Потерянный на дорогах жизни

– Почему ты не слушаешь? – сердито спрашивает Саске. – Я столько раз говорил тебе оставить меня в покое. – Просто я очень упорная, – беспечно отвечает Сакура. Звучит так, будто она шутит, но это неправда. Её сердце торопливо колотится в груди, потому что Саске смотрит на неё, не отрываясь, будто не может отвести глаз. – Ты пожалеешь. Голос Саске не шутливый, а раздражённый. Он часто разговаривает таким тоном, но Сакура уже научилась различать оттенки. – Никогда! – она даже вообразить не может жизнь без борьбы за его внимание. Они сидят на скамейке перед академией, почти соприкасаясь коленями. Темнеет, но фонари ещё не зажглись. Именно здесь, на этом самом месте Сакура попыталась остановить Саске, только начинавшего свой путь обретения силы. Тогда она потерпела поражение. Все попытки, которые последовали за той, – тоже провалились. Саске нечасто возвращается в Коноху, но каждый раз он приходит к ней, появляется вдруг на пороге в своём тёмном дорожном плаще. Всегда – без предупреждения. Уходит он так же – не сказав и слова и слишком скоро. Сакура знает: ему неуютно в родной деревне. Нет, неуютно – это преуменьшение века! Он не выносит Коноху. Ей кажется, это потому что она болезненно напоминает ему обо всём, что он потерял. Сакура не может спрашивать: слишком это деликатная тема, чтобы вот так запросто обсуждать её. Говорить с Саске – это в любом случае трудно. Часто они сидят в тишине, как сейчас. Постепенно тишина становится приятной, хотя раньше вызывала чистую агонию. – Надолго останешься? – выпаливает Сакура. Она надеется устроить ужин с Наруто, прежде, чем Саске снова уйдёт. Рядом с Наруто он улыбается, и это дарит ей надежду. – Несколько дней, – уклончиво отвечает Саске. – Мне нужно встретиться с Какаши, а потом… – С Какаши-сенсеем?! – при звуках этого имени Сакура чуть не вскакивает. – Где он?! Я пытаюсь найти его уже очень долго, но его нигде нет! – Тогда он, скорее всего, просто не хочет, чтобы ты его нашла, – говорит Саске. Сакура понимает, что это как-то связано с секретными миссиями и безопасностью деревни. После войны она выбрала работу в больнице, повернулась спиной к мрачному и тёмному миру, в котором живут шиноби, но каждый раз, когда Саске уходит, она жалеет, что не может последовать за ним, не знает даже, куда он направляется, чтобы служить Конохе. Он впервые целует её в тот самый вечер, прямо перед тем, как вспыхивают уличные фонари. Пусть Сакура и не могла думать ни о чём другом, пока они сидели на скамейке, Саске застаёт её врасплох. Чтобы приготовиться к этому моменту, она прочла множество книг по технике поцелуя и о прочих интимных вещах, которые могут случиться после, но сейчас, когда это, наконец, происходит… реальность оказывается совсем непохожа на её ожидания. Сакура ругает себя, что слишком поверила в описания в «Ича-Ича», потому что язык Саске, оказавшийся вдруг у неё во рту, ощущается очень странно, но так, наверное, всегда бывает… или, может быть, им просто не хватает опыта. – Хочешь, пойдём ко мне домой? – спрашивает Саске, разорвав поцелуй. Сакура замечает его чуть сорванное дыхание, и её сердце пускается вскачь. Она едва сдерживает восторженный вскрик. Значит, всё случится сегодня вечером! Наконец-то. Наконец-то, наконец-то, наконец-то! – Я бы хотела, – отвечает Сакура, стараясь говорить небрежно, будто у неё за плечами море опыта, и она не думала об этом день за днём. Ей хочется, чтобы Саске снова улыбался, чтобы он остался навсегда. Разве то, что он признал её, не шаг в правильном направлении? Она пойдёт на что угодно, лишь бы Коноха опять стала для него домом, превратит своё тело в якорь. Если Саске будет хотеть её, а она будет в Конохе, разве не будет он возвращаться сюда чаще? «Серьёзно? Твоё тело? Какая же ты дура, девочка. Там, снаружи, тысячи тел не хуже твоего. Он может поиметь их все», – раздался тонкий голосок в её голове, и Сакура распахнула глаза. Сердце её ныло от тоски и ощущения поражения. Сон? Больше напоминало воспоминание, чем сон. Почему вдруг она вспомнила обо всё этом? Лёжа на земле и разглядывая колышащуюся листву дерева, под которым они разбили лагерь, Сакура вспоминала ту, давнюю себя и будто заново переживала испытанные во сне чувства. Она была так полна надежды. Так счастлива. Счастлива, что её хочет предмет её обожания. Искала оправдания каждый раз, когда их отношения казались… неправильными. Когда казалось, что на самом-то деле между ними нет связи. Ох, Саске… Когда моя надежда превратилась в горечь? Почему все те бесконечные годы любви привели к разочарованию? Взгляд Сакуры затуманился, на глаза навернулись слёзы. Она так долго знала Саске, но несмотря на все попытки стать к нему ближе, они так и остались незнакомцами. Он не умел сближаться с людьми. Сакура знала: пытался, и ей нравилось думать, что делал он это ради неё. Он даже позвал её замуж – ради неё. Сакура старалась плакать тихо, и оттого ей становилось только горше. У неё надрывалось сердце при мысли, что Саске живёт в аду, выстроенном его же собственными руками, и не может спастись. И она тоже – не может его спасти. Может, Наруто бы справился. Или… С трудом проглотив слёзы, Сакура огляделась. Было раннее утро. Светало. Каштановые волосы Каэру торчали из спальника, лежащего рядом со спальником Сарады. Спальник Какаши был пуст. Конечно. Значит, стоит на часах где-то неподалёку. Сакура встала, накинула свитер, вздрогнув от холода, необычного для этого времени года, причесала пальцами волосы и отправилась искать Какаши. Ей нужно было с кем-нибудь поговорить… и этим собеседником мог стать только Какаши, ведь он единственный умел говорить с Саске, когда казалось, что никто уже не может до него докричаться. Какаши, одетый как Сукеа, вскоре нашёлся – он спал, привалившись спиной к дереву. Спал?! И какой из него тогда часовой? Но Сакура понимала, почему он так вымотался. От воспоминаний об их возне в спальном мешке у неё загорелись уши. И всё-таки… какая чудесная возможность подшутить! Бесшумно подбираясь к спящему Какаши, Сакура не могла сдержать улыбку. Он будет гордиться ею, подумала она, временно позабыв, зачем пришла. Однако стоило ей потянуться к нему, чтобы пощекотать, как её шеи коснулось остриё куная. – До сих пор попадаешься на мои уловки? – раздался голос Какаши у самого её уха. Сакура замерла. Вот дерьмо. – Клон? – простонала она. Ну как можно было так сглупить? Но спящий Сукеа выглядел в точности так же, как тот, что сейчас, ухмыляясь, прятал кунай в подсумок быстрым и ловким движением, будто и не человек вовсе, а отлаженный механизм. А она, Сакура, совершенно растеряла навыки. Само собой, она должна уметь отличить клона от его создателя! – И что ты собиралась с ним сделать? – осторожно спросил Какаши. – Просто пощекотать. И ещё… – Сакура ухватила его за полы плаща, – вот это. Она приподнялась на носки, чтобы поцеловать его. Какаши ответил неохотно, без обычного энтузиазма, и Сакура удивлённо отстранилась и вгляделась в его лицо. – Что не так? – Я на работе, – немного смущённо проговорил Какаши. – Я не могу целоваться на работе. Справедливо, подумала Сакура. Пусть даже ничего опасного вокруг не было на мили, только птицы начинали петь, приветствуя новый день. – Пойдём, – Какаши взял её за руку. – Куда… – Просто пойдём со мной. Он потащил её в глубь леса и остановился у ствола огромного дерева. – Теперь вверх. – А… зачем? – спросила Сакура. Всё происходящее казалось ей странным, но Какаши уже потянул её за собой по дереву, будто по улице. Она, конечно, ещё могла ходить по отвесным поверхностям – в конце концов, контроль чакры всегда был её сильной стороной. Наверное, даже могла бы делать это с удовольствием, как раньше, – нужно только вообразить, что отсюда невозможно сорваться и переломать кости. Наверху, где ствол становился тоньше, Сакура заметила ещё одного Какаши-Сукеа, наблюдавшего за ними из-за листвы. Он сидел, закинув руки за голову, и лениво болтал ногой. – Поверить не могу, что ты поцеловала моего клона! – ухмыльнулся он. Раскрыв рот, Сакура обернулась к Какаши, стоявшему рядом с ней. – Ты!.. Когда клон лукаво ей улыбнулся, она ударила его с такой силой, что тот с хлопком исчез. – Эй! – пожаловался Какаши, сидевший на ветке. – Когда кто-то убивает клона – это больно. – Неправда, – рассерженно ответила Сакура. – Как раз-таки правда. Весь опыт клона передаётся его создателю. Удовольствие клона – моё удовольствие. И его боль – моя боль. – Тогда не стоило меня провоцировать, – проворчала Сакура, забираясь выше и осторожно присаживаясь с ним рядом. Боги, как же высоко. – Ты, кстати, как раз вовремя, – улыбнулся Какаши. – Вовремя для чего? – нахмурилась Сакура. – Чтобы полюбоваться со мной на рассвет. Он взял её за руку и притянул поближе. В этот самый момент на востоке разгорелся свет. Показался краешек солнца, и всё вокруг него замерцало, рассыпалось ослепительными искрами. – Это море? – выдохнула Сакура. От вида захватывало дух. Она совершенно забыла, как ещё секунду назад у неё кружилась голова. – Да, – Какаши кивнул. – Страна Воды. – Мы уже так близко! – Нам всё равно добираться ещё два дня, – он пожал плечами. – Возможно, даже дольше, учитывая, что сегодня придётся остановиться в городе. – Из-за моих волос? – Из-за ботинок Сарады. Припасов. Сбора информации. Для беглеца город – опасное место, но благодаря тебе я не беглец. Можем, раз уж выпал шанс, купить провизии, хорошо поесть и отоспаться. Сакура кивнула, не отрывая взгляда от величаво поднимающегося над горизонтом светила. На глаза снова навернулись слёзы. От красоты этого места? Или просто этот день был таким, что глаза у неё были на мокром месте? – Зачем тебе клоны? – спросила Сакура, стараясь, чтобы голос не дрожал. Какаши пожал плечами. – Привычка. – Если что-то не так, ты можешь мне сказать. Может быть, я больше не шиноби, но ты тренировал меня. Если нужно, я смогу помочь. – Всё в порядке. Просто предосторожность. Нам нельзя расслабляться. Они замолчали. Какаши вгляделся Сакуре в лицо, а потом мягко провёл большим пальцем по одной её щеке, затем по другой. – Я… мне снился Саске, – призналась она. – Ясно, – спокойно ответил Какаши. – Поэтому ты плакала? Сакура кивнула. – Я тоже о нём думал, – Какаши вздохнул. Лицо его стало печальным. – И… о чём ты думал? – робко поинтересовалась Сакура. – О потере памяти, – медленно сказал Какаши. – Мы оба потеряли свои воспоминания. У Саске в голове нет печатей. Ибики проверил. И у него дела обстоят даже хуже, чем у меня. Думаю, он помнит меньше. И ещё, похоже, поменялась сама его личность. – О чём ты? – нахмурилась Сакура. Разговор принял неожиданный оборот. Она прекрасно осознавала свои тайные надежды: что Какаши придумает выход из сложившейся непростой ситуации – подскажет, как выпутаться из отношений, которые не оправдали её надежд и, очевидно, никогда уже не оправдают. Как глупо. – Потом я размышлял, когда всё началось для Саске, и понял, что, похоже, началось это не после боя с Сусаноо, а раньше. Каждый раз, когда он возвращался в Коноху, разговаривать с ним становилось всё труднее. Думаю, это продолжается уже несколько лет. Сакура чуть не фыркнула. Да, можно и так сказать – трудно разговаривать. До такой степени, что прекращаешь разговаривать вообще. – А потом я думал, когда всё началось для меня и… – Какаши замолчал. Сдвинув брови, он напряжённо о чём-то раздумывал. Наконец, решившись, проговорил: – К чёрту. Сакура. Мне кое-что нужно тебе сказать. Возможно, я не должен, в конце концов, это не моя тайна, но молчать уже нельзя. – Что такое, Какаши? – Сердце Сакуры забилось чаще. Что ещё за тайны? Ей совсем не нравилось то, как он это сказал. – Саске болен. По крайней мере, он сам в этом уверен. И если это правда… Тебе нужно будет досконально проверить его, как только вернёшься в Коноху, и начать искать лекарство. Надеюсь, к тому моменту Наруто уже поможет ему выйти из тюрьмы. – Болен… Что именно ты имеешь в виду? – Я имею в виду… – Какаши глубоко вздохнул. – Саске когда-нибудь рассказывал тебе, что у Итачи было респираторное заболевание? Оно сильно по нему ударило. И дело не только в этом. Понятия не имею, сколько сам Саске знает… Не уверен даже, что он помнит. Но как капитан команды Анбу, в которой служил Итачи, я видел, что та болезнь делала с ним. Сакура не понимала ни слова. Её как будто ударили по голове, и уши у неё заложило. Или ей просто не хотелось понимать? Должно быть, именно так чувствовали себя пациенты, когда им сообщали неутешительный диагноз. – Знаю, я внезапно обрушил на тебя эту новость, – Какаши сочувственно смотрел ей в глаза, – но ведь ты – врач. Ты должна понимать, имеет ли смысл то, что я говорю, и уж точно поймёшь, что нужно делать. – Значит, ты говоришь, что у Саске та же болезнь, что и у Итачи? – Сакура вдруг поняла, что кричит. Какаши сжал губы. Если бы Сакура не была настолько взвинчена, она бы восхитилась, как много чувств отражалось на его лице теперь, когда он больше не прятался за маской. – Я не уверен, – смиренно ответил Какаши. – Кабуто сказал мне, что я ввязался в эксперименты из-за болезни Саске, чтобы сохранить Кэккэй Гэнкай, но я этого не помню. Он поглядел на свою руку, где под слоями одежды пряталась татуировка, а потом снова на неё. – Поверить не могу, – пробормотала Сакура. Её затошнило. Саске боялся, что умрёт, так и не успев передать наследственный дар Учиха, и не сказал ей об этом ни слова? И Какаши согласился на эксперименты ради Саске и тоже не сказал ей? Как их, этих мужчин, вообще можно понять?! – Не злись, – тронул её за плечо Какаши. – Мне жаль, что я без предупреждения всё это на тебя вывалил. Дело в том… я вдруг вспомнил слова Итачи. Он однажды сказал, что у его отца были странные приступы. Итачи это называл Безумием Учиха. Ненависть Саске, его нападение на меня – он и сам чувствовал, что они неестественные. Я думаю, все трое страдали от одной и той же болезни, Сакура. – Имеешь в виду, что болезнь наследственная? Безумие Учиха. Проклятье. Что, если никакое это было не безумие, а генетическая аномалия? – Да, – Какаши кивнул, – именно так. И я думаю… внезапная потеря памяти и изменение личности Саске – это симптомы той болезни. Сакура несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться. Всё сказанное звучало так правдоподобно, что становилось страшно. Удивительно, почему она сама не задумалась об этом. В конце концов, она, как врач, скорее, была готова поверить в генетическое заболевание, чем в проклятье. – Я пойму, если ты захочешь сегодня же вернуться в Коноху, чтобы быть вместе с Сас… – Да, – сказала, точно отрезала, Сакура, – нам нужно проверить эту теорию, как только станет возможно, но сначала мы найдём Карин и вернём её в Коноху. Если Какаши был прав, ей придётся на какое-то время покинуть деревню. Лаборатории в Конохе были хорошими, но не настолько. Кроме того, анализ – это одно, а вот поиски лекарства – совершенно другое. Он мог занять месяцы. – Хорошо, – кивнул Какаши, уловив намёк. – Да, ей нужно вернуться в Коноху, чтобы заботиться о Сараде. – Но твоя амнезия. Как… – начала Сакура, и тут мозаика в её голове сложилась. Не из-за того, что происходило с Какаши, пока он был в руках врага. Не из-за запечатывания воспоминаний, чтобы он мог продолжать жить и выполнять свой долг. – Кровь? Ты думаешь это из-за крови! – прошептала она, поглядев на его руку. Всё это – из-за крови Учиха, бегущей по его венам? Какаши угрюмо кивнул. – К такому выводу я пришёл этим утром. Не уверен, когда это началось, потому что в моём случае процесс идёт медленнее. В моём теле – меньше крови Учиха. – Только не это, – встревоженная сверх всякой меры, Сакура схватила его за руку, – только не это. – Зато теперь я знаю причину, – беспечно улыбнулся Какаши. – И для меня это облегчение. Больше не нужно выяснять, отчего пропали воспоминания, даже, наверное, не нужно больше пытаться вспомнить. – А избавиться от этой штуки ты не можешь? – Сакура указала на его руку, туда, где должна была находиться татуировка. Какаши покачал головой. – Вряд ли. По крайней мере, если Кабуто не соврал. Он сказал, что два Мангекьё Шарингана изменяют структуру клеток, и теперь мне нужна кровавая печать, чтобы выжить. – А у отца Саске был Мангекьё? – Хм-м-м, да, – после странной заминки ответил Какаши. – Может такое быть, что именно Мангекьё запускает болезнь? – задумчиво спросила Сакура. – Мне нужно поговорить с Кабуто. Как думаешь, много он знает? Какаши вздохнул. – Не могу сказать. Но, похоже, он уже давно экспериментирует над кровью Учиха. – И ещё он работал на Мадару, – посуровела Сакура, – который, скорее всего, тоже был болен. Или, как минимум, болел бессимптомно. – Значит, всё это… звучит для тебя правдоподобно? – спросил Какаши и заправил выбившуюся прядь ей за ухо. Да. Даже слишком. – Я найду лекарство, – пообещала Сакура, положив ладонь ему на щёку. – Знал, что ты так скажешь, – Какаши улыбнулся ей, – и знаю, что найдёшь. Только представь! Учиха, наконец, будут свободны от своего тёмного наследия, Саске сможет жить счастливой жизнью. Представь! И ты, ты тоже станешь очень, очень счастливой. Он крепко обнял Сакуру со спины, зарывшись лицом в её волосы. «А ты просто отойдёшь в сторону и позволишь ему занять своё место рядом со мной?» – подумала она печально. Какаши сказал те слова с такой искренней радостью, будто не сомневался в них ни мгновения. Отчего-то отнюдь не тревожные новости, а именно это вызывало у Сакуры самое тяжёлое, горькое чувство.

***

Посещение незнакомого города всегда было непросто для шиноби, на какой бы миссии тот ни находился. Звуки, запахи, деловито снующие люди – от всего этого голова шла кругом, а нервы натягивались, как струны. Какаши уже давным-давно не бывал в таком оживлённом месте, порядком отвык, но, кроме этого, его никак не покидало зловещее предчувствие, появившееся после того, как к ним с Каэру присоединились Сакура и Сарада. Он снова и снова проверял, не следят ли за ними, без конца рассылал теневых клонов по лесу. Никто бы не ускользнул от них. Тогда почему же ему казалось, что он чувствует на себе чужой взгляд? Может быть, паранойя – это ещё один побочный эффект крови Учиха? Их маленькая компания шла по главной улице. Та была настолько запружена людьми, что Каэру приходилось прикрывать Сараду от локтей и сумок прохожих, которые так и норовили ткнуть её в лицо. Какаши пришлось потратить половину своих денег ей на новые ботинки, и теперь Сарада осторожно шагала, то и дело поглядывая на обновку. С их утреннего разговора Сакура вела себя необыкновенно тихо. Должно быть, ей сейчас очень тяжело, думал Какаши, искоса бросая взгляды на её серьёзный профиль. Ей, наверное, хочется всё бросить и бежать обратно в Коноху, а не терять время на поддельной миссии ради него. На самом деле, Какаши и сам не знал, почему не поворачивает назад. Если его провалы в памяти связаны с кровью Учиха, то он преследует тени. Даже пойманные, они ничем ему не помогут. Ненадолго он поверил, что здесь, за стенами Конохи, таится кто-то, заинтересованный именно в нём, Какаши. Смешно. Ну конечно же всё было связано с Кэккэй Гэнкай Учиха. Ну конечно только параноик мог решить, что Сусаноо послали к нему, точно зная, где он и с кем он. Раньше тем же днём Какаши услышал, как Каэру просит прощения у Сакуры, и решил, что лучше ему не ввязываться в их ссору. Не в последнюю очередь потому, что Сакура сама попросила об этом. Однако она даже не стала слушать извинения и просто ушла вперёд от заметно поникшего Каэру. И тут Какаши уже почувствовал свою ответственность. Ничего удивительного, что Каэру не одобрял его отношения с замужней женщиной. Тем более – с той, что вышла замуж за Учиха. Похоже, всё-таки придётся поговорить, только нужно улучить момент. – Сенсей, – вдруг тихо позвал его Каэру, – может, вернуться в лес и разбить лагерь? Я вижу, что вы так же неуютно себя тут чувствуете, как я. Какаши бы с радостью согласился, если бы не Сакура и Сарада. Они обе выглядели измотанными. Пусть сам Какаши мог неделями питаться одними пилюлями да рыбой, ему не хотелось заставлять их делать то же самое. И потому, закрыв глаза на доводы рассудка, он покачал головой. – Поищем гостиницу, – проговорил Какаши. – Недорогую. У меня осталось не так много денег. – Простите, сенсей, – огорчённо пробормотал Каэру. Каэру, привыкший к миссиям Анбу, даже не подумал взять с собой деньги. Сакура взяла, но Какаши отказывался и пальцем их касаться. – Справимся, – заверил он Каэру. – Не беспокойся. Прочесав боковые улочки, они нашли небольшую, немного обветшалую гостиницу, где из-за постояльца, отказавшегося от своего места в последний момент, обнаружилась свободная комната. По словам хозяйки, им очень повезло: на следующий день в городе начиналась ярмарка, и в гостиницах яблоку негде было упасть. Комната оказалась достаточно просторной для них всех. Сарада тут же расположилась в уголке и начала играть с камнями, собранными по дороге. Распаковывая рюкзак, Какаши наблюдал за ней. – Она удивительно стойкая, – проговорил он. Сакура, к которой он обращался, кивнула. – Некоторые дети психологически очень гибкие, – тихо ответила она. – И всё же при этом очень хрупкие. Ты заметил, как её выводят из равновесия некоторые темы? Какаши кивнул. Темы и действия. Как, например, угроза насилия. – Но, думаю, с ней всё будет хорошо, – продолжила Сакура. – И всё благодаря тебе. – Мне? – Какаши непонимающе нахмурился. – Но я ничего не сделал. – Не принижай свои заслуги. Сейчас Сарада равняется на тебя, даже стала ходить похоже – спрятав руки в карманы. Благодаря тому, что ты стойкий, спокойный, сильный, она чувствует себя в безопасности. Именно это ей сейчас и нужно больше всего. Какаши решил не отвечать на это заявление – он чувствовал себя каким угодно, но точно не стойким. – Послушай, скорее всего, мне придётся уйти из Конохи, чтобы найти лекарство против этой… этой болезни, – проговорила Сакура дрогнувшим голосом. – Мне будет гораздо спокойнее, если ты… останешься. И проследишь, чтобы с Сарадой всё было в порядке. Я знаю, Карин верит тебе и… ты ей нравишься и… – Я присмотрю за ними, – ответил Какаши. – Не волнуйся. И за Карин, и за Сарадой, и за Саске. – Спасибо. – Сакура придвинулась немного ближе. Каэру тут же украдкой бросил на неё колючий взгляд. – Каэру, – Какаши позволил шансу взять Сакуру за руку ускользнуть и вместо этого жестом подозвал Каэру к себе, – у нас есть два дела до того, как мы все отправимся спать. Первое: мы с Сакурой найдём ей краску для волос. Возможно, в этом нет необходимости, но так мне будет спокойнее. Розовые волосы слишком приметные. Второе: нужно найти небольшой ресторан со здоровой едой. Справишься, Каэру? И обязательно проверь цены. Ты знаешь, у меня… «Возьми мои», «Я раздобуду ещё», – в два голоса ответили ему Каэру и Сакура. Хмуро переглянулись. Какаши покачал головой. – Нет, это моя ответственность, так что я сам обо всём позабочусь. Встретимся через два часа перед ратушей. Сарада, – обратился он к девочке, – хочешь пойти со мной и Сакурой или с Каэру? – С братиком Каэру, – не раздумывая, ответила Сарада и уселась рядом с ним. – Мудрый выбор, Сарада, – улыбнулся ей Каэру. – Я ведь самый лучший старший брат в Стране Огня! Может, однажды ты даже встретишься с моей сестрой? Она подтвердит. Какаши решил, что Каэру и так знает, как важно присматривать за Сарадой, и вскоре они разошлись по своим делам. Сакура взяла Какаши за руку, и они отправились искать парикмахерскую, цены в которой не подорвали бы их и без того тощий бюджет. Несмотря на тревогу, Какаши чувствовал себя счастливым. Если бы только у них было больше времени! – Гляди! – улыбаясь, Сакура потянула его к украшенному воздушными шарами книжному магазину. Многочисленные плакаты на его стенах рекламировали «новую сногсшибательную серию романтических книг». – Тебе интересно будет её почитать? – Сакура уже начала пролистывать одну из выставленных снаружи книг. – Ну-у-у, – Какаши заглянул в открытые страницы через её плечо. На свою беду он был ужасным привередой по части чтения. Чего он только не перепробовал, но никакая серия не нравилась ему так, как «Ича-Ича», хотя он ужасно скучал по возможности со вкусом почитать. – Я её куплю, – сказала Сакура и, не успел Какаши вежливо отказаться, уже исчезла внутри магазина. – Спасибо, – улыбнулся он, когда Сакура вложила томик в его руку. – Мне с моими старомодными взглядами становится стыдно. Разве не мужчина должен дарить женщине подарки? – Ерунда какая! – рассмеялась Сакура. Они всё-таки нашли парикмахерскую, но та оказалась до того перегружена, что Какаши решил покрасить Сакуру сам. Они сошлись на тёмно-каштановом цвете, похожем на цвет волос Сарады. Возвратившись в гостиницу, он нанёс красящую пасту ей на волосы, долго распределял её, расчёсывал пальцами – куда дольше, чем было необходимо, – чтобы ни одна розовая прядка не осталась непрокрашенной. Потом завернул волосы в полотенце и устроил Сакуру у себя на груди. Какаши был рад просто посидеть, обнявшись. В комнате было тепло и уютно, и, если бы не тревожное чувство, он бы, наверное, уснул. – Ино беременна, – сонно проговорила Сакура. Какаши удивлённо поднял брови. – Прости, неожиданная тема для разговора. Я просто задремала и тут вспомнила, что так никому и не рассказала об этом. – Сай будет самым счастливым на свете человеком, – улыбнулся он. – Я рад за них. – Ино боится. Очень. Что Сай вернётся в Анбу. – Я этого не позволю. Мы с Ямато договорились на этот счёт. У Сая есть отношения, он счастлив. Анбу приносит только страдания. Так что он лишён права туда вступить. – Это… Спасибо, – Сакура завозилась в руках у Какаши. – И почему ты всегда добрее к другим, чем к себе? Он промолчал. – А ты… когда-нибудь хотел детей? – спросила Сакура по-прежнему очень сонно. Обычно Какаши просто не отвечал на настолько личные вопросы. Но сегодня был необычный день: никогда прежде он не чувствовал себя настолько близким с другим человеком, никогда ему не было так спокойно рядом с кем-то. – Я никогда не думал, что они у меня будут, – сказал Какаши и не соврал ни в одном слове. – Думал, что просто не доживу. – Из тебя получится замечательный папа, – пробурчала Сакура, и он ярко покраснел. Потом она задремала, привалившись к его груди, оставляя Какаши один на один с запретными мыслями о маленьких девочках с розовыми волосами, которые почти не плачут и очень-очень любят своего папу. Когда прошло положенное время, он разбудил Сакуру, и она ушла в ванную смывать краску. Из ванной вернулась совершенно другая женщина. Какаши смотрел на неё, как громом поражённый. – Тебе не нравится? – спросила Сакура, заметив выражение его лица, и взволнованно дёрнула ещё влажные волосы. – На секунду ты мне кое-кого напомнила, – ответил Какаши срывающимся голосом. Рин. На мгновение Сакура настолько напомнила её, что его бросило в дрожь. Странный обман зрения, ведь сейчас, когда её осветило солнце из окна, Сакура снова стала Сакурой, совершенно ни на кого не похожей. – Нам пора? Какаши кивнул. Обуваясь, Сакура вдруг рассмеялась. – Что такое? – посмотрел он на неё. – Каэру – такой странный парень, – фыркнула она. – Когда ты отошёл в туалет перед выходом, он меня отозвал в сторону и попросил дать денег в долг. – Что? – Сказал, что хочет сделать тебе сюрприз. Может, он в тебя влюблён? Я уже правда думаю, что это так. – Дерьмо, – простонал Какаши. – Нам нужно спешить. – П-почему? Но он не ответил, а схватил её за руку и бросился вниз по ступенькам. – Прошу прощения, – он подскочил к стойке у входа, за которой своими делами занималась хозяйка гостиницы, – как мне найти игорный дом? – Ох, плохая идея, плохая! – всплеснула руками хозяйка. – Не вздумайте, молодой человек! Это дурное дело! – Я знаю, – торопливо прервал её Какаши, – а вот мой друг – нет. – Хочешь сказать, Каэру пошёл в казино? С Сарадой?! – задыхаясь, спросила Сакура, когда они бежали по запруженным пешеходами улицами недолгое время спустя. – Вполне допускаю, – на ходу кивнул Какаши. – В прошлом он занимался этим с младшей сестрой, и, скажу тебе, это была та ещё парочка ловкачей! – С Сарадой всё будет хорошо, – постаралась успокоить его Сакура. – Нам просто нужно будет объяснить ей, что азартные игры – это плохо и… – О, с ними обоими всё будет очень хорошо, – перебил её Какаши. – Он выигрывает в астрономических масштабах. – Но… – Потому что жульничает, используя умения шиноби. И рано или поздно привлекает слишком много внимания, а вот этого нам совсем… Выругавшись, он остановился как вкопанный. Дальше по улице собралась толпа, к которой со всех сторон стекалось ещё больше людей. Драка. Людской гомон и шум прорезал пронзительный, испуганный детский крик: – Не деритесь, не деритесь, не деритесь! Когда Какаши уже был готов сорваться с места и врезаться в самую свару, кто-то заступил ему дорогу. – Стоять! – властно отчеканила женщина. Какаши замер. Перед ним стояла пожилая женщина в тёмной одежде и очках. Однажды он её не узнал, но больше этого с ним не случится. – Г-госпожа Нохара? – запнувшись, проговорил Какаши. – Что вы здесь делаете?