Потерянный на дорогах жизни

– Саске? Саске! Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь! Это было странно и немного пугающе: широко открытые глаза Саске чуть поблёскивали в искусственном свете, но он словно бы не узнавал её и даже не пытался пошевелиться – лишь неотрывно следил, как Сакура убирает купол и проверяет его ноги, чтобы чем-то себя занять. Она осмотрела их дважды, а потом переключилась на позвоночник, но и там не нашла повреждений. Может быть, Саске просто слишком устал, чтобы двигаться? По крайней мере, он точно не был парализован. Саске пришёл в себя куда раньше, чем Сакура полагала возможным. Его кости отлично срастались и можно было, наконец, успокоиться, но отчего-то тревога никак не отпускала. Почему же ей было так беспокойно? Он выздоровеет. Сакура на пару с Цунаде сделали всё, что в их силах, а это уже было немало. Если бы не вечные сомнения, Сакура бы чаще признавалась себе, что, и правда, стала отличным врачом. Нередко люди даже приезжали издалека, чтобы получить помощь именно из её рук. Она прекрасно знала о своей неуверенности – кошмарной, неотступной… которая проявлялась сильнее всего рядом с Саске. Странно, что Сакура осознала эту простую истину именно сейчас – когда он лежал перед ней неподвижный и слабый, болезненно бледный в больничной одежде, растерявший всю свою красоту. Она всегда понимала, что на самом деле никто и никогда не смог бы составить достойную пару Учиха: они не были похожи на других шиноби; их способности делали их почти равным богам, и оттого они предпочитали не делиться ими с посторонними. Когда-то Сакура читала, что давным-давно в клане Учиха существовал непреложный запрет на внеклановые браки, но даже куда позже потомки следовали этому правилу добровольно. Она полагала, что виной тому были частью высокомерие, частью осторожность. Таким кровным талантам завидовали и одновременно их опасались, а страх, как и ненависть, заставлял людей делать страшные вещи. Перегороженный вход в ветшающий квартал Учиха служил тому печальным напоминанием. И всё же, несмотря на все эти знания, Сакуре – куноичи из безвестного клана – хватило решимости преследовать Саске до тех пор, пока он не заметил её, не увидел по-настоящему. Именно этого она всегда больше всего и хотела, так ведь? Вот только сейчас она вдруг осознала, что преследование доставило ей куда больше удовольствия, чем конечный результат. Она позже будет терзаться чувством вины – сейчас Сакура не смогла бы остановить эти размышления, даже если бы попыталась. С тех самых пор, как она достигла своей цели, самой важной в жизни, как ей мерещилось когда-то, она начала испытывать сомнения: а того ли на самом-то деле она так жаждала? Готова ли продолжать отдавать всю себя Саске, когда он не способен дать ей хотя бы кроху своих чувств в ответ? Похоже, больше нет. – Ох, Саске… – вздохнула Сакура. Ей было больно. Тоска по недостижимому утихла в тот момент, когда она получила то, чего хотела. Теперь же Сакура ощущала лишь негодование, стыд и гнев. Ей хотелось кричать, трясти и бить Саске до тех пор, пока он не запросит пощады. Когда… когда он зачал этого ребёнка? Это случилось до свадьбы? После? Сакура не могла знать, насколько унизительна в итоге окажется эта ситуация. Чтобы знать наверняка, ей придётся спросить, но ей не хотелось даже словом упоминать это предательство. Сакура вдруг почувствовала себя ребёнком, над которым издеваются другие дети и дразнят за слишком широкий лоб. Болело – в том самом укромном уголке её души, который предназначался для ядовитых шпилек и подначек, подчистую уничтожавших её уверенность в себе. Недостаточно хороша. Сакура была недостаточно хороша для него. Никогда не была и не станет. И потому Саске ушёл и проводил ночи с другой женщиной. Удивилась ли Сакура? Нет. Должно быть, с Карин ему было куда лучше и приятнее. Насколько Саске и Карин были близки, когда состояли в Акацуки? Постоянно ли они спали друг с другом? Скорее всего, да. Саске никогда не рассказывал о том, как жил вдали от Конохи, а Сакуре было неловко спрашивать. То были тёмные времена, и о них лучше поскорее забыть – так она считала. Выходит, забыть их не получится. Проглатывая слёзы горечи, Сакура торопливо подошла к шкафу с медикаментами, лишь бы занять руки хоть чем-нибудь. Должно быть, Саске было больно. Она выбрала обезболивающее посильнее, однако прежде, чем вложить капсулу ему в рот, остановилась, задумавшись. Скорее всего, от лекарства Саске опять уснёт, а ведь у Цунаде определённо были к нему вопросы. И он ведь сможет рассказать, что случилось после того, как похитили Какаши. Сакура отчаянно надеялась, что рассказ Саске развеет все подозрения, и Какаши, наконец, оставят в покое. Мысли о нём немного успокоили Сакуру. Какаши точно знает, что делать. Может, он проснулся и уже спешит сюда? Ей бы так хотелось поскорее увидеться. Как по заказу, за дверью послышались быстрые шаги. Сакура нетерпеливо вскинулась, но это оказались всего лишь Цунаде и Шизуне. – Сакура! – позвала её Цунаде. – Мы получили твоё сообщение. Как он? – Всё в порядке, шишо! – ответила та, пряча разочарование. – Но он не сказал ни слова с тех пор, как пришёл в себя. – Вот как? – Цунаде склонилась над Саске, осматривая его, и после минутного молчания заключила: – Отлично сработали. Саске? У нас к тебе вопросы. Чудо, что здесь сейчас нет Ибики, мимолётно подумала Сакура. – Это гендзюцу? – ледяным тоном поинтересовался Саске. Сакура уставилась на него, ощущая, как наполняет её глухая тоска. Выходит, он отлично может разговаривать. Значит, просто не захотел? – С чего бы? – нахмурилась Цунаде. Но Саске, похоже, им не доверял. Он активировал Шаринган, огляделся, проверяя, правду ли ему сказали. Сакура содрогнулась, столкнувшись с алым взглядом. – Доволен? – спросила Цунаде, когда глаза Саске вернули свой привычный цвет. – Нет, – ответил тот. – Что я здесь делаю? – Ты в больнице, – Цунаде говорила как будто бы терпеливо и спокойно, но Сакура видела, как, выдавая раздражение, чуть сдвинулись её брови. – Ты отправился на миссию с Какаши, Кабуто и остальными и попал в засаду. Похоже, ты последовал за Какаши, когда его похитил враг, и в процессе… – Какаши? – переспросил Саске. Сакуре совсем не понравился то, каким тоном был задан этот вопрос. – Зачем мне следовать за Какаши? Это ложь. – Проклятье! – разозлилась Цунаде. – Ты бы лучше прекратил плести чушь, иначе я мигом вызову сюда профессионалов. – Делайте, что должны, – с достоинством поглядел на неё Саске. – И что с моей рукой? Вы её отрезали, чтобы я не мог выполнить дзюцу? Сакуре показалось, что земля уходит у неё из-под ног. – Что последнее ты помнишь? – спросила она. Её голос звучал профессионально-спокойно, но голова у неё шла кругом. – Сейчас же приведите Какаши, – прошипела Цунаде, обращаясь к Шизуне. – У нас проблема. В последний раз его видели входящим в Башню хокаге. – Сакура, – глаза Саске превратились в злые щёлочки. – Я всегда ненавидел, когда ты прикидывалась важной и нужной, хотя просто хотела болтаться поблизости от меня. Сгинь. Когда-то Сакура была так привычна к оскорблениям от Саске, что просто не замечала их. Она искренне верила, что это – лишь скрывающая золотое сердце скорлупа, которую нужно во что бы то ни стало разбить. Теперь же его слова ранили мучительнее самого смертоносного дзюцу. Его ненависть вернулась. Изменения были невероятно медленными, но Сакура начинала верить, что однажды Саске Учиха оставит тьму позади. Так много людей верило в него. Столь многие по-прежнему пытались помочь. Но что, если на самом-то деле надежды не было с самого начала?

***

– Ноги всё ещё болят? – спросил Какаши. Сарада шагала рядом. Её волосы были настолько спутаны, что напоминали воронье гнездо. Какаши понятия не имел, как их привести в порядок без расчёски, и потому оставил всё, как есть. Сарада покачала головой – и, очевидно, соврала, учитывая то, как она прихрамывала. Какаши замедлил шаг до черепашьей скорости, чтобы ей не приходилось бежать, и подумал: если так и продолжать, путь до Башни хокаге займёт весь день. Ну и пусть! Ботинки Сарады выглядели поношенными, одежда – измятой и грязной. Нужно будет подыскать ей обувь, одежду и всё остальное, что нужно ребёнку её возраста. Наверное, ещё игрушки? – Эта деревня называется Коноха, – сказал Какаши. – Я здесь вырос. А как называется твоя деревня? Вместо того, чтобы ответить, Сарада так и продолжала смотреть себе под ноги загнанным взглядом, ссутулившись, будто боялась внезапного нападения. Отличная попытка, жутковатый незнакомец! Возможно, рановато он взялся вытягивать из неё информацию. Улицы были почти пусты, но немногочисленные прохожие пялились на них так, словно ожидали чего-нибудь экстраординарного. Какаши ухмыльнулся. То, что он разгуливает с неизвестным ребёнком по деревне… О, этим же вечером местные сплетницы будут болтать языками почём зря. И кого же они назначат матерью девочки? Нужно было придумать занимательную историю. Что-нибудь трагическое. Медленная, мучительная поступь Сарады, однако, вскоре развеяла всё веселье. Должно быть, она ужасно голодна, но вряд ли признается или вообще ответит, если её спросить. – Умираю от голода! – провозгласил Какаши. – Может, поесть рамена? Никакой реакции. Хм-м-м… Что же ей может понравиться? Единственным ребёнком, с которым ему доводилось общаться, была Мирай, дочь Асумы, да и то прошло уже много лет. Чем их угощала Куренай в тот раз? Какая-то выпечка… А, точно. – Нет, думаю, мне бы хотелось… молочных булочек? – снова попытал удачу Какаши. Сарада быстро на него посмотрела, но тут же снова уставилась в землю. – Можешь пойти со мной. Пекарня вон там. – Какаши указал на витрину. Сказать по правде, он не любил булочки. На его вкус они были слишком сладкими. Но важнее всего было накормить бедного ребёнка, и если булочки покажутся ей достаточно соблазнительными, что ж, он тоже, если понадобится, сумеет как-нибудь затолкать в себя штуку-две. Они зашли в пекарню. Какаши поприветствовал вытаращившегося на него продавца так, будто не происходило ничего необычного, заказал три булочки в сахарной пудре и подтолкнул их в сторону Сарады. Отвернулся на мгновение и… булочки исчезли. – Вкусно? – он мягко улыбнулся. – Хочешь ещё? Сарада робко кивнула. Пока она не передумала, Какаши заказал ещё две. Дети, вообще, пьют чай? Он попросил налить им чаю. Ей – с ложкой сахара. Чай тоже испарился за считаные мгновения. Может, не так это и сложно – заботиться о детях? Какаши был очень доволен собой. Однако в следующий миг лицо Сарады снова стало несчастным. – Ещё булочек? – нахмурился Какаши. Она помотала головой. Ему нужно было угадать, в чём проблема? Разве не должны дети как-то объяснять… О! – В туалет? Сарада, уже готовая разрыдаться, кивнула. – Ничего страшного, – заверил её Какаши. – Хозяин! Можно вас озадачить? Девочке нужно в туалет. – Конечно, конечно! – К ним тут же подскочил владелец заведения. – Следуйте за мной, юная леди. Я вас провожу. Несколько минут спустя он появился уже в одиночку, и Какаши вскочил, чувствуя себя круглым дураком. Что, если это была диверсия, и Сарада сбежала? – Она ещё там, – поспешил его успокоить хозяин. – Похоже, большие дела. Какаши облегчённо расслабился. – Сколько я вам должен? – спросил он, шаря в карманах в поисках денег. – Ничего, – был ответ. – За счёт заведения. Какаши вздохнул. Ну, вот опять. Он уже начинал чувствовать себя виноватым, будто обворовывал родную деревню. Наверное, в том и был смысл плана Цунаде. Она считала, что он прогнётся под продолжительным давлением? Не стоило его недооценивать. Чем больше на него давили, тем более упорно он сопротивлялся. – А мать девочки?.. – Это очень печальная история, – вздохнул Какаши. – Такая красавица! Я встретил её в Стране Волн. Она родилась с редким заболеванием и была обречена умереть в юности. Я не смог спасти её. – О! – в свою очередь с сожалением вздохнул хозяин. – Как это печально. Какаши кивнул, собираясь добавить деталей, но его прервал крик: «Какаши-сан! Ну наконец-то!» – такой радостный, словно встретить его было самой замечательным событием в мире. – Шизуне! – поздоровался он, обернувшись. – Я всю Коноху обыскала, – пропыхтела та, переводя дух. – Хокаге хочет вас видеть. Сейчас же. – Что-то случилось? – спросил Какаши. Он мог навскидку назвать пять возможных неприятных событий – и все они включали в себя его самого. Шизуне мрачно кивнула. – Вам срочно нужно в больницу. – Саске? – Вот теперь Какаши действительно начал беспокоиться. Всё ли в порядке с Сакурой? Шизуне снова кивнула и быстро посмотрела на владельца пекарни, который от любопытства только шею не тянул. – Один момент. Я кое-кого жду. – Кого? – нетерпеливо огляделась Шизуне. Заслышав дробные детские шаги, Какаши улыбнулся. – Её. Шизуне, это Сарада. Сарада, у этой тёти есть маленькая ручная свинка. Когда доберёмся до больницы, она разрешит тебе с ней поиграть. Испуг в глазах Сарады сменился на любопытство. Она вопросительно посмотрела на Какаши. – Нам нужно в больницу, чтобы встретиться с госпожой хокаге, – объяснил он, присаживаясь перед ней на корточки. – Она очень красивая и могущественная. Тебе нечего бояться, даю тебе честное слово. Хочешь опять прокатиться на моей спине? Боюсь, госпожа хокаге будет на меня сердиться, если мы опоздаем. Сарада кивнула. – Отлично. А теперь вперёд. Какаши позволил ей взобраться себе на спину. Тонкие ручки обхватили его за шею, крепко сжали. Какаши тронуло то, насколько этот ребёнок верил ему, хотя никто в целом свете не смог бы обещать ей, что её не предадут в следующую минуту.

***

В том, что им пришлось ждать Какаши, не было ровно ничего необычного, однако сегодня ожидание было куда мучительнее, чем когда-либо прежде. Сакуре хотелось оказаться, где угодно, только бы не здесь. А лучше всего – рядом с Какаши, далеко-далеко отсюда. С каждой секундой, что она находилась в одной комнате с Саске, ей становилось хуже. Начинало тошнить. Как он мог быть с ней таким озлобленно-жестоким? Цунаде расспросила его о воспоминаниях, и, кажется, они вернулись к нему почти все. Или Саске лгал. Его ответы были неопределёнными, будто он пытался угадать верный ответ, подумала Сакура. И он совершенно не замечал её, будто она вдруг стала пустым местом. Что-то в Саске напомнило Сакуре тот момент… тот проклятый день, когда он попытался убить её. Его глаза… они были страшными, из них словно бы исчезло всё человеческое. Когда появился Какаши, стало только хуже. – Ну, и что ты опять задумал? – вздохнула Цунаде, когда он вошёл в палату с Сарадой на спине. Сакура вдруг поняла: они забыли рассказать Цунаде о том, что произошло ночью. Но зачем Какаши понадобилось приводить в больницу девочку? – Она – Учиха, – угрюмо проговорила Сакура, бросив сумрачный взгляд на Саске. Если он и услышал её слова, то не подал виду. – Прошу прощения? – Цунаде посмотрела на неё так, словно она сказала что-то совершенно нелепое. Какаши осторожно поставил девочку на ноги, и та тут же спряталась за него. – Хокаге-сама, – медленно начал он, – не стоит спешить с выводами. Пока что мы… – Нужно сделать тест. Немедленно, – прервала его Сакура. – Не надо пугать её ещё больше, – нахмурился Какаши. – Ей и так очень страшно. – Где Карин? – требовательно спросила Сакура, раздражаясь, что он защищает девочку так, будто она имеет к нему какое-то отношение. – Ушла, – жёстко ответил Какаши. – Благодаря тому, что кое-кто дал кое-кому снотворное. Что? Вот дерьмо! Сакуре показалось, что голова её вдруг стала невесомой и пустой. Ей пришлось сесть. – Хокаге-сама, докладываю, – официальным тоном заговорил Какаши. – Прошлой ночью женщина, которую мы знаем под именем Карин, появилась у ворот деревни, требуя встречи с Саске Учиха. Когда до её сведения довели, что он не может прийти, она попросила позвать меня. Время было за полночь, и потому я привёл её в свою квартиру. Этим утром, когда я вернулся туда проверить, всё ли в порядке, я обнаружил, что Карин сбежала. Она оставила свою дочь Сараду, чтобы мы позаботились о ней и защитили от врагов. – Это всё не имеет никакого смысла, – нахмурилась Цунаде. – Карин? Та девчонка с красными волосами, которая несколько лет назад задала жару Ибики? И что она… о-о-о-о. Сакура была даже рада, что успела сесть на стул – взгляд, которым её смерила Цунаде, был точь-в-точь похож на те, которые вскорости будут бросать на неё жители Конохи. Это было так унизительно, что ей хотелось провалиться на месте. – Учиха, говоришь? – пробормотала Цунаде. – Это делает её невероятно ценной. Какие у неё способности? – Не знаю, – ответил Какаши. – Прошу, не говорите о Сараде так, будто она ни слова не понимает. В будущем у нас будет множество возможностей проверить её способности. – Мы сделаем тест. – Цунаде подала знак Шизуне приготовить всё, что для этого понадобится. – Нет! – воскликнул Какаши, но Цунаде одарила его одним из своих самых яростных, обещающих скорую смерть взглядов. Он опустил голову. – И откуда ты знаешь эту Карин? – прогремела она. Сарада испуганно вздрогнула и зажала уши руками. – Ну… – Какаши преувеличенно печально вздохнул. – Просто захлопнись! – рявкнула Цунаде. – Ты так и не вернул воспоминания? Саске свои вернул очень быстро. По крайней мере большинство. Он сказал, что нашёл тебя в какой-то пещере, а когда вытаскивал тебя оттуда, попал в какую-то ловушку. – Попал в ловушку? – изумился Какаши и поглядел на Саске. – Несмотря на Шаринган? – Он его перенапряг, – объяснила Цунаде. – Он сказал, что глаза болели. – Но у него ведь вечный Мангекьё Шаринган. У него нет никаких побочек. Цунаде пожала плечами. – И ещё он подтвердил твою историю. Сказал, что ты не мог вернуть Мангекьё Шаринган, потому что… просто потому что ты не Учиха. – Надеюсь, теперь вы перестанете настаивать, что нам нужно верить Кабуто? – фыркнул Какаши, но Сакура видела: на самом-то деле он и сам не знает, как понять слова Саске. – Его снова допросят, – кивнула Цунаде. – А сейчас с дороги. – И, не дожидаясь, пока Какаши подчинится, она отпихнула его в сторону. – Девочка, – обратилась Цунаде к побледневшей Сараде, – сейчас я уколю тебе палец, чтобы взять кровь. Будет немного больно, но мы приклеим пластырь, и ты мигом всё забудешь. – А потом можно будет поиграть со свинкой Тонтон, – Какаши улыбнулся и потрепал Сараду по волосам. – Согласна? Она посмотрела на него, запрокинув голову, и кивнула. Сакура захлестнула ревность такой силы, что она внутренне расхохоталась над собой. Она ведёт себя просто смешно! И мерзко! Это ведь ребёнок, и ему сейчас отчаянно нужны внимание и любовь. Вот только Какаши даже не взглянул на неё, Сакуру, за всё время этих неприятных разговоров. Пробормотав извинения, она выскочила за дверь и торопливо пошагала прочь. Сакуре не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел её слёзы.

***

Какаши снова понемногу засыпал. Глаза неудержимо слипались, голова медленно клонилась вниз. Снотворное Сакуры ещё гуляло в крови. Он всерьёз раздумывал, а не улечься ли прямо на полу вздремнуть. Вот только где-то неподалёку ощущалось присутствие Сакуры – неуверенное, колеблющееся. Она, должно быть, считала, что он сердится. Но как Какаши мог на неё сердиться, когда ей приходилось так трудно? Увидеть Сараду и Саске рядом оказалось достаточно даже без всякого генетического теста… Они были удивительно похожи. – Сакура? – Какаши зевнул и приоткрыл один глаз. – Это ты? Она вышла из-за угла. Сакура явно пыталась скрыть, что плакала, но покрасневшие нос и кончики ушей выдавали её с головой. Все эти знаки Какаши знал на удивление хорошо. – Иди сюда. – Он похлопал по полу рядом с собой. – Результаты теста уже есть? – Ещё нет, – тихим ломким голосом ответила Сакура. – Понадобится несколько часов. Ты на меня злишься? Я знаю, я не должна была добавлять тебе снотворное без твоего ведома… – Нет, – покачал головой Какаши. – Если и злюсь, то совсем чуть-чуть. Должен поздравить с тем, что тебе удалось подпоить меня. Обычно я могу ощутить посторонние вещества в пище… Или это была вода? Сакура кивнула и уселась рядом, повернув к нему совершенно несчастное лицо. Её глаза снова наполнились влагой. – Эй, – в груди Какаши защемило, – всё будет хорошо. – Нет, – Сакура покачала головой и подавила всхлип, – ничего не будет хорошо. Всё хуже некуда. Прежде, чем Какаши успел себя остановить, он уже целовал её дрожащие губы. А потом из-за того, что Сакура не отстранилась, а он не мог держать себя в руках, поцеловал ещё раз – дольше, глубже. Не было у него больше никакого самоконтроля и принципы давно забылись, ведь он нарушил собственные правила при первой же возможности, но… глупые правила можно было нарушать, особенно если сам же их и выдумал. Как можно было удержаться от поцелуя, когда Сакура была так несчастна? Первое удивление прошло, и она ответила ему так отчаянно, что у Какаши перехватило дыхание. Приходилось признать: он не успел ничего обдумать. Целоваться в больничном коридоре? Когда её муж за дверью слева, а начальница в кабинете справа? Это было невероятно пикантно, и Какаши очень нравилось, но… – Сакура… – оторвавшись от неё, выдохнул он. – Мне кажется, мы не должны… – Я хочу, чтобы ты пошёл со мной в мой кабинет. Прямо сейчас. Сакура схватила его за руку и потащила за собой со всей скоростью шиноби. Вверх по лестнице, по коридору, в знакомый кабинет. Бах! Дверь захлопнулась за их спинами. – Ты говорил, что хочешь смотреть на меня, – сказала Сакура, смаргивая слёзы. – Пожалуйста, посмотри на меня. – Я смотрю. Я всегда смотрю на тебя, когда ты рядом. – По-другому. Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня вот так, – проговорила Сакура, стягивая медицинский халат. Она сняла футболку, туфли, штаны, бельё… И Какаши смотрел, не отрываясь: на её крепкую грудь, бледно-розовые соски, на тонкую талию и пупок. На завитки волос между ног. На бёдра, колени, голени, на милые миниатюрные ступни. На её раскрасневшееся, решительное лицо, на то, как нервно она облизывает губы. Руки Сакуры подрагивали, будто ей хотелось прикрыться. – Боги, женщина, – выдохнул Какаши. – Мне можно только смотреть? – Что… что ты видишь? – тонким голосом спросила Сакура. – Совершенство, – Какаши тоже пришлось облизнуться. – Безупречный идеал. Ты… роскошна. – Насколько я… роскошна в сравнении? – Самая красивая женщина, которую я встречал в жизни, – ответил он, не колеблясь. – Самая отважная, умелая, самая прекрасная женщина во всех землях шиноби. «Саске, проклятый ты идиот, – подумал Какаши, – у тебя было всё это, а ты так и не смог стать счастливым?» – Ты… ты хочешь дотронуться? – глухо спросила Сакура. – Ещё спрашиваешь, – разомкнув пересохшие губы, откликнулся Какаши. – Пожалуйста. Пожалуйста, дотронься до меня. Уговаривать его было не нужно. Словно подхваченные вихрем, не замечающие больше ничего вокруг, они сплелись в объятиях тут же, на столе, роняя на пол книги и документы. Неторопливо насладиться друг другом они успеют как-нибудь потом. – Я ухожу от него, – задыхаясь, проговорила Сакура ему на ухо. – Я ухожу от него, Какаши. Услышав эти слова, Какаши ощутил невероятное, оглушительное счастье. Пусть он и знал: сказать всегда куда проще, чем сделать.