Потерянный на дорогах жизни

Какаши чувствовал себя… выбитым из колеи. Что-то тревожило его, но он никак не мог понять, что именно. Как будто его беспокоил зуд – пока ещё слишком слабый, чтобы обратить на него внимание. Какаши так глубоко погрузился в свои мысли, что заметил любопытные взгляды, которые на него то и дело бросали, уже почти на выходе из больницы. О, просто замечательно. Сегодня же вечером все кумушки Конохи будут сплетничать, строя догадки, что он тут забыл. И об этом узнает Цунаде. И задаст вопросы, на которые ему совершенно не захочется отвечать. Кивнув стайке взволнованных медсестёр, которые, не таясь, разглядывали его, Какаши засунул руки поглубже в карманы и вышел в прохладный весенний вечер. Ему нужно было время побыть с собой наедине прежде, чем он вернётся в тесные казармы Анбу. Но куда пойти? Какаши осмотрелся и, подумав, отправился направо. Через несколько минут неторопливой прогулки по безлюдным улицам он ощутил запах пищи – повеяло домашним теплом и скорым ужином. Осесть в Конохе – Какаши никогда и не думал вести такую жизнь, но, случалось, его накрывало сожаление, что никто не ждёт его поздним вечером у накрытого стола, что ему некого похвалить за прекрасно приготовленную трапезу. Вот уж неправда. В этот самый момент в казармах его с нетерпением дожидался Ямато – с исключительно полезными диетическими пилюлями. Так что не стоило ни о чём сожалеть. Между тем Какаши шагал дальше и дальше, вдыхая по-весеннему душистый воздух. Дни становились длиннее и теплее, Коноха цвела и благоухала. Лёгкий ветерок, дувший с востока, приносил с собой отголоски хвойного аромата – успокаивающего, знакомого до последней нотки. Бессчётные часы своей жизни Какаши провёл в лесах, играя в кошки-мышки со смертью, следующей за ним по пятам. Не в последнюю очередь потому что многие самые опасные тренировочные площадки Конохи располагались в непролазных лесных чащобах. Ему, вообще, нравился лес? Похоже, да. Запах хвои казался приятным. Но океан был лучше. Мысли Какаши перескочили на Сакуру. Нет, не было никакой связи между Сакурой, деревьями и океаном. Похоже, ему просто хотелось думать о ней. И Какаши не видел в этом проблемы – в конце концов, он отлично справился с искрой, чем втайне гордился; или с ней справилась Сакура – при помощи своего профессионального отношения. Может быть, это возраст давал о себе знать, но Какаши беспокоился об их встрече – уж слишком многое могло пойти наперекосяк. Настолько, что он уже было решил уйти с той крыши, но поддался искушению украдкой взглянуть на неё через окно – и всё. Руки будто сами собой постучали в стекло прежде, чем Какаши успел даже подумать об этом. Довериться вот так – доверить собственный разум – было непросто. Недаром одно из самых скверных его воспоминаний касалось Цукуёми. Оно губило саму душу: в то самое мгновение, когда для жертвы стиралась разница между реальностью и иллюзией, всё было кончено, и грань эта приближалась быстро и неумолимо. Пусть Какаши и понимал, что гендзюцу Сакуры отличалось… но она создала целый мир где-то там, внутри его головы. Целый мир, который он не помнил. Что ж, возможно, в этом и было дело, поэтому Какаши чувствовал себя так неуютно: в его воспоминаниях появился ещё один пробел, один из многих уже существующих. Вот он смотрит в глаза Сакуры, изумляясь, до чего их цвет напоминает зелень едва распустившихся листочков, через которые просвечивает солнце, затем – ощущение, что он парит в небе, бестелесный, лёгкий… а потом он приходит в себя двадцать минут спустя, не в силах вспомнить ровным счётом ничего. Кроме того, сама Сакура выглядела странно испуганной, и это… Что ж, Какаши решил не расспрашивать, пока она не готова поделиться с ним своими соображениями. Однако сейчас, когда он размышлял обо всём произошедшем, ему подумалось, что, быть может, дела обстояли куда хуже, чем им представлялось изначально, и Сакура просто не могла набраться храбрости, чтобы рассказать об этом. Глубоко вздохнув, Какаши поднял голову и обнаружил, что стоит рядом со зданием с вывеской «図書館». Общественная библиотека! Она выглядела больше, чем ему помнилось, но при этом – более обветшалой. Ничего удивительного – после войны у Конохи было мало средств на увеселения и удовольствия. Заметив внутри свет, Какаши по наитию вошёл в стеклянные двери. – Какаши-сан! – чуть заикаясь, произнесла молодая женщина за стойкой, вскочив так резко, что почти опрокинула стул. – Я вам не помешал? – спросил он, мимоходом бросив взгляд на бейдж. Аканэ Оками. Они знакомы? Нет, она слишком молодая. На столе перед библиотекарем громоздились книги, и по набору разложенных по столешнице предметов – бирки, какие-то пластиковые карточки, ножницы – Какаши догадался, что она заносит их в каталог. – Н-нет, прошу, проходите. Мы открыты. Мимолётно удивившись странно дёрганому поведению женщины, он неторопливо зашагал вперёд. Главный зал был просторным и высоким. Пыльный запах напомнил Какаши о годах в академии, когда он, заскучав, приходил сюда, чтобы отвлечься. Сейчас в стенах библиотеки обретались лишь трое – парочка юных любовников, считающих, что библиотека – отличное место для поцелуев, и подслеповатая дама в годах, которая читала названия на корешках книг, почти утыкаясь в них носом. Какаши прошёл вперёд – словно бы по следам себя-подростка – к стеллажу со всеми томами «Ича Ича», вытащил любимую – «Ича Ича Невинность» – и перелистнул на страницу сто двадцать семь, чтобы прочесть один из самых запомнившихся абзацев. Ах, ностальгия… Он пробовал читать очень многие серии романов, но ни один так не отозвался в нём, как творение мастера Джирайи. Вспомнив о другой книге, которую он недавно начал читать, Какаши отправился дальше по проходу, затем в другой ряд. Ха… Ха… Хару… Или всё-таки Учиха? Нет, вот же она. Он вытащил томик «Особые ментальные потребности детей. Эссе» и быстро нашёл то место, на котором остановился. Литературный стиль Сакуры был прямолинейным, если не сказать грубоватым – читатели определённо могли даже немного оскорбиться. Она писала о том, что в отличие от взрослых, которые могли рационально взглянуть на опыт насилия Мировой Войны Шиноби, детям, пережившим потрясения и смерти близких, приходилось куда труднее. Книга звучала страстной мольбой, которая вдруг всколыхнула в Какаши чувство вины, о котором он даже не подозревал. – Если хотите сесть, Какаши-сан, – раздался робкий голос библиотекаря, – вон там есть удобные кресла. Он поднял голову. Аканэ стояла чуть в стороне, глядя в пол и указывая куда-то в угол. Какаши уже слишком давно взял за привычку читать при любой возможности, и потому даже не отдавал себе отчёта, что стоит, прислонившись к стеллажу. До чего внимательно с её стороны. Какаши улыбнулся и с лёгким удивлением отметил, как разрумянилась вдруг его собеседница, сравнившись цветом со спелым томатом. Он сделал что-то не так? Решив не обращать внимания на эти странности, Какаши уселся в предложенное кресло. Эссе оказалось недлинным, и вскоре он перевернул последнюю страницу и уставился в потолок. Блистательная идея… И, если это в его силах, он хочет помочь претворить задумку в действительность. В самом деле, почему в Конохе до сих пор нет детской больницы? Со времени войны прошло столько лет. Те дети уже повзрослели. Ничего удивительного, что нынче никто не хочет становиться шиноби. Если то молодое поколение, и правда, настолько травмировано тем, что пришлось пережить, то зачем им служба? Любопытно, как далеко продвинулась Сакура? Будет свободная минутка – и он обязательно спросит. И ещё многое стоило обдумать, если уж больнице быть. Возможно, ему нужно… – Какаши-сан, может быть, вам ручку и бумагу? – Аканэ уже протягивала их. – Я вас знаю? – спросил Какаши и, кивнув, принял то, что она принесла. – Н-нет. Но вы спасли жизни моему отцу и брату во время войны. Так вот оно что. – Ясно, – пробормотал Какаши, не уверенный, стоит ли интересоваться дальше или просто притвориться, что он помнит, как кого-то спасал. – Когда вы станете хокаге, мы придём предложить вам свои услуги, – застенчиво проговорила Аканэ. – Кто сказал, что я стану хокаге?! Какаши настолько изумился, что почти рявкнул свой вопрос. И тут же пожалел о своём тоне: Аканэ побледнела, как привидение, и бросилась прочь. Решила, что оскорбила его? Но ведь он ничуть не оскорбился, – лишь недоумевал, как кто-то может возлагать на него какие-то надежды и строить планы, если он сам живёт одним днём, не уверенный, что дотянет до конца недели. Однако теперь, когда Какаши застрял в Конохе, скорая смерть ему вряд ли грозила – и появилось много свободного времени, которое можно было потратить с толком. Например, на детскую клинику ментального здоровья. Он принялся набрасывать идеи. Какаши ещё некоторое время черкал на листе, а когда закончил свои записи, библиотекаря всё так же нигде не было видно. Он ещё некоторое время побродил по залу, надеясь, что она вернётся, и он сможет извиниться за свою резкость, но та, должно быть, где-то пряталась. Ну и ну. Наверное, стоило просто зайти как-нибудь в другой раз. Кроме того, Какаши был голоден – зверски, как будто не ел несколько дней. Ямато с его пилюлями мог и подождать. Ноги уже несли его в «Ичираку». Что тут удивительного, учитывая ностальгическое настроение? – Какаши-сенсей! Давным-давно не виделись! Вы один? – просиял Тэучи. Аямэ помахала из-за его спины. – Да. Такой вот день. Даже не спросив про заказ, повар шустро подал Какаши его любимый рамен. Похоже, с дополнительным куском мяса. – Добавки? – спросила Аямэ, когда тарелка опустела. – Нет, спасибо, – Какаши поправил маску. – Если я не буду следить за весом, кое-кто посадит меня на бесчеловечно жестокую диету. Он вынул кошелёк и стал отсчитывать монеты. – За счёт заведения, – Тэучи придержал его руку. В последнее время подобное случалось уж слишком часто. Должно быть, удивление отразилось на лице Какаши, потому что тот объяснил: – Вы так много делаете для деревни. Это наш способ выразить благодарность. – Это моя работа, – пробормотал Какаши. Щёки чуть потеплели. Много делает? Он просто пытается скоротать время и не свихнуться от скуки. Он не сделал ровным счётом ничего, чтобы заслужить все эти восхваления и щедрость, и прямо сейчас был совершенно бесполезен. А без Шарингана… наверное, останется почти бесполезным навсегда. – Когда вы станете хокаге, – воодушевлённо проговорил Тэучи, – мы будем доставлять вам рамен круглые сутки, как только вам его захочется! – Скажи мне, – тихо произнёс Какаши, – почему вдруг все вокруг думают, что я стану хокаге? Повар нахмурился, словно бы вопрос поставил его в тупик. – А разве теперь, когда вы вернулись в деревню, не это должно произойти? Госпожа Цунаде всегда говорит, что вы станете следующим и скоро. Да неужели? Кто бы мог подумать, что их хокаге – такая наглая особа. – Она приказала не брать с меня денег? Это определённо имело смысл, размышлял Какаши: отстранить от миссий, подтолкнуть к нему Сакуру, которая способна «держать его в узде», вдохнуть жизнь в старые корни и заставить пустить новые. Для Цунаде амнезия оказалась куда полезнее и удобнее, чем она бы призналась. – Она, и правда, предложила, – кивнул Тэучи. Какаши выругался и быстро поднялся на ноги. – Простите, Тэучи, Аямэ. И спасибо за ужин. Приятного вечера. Уходя прочь, он ощущал глухой гнев, который, впрочем, быстро терял остроту. Какаши не мог винить Цунаде за собственные поступки, а то, как ловко она воспользовалась его слабостью, было вполне ожидаемо. И да, хокаге уже не раз просила стать её преемником – и каждый раз получала решительный отказ. Может, стоило нанести визит в Башню хокаге и прояснить вопрос раз и навсегда? Возможно, тогда его, наконец, отправят на какую-нибудь миссию? Какаши уже минут пять как вышел из «Ичираку» и шагал по улице, когда почувствовал чужую ауру – как будто кулак со всей силы впечатался ему в живот. – Чего ты хочешь? – подобравшись, спросил он у сгустившегося полумрака. Какаши вдруг понял, что безоружен, – его рука, попытавшись привычно нашарить сумку, нашла лишь пустоту. Из теней вышел мужчина. Его очки сверкнули, отразив свет фонаря. – Какаши-сенсей, – привычно насмешливым тоном проговорил он, – весь в заботах. Ты долго не замечал меня. Я уже давненько следую за тобой. Какаши невольно расставил ноги шире, принимая защитную стойку. Может быть, поэтому он так странно ощущал себя – потому что за ним крался чужак, а он в своей беспечности не отдавал себе в этом отчёта? – Ну-ну, – Кабуто хмыкнул. – Я думал, мы оставили вражду с прошлом. Разве нет? – Разве да? – в тон ответил Какаши, ни на секунду не спуская с того глаз. Кабуто был одним из самых хитрых, опасных и жестоких шиноби среди известных ему – и ловко умел водить за нос врагов, используя их эмоции и слабости. Кабуто преувеличенно расстроенно вздохнул. – Я знаю, что никогда тебе не нравился. Но почему? Да, конечно, какое-то время я шёл по кривой дорожке. Но ведь мы с тобой во многом так схожи! – Не думаю, – процедил сквозь зубы Какаши. – Но это правда, – пожал плечами Кабуто. – Мы оба выросли в приюте. Нас лично выбрал Данзо для особых тренировок в Корне. Мы убивали близких сердцу людей. Но я здесь не для споров, Какаши-сенсей. Нехорошо. Его слишком выводит из равновесия одно лишь присутствие этого человека, сжав челюсти, размышлял Какаши. Разве не он сам вкладывал в головы учеников одну простую мысль, аксиому жизни шиноби – что нельзя позволять эмоциям взять над собой верх? Кабуто хмыкнул. – Понизь градус своего убийственного взгляда, Какаши-сенсей, иначе распугаешь славных жителей Конохи в их уютных домах. – Чего ты хочешь? – спросил Какаши, пытаясь успокоиться. В гневе слишком легко совершить ошибку. – Я здесь единственно для того, чтобы помочь, – Кабуто вернулся к своей страшно раздражающей саркастичной интонации. – Интересно. Не припомню, чтобы просил у тебя помощи. – О, но она тебе понадобится. У тебя уже болит рука? О чём он, чёрт возьми?! – По лицу вижу, что нет. Пока что, – улыбнулся Кабуто. – Хорошо. Ты меня успокоил. Но позволь тебя предупредить. Очень скоро рука заболит, и как только это случится, твои дела очень быстро станут чрезвычайно плохи. – Знаешь, что? – зарычал Какаши. – Я, пожалуй, рискну. Кабуто вздохнул. – Полагаю, ты всегда был таким упёртым? Ладно. Прошу, иди к Цунаде и попроси её дать тебе те таблетки. Если откажет, то приходи ко мне – до того, как умрёшь. Какаши так хотелось впечатать кулак в его самодовольную рожу, что подрагивали стиснутые пальцы. Рука? Таблетки? Боль? Смерть? Ясно как день, Кабуто наслаждался тем, что напустил тумана. – О, и последнее, – Кабуто отвернулся, собираясь уходить. – Прими это как дружеский совет. Прекрати заигрывать с женой Саске. Сейчас не самое подходящее время злить последнего живого Учиху. И, снисходительно улыбнувшись, он растворился в облачке дыма.

***

«Я поцеловала его. Я поцеловала его. Я поцеловала его!» – Сакура никак не могла перестать повторять про себя эти слова, разрываясь между смятением и радостным волнением, от которого кружилась голова. Она застонала и – бам! – уронила голову на раскрытую книгу. Тот поцелуй не был настоящим! Это была иллюзия! Но каким-то образом он только ухудшил её дела – и без того неважные. Нужно было сказать Какаши хоть что-нибудь после того, как гендзюцу развеялось. Например… «Эй, я поцеловала тебя в иллюзии, которую сама на тебя наложила. Ничего особенного. Ты сказал, что я очень в твоём вкусе. Как тут было устоять?» Если он когда-нибудь вспомнит… Сакура снова не смогла сдержать стон. Разве не будет всё это выглядеть так, будто она воспользовалась доверием Какаши, воспользовалась тем, что он не помнил её? Она по-настоящему влипла. Стоило разрушить иллюзию при первых же заинтересованных взглядах в её сторону. Но… Какаши ошибался: Сакура не была сильной, она – слабачка, неспособная держать себя в руках. Как он сказал? «Ты очень даже в моём вкусе». Но так ли это? Можно ли считать слова, произнесённые в гендзюцу, правдой? А что насчёт поступков?! Ведь в конце концов Какаши поцеловал её в ответ, пусть поначалу и медлил. Чёрт возьми, целовался он потрясающе. Или Сакура просто так его себе навоображала? Она подняла голову и, собрав волю в кулак, продолжила чтение книги, одолженной в больничной библиотеке, – куда более научной, чем предыдущая, но написанной сухим академическим языком. Ничего удивительного, что Сакура никак не могла сосредоточиться. Она по-прежнему чувствовала чужие губы на своих губах, а воспоминания заставляли тело гудеть от предвкушения того, что не произойдёт никогда. – Проклятье! – выругалась Сакура. Ей хотелось выразиться куда красочнее. Часовая стрелка доползла до восьмёрки и потихоньку двигалась дальше. Сидеть в кабинете было бессмысленно. Но возвращаться домой к мужу со всей этой нерастраченной страстью к другому мужчине ей казалось… неправильным. Неправильно – всё это. В том числе и слабая надежда, которую Сакура старательно прятала от себя, что Какаши вдруг всё вспомнит и вернётся сюда. Она захлопнула книгу, скинула медицинский халат и, встряхнув волосами, глянула на своё искажённое отражение в окне. Скривилась. Ну что она за глупая корова?.. Уже за дверями больницы Сакура задумалась, куда ей податься. Прогуляться? Уже стемнело, но на улице было приятно. Перекусить? На ум сразу пришёл «Ичираку» с его сытной и простой пищей, от которой Сакуре всегда становилось хорошо… если была приятная компания. Но, может, рамен не подведёт, даже если она придёт одна? На полпути Сакуре повстречалась хорошая знакомая. – Аканэ! – приятно удивлённая, поприветствовала она. – Сто лет тебя не видела! – О! Привет, – улыбнулась та. – Я скучала по тебе. Ты давно не заглядывала в библиотеку. – Да вот закрутилась, – вздохнула Сакура. – Хотелось бы мне заняться ещё каким-нибудь исследованием и проводить вечера в твоей компании. – Мне бы тоже этого хотелось. – Ты сейчас домой? Пришлось задержаться? – Домой, да… Ну, просто твой сенсей сейчас заходил и… Да, – Аканэ кинула оторопевшей Сакуре и добавила со стыдом: – Кажется, я его оскорбила. Пришлось спрятаться в комнате для персонала и ждать, пока он уйдёт, а было уже поздно, нужно было уже давно закрывать библиотеку. – Аканэ, – Сакура не смогла сдержать смеха, – я очень сомневаюсь, что ты могла оскорбить Какаши. Он не такой человек, чтобы оскорбляться направо и налево, а ты слишком добрая, чтобы, и правда, сказать что-то неприятное. – Спасибо за эти слова, – вздохнув, Аканэ уныло повесила голову, – но… – А ты бы… Я сейчас иду в раменную «Ичираку». Не хочешь составить мне компанию? – решилась попытать удачу Сакура. Что Какаши понадобилось в библиотеке? Ей стало ужасно любопытно. – О! – Аканэ, тут же воспряв духом, подняла голову. – Да! Было бы здорово! Идти было недалеко. За оживлённой беседой время пролетело вдвойне быстро. Уже на подходе из боковой улочки выскочила какая-то прохожая, почти столкнувшись с подругами. Из всех многочисленных жителей Конохи это оказалась Ино. – Сакура! – ослепительно улыбнулась она. – Какой приятный сюрприз. Выползла на свет божий, наконец-то сбежала со своей работы. – Ино, а ты тут что делаешь? – удивлённо воззрилась на неё Сакура. – Доставляла цветы, – пожала плечами Ино. – Клиент хотел их получить этим вечером, чтобы сделать предложение. А ты? Собираешься на какую-то вечеринку? – Мы идём в раменную «Ичираку», – Сакура указала на миниатюрный ресторанчик дальше по улице. – Хочешь присоединиться? Это Аканэ. Она работает в библиотеке. – Привет. Думаю, мы уже как-то встречались. Раменную?.. Постой-ка, это не туда вы с ребятами всё время ходили? Любимое место Наруто? – Да, – покивала Сакура, – оно самое. – Конечно, я с вами. Я на диете, но у них ведь, наверное, есть салаты, да? Сакура понятия не имела, есть ли в меню что-то для её вечно худеющей подружки, но она была так рада компании, что решила просто промолчать. – Сакура! – поприветствовал её Тэучи, когда они прошли через занавеси и оказались внутри. – Вот так сюрприз. – Здравствуйте, – улыбнулась та. – Я, может, и редко захожу, но всегда очень по вам скучаю. – Что за вечер! Заходил твой сенсей. Уже полчаса как ушёл куда-то. Сакура шумно сглотнула. – Я так рада, что мы с ним разминулись! – воскликнула Аканэ. И тут ей пришлось объяснять, отчего ей так не хочется встречаться с Какаши. – А ведь он пришёл почитать твою книгу, – сказала вдруг Аканэ. Сакура тотчас оробела. – Провалиться мне на месте, – откликнулась Ино. – Её читал кто-то, кроме меня? Да это же бестселлер! – И он делал какие-то заметки, – добавила Аканэ. – Помню-помню, ты рассказывала про свою книгу, – проговорил Тэучи, ставя на стойку три миски с раменом, исходящие ароматным паром, и совершенно игнорируя просьбу Ино принести ей «какой-нибудь маленький салатик». – Ничего особенного… – покраснела Сакура. – Может, и ничего особенного, но всё равно это отличная идея, – Ино, радостно потерев ладони, первая схватила палочки. – Помнишь? Мы ведь собирались обратиться в совет. – Какаши-сан позаботится обо всём, я уверена, – сказала Аканэ. – И когда он станет хокаге… – Ему очень не понравилось, когда я сказал об этом… – задумчиво протянул Тэучи. – Знаю-знаю! – горячо согласилась Аканэ. – Он так разозлился! Так, значит, хокаге? Сакура выловила из бульона кусок мяса. Ну ещё бы, само собой, Какаши злится, когда его донимают этим предложением. Уж слишком он скромный. – Мне показалось, или ты теперь зовёшь своего сенсея просто Какаши? – спросила Ино. Сакура чуть не проглотила мясо целиком. Она что, сказала это вслух? Ну и ну… – Ну-ка скажи мне, – глаза Ино сузились до подозрительных щёлочек, – и когда это ваши отношения перешли на новый уровень? Сакура принялась шумно поедать лапшу, притворяясь, что оглохла на оба уха. У Ино было какое-то шестое чувство – она нюхом чуяла чужие интимные секретики, и уж если она взяла след… Когда Тэучи предложил добавку, Сакура с преувеличенным воодушевлением согласилась, просто чтобы и дальше, игнорируя вопрос, громко хлюпать. Конечно, было наивно полагать, что Ино оставит её в покое – та даже глаз с неё не сводила, кажется, даже не мигая; и в отчаянии Сакура заказала третий рамен, после которого она так объелась, что её затошнило. Ино заплатила по счёту и, прежде чем Сакура успела придумать план спасения, они перешли в маленький бар по соседству. – Мне нужно домой, – торопливо сказала Сакура. Может, Какаши и здесь тоже побывал? Она почти ожидала, что да. Вот такой странный вечер несостоявшихся встреч, когда ещё бы чуть-чуть, и они снова увиделись. – Чушь, – припечатала Ино. – Ты пропустила мой день рождения, и сейчас мы всё наверстаем. – Неправда, я не… – Аканэ, ты пьёшь? – перебила она, не обращая на Сакуру никакого внимания. – Не особенно, – призналась Аканэ, – но ведь чуть-чуть алкоголя никому не повредит, так? Сакура хотела предупредить несчастную, что с Ино никогда не бывает «чуть-чуть», но было уже слишком поздно. Они начали с шести разных бутылочек саке для каждой, чтобы решить какой сорт лучше, а дальше всё понеслось стремительно, точно вниз под горку, потому что они никак не могли решить, какой же им нравится больше. – Итак, моя дорогая подружка, – сладко улыбнулась Ино, когда Аканэ опустила голову на стойку и задремала, – и когда же ты прекратила добавлять к его имени «сенсей»? Ловушки, ловушки, ловушки поджидали бедную Сакуру на каждом шагу. Она покосилась на Ино, слишком хорошо понимая бесполезность своих трепыханий – никакая ложь не собьёт Ино с толку. – На прошлой неделе? – ответила Сакура, засомневавшись на мгновение. Но нет, всё правильно, впервые это произошло в том баре. – Вы стали чаще встречаться? – Ещё нет. – Вот те на, – Ино покачала головой. – Нехорошо всё это. – Я знаю, – огорчённо пробормотала Сакура. – Я знаю. – Так, значит, ты планируешь чаще с ним встречаться? Не могу тебя осуждать, – вздохнула Ино. – Женщинам становится одиноко. – Дело не в одиночестве! Он… он был рядом, когда случилось кое-что действительно ужасное. Он остался… Нет, не смотри так, это не то, о чём ты только что подумала. Нет, он просто был со мной, обнимал меня, держал… Он… Ему… – но этот секрет не принадлежал Сакуре, она не могла им поделиться. – Как раз в одиночестве и дело! Чего Саске вообще ожидает? Ты – красивая женщина в самом расцвете. Он что, правда, думает, что ты будешь его ждать, пока не состаришься и не поседеешь? – Саске хочет ребёнка, – проговорила Сакура и посмотрела на подругу, ожидая реакции. Та снова покачала головой. – А ты? – А я… ещё не хочу. Ещё слишком рано. – На него, скорее всего, давит то, что он – последний из своего клана, – предположила Ино. – Если он вдруг умрёт… – Не говори так! – ужаснувшись, воскликнула Сакура. – Прости. Но это действительно проблема. Для всей Конохи вообще-то. Если вдруг Шаринган во всех его вариантах исчезнет с лица земли… Ух, это будет тяжёлый удар. – Он может рожать наследников Шарингана с кем-нибудь другим, – зло ответила Сакура. – Я ему не инкубатор. – Хм, Сакура, – сказала Ино, – не думаю, что он видит в тебе инкубатор. Думаю, Саске очень даже влюблён в тебя. Она что, пытается её взбодрить, подумала Сакура, растеряв вдруг все слова. – И откуда ты это знаешь? – Ну, для начала он в твоих поисках пришёл сюда. Сакура резко обернулась и действительно… У входа стоял он, Саске Учиха собственной персоной. Чёрные волосы закрывали половину лица, плащ прятал отсутствующую руку. С первого взгляда было непонятно, что ниже плеча ничего нет. Тёмные глаза нашли её, и Саске нахмурился – ещё более недовольный, чем обычно. – О, похоже, уже поздно, – сказала Сакура. – Я позабочусь об этом, – Ино указала на стол и спящую Аканэ. – А ты марш домой. И, подружка, я всегда рядом, если будет нужно выговориться. – Спасибо, – Сакура крепко обняла её. Фыркнув, Ино ответила: – Просто не делай того, о чём потом пожалеешь. Слышишь меня? Саске и Сакура шли домой в тишине. Ей было всё равно. На самом деле, Сакура даже была рада, что ей не приходится придумывать, о чём бы поговорить. Хвойный аромат, витавший в воздухе, напоминал Сакуре о том, что в сотворённой ей иллюзии она поцеловала другого мужчину. Однако, как только они оказались за дверями их временного пристанища, Саске схватил её за руку. – Пожалуйста, не делай так больше, – проговорил он. – Ты хоть знаешь, как я волновался? Сакура посмотрела на него, на его вечно хмурое лицо. – Нет, Саске, я не знаю. Ты никогда мне ничего не говоришь. И, признаюсь, сегодня я о тебе забыла. Мне жаль. Я не привыкла к… к этому браку. Это случается, когда всё время остаёшься одна. – Сакура… – Я знаю, знаю. Это не твоя вина, но, может, это просто повод. Знаешь, я устала и завтра мне на работу. Спокойной ночи. И Сакура отправилась в ванную принять душ и почистить зубы. Наверное, сегодня ей стоило лечь спать в гостиной.