***
Он выглядел… ровно так, как Сакура помнила, – и совершенно иначе. Быть может, сенсей просто изменился, – или же дело было в том, что теперь она больше не была бестолковым и наивным генином? Если не считать того, что теперь он смотрел на неё двумя тёмными глазами вместо одного, всё было как обычно: непослушные серебряные волосы, кривая улыбка, от которой вспыхивал его взгляд, маска… и ещё сильное поджарое тело, едва скрытое футболкой без рукавов. Длинные пальцы, наполовину спрятанные в перчатки. И красная татуировка, мерцающая, как живая, в ярком искусственном свете. Сакура попыталась вспомнить, видела ли Какаши-сенсея в одежде без рукавов хоть раз – за все долгие годы, что они знали друг друга, за все те миссии, которые они провели бок о бок? Сакура уже была достаточно взрослой, чтобы понимать, что та означает в мире шиноби. Татуировка, однако, выглядела свежей – и казалась не просто татуировкой, но печатью. Сакуре уже было достаточно лет и для другого осознания: сенсей не ответит ни на единый её вопрос. Цунаде неспроста втолковывала ей про своего самого ценного бойца. Все эти особые операции, задания S-ранга и бог знает, что ещё. Ничего удивительного, что Сакура не смогла найти своего сенсея. Жил ли он ещё в своей маленькой квартирке на востоке Конохи? Или, быть может, стоило искать его в каких-то засекреченных казармах под землёй? Видеть Какаши-сенсея было… волнующе. Его улыбка заставляла сердце подпрыгивать от радости. В своём воображении Сакура представляла его изувеченным или мёртвым – или, когда она заставляла себя думать о хорошем, безумно влюблённым в женщину и позабывшем и свою прежнюю жизнь, и людей, ей принадлежавших. Однако вот он, перед ней – самый искусный джонин, один из немногих, оставшихся в живых. Защищающий Коноху, чтобы Сакура, чтобы все они могли жить и чувствовать себя в безопасности. Из-за этих сумбурных мыслей Сакура, которая считала себя уверенной женщиной, ощущала себя рядом с сенсеем странно неуклюжей. Сердится ли он на всех них – людей, которые хотят комфорта, когда он каждый день ходит по краю? И всё же, казалось, Какаши-сенсей вовсе не злится. Он хвалил её, заставляя краснеть, как девчонку, улыбался ей, даже поздравил Сакуру с её ужасным браком. И всё же в сенсее чувствовалась печаль – да, там, за всеми этими улыбками. Однако на этом всё. Они даже поговорили как обычные люди. Разговаривали ли они так когда-нибудь? В какой-то момент Сакуре захотелось попытаться подсмотреть его лицо, как в те беззаботные времена в составе команды семь. Но она знала, сколь много для сенсея значило то, что он его скрывает, – какие бы странные причины за этим ни стояли, – и потому Сакура отвернулась, когда он начал есть. Похвала её стряпне невероятно порадовала Сакуру. Она давным-давно ни для кого не готовила и стыдилась незатейливости трапезы. И всё же Какаши казался довольным, глядя на неё со своей койки лениво и чуть скучающе. В этом выражении лица был он весь. – Хотите спать? – спросила Сакура так, как спросила бы любого своего пациента. Сенсей покачал головой, по-прежнему не сводя с неё взгляда. – Тебя послала Цунаде? Сакура кивнула. – Она очень умна, – пробормотал он и посмотрел вниз, на свои руки, снова согнул и разогнул пальцы. Ни при каких обстоятельствах не позволяй ему применять дзюцу, снова и снова твердила Цунаде. Хокаге просто-таки запеленала Какаши-сенсея запечатывающими цепями, лишь бы не дать ему ни шанса атаковать. И сейчас, глядя на его пальцы, Сакура заволновалась. Он был невероятно быстр, стремителен, уж это она помнила точно. Сакура придвинулась ближе, будто бы это могло остановить его. Какаши поднял глаза. – Я понимаю, – сказал он. – Уверяю, тебе нечего бояться. Сакура кивнула. Не было в мире другого человека, с которым она бы чувствовала себя в такой безопасности. – Ты хочешь меня осмотреть? Она снова кивнула. Сенсей чуть слышно вздохнул. – Что мне нужно сделать? – Ничего, – быстро ответила Сакура. – Но мне придётся… дотрагиваться. В его взгляде промелькнуло веселье. – Ну, если только это… Нет, не только это, подумала Сакура, но она знала наверняка, что и сенсей это понимал. Сакура ослабила цепи ещё больше, и он откинул одеяло и, свесив длинные ноги с края койки, сел. – Так пойдёт? Сакура сглотнула. Какаши был высоким – вообще-то всегда был, но до сего дня она не понимала, насколько выше, да и сильнее был её сенсей. Даже с цепями, подавляющими чакру, на запястьях и лодыжках он внушал трепет. И, к чёрту эту маску, был весьма красив. Весна тому виной или же продолжительная замужняя жизнь без мужа, но Сакура наконец это заметила. Так нельзя. Как врач, она не может отвлекаться на тела пациентов. Сакура легко отбросила неподобающие мысли и шагнула ближе. Глаза сенсея были тёмно-серыми, почти чёрными. «Иметь дело с одним глазом было бы проще», – подумала она и, коснувшись пальцами его висков, загасила и это непрошенное размышление. Кожа под ладонями оказалась тёплой. Быть может, даже слишком. Лихорадка? Сакура сделала в уме пометку проверить. – Вы мне доверяете? – спросила она и затаила дыхание. Какаши кивнул. – Мне придётся использовать гендзюцу, – объяснила Сакура, понимая, что он уже и так знает. – Я доверяю тебе, Сакура, – ответил сенсей, и по какой-то причине ей стало больно от того, как прозвучали его слова. – Посмотрите на меня, – приказала она. Какаши подчинился, но Сакура заметила и тревожно сжавшийся рот, и чуть дрогнувшие веки. Допускал ли он хоть кого-то в свой разум по своей воле? Взгляд тёмных глаз обратился к её лицу. В них прятался страх, хоть и умело скрываемый. Глаза – врата в разум. Кто-то, кто так долго носил Шаринган, знает, каково это – внушать мысли и поступки, заставлять раскрыть тайну. – Чем меньше вы сопротивляетесь, тем быстрее всё пройдёт, – прошептала Сакура. Она и в самом деле не хотела прорываться в его голову силой. Короткий кивок. Возможно, сенсей не знал, что джонин его уровня может сотворить с ней, простым врачом, если решит дать отпор. Или, быть может, знал прекрасно. – Я хочу выбраться отсюда, – тихо проговорил Какаши. – Ненавижу больницы. Воистину так. У него был целый ворох разнообразных кличек – Копирующий Ниндзя, Герой Шарингана, Ледяной Какаши и куда более уродливые прозвания. И ещё Самый Проблемный Пациент Конохи. Для человека, ненавидящего больницы, он проводил в них уж слишком много времени.***
– Печати? На этот раз Сакура ясно ощущала запах – хотя стрелки часов не показывали и четырёх, хокаге явно не отказывала себе ни в чём:речь Цунаде была медлительна, щёки раскраснелись, а весь кабинет пропах её любимым сортом саке. – Он сопротивлялся? – Совсем немного, – подавив нервную дрожь, ответила Сакура. Она откажется это повторять. Использовать подобную технику на друге – уже в достаточной степени ужасно, но то, что предстало перед ней… Сакура была счастлива, когда печати вышвырнули её из разума Какаши-сенсея почти сразу же, как она вошла. – Тогда в следующий раз нужно будет сломать печати. – Что? Цунаде кивнула. – Всё это скверно, – пробормотала она мрачно. Сакура была согласна. Либо Какаши-сенсей сам запечатал свой разум и забыл об этом, либо это сотворил с ним кто-то другой – что само по себе было зловещим признаком. Например, неизвестный враг мог спрятать в его голове какую-то команду и, приди нужный момент, спустить его с цепи, как пса, и натравить на Коноху. – Я не могу этого сделать. – Не можешь? Или не хочешь? – прищурившись, Цунаде окинула её взглядом. На самом деле оба варианта. – Он очень силён, – попыталась объяснить Сакура. – Я боюсь, если начну погружаться слишком глубоко, он просто… атакует. – Я его связала. – Вы не можете его так держать. Вы сами знаете, что так можно навсегда повредить потоки его чакры. – Твою мать, – выругалась Цунаде и встряхнула одну из бутылок, стоящих на столе. – Вам нужно освободить его. И нельзя оставлять его под землёй – это ужасно нездоровое место для жизни. – Освободить его! – крикнула хокаге. Сакура вздрогнула от неожиданности. – Ты с ума сошла! Да он может быть проклятой бомбой замедленного действия, которая нас всех уничтожит! – Я обещаю, что глаз с него не спущу, – проговорила та в отчаянии. – И как нам это поможет, – проворчала Цунаде, – он просто прикончит тебя первой. – Нет, – медленно покачала головой Сакура, – я знаю, что он никогда этого не сделает. – Ты очень веришь в этого человека, – фыркнула Цунаде и, подумав, спросила: – И как ты собираешься присматривать за Какаши? И что мы будем делать с печатями? – Он может остаться со мной на несколько дней. Пока я буду обдумывать решение. Вместе с ним. Цунаде принялась возражать, но Сакура решительно перебила её: – Хокаге-сама, послушайте. Какаши-сенсей –один из лучших. Конечно, он будет знать, что нам делать. Не спросить его – попросту глупо. Он будет готов сотрудничать. – Ещё бы, – хмыкнула Цунаде. – Он сделает что угодно, только бы сбежать из больницы. Сакура взволнованно кивнула. – Именно так! И он не захочет возвращаться. Сколько дней вы мне дадите? Я уверена, что это сработает. Цунаде задумчиво прикусила губу. – Ты пустишь в свой дом незнакомого мужчину? – Он для меня не незнакомый, – возразила Сакура, – он – мой сенсей. Хокаге поглядела на неё искоса, подозрительно. – С этим не поспоришь. Но ещё Хатаке Какаши… Что? Сакура ждала, что Цунаде продолжит фразу, но та тряхнула головой и перевела тему. – Вы мне нужны оба на своих местах как можно раньше. Три дня? Нет, этого, скорее всего, мало. Пять. Пять дней. – Спасибо, хокаге-сама! – просияла Сакура. Как неожиданно легко её удалось уговорить! – Эй! Ты регулярно будешь мне докладывать о… – Да, хокаге-сама!***
Вот таким образом и получилось, что на следующий день Сакура шла по улицам Конохи, а следом за ней шагал Какаши-сенсей. Сакура была так взволнована, что ей казалось – ещё чуть-чуть и – бах! – она лопнет, как воздушный шарик; однако никто вокруг словно бы не замечал ничего необыкновенного. Прохожие или не смотрели на них, или здоровались с привычной почтительностью. Сунув руки в карманы синих форменных штанов, Какаши шёл неспешной походкой, будто на излечение в его распоряжении было всё время мира, а не жалкие пять дней. Он настоял на том, что ему непременно нужен жилет старого образца, а не «этот новый бесполезный без карманов». Сакуре пришлось сесть на собственные руки, чтобы не сгрызть ногти под корень, ведь поиски старого жилета займут прорву времени, но – о, чудо! – буквально в считаные минуты Ямато откуда-то достал нужную модель, да ещё и подходящего размера. К счастью, новую обувь Какаши-сенсей не посчитал бесполезной и надел, не моргнув и глазом. Перчатки, протектор… Скоро он выглядел совершенно так, как всегда. Рюкзак со сменой одежды и другими вещами также принёс Ямато – и тоже подозрительно быстро. В какой-то момент Сакуре подумалось, что уж слишком гладко всё прошло, но, может быть, Цунаде просто не терпелось поскорее избавиться от нерадивого пациента, пока тот не разнёс палату, как уже бывало. Однако, чем ближе они подходили к её квартире, тем больше нервничала Сакура. Идея привести в собственный дом потенциально смертельно опасного ниндзя вдруг перестала ей казаться такой уж блестящей – теперь, когда она стала обдумывать детали. Что же хотела сказать Цунаде? Но ещё Хатаке Какаши… – Сенсей? – позвала Сакура слишком высоким от беспокойства голосом и тотчас рассердилась на себя за это. – Нам нужно в магазин. Дома нет еды. – Неужели? – откликнулся тот, чуть приподняв брови, словно и представить себе не мог ничего более банального и скучного. Полное равнодушие рассердило Сакуру, но она мгновенно осадила себя. Стоило бы снова привыкнуть к Какаши-сенсею. Она и позабыла, каким раздражающим он умел бывать, а уж если кто в их команде показывал своё негодование, то и подавно становился невыносимым, легко приводя всех вокруг в бешенство. Пять дней неожиданно стали казаться ужасно длинными. Однако, когда они оказались в магазине, Какаши сам носил корзину и даже смотрел на фрукты на прилавке с выражением, которое могло бы сойти за лёгкий интерес. Сакура выбрала рис, свежий удон, овощи, несколько яблок и кусок свиной грудинки, а затем пошла за молоком и йогуртом. – А вам что-то нужно, сенсей? – спросила она свою ниндзя-тень. Один взгляд в его унылые глаза заставлял чувствовать себя неимоверно усталой. – Сигареты, – ответил тот. – Сенсей, но вы же не курите! – изумилась Сакура. – Не курю? – Какаши задумчиво почесал голову. – Я думаю, курю. По крайней мере, время от времени. – Это очень плохо для здоровья, – принялась его ругать Сакура. – Может, вам и алкоголя предложить? – Да, – невозмутимо ответил Какаши, совершенно сбивая её с толку. – Вы не можете пить в этом состоянии. Хокаге передала мне целую горсть таблеток, которые вам нужно будет принять. Сенсей только фыркнул насмешливо. – Я плачу, – сказал он ей на кассе. Сакура посчитала это приятным сюрпризом, пока не заметила, что он не заплатил и йены, – женщина просто поклонилась ему и упаковала покупки куда аккуратнее, чем когда-либо делала это для Сакуры. – Что это было? – спросила она шёпотом, когда за ними закрылись двери. – Путь шиноби, – таинственно проговорил Какаши с улыбкой. «Может быть, та продавщица ему что-то должна?» – раздумывала Сакура, искоса разглядывая самодовольное выражение его лица. – Хочешь, я понесу? – спросил вдруг Какаши. Сакура только сейчас, опустив взгляд, поняла, что схватила все пакеты с покупками, ничего не оставив ему. – Н… нет, – пробормотала она, не понимая собственного смущения, – мы уже пришли. Нам на самый верх. В квартире немного жарко летом, но сейчас всё равно не лето, а освещение очень красивое, особенно по вечерам, а если выглянуть в окно… – Сакура лепетала какую-то чушь. – Саске сейчас нет, – брякнула она, – надеюсь, вы не против. – Да, я знаю, на каком он сейчас задании, – коротко ответил Какаши, внимательно разглядывая крышу. Вот как? Сакура не знала. Она понятия не имела, на каком задании сейчас её муж и как долго оно продлится. А этот джонин, вечно отсутствующий в Конохе, значит, знал. Сакура мимолётно задумалась, а что, если… Но у Саске точно не было татуировки. Она бы заметила, так ведь? – Ключи в моей сумке, – раздражённо проговорила Сакура. Какаши повернулся посмотреть на неё, но даже не попытался взять ключи. – Достаньте их? – предложила Сакура. – Ты хочешь, чтобы я… – он с подозрением оглядел сумку, висящую на её плече. – Не могу поверить, – проворчала Сакура. – Вот! – она пихнула Какаши пакеты, а сама зашарила в сумке. – Я не настолько глуп, чтобы вторгаться на незнакомую территорию без соответствующих приготовлений, – пробормотал он. Сакура не смогла сдержать смеха. – Неужели вы думаете, что в моей сумке приготовлена ловушка? – пошутила она. – Это возможно, – сухо ответствовал Какаши. Они поднялись на самый верх. Сакура – совершенно выдохшись, Какаши – даже не сбив дыхание. И это тоже путь шиноби? Оказаться в больнице с ужасными травмами, а на следующий день взбежать по лестнице, даже не вспотев? – Ты совершенно не в форме, – отметил Какаши в своей обычной прагматичной манере, быстро оглядев её с ног до головы, будто пытаясь найти признаки лишнего веса. – А вы попробуйте поработать в больнице шестнадцатичасовые смены и остаться в форме, – пробормотала Сакура, желая ему оступиться и рухнуть носом вперёд с лестницы, и повернула ключ в замке. – Ну, вот мы и на месте, – сказала она, пересекая порог. – Ничего особенного. Но для жизни этого достаточно. – Пойдёт, – кивнул Какаши и, возможно, поняв, что разозлил её, добавил довольно вежливо: – Спасибо. Сакура забрала у него пакеты и принялась раскладывать продукты в холодильнике. Покончив с этим, она посмотрела на часы – почти два часа после полудня, – налила два стакана воды и отправилась в гостиную. Какаши стоял, низко склонившись над диваном, и пристально разглядывал подушку с Сакурой-химэ, которую Саске подарил Сакуре на их третью годовщину. Вспыхнув от стыда, она схватила подушку и прижала к груди, пряча изображение. – Интересный выбор картинки, – фыркнув от смеха, проговорил сенсей и отвернулся к окну. Одной из причин, почему Сакуре так приглянулась эта квартира, был вид на Гору хокаге, открывающийся из окна. В ясную погоду лица бывших правителей были отчётливо видны и словно бы смотрели в ответ. Саске тогда пошёл у Сакуры на поводу, хотя и сказал, мол, он терпеть не может эти глупые рожи. До этого самого дня Сакура не была уверена, говорил ли он серьёзно. – Впечатляет, – произнёс Какаши. Они постояли так в тишине, глядя на лица хокаге прошлого. Когда Сакура украдкой бросила взгляд на сенсея, его лицо было совершенно неподвижным и невозмутимым. Она смотрела и смотрела – дольше, чем позволяла вежливость, – поражаясь, насколько легко было читать в этом лице эмоции, несмотря на маску. – Симпатичная квартира, – наконец, криво улыбаясь, повернулся к ней сенсей. – У нас нет гостевой спальни, – призналась Сакура. – Я подумала, вы могли бы… – она собиралась, не особенно обдумывая это, предложить ему свою спальню. – Здесь вполне подходящее место, – сказал Какаши и плюхнулся на диван. – Он слишком маленький, – заволновалась Сакура. – Твёрдая земля, маленькие диваны, большие мягкие кровати… Для меня всё едино, – зевнул Какаши, закинул руки за голову и прикрыл глаза. – Не беспокойся, – пробормотал он сонно, – я избавлю тебя от своего присутствия очень скоро. – Сенсей, если вы сбежите до того, как мы вернём ваши воспоминания, Цунаде от меня и мокрого места не оставит. – С чего бы мне сбегать? – лениво спросил Какаши. – Не так уж часто старые друзья приглашают меня переночевать. Почему её сердце вдруг забилось чаще? – Сенсей, пожалуйста, не поймите неправильно, я… Он открыл глаза и посмотрел на Сакуру. –Нет, я всё понимаю правильно. Но, возможно, не понимаешь ты, так что позволь сказать прямо. Я в самом деле глубоко благодарен тебе за то, что ты вытащила меня из больницы. И я сделаю что угодно, лишь бы не вернуться туда. Сакура кивнула, но Какаши уже снова закрыл глаза. Она смотрела на него, не уверенная, что делать дальше, но Какаши больше не двигался, только грудь мерно поднималась и опускалась. Он уснул. Вот так просто, будто не было у него забот в целом мире. Но Сакура видела её – морщинку беспокойства между бровями Какаши. После мимолётного взгляда в его разум она была удивлена, что он вообще ещё способен спать.