью. Мужчина — это не про сексуальный опыт, это поступки и честь. Лишь одна мысль скреблась на задворках сознания, вызывая досаду. — Милена… — он замялся, не зная, как потактичнее выразиться, — у тебя ведь был опыт? До меня? Она посмотрела на него долгим, нечитаемым взглядом. — Мне двадцать четыре года, Эрен. Я не шлюха, но и не святая. Мне доводилось влюбляться и состоять в отношениях. Я не буду извиняться за то, что было до тебя. Мысль о Милене и других мужчинах стегнула Эрена плетью. Ревность жгучим ядом обволокла душу. Умом он понимал, ревновать и злиться глупо, но когда сердце слушалось доводов разума? Оставалось стиснуть зубы и принять ситуацию, как она есть. Милена прожила двадцать четыре года. Немного по меркам людей, и целую жизнь в глазах самого Эрена. Естественно, она пережила куда больше него и встречала на своём пути много людей, среди которых были и мужчины. А он… Он не жил. Три года, таков его реальный возраст, и большую часть этого времени он провёл в боксе Управления. — И не нужно, — заставил Эрен себя улыбнуться и попытался замять неприятную тему. — Важно то, что сейчас. На этот день и ночь у меня большие планы. Как и на все последующие. Он старался говорить непринуждённо, от мыслей о грядущих страстных ночах по телу прокатилась волна огня. Внезапно звякнул нож о столешницу, после чего свалился на пол и зазвенел по плитам, вырывая Эрена из томительной неги. Милена стояла бледная, как смерть, и смотрела на него огромными глазами. — Эрен, мы же не предохранялись, — сорвался с её губ испуганный шёпот. Сейчас он получит. Огребёт по полной. С гарантией. Молчать дальше просто преступно. Потому, выдохнув, Эрен рассказал о договоре с Управлением, операции и том, что слово учёные сдержали. Последствий нет. Он теперь при всём желании не может сделать ребёнка. — Убью, — прошипела Милена. А так как, пока он говорил, она успела поднять нож, стало даже немного страшно. На щеках красные пятна гнева, глаза сверкают. Мало ли… — Я же как лучше хотел, — поспешил Эрен оправдаться. — И всё получилось. Я для нас старался. — Ах, для нас?! — в него полетело кухонное полотенце. — Ты своей пустой головой вообще думаешь?! Ты подумал о том, как это опасно?! Что они тебя уже раз подставили и могли повторить? Или что было бы со мной, если бы тебя там угробили? Или хотя бы, что прежде чем принимать такие решения, стоит посоветоваться? — Да о чём тут советоваться? — Эрен тоже начинал злиться. — Тут выбор или так, или никак! Или я решаюсь на операцию, или по-прежнему могу иметь с тобой что-то больше поцелуев лишь в мечтах! — Ты эгоист, Эрен, — теперь Милена шептала, а по щеке пробежала слезинка. — Они могли сотворить с тобой бессознательным что угодно, а я… Я столько тебя ждала, что не вынесла бы потери. — Милена, — произнёс Эрен, подходя вплотную и легонько обнимая, — я — очень живучая тварь. Да и учёным после разноса от Ивана Юрьевича пакостить невыгодно. Всё вышло, как можно лучше. Теперь мы можем спокойно наслаждаться друг другом и нашим счастьем. Я тебя слишком люблю, чтобы помереть. — Дурак, — кулак Милены врезался ему в живот, заставив охнуть, рука у неё тяжёлая. — Но ведь любимый? — лукаво улыбнулся Эрен. — Да, — ответила улыбкой Милена. — Любимый дурак. Нагнувшись, Эрен коснулся её губ лёгким поцелуем, ставя точку в этом разговоре. Бессмысленная трата времени и нервов. В своей правоте он был убеждён и поступил бы точно так же, будь возможность переиграть. Эрен не жалел о своём решении. А риск… Да на улицу вообще выходить опасно! И дома опасности поджидают на каждом шагу. Что теперь, не жить? При этом он гнал прочь мысли о том, что скажет ему Милена, когда он расскажет, что снова хочет сотрудничать с Управлением ради поимки Дейва. Пока они молчат, но Эрен не сомневался, объявятся. Решение он принял, отступать не собирался. Но как сказать об этом Милене?

***

Крики сменялись стонами боли, что снова перерастали в отчаянные вопли. Кричала женщина, срывая горло от нестерпимой боли. Да и кто бы смог сдержаться, когда от тебя в буквальном смысле слова откусывают куски мяса? Дейв поморщился. В отличие от папаши, он не испытывал к людям тёплых чувств. Добряком тоже отродясь не был, как и трепетным идиотом. Для него люди были расходным материалом. Они годились для размножения и кормёжки потомства, самых маленьких и болезненных. Ради этих целей он не раздумывая приговаривал выбранные жертвы. При этом он никогда над ними специально не издевался. Слишком рационален для такого, и удовольствия от этого никакого. Тол был другим. Он, наоборот, наслаждался болью и страданиями этих существ. Получал искреннее удовольствие, мучая их часами. Впадал в экстаз от чужих ужаса и отчаяния. Устраивал кровавые пиршества с обязательным условием: жертва или кто-то из её окружения должны быть живы. А всего толку с этого — лишь насыщение Тола и его же моральное удовлетворение. Видимо, сумасшествие не только среди людей встречается. Тол напоминал Дейву обыкновенного свихнувшегося маньяка. Он и раньше был почти неуправляем, а как сдохла его дура-мамаша, окончательно помешался. Дейв его не боялся, опасался разве за дочь. Ещё понял, что правильно не искал Тола, когда тот сбежал, да и сейчас бы не стал, не столкни их жизнь. Пока Тол может быть полезен, но как только он уничтожит Эрена, от него тоже нужно избавляться. Подобные неуравновешенные особи гнезду не нужны. — Не передумал? — поинтересовался Тол, поворачивая перемазанную кровью морду. Сейчас Тол был в человеческом обличии, но не получалось назвать лицом перемазанное в крови нечто, сверкающее безумными глазами. — Обойдусь, — фыркнул Дейв и отвернулся. — Зря, — оскалился Тол и впился в плечо своей жертвы, вырывая болезненный, но уже слабый крик. Закатив глаза, Дейв вернулся к потрошению имущества туристов. Да, им повезло наткнуться в лесу на пару туристов. Похоже, муж и жена, если судить по кольцам на руках. Мужчину Тол оглушил сразу, а женщиной решил пообедать, пытаясь всячески привлечь его к жуткой трапезе. Причём был так настойчив в начале, что Дейву пришлось рявкнуть на идиота. Это проще, чем объяснять, почему он не хочет. Самого Дейва куда больше интересовали продовольственные запасы, деньги и всякие мелочи, которые могли оказаться полезны. Мысли снова унеслись вдаль. Он любил Файну, но как бы было славно, расти она побыстрее! Время сейчас играло против них. Дейв уже нашёл место, где попробует основать новое гнездо. В интернете. Не очень далеко отсюда, заброшенный особняк с очень дурной славой. Когда-то там бывший хозяин устроил кровавую бойню и глупые людишки обходили место стороной, считая проклятым. Баек ходила масса, но Дейва таким не проймёшь. Они сами не зайчики пушистые, чтобы бояться призраков или маньяков, пусть это всякая мифическая нечисть боится, а им место подходит. Но время… Нужно дождаться, когда вырастет Файна, найти сбежавших соплеменников и привести их в новое гнездо, чтобы его дочь не оставалась одна. Только после этого можно отправляться за Эреном. Казалось бы, к чему спешка? Но Дейв нутром чуял, от «любимого папочки» стоит избавиться как можно быстрее, пока он снова не уничтожил его начинания. Пока жив этот ублюдок, любая его мечта будет в опасности. Что мешает Эрену снова снюхаться с Управлением, чтобы найти его, Дейва? Значит, нужно убить его как можно быстрее. А пока необходимо вернуться к дочери. Собрав всё полезное в рюкзак кого-то из туристов, Дейв поднялся на ноги и брезгливо посмотрел на Тола, который сейчас как никогда напоминал бешеное животное. — Я пошёл. Файна там одна. — Подожди, я почти всё. — Явишься, как закончишь. Не забудь избавиться от трупов и вымыться. — Этого я хотел к нам притащить, — кивнул Тол на мужчину. Одним скользящим движением Дейв оказался рядом с ним и ухватил за горло. — Совсем ополоумел? — зашипел он Толу в морду. — Хочешь притащить этого мужика и мучить его на глазах моей дочери и под боком поселения людей? — Тол придушенно заскулил и попытался кивнуть. — Только попробуй, и я тебя самого скормлю этому мужику. Думаю, он не откажется, после того, что ты сделал с его супругой. Отпустив шею Тола, Дейв раздражённо вытер руки о его одежду и поспешил прочь. Не видел он злобного, ненавидящего взгляда, иначе не решился бы поворачиваться к нему спиной.

***

Есть на свете порода женщин, не отличающихся скромностью или моральными принципами. Именно такой было Ольга — мачеха Милены. Милена была счастлива, когда смогла переехать в собственный дом, и очень благодарна матери, что позаботилась о ней даже после смерти. Жить с отцом и мачехой было для неё мучением. Со стороны их семья могла показаться счастливой, этаким эталоном идеальной семьи. На деле же… Когда умерла мама, пришло горе, но они оставались семьёй. Папа не был идеальным родителем, он всегда много работал, чтобы преумножить финансы, но они всё равно были семьёй. После появления в их жизни Ольги этого не стало. Руины счастливой жизни — так бы охарактеризовала период проживания под одной крышей с мачехой. Геля маму плохо помнила, а вот у Милены её образ хорошо сохранился. Нежный голос, ласковые руки и тепло, исходящее от родного человека. Её потеря была жутким ударом для Милены, и Ольге она была не рада. Но ради отца сначала пыталась её принять, найти подобие контакта. Бесполезно. У них не было ничего общего. Отчуждённость быстро переросла в неприязнь, и Милена видела всё больше неприглядных сторон мачехи. Она казалась ей фальшивой до последней молекулы и лживой до тошноты. Ольга наставляла отцу рога, но никто этого не замечал. Или не хотели замечать. Попытки Милены как-то обратить внимание отца на то, что его жена не ангел небесный, заканчивались печально. Раз за разом он принимал сторону мачехи, а Милене было больно и обидно. Зато Геля с этой стервой хорошо поладила. Сестра любила яркую красивую жизнь, и Ольга с радостью ей в этом помогала и давала советы. Геле хотелось быть на неё похожей, что убивало, но рядом с Ольгой она смотрелась букашкой на фоне гиены. Единственной радостью от появления в их жизни мачехи был Димка. Он был совершенно не похож на мать. Стал Милене другом и братом. Сама Ольга всегда кривилась и показательно печально вздыхала, что сын пошёл в отца и вообще совершенно несносный мальчишка. И вот сегодня эти шестьдесят килограмм молодящейся радости заявились в дом к Милене. Понять бы ещё, зачем, но долг гостеприимства обязывал вежливо улыбаться и предлагать угощения, пусть и хотелось вышвырнуть гостью за дверь. Милена на кухне готовила чай и искала что-нибудь к нему, бедному Эрену приходилось развлекать её мачеху. Хватило его ненадолго. — Милена, там… я… — мямлил он. Лицо у Эрена было непередаваемым. Огромные глаза, ошарашенный вид. — У твоих родителей проблемы с деньгами? — выпалил он. — С чего ты взял? — опешила Милена. — На твой мачехе нет трусов! — отозвался Эрен, отчаянно краснея. — Мне о таком говорить с ней неудобно, попробуй ты… Следом он коротко рассказал, как Ольга, когда Милена ушла, сидела и сначала мило улыбалась. Потом якобы нечаянно уронила телефон, развернулась к Эрену тылом и, поднимая мобильник, нагнулась так, что её коротенькое платье продемонстрировало всё прелести, трусами не прикрытые. — Как это развидеть, — простонал он несчастно. — Милена, я готов лично ей денег дать, чтобы такое не повторялось! Эрен, Эрен… Физически и по паспарту ему двадцать шесть. Он не глуп и с потрясающей скоростью учится новому. Сильнее любого человека, а во второй ипостаси вовсе смертоносная машина убийства, но… Какой он ещё мальчишка! Не хватает ему жизненного опыта и понимания людей. В некоторых вещах он потрясающе наивен. — Ты говорил, что по запаху на раз определяешь сексуальный интерес. — И? — Что «и»? — всё больше заводилась Милена. — Эрен, включи мозги! Эта шлюха положила на тебя глаз, и бельишко на ней отсутствует неспроста. Это приглашение познакомиться поближе. Лицо Эрена озарилось пониманием. Глаза округлились, там застыло потрясение. — Она же твоя мачеха! — пробормотал он. — То есть, я ещё до этого приметил интерес, но не думал, чтобы так… Мы ведь встречаемся, и я думал, что теперь она… Твою мать! Пока он переживал столь откровенное покушение на собственную честь, Милена злилась. Она кипела, как переполненный чайник. Внутри клокотала жажда выдрать крашенные волосёнки стервы. Какая наглость! Потаскушка несчастная! Припёрлась в её дом, и стоило ей на минуту отойти, как она чуть ли не набросилась на Эрена. Её Эрена! — Нам пора возвращаться, — процедила Милена. — И так уже долговато чай делаем. — Ты её не выгонишь? — оторопел Эрен. — Я любящая падчерица, — отозвалась она с улыбкой голодной акулы, сгружая на поднос чашки и пирожные, — и буду почтительна со старшими. В воздухе повисло несказанное — она об этом пожалеет! — … и ты тоже, — закончила Милена. Эрен хотел возразить, но захлопнул рот. Она видела, он бы с удовольствием вышвырнул Ольгу, да чтобы визжала погромче, но, видимо, увидел что-то на её лице, что заставило его замолчать. Ольга считала себя чуть ли не аристократкой. Сливками местного общества. Милену никогда не интересовала подобная жизнь, и ядовитости ей часто не хватало. Да и не было желания быть лощёной сукой. Хамство, пусть и без прямых оскорблений, её не вдохновляло. Сейчас же… Держись, дрянь! И нет, устраивать скандал или потасовку Милена не станет. Это слишком вульгарно. К мачехе Милена вышла воплощённой невинностью. Улыбалась и вежливо кивала на реплики. Ольга злилась, но старалась этого не показывать. А ещё эта жертва пластики уже в открытую ела глазами Эрена, не стесняясь присутствия Милены. — Эрен! Простите, ради Бога! — воскликнула Ольга, довольно топорно опрокинув на него пирожное. — Всё в порядке, — попытался Эрен отговориться. А так же избежать смерти от удушения силиконовыми сиськами, которые Ольга пихала ему в лицо, якобы пытаясь вытереть крем с джинсов. Заодно и полапать за самое сокровенное. Какая пошлятина! Эрен посмотрел жалобно, и Милена решила, что пора спасать любимого человека. — Ольга Михайловна, не беспокойтесь, — влезла она с улыбкой, — это всего лишь домашние джинсы. Отстираются — хорошо, нет — новые купим. — Милена, милая, называй меня Ольга или Оля, — раздражённо оскалилась мачеха, выпуская добычу. Эрен поспешил отсесть подальше и попытался тоже улыбнуться. Вышло ужасно. Будто у него заболели разом все зубы. — Что вы! — ахнула Милена. — С моей стороны обращаться так панибратски к человеку настолько старше меня будет хамством. Красные пятна совсем не красили лицо Ольги. Она стиснула зубы так, что Милена всерьёз забеспокоилась за их сохранность. Буркнув в ответ что-то неопределённое, мачеха поспешила перевести разговор и защебетала о бабьих глупостях. Сплетни она уже пересказала, теперь настала очередь косметики. Рядом уныло вздохнул Эрен. Бедный! Ничего, Милена найдёт способ компенсировать ему это. — Недавно вышла новая линия средств по уходу за кожей от «Шермали», — трещала Ольга. — Это нечто потрясающее! Правда, стоит очень дорого. Если хочешь, я могу поговорить с Колей, чтобы он и тебе приобрёл. Вон оно что. Решила постараться укусить в ответ? Сейчас Милену явно ткнули лицом в то, что она нищая на фоне Ольги. Также эта сука лишний раз напомнила, к кому из них прислушивается отец. Сука! — Спасибо, не стоит, — внешне Милена была сама доброжелательность. — Мне подруга присылает из Белоруссии шикарные средства. Не ту дрянь, что у нас толкают в дешёвых магазинах, а настоящую экологически чистую продукцию. Результат налицо. К радости Милены, у неё никогда не было особых проблем с кожей. Она выглядела юной, свежей и радовала окружающих здоровым цветом лица. — Да и стоит это не особенно дорого, — продолжала она корчить из себя дурочку. — В наше время цена вовсе не показатель качества. Если хотите, Ольга Михайловна, я и для вас закажу. У них есть целая линейка сорок пять плюс. Ольга стала багровой. Чего боятся молодящиеся стервы? Возраста. Потери привлекательности. И любой намёк на то, что они уже далеко не девочки, для них яду подобен. Милена знала, как болезненно мачеха реагирует на любой намёк, что ей больше тридцати, и раньше не стала бы так откровенно и злобно хамить, но эта тварь покусилась на Эрена. Она уже лишила Милену отца, любимого человека она ей не отдаст. И не простит такого поведения. Снова мачеха отбормоталась и перескочила на другую тему. Тряпки. Тут скривилась даже Милена. Ну не была она шопоголиком! Не следила за новыми коллекциями и плевать хотела на модные тренды. Оставалось лишь глупо лыбиться и кивать, как болванчик. — … уникальное бельё! — восторженно говорила Ольга. — Всего три комплекта в мире. Но цена… — Ольга Михайловна, может, стоит выбрать что-то по карману? — не удержался Эрен. — А то мало ли, кончится чистое, и надеть нечего, пока муж не решит побаловать. Всё! Это был нокаут. Ольга сделалась ярко-алой, глаза полыхнули бешенством. Ещё бы! Парень, на которого она нацелилась, одной фразой опустил её по всем фронтам. Грубовато, но всё равно. Он разом подчеркнул, что сама по себе она нищая, намекнул на нечистоплотность. А что, данное слово говорит не только о неряшливости очевидной, но и о грязи внутренней. Также Эрен отыгрался за собственные нервы, указав, что прелести старой дамы его не привлекают. Милена расцеловала бы его, да нужно было продолжать казаться милой идиоткой. — Не ваше дело, юноша, — проскрежетала мачеха. Не прошло и пяти минут, как наконец она убралась восвояси злая, как оса в бутылке. Желанного мальчика не получила, зато её оплевали с ног до головы, при этом не сказав ни единого грубого слова. — Надеюсь, она не вернётся, — выдохнула Милена. — Думаешь? — фыркнул Эрен. — Твоя мачеха не умеет признавать поражений и вовремя отступать. Может захотеть отыграться. — Плевать на неё. Не хочу думать о всяких пакостях. У нас сегодня по плану кино, и времени осталось немного. Предлагаю начать собираться. Улыбнувшись, Эрен оставил на губах Милены невинный поцелуй и пошёл к себе. Сама Милена взлетела по лестнице и направилась в душ. Времени в самом деле немного, а ей хочется быть самой красивой. Для Эрена. Старания были не зря. Восхищённый взгляд любимых сине-зелёных глаз говорил об этом громче любых устных комплиментов. Вечерний макияж, лёгкое и воздушное светло-голубое платье с тонким пояском, достаточно закрытое, босоножки на танкетке. Милене самой нравилось, как она выглядит. Визит мачехи отошёл в сторону. Горячая ладонь Эрена, сжимающая её пальцы, его улыбка и горящий взгляд заставляли чувствовать себя самой красивой, лёгкой и… счастливой? Да, Милена была счастлива. Рядом с ней был самый потрясающий парень. Девицы провожали их пару завистливыми взглядами, которые буквально кричали: «Почему рядом с таким парнем не я?!» Хотелось крикнуть в ответ: «Завидуйте, сучки! Он мой. Никому не отдам» Фильм Милену не впечатлил, да и смотрела она его урывками. Куда больше её занимал Эрен и его поцелуи украдкой. Они заставляли кружиться голову и будоражили кровь. От более решительных действий удерживали только люди вокруг. Ничего. У них впереди целая ночь. Как сладки были ночи в объятиях Эрена! Всё, что было до него, блекло на фоне яркого экстаза. Когда рядом любимый сердцем человек, всё становится иначе. Ярче, глубже, чувственней. Это доказывало — до Эрена были лишь влюблённости. Так полюбить можно только раз. Если он исчезнет, её жизнь потеряет краски. Он стал её солнцем, проник в кости. Без него и Милены не станет, останется пустая оболочка. О плохом думать не хотелось. Сейчас Милена была счастлива. Радовалась поцелуям и взглядам Эрена. Ночью будет упиваться его руками и страстью. Он оказался удивительно темпераментным и чувственным любовником. До сближения Милена опасалась, как бы не возникло проблем. Ведь бывает, что раз вкусив удовольствия, люди подсаживаются, как на наркотик. Это не про Эрена. Он безусловно наслаждался их близостью, но до сексуально озабоченного кретина ему было далеко. Он не принуждал, не требовал, не стремился чуть что тащить её в постель. Если она хотела спать, просто ложился рядом и крепко обнимал, не позволяя себе лишнего движения. За неделю с лишним, как они вступили на новый уровень, выпал шанс проверить. Ему не хватало опыта, но Эрен компенсировал это неподдельной искренностью. В быту он тоже мало изменился. Стал разве что несколько раскованнее и смелее. Мог спокойно подойти, чтобы обнять и поцеловать. Взгляды стали откровеннее. Да и жили они, считай, вместе. Спали каждую ночь в одной постели, вместе завтракали и ужинали. Ходили гулять по городу, посещали разные места досуга. По вечерам пили вино у камина или смотрели фильмы. Милена обнаружила, что отсутствие работы — это слишком много лишнего времени. Ей хотелось каждую минуту проводить с Эреном и приходилось давить в себе эгоистичные желания. Ему нужно учиться и работать. Она уже знала, мама оставила ему достаточно денег, чтобы неплохо прожить до конца жизни, но он хотел найти своё место в мире. Как-то самоутвердиться, встать на ноги. Милена понимала данное желание и не хотела препятствовать, помогала чем могла. А главное, она его любила. Такого вот: странного, порой вспыльчивого, упрямого и несколько наивного. Он был слишком честным и благородным. Прежде Милена таких людей не встречала. Только и Эрен — не человек. Удивительный. Лучший. Любимый. Он ей нужен со всеми достоинствами и недостатками. Красивым парнем и пугающим монстром. Она выбрала его сердцем и не собиралась сожалеть умом. А также верила, что бы их не ждало впереди, они со всем справятся. Вместе.