***
– Пора рассказывать сказку на ночь? – Какаши улыбнулся Сараде, по самый нос завернувшейся в спальный мешок. – Да, пожалуйста, дядя, – она заёрзала в нетерпении. Позади был долгий-долгий день. Для кого-то с такими короткими, как у Сарады, ногами он не мог не стать настоящим испытанием. Она была очень храброй, долго терпела, пока ближе к послеобеденному времени не расплакалась от отчаяния. Тогда Какаши посадил её себе за спину, но урон уже был нанесён: обе её ступни стёрлись в кровь. Сакура вылечила худшее, но Сарада загрустила. Чтобы немного взбодрить её, Какаши обещал рассказать ей на ночь длинную сказку. Так что после еды – жаренной над углями рыбёшки и ягод – и умывания в мелком ручье, Сакура, Сарада и Каэру разложили спальники вокруг огня под большим деревом и приготовились слушать. Каэру должен был стоять на часах первым, Какаши – вторым. Предложение Сакуры выполнить свою долю работы Какаши сразу же отмёл: мол, она сейчас гражданская, не дело ей охранять военных. Сакура считала, что они слишком стараются: в конце концов, пока они не пересекли границу Страны Огня, а война закончилась так давно, что воспоминания уже затуманились. Но, похоже, это было в порядке вещей для Анбу. Кроме того, Сакуру немного нервировало то, что Какаши и Каэру весь день общались непонятными ей жестами. – Что-то не так? – в какой-то момент спросила она. Какаши только покачал головой. Это могло значить и «нет», и «не твоё дело». – Итак, – Какаши прокашлялся, – сейчас я расскажу историю, которую мне рассказывал мой отец, когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, Сарада. Это история о привидении. Ты любишь истории о привидениях? – Да, – взволнованно ответила Сарада. Сакура нахмурилась. Разве рассказывать истории о привидениях, когда они устроились на ночлег посреди тёмного леса и вокруг раздаются жуткие звуки – это хорошая идея? – Я не люблю истории о привидениях, – Каэру зябко поёжился. – Они жуткие. – Так в этом и смысл, – проговорил Какаши. – Правда, Сарада? Называется история «Тикарамоти юрэй». Давным-давно жил-был в маленькой деревушке в горной долине, в отдалённой южной провинции Страны Огня фермер со своей необыкновенной женой. Необыкновенная она была по нескольким причинам. Во-первых, у неё были яркие розовые волосы... – Эй! – возмутилась Сакура. – Это что, правда было в сказке? – Тс-с-с, – нахмурился Какаши, – тихо. Во-первых, у неё были розовые волосы. Во-вторых, у неё подмышками вместо кожи росла рыбья чешуя. И, наконец, в-третьих, у неё были такие длинные соски, что она могла перекидывать их назад и даже смогла бы кормить ребёнка, если его привязать у неё за спиной. Каэру захихикал и покосился на Сакуру. – Мне всё-таки нравится эта история. – Братик, нельзя перебивать дядю Какаши, – строго отчитала его Сарада. – Спасибо, Сарада, – мрачно проговорил Какаши. – Если они так и продолжат мешать мне, я не закончу до рассвета. Кроме всего, что я сказал, у жены фермера была ещё вот какая необыкновенная черта: она была такой сильной, что могла выполнять работу за пятерых взрослых мужчин. – Ого, – Сарада, явно впечатлённая, поглядела на Сакуру круглыми от удивления глазами. – Мы с ней совсем не похожи, – быстро сказала Сакура на случай, если её подозревают в том, что подмышками у неё прячется чешуя. – Но, как я тебе уже говорила, быть сильнее мужчин – это полезно. Иногда их надо ставить на место. Каэру фыркнул. Сакура великодушно его проигнорировала. – Однако, как это, к сожалению, случается в жизни, даже самый сильный человек уязвим, – продолжил рассказ Какаши. – Однажды зимой жена фермера простудилась и умерла. Но на семнадцатый день она восстала в виде привидения и преследовала своего мужа, пока тот тоже не сошёл в могилу. Никто не знал, что он сделал, чем заслужил такую судьбу. – Выбесил своей тупостью, конечно, – пробормотала Сакура. – Как бесят женщин все мужчины. – Не у всех женщин такой отвратительный вкус на мужчин, – вставил Каэру. – Каэру! – резко одёрнул его Какаши и тот, проворчав: «Простите, простите», – принялся тыкать веткой в костёр. «Что не так с этой лягушкой?» – недовольно подумала Сакура. Ей казалось, они неплохо поладили. Она зло поглядела на Каэру, но тот сделал вид, что ничего не замечает. – Пожалуйста, продолжай, – зевнув, попросила Сарада. – По неизвестным причинам привидение не удовлетворилось смертью мужа, – снова заговорил Какаши. – Время от времени оно появлялось в деревне и наводило ужас на жителей. Хуже того, жена фермера, как и при жизни, обладала недюжинной силой и вредила всему кругом. Жители страдали. На их удачу через деревню проходил странствующий монах по имени Сакудзо. Услышав истории про приведение, он спросил, всё ли в порядке с могилой женщины, ведь именно поэтому она могла по-прежнему бродить в мире живых. Жители пошли проверить… и действительно, могила провалилась! Они снова засыпали её землёй и накрыли большим камнем. Тут Какаши замолчал и наклонился проверить, открыты ли у Сарады глаза. Они были открыты, но едва-едва. – Жители надеялись, что это решит проблему, но получилось иначе: теперь привидение нацелилось на Сакудзо и стало преследовать его и мучить, как когда-то мужа. Страдающий Сакудзо отправился в храм, где хранился волшебный меч, известный своей силой изгонять привидения. И правда, жена фермера больше не появлялась. Целый год Сакудзо держал меч при себе и, наконец, решив, что привидение исчезло, вернул его в храм. – О нет… – сонно пробормотала Сарада. – Именно, – кивнул Какаши. – От привидений не так просто отделаться! Нужно было это понимать! Решив, что привидения больше нет, Сакудзо вернул меч и пошёл домой по горной тропе вдоль обрыва. Через какое-то время он почувствовал рядом чье-то присутствие. Он даже не успел обернуться, когда что-то подняло его в воздух и сбросило вниз с кручи. Сакудзо потерял сознание и лежал, будто мёртвый. Привидение, довольное своей местью, растворилось в воздухе и больше его никто не видел. Конец. – И всё? – нахмурилась Сакура. – Глупая история. Зачем она всё это делала? Сначала мучила мужа, потом жителей, потом монаха? – Не знаю, – пожал плечами Какаши. – В истории об этом не говорится. Да и к тому же, разве женщинам нужны причины? Она была просто… мстительная. – В этом нет смысла. И ещё этот муж, – пожаловалась Сакура. – Что он ей сделал? Изменял? Может, все жители знали об этом и не помогли ей? А монах? – Мне кажется, она просто была очень грустная, – проговорила Сарада, не открывая глаз. – Она умерла, так и не родив ребёнка. – Но зачем из-за этого убивать мужа? – задумчиво проговорил Каэру. – Он ведь был не виноват в её смерти. – Может, её просто кто-то заставил умереть, – чуть слышно всхлипнув, сказала Сарада. И пока взрослые обдумывали её слова и то, какие чувства за ними скрывались, она крепко зажмурилась и уснула так быстро, будто заставила себя. – Эта девочка видела ужасные вещи, если ей в голову приходят такие мысли. – Каэру вздохнул и поднялся. – Сенсей, я первым буду на часах. Я вас разбужу после полуночи. – Спасибо, – кивнул Какаши. – Если будет нужно, разбуди раньше. Спокойной ночи, – он кивнул Сакуре и пошёл к своему спальному мешку. – Спокойной ночи, Какаши, – ответила та, проглотив разочарование. Она надеялась на что-то другое. Что-то большее. Но, конечно… тут ведь негде было даже остаться наедине. И у Какаши были другие заботы. Например, нужно было как следует выспаться. Когда Сакура отвернулась от него, она заметила Каэру, смотревшего на неё с откровенным недовольством. Он возмущённо фыркнул и, чеканя шаг, отправился глубже в лес. Она этого так не оставит. – В чём проблема? – тихо спросила Сакура, догнав его у дерева, на которое он собрался взобраться для лучшего обзора. Свет костра почти не дотягивался так далеко в лес, но его было достаточно, чтобы увидеть, как хмурое лицо Каэру становится злым. – Оставь его в покое. – Что? – Какаши-сенсей. Оставь его в покое. – О чём ты вообще? – прошипела Сакура, утаскивая Каэру дальше в чащу. Не хватало ещё, чтобы Какаши их услышал. – Я клянусь тебе, причинишь ему боль – ответишь за это. Сакура была так удивлена, что несколько секунд не могла вымолвить и слова. – Ты что, угрожаешь мне? – наконец, изумлённо спросила она. – Нет, – Каэру покачал головой, – но я защищу его во что бы то ни стало. Я ему обязан больше, чем жизнью, и не позволю причинить ему вред. – Я очень далека от мысли причинить ему вред, – нахмурилась Сакура. – Понятия не имею, что с тобой не так, если ты считаешь иначе. – Да неужели? Ну что ж, давай расскажу, как я всё это вижу. – Лицо Каэру исказилось от гнева. – Ты вышла замуж за Учиху, проигнорировав добрые советы не делать этого от всех и каждого, кто живёт в Конохе. Потом через несколько лет ты встречаешь Какаши-сенсея, и он тебе кажется интересным – такой добрый, привлекательный, полная противоположность мужа. Пока муж где-то скитается, ты эгоистично втираешься в доверие и становишься человеком, о котором сенсей хочет заботиться и оберегать, даже не подумав, чего хочет он сам. А потом возвращается Учиха, а вместе с ним – вся эта каша, связанная с его проклятым кланом. И что дальше? Какаши-сенсей подчищает за вами, и это очень дорого ему обходится. Сакура почувствовала, как в ней поднимается злость, нет, настоящая ярость, но удержала контроль над эмоциями. – Ты обвиняешь меня в вещах, связанных с кланом Учиха. Почему? Это моя проблема – что я вышла замуж за человека из этого клана, не твоя. А что касается «каши, связанной с проклятым кланом»… Она касается и тебя, и меня, и каждого в Конохе. Нам всех приходится жить с чувством вины и с наследием их Кэккэй Гэнкай. – Если бы ты родила своему мужу ребёнка, как и полагается нормальной жене, Какаши-сенсей бы не ввязался в эксперименты с кровью, не рисковал бы собой. Сакура наотмашь ударила Каэру по лицу – так сильно, что тот, охнув от боли и схватившись за щёку, упал на одно колено. – Это единственный раз, когда я позволю себя ударить, – поднявшись, отчеканил он. – Всё это, весь этот хаос – из-за того, что нужно сохранить кровь Учиха. Можешь не признавать, но ты это и сама прекрасно знаешь. Слишком многие погибли или покалечились, это нужно остановить. И теперь, когда появилась эта девочка… «Значит, Каэру знает, что Сарада – Учиха! – содрогнувшись, подумала Сакура. – Неужели это настолько очевидно?» – Не вмешивай Сараду, – выделяя каждое слово проговорила она, тяжело глядя на него. – Она ни в чём не виновата. – Я никогда не наврежу ребёнку, – горько рассмеялся Каэру. – Я защищу её ценой своей жизни, если понадобится. Но ты… ты меня очень сильно злишь. Я никак не мог понять, что происходит с Какаши-сенсеем, но сегодня, когда я заметил, как ты строишь ему глазки, до меня, наконец, дошло. И я против! Оставь его в покое! Ему совершенно не нужен тот, кто попользуется им, чтобы забыть неудачный брак, и бросит. Попользуется?! – Я не… – взвилась Сакура. – Думаю, это тебе выбирать – рожать ребёнка от Учиха или нет, – резко прервал её Каэру, – но я не позволю тебе сделать жизнь сенсея труднее, чем она уже есть. И знаешь, почему? Потому что Какаши-сенсей заслуживает лучшего – кого-то, кто будет любить только его одного. Того, кто сможет отдать себя целиком. Кто принесёт ему счастье. С этими словами он развернулся и, рассерженно топая, скрылся среди деревьев. «Нет, я не буду плакать, – сказала себе Сакура. – Чёрт». Сквозь резь в глазах всматриваясь в темноту, она вдруг поняла, что ей так плохо от слов Каэру, потому что кое-что из сказанного было правдой: молодая, глупая женщина, переживающая крушение долгих отношений, – это совсем не то, что было нужно Какаши. Но рассерженная часть Сакуры отказывалась верить, что ей было больше нечего ему предложить. Ей хотелось стать той, кто сделает его жизнь светлее и прогонит тени прошлого. Той, кто сделает его счастливым. Те слова Какаши… Да, он был не в себе, когда произнёс их, но Сакура не могла перестать думать о них. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. Пожалуйста. Пожалуйста, Сакура. Ты должна быть как можно дальше от меня, слышишь? Все, кто мне дорог, умирают. Она начинала сомневаться, что слышала своё имя. И если даже Какаши, и правда, сказал его, точно ли к ней он обращался? Сакура знала, что в его сердце была ещё одна женщина и знала её имя – Рин. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. Любит… кого? А потом её мысли вернулись к словам, сказанным Ино: «Но ты не можешь в него влюбиться. Иначе всё слишком запутается». Стоя посреди тёмной чащи, Сакура, наконец, поняла, что та имела в виду. Влюбиться, ждать ответной любви, создать узы было всё равно что дать обещание разделить будущее, но она уже обещала быть рядом до конца жизни другому человеку. Возможно, это был глупый поступок. И разве это обещание было так просто нарушить и дать вновь? Колебаться с выбором было эгоистично. Сделать его – тяжело, очень тяжело. Ведь что бы Сакура ни выбрала, она причинит боль родному человеку.***
– Какаши, Какаши, мне нужно у тебя кое-что спросить. Какаши, нам нужно поговорить. – Сакура села на корточки у завернувшегося в спальник Какаши, уже готовая потрясти его, если нужно. – Поговорить? – он открыл глаза. Какаши снял линзы и лиловые накладки со щёк. На земле рядом лежали одежда и парик. Он широко, до хруста зевнул. – Почему ты не спишь? – Это важно. – Холодно. Надень что-нибудь, а то замёрзнешь и не сможешь потом уснуть, – наставительно проговорил Какаши. И то правда: похолодало, а костёр едва теплился. Сакура вздрогнула. – Хорошо, я проснулся, – тихо сказал он. – Что случилось? И, прошу тебя, не разбуди Сараду. Ей нужно как следует отдохнуть. – Мне нужно знать, правда ли ты имел в виду всё то, что мне говорил, – выпалила Сакура прежде, чем растеряла последние крохи храбрости. – А что я говорил? – нахмурился Какаши. Он казался ей особенно очаровательным, удобно свернувшись в коконе из спальника. Помимо своей воли Сакура положила ладонь ему на щёку, и Какаши тут же в неё вжался. Если бы она была ириской, давно бы уже растеклась в тёплую вязкую лужицу. – Ну, тогда, в больнице. Какаши посмотрел на неё неуверенно и покачал головой. – Я понятия не имею, что говорил. Прости. Я тогда был не в самом лучшем состоянии. Это не повторится, у меня теперь всё под полным контролем. Что? Нет! – Я ведь не о том! Ты сказал… сказал… – Сакура так и не смогла повторить его слова. Трусиха! – Прости, мне нужно спать, – Какаши снова зевнул, – или завтра будет трудный день. Хочешь лечь рядом? Или… – Сакура услышала, как вжикнула молния, – согреешься здесь? – Ты что… – её глаза округлились при виде его обнажённой груди, – спишь голым?! – Да, – вздохнул Какаши, – забыл пижаму. И мне холодно. Это ведь не было эгоистично – принять приглашение? Зато они оба согреются. Разве что немного эгоистично было с удовольствием представлять праведный гнев Каэру, когда он обнаружит их в одном спальнике. – А места нам хватит? – пробормотала Сакура, залезая внутрь. – Да. Кто-то специально сделал спальные мешки достаточно просторными для таких дел. – Серьёзно? – рассмеялась она. – Во время долгих миссий бывает одиноко, – прошептал Какаши. – Ах ты… – Сакура попыталась развернуться, возмущённая такой фривольностью, но он уже застегнул молния и двигаться стало трудно. Какаши позади неё был тёплым, твёрдым… и очень, очень голым. – Спокойной ночи, – буркнула Сакура, повернулась на бок и закрыла глаза, решительно настроенная думать о том, что нужно прежде всего самому Какаши. И это, скорее всего, был… здоровый сон? Но её тело жило своей жизнью и реагировало на его близость и тепло со всё растущим нетерпением. Сердце забилось чаще, от чужого дыхания, согревавшего ухо, высыпали мурашки, между ног стало горячо и влажно. – Тебе что-то нужно, Харуно? – прошептал Какаши. – Н-нет, – пробормотала Сакура. Бессовестное враньё. – Ты сказал, что тебе нужно спать. – Да, нужно. Язык коснулся её уха, медленно, дразняще проскользил до самой шеи. Сакура вздрогнула всем телом. Пальцы легонько коснулись её сосков сквозь ткань топа, и она, мыча что-то неразборчиво, уткнулась лицом в спальник. Под резинку штанов проникла рука и тронула её между ног. Сакура нетерпеливо притёрлась к ней ближе, принялась толкаться бёдрами, чувствуя, как за спиной наливается твёрдостью Какаши. Это было эгоистично? Сакура не хотела врать: каждая их близость приносила ей острое наслаждение. Но ему ведь тоже? Она даже взяла с собой в путешествие противозачаточные таблетки. А вот это – эгоистично? Точно нет. – Приподними-ка чуть-чуть ногу, – прошептал Какаши. Значит, он таки эксперт по сексу в спальнике? Сакура мимолётно задумалась, хочется ли ей на самом деле знать, кто скрашивал его одиночество во время тех долгих миссий? Но тут Какаши стащил с неё штаны и стал медленно проталкиваться внутрь. Сакура прикусила запястье, но одно движение пальцев – и она громко застонала, осеклась и мученически выдохнула: «Чёрт, громко». Какаши остановился, смеясь беззвучно ей в плечо, и продолжил двигаться. Неторопливо, короткими неглубокими толчками. Потрясающе. – Я сейчас, сейчас… – очень скоро зачастила Сакура, пытаясь быть тише, – не останавливайся, не останавливайся, не… – М-м-м-м, – низко завибрировало у Какаши в груди, – ты такая быстрая. – Можем закончить, – шёпотом предложила Сакура. – Ну, если тебе хочется спать. – Не хочу, – коротко ответил Какаши, не прекращая медленных, ритмичных движений. После того, как Сакура содрогнулась от второго оргазма, толчки его стали быстрее и глубже. Должно быть, он использовал чакру – так приятно ей было. Всё тело Сакуры гудело, волны удовольствия, лаская, окатывали её всё чаще и чаще. В какой-то момент Какаши пришлось зажать ей рот ладонью, заглушая вскрики, но Сакура ничего не могла с собой поделать. Эгоистично? Да. Она не хотела останавливаться, хотела ещё. – Хорошо. Вот теперь я согрелся, – проговорил Какаши после того, как позволил себе, наконец, кончить, удвоив наслаждение Сакуры своим удовлетворённым стоном, и прижал её крепче к своей груди. – Тебе понравилось? – спросила она, пряча озабоченность. – Разве сама не видишь? Наверное, Сакура просто не могла быть совершенно уверена. Может быть, она делала выводы, касающиеся Какаши, ошибаясь в самых основных вещах. Ведь даже в прошлом, когда он был её сенсеем, он скрывал тайны, настоящие бездонные пропасти. А сейчас? Разве она знала о нём всё? О нет. Всё те же пропасти и тайны. – Хочу быть уверена. Эгоистично? Да. – Мне понравилось. И всё? – А я… – Я не собираюсь сравнивать тебя с другими женщинами, дурочка, – сказал Какаши, с удивительной точностью угадав, что она хотела спросить. – Ты потрясающе выглядишь, невероятно приятная на ощупь и шикарна в постели. И восхитительна в душе, на столе, в спальном мешке, везде. – Я… восхитительна? – засмеялась Сакура, покраснев от внезапного приступа стыда и нечаянной радости. – Если бы мне не нужно было сменить Каэру через… примерно три часа, я бы повторил всё ещё раз прямо сейчас. – Ясно, – широко улыбнулась Сакура. – Мне тоже. Мне тоже понравилось, и мне всё время хочется ещё, и ты… так хорошо умеешь… делать мне… приятно. О господи, – вздохнула она, застыдившись вдруг, – как это банально звучит. – Самую малость, – хмыкнул Какаши. – Ты очаровательная. Но счастлив ли ты со мной рядом? Может быть, даже эта мысль была эгоистичной. У Какаши в жизни происходило столь многое. С чего она, Сакура, вообще, решила, что как-то связана с его счастьем? Вчера он чуть не ушёл из Конохи неизвестно как надолго. Без неё. – Жаль, что уже так поздно, – отбросив грусть, проговорила Сакура. – Может, получится отдохнуть подольше во время остановки на обед, чтобы ты поспал хотя бы ещё немного? – Возможно, – отозвался Какаши, – но я бы предпочёл двигаться дальше. Я понесу Сараду. В конце концов, я и без сна могу очень долго функционировать. – Прекрати. Ты – человек, а не машина. – К сожалению, да, – вздохнул Какаши. – Людям нужно есть. И ещё им нужна новая обувь. Купим Сараде новые ботинки. Эти ей уже жмут. У тебя есть с собой деньги? – Да, – кивнула Сакура. Но не слишком много. – Подумаем об этом завтра, – Какаши зевнул. – Может, у Каэру есть, хотя я сомневаюсь. – Пойду-ка я в свой спальник. – Жаль, – обиженно протянул он. – Каэру не одобряет наши отношения, – сообщила ему Сакура. – Не хочу злить его ещё больше. – Он снова грубил? – Нет… Ну, вообще, да. Но, пожалуйста, не встревай. Я сама разберусь. – Ладно, – вздохнул Какаши. – Каэру – горячая голова, и иногда он становится очень настойчивым, но я доверю ему собственную жизнь. – Да… Он уж точно готов в любой момент за тебя умереть, – пробормотала Сакура. – Расскажешь мне о нём? – Хм, может, в другой раз, – уклончиво ответил Какаши. Как всегда, полный шкаф скелетов. Пропасти и тайны. Сакура устроилась в своём спальном мешке напротив него. – Не беспокойся ни о чём, – прошептал Какаши, будто додумывая какую-то мысль. – Я ничего от тебя не жду. Просто будь в порядке, Сакура. Самый мой большой страх… Это смерть близких людей. – Ты что, не знаешь, какая я сильная? – фыркнула Сакура. – Но, если я умру, я обещаю, что превращусь в мстительное привидение и стану тебя преследовать. – Какое утешение, – вздохнул Какаши и придвинулся ближе. – Какаши, – позвала Сакура. – Какаши, я хочу, чтобы ты знал. Я не использую тебя, чтобы забыть неудавшиеся отношения. – Какое утешение, – тихо усмехнувшись, повторил он. Вскоре дыхание его выровнялось. Какаши погрузился в сон.