Персик

      «Пум-пурум, пум-пум-пум», — напеваешь ты себе под нос песню Мадонны, пока идешь по коридору с корзиной грязного белья. У Маджимы наконец-то выдался первый выходной день за довольно продолжительное время, и ты решаешь, что это идеальное время для того, чтобы собрать всё его грязное разбросанное по всему дому шмотье, ведь само оно не постирается. К услугам клининг-агенств он не обращался из принципа (читай: жадина-говядина, соленый огурец), самому убираться времени и сил нет, да и желания тоже не особо, а вот у тебя энергии для того, чтобы пару раз лениво махнуть тряпкой и пособирать носки тут и там, хоть отбавляй, поэтому почему нет? И шла бы ты себе шла, пирожок бы нашла, если бы не невыразимо ужасные звуки, которые ты услышала по ту сторону двери в ванную.       Деревянная дверь отделяла тебя от помещения где, видимо, то ли свежевали заживо медведя, то ли находилась гачи-качалка. В любом случае, симфония устрашающая, а учитывая то, что кроме тебя в доме находился только Горо, еще и ужасающая. Ты хмуришься, подходишь к двери и, прижимая к себе корзину с трусами и носками, аккуратно стучишь кулачком по стенке. — Котенька, ты там как? — твой голос звучит взволнованно. — Ы-Ы-Ы-Ы-А-А-А-А-А-А-АХ!!! — доносится до твоего уха. — Заюш, я волнуюсь. — Н-Н-НОРМ… НОРМАЛЬНО! БОЖЕ! А-ах… — Горо подозрительно замолчал. — Уверен? — Угу! — Ну, — ты пожимаешь плечами, — Как скажешь. Я тут вещи в стирку собираю, есть че?       Ответ не последовал. «Что у него там творится?» — думаешь ты. Ты ставишь корзинку с бельем на пол, стучишь снова в дверь. — Горо, мне всё это не нравится. Ты точно в порядке? Ты что-то не то съел? — Я… А-А-А-АХ! — он прерывисто дышал, — Наверное, я отравился. — Чем же? — хмыкнула ты. — О, дай угадаю, со своими шалавами опять где-то шлялся и смиксовал что-то не то? — Иди ты! Наверное, это вчерашняя доставка, что заказал Нишида… Боже! — Я просто ехидничаю, — ты опираешься спиной на стену и складываешь руки на груди, — Как только ты там закончишь, я дам тебе выпить соленой воды и каких-нибудь адсорбентов. — А, о птичках… — Маджима шумно выдохнул. — Дуче, а подайте жопную бумагу! — В смысле?! Я же только сегодня утром новый рулон положила!!! Куда ты истратил его?! — Персик, дело дрянь, весь твой драгоценный рулон коту под хвост. Я сру уже час, если ты не заметила!       «А ведь и правда, чего-то он засиделся», — ты задумчиво потираешь подбородок. — ПЕРСИК!!! — М? Прости, задумалась, сейчас. Хех, — в твою голову закрадывается зловещая идея, — Маджима, жди здесь, я сейчас буду! — КУДА Я, БЛЯДЬ, УЙДУ?! ЕБАТЬСЯ В ТЕЛЕВИЗОР!       Ты бегом направляешься в кладовку, где берешь любимую трехслойную розовую туалетную бумагу Горо с ароматом роз и фиалок, следом стрелой летишь в спальню и берешь свой ретро-кассетный бумбокс из 90-х. И самое главное. Кассета Madonna. «La Isla Bonita». Дрожащими от смеха руками ты вставляешь кассету в магнитофон, включаешь его на полную громкость. «Комо пуэдэ сэр вэрдад», — шепчешь ты и кладешь шайтан-машину себе на плечо, в другую руку ты берешь упаковку туалетки и пританцовывая, усиленно двигая бедрами, идешь в сторону комнату пыток, выручать свою любовь. — …КАКОГО!.. ХУЯ!.. — слышишь ты сквозь музыку, но не придаешь крикам Маджимы особого значения. Мыслями ты сейчас где-то на Карибских островах, на теплом вечернем пляже. — ЭНД ВЭН ЗЕ САМБА ПЛЕЙД! — подпеваешь ты Мадонне. — ЧТО ЗА ЦИРК ТЫ УСТРОИЛА?! — ЗЕ САН ВУД СЕТ СОУ ХАЙ! РИНГ ТРУ МА ИРС!!! — твои плечи двигаются вверх-вниз в такт песне, ты буквально плывешь сквозь коридор. — Персик, пожалуйста, умоляю! Быстрее! Я умираю! — ЁР СПЭНИШ ЛУЛАБА-А-АЙ! Па-па-па-па-па-па! — ЭТО НЕ СМЕШНО!       Подойдя к туалету, ты выключаешь музыку, открываешь дверь и протягиваешь туда туалетную бумагу. «На, засранец», — говоришь ты и кидаешь её скорчащемуся на унитазе Маджиме, после чего поспешно закрываешь дверь. Словами не описать, какое облегчение испытал в этот момент Горо. Тем не менее, ты решаешь, что если он чем-то отравился или подхватил инфекцию, то следует позаботиться как о своем козлине, так и о всех поверхностях, к которым он мог притрагиваться.       «Думаю, раствора трети чайной ложки поваренной соли на литр и немного калия хлорида этому гаврику не помешает. Хм, но есть ли хлорид калия у меня в аптечке? Найдется. Еще хату придется драить с хлоркой, ну это ладно, разберемся», — размышляешь ты, пока на кухню идешь замешивать раствор для восстановления водно-солевого баланса Маджимы, а то одному богу известно, сколько он там из себя изверг всякого добра. Ты наливаешь один литр свежепрофильтрованной воды в большой стеклянный стакан, на глаз отсыпаешь соли, материшься, потому что немножко лишнего навалила, но ничего, потерпит. Хлорида калия, как ни странно, в твоем загашнике не обнаружилось, поэтому решив, что и так сойдет, ты садишься за стол и прикидываешь, не проколоть ли Маджиме в жопу болючих витаминок, чтобы неповадно было?       Шаркающей походкой в помещение заходит жалкое, бледное, скуксившееся существо, всем своим видом просто умоляющее добить его из жалости. Маджима бесцеремонно берет стакан с соленой водой и начинает жадно пить его содержимое, даже не морщась из-за соли. Твои глаза благополучно мигрируют на лоб, про себя ты отдаешь респект за такие способности. Выпив примерно половину от объема сосуда, Горо ставит его обратно на стол и с тихим «Ух, бля» присаживается рядом с тобой за стол. Он устало стонет, закатывает глаза, выражает тотальное неудовольствие своим нынешним положением, опускает лицо на стол и начинает своим благородным личиком елозить по его поверхности из стороны в сторону, ворча на своем языке. После того, как Маджима берет верх над приступом, который случается с каждым из нас как минимум раз в день, и давайте не будем врать, что не было такого, он поворачивается к тебе, устало зыркает на тебя глазками милого котенка, который насрал в кресло, и говорит: — Мне так хуево чето, я прямо не могу, — он берет тебя за руку и ты гладишь его пальцы, — Такое чувство, что я сейчас блевану, но мне нечем блевать, голова кружится, я просто хочу умереть. — Пойдем, Горо, я дам тебе таблеточек от отравления, ты ляжешь, поспишь, отдохнешь. Температуру еще тебе измерим. Там, глядишь, и полегче будет, — тихо произносишь ты. — Я боюсь, что меня прямо в кровать вырвет. — На этот случай рядом поставим тазик. Ты только не напрягайся. — Персик, всё вокруг кажется таким нереальным, как будто я вообще не в своем теле. Ебаный в рот… — Хм, — ты кладешь руку Горо на лоб, но не можешь определить, горячий он или нет, — Лоб, вроде, не горячий. Но температуру всё равно померяем. Пойдем.       Вы встаете из-за стола, и ты ведешь ослабевшего Маджиму под руку в спальню.