Потерянный на дорогах жизни

– Хатаке Какаши, – прошипел лидер отряда, каждый член которого прятал лицо за маской, – у тебя железные яйца, раз ты отважился на такое! Сакуре захотелось покивать, соглашаясь. Взбираться ночью на стену другой скрытой деревни? Опрометчиво! Опасно! Но Какаши подмигнул ей, прошептал: «Верь мне», и пошагал вверх, как будто прогуливаясь. И из-за того, что доверие к нему было для неё естественно, Сакура пошла за ним, несмотря на все сомнения. Сейчас она пыталась утихомирить быстрое дыхание и задавалась вопросом, включало ли это «верь мне» десяток мечей, почти упирающихся ей и её спутникам в шеи. У Какаши ведь был план, правда? Он просто опять забыл им поделиться? Лидер отряда был одет в синее кимоно, из-под которого выглядывал высокий воротник, а остальные члены весьма многочисленной группы – в стандартные серые жилеты. На каждом – маска с узкими прорезями для глаз и знаком деревни на лбу, обозначавшая их статус бойца Анбу. Сакура тут же вспомнила о Хаку – первой смерти, которую она видела своими глазами. Одинокая жизнь Хаку и Забузы и печальные обстоятельства их гибели стали для неё символом всего, что было неправильно в мире шиноби. Даже сейчас, после завершения Четвёртой Войны, когда мирная жизнь уже не казалось глупой утопией, их трагичная судьба напоминала ей о людях, живущих в неведении, живущих спокойной жизнью, которые не знали настоящих трудностей. О ней самой. Именно здесь, в Кири, ученики, желающие закончить академию, сражались с однокашниками до смерти, и только выживших допускали в ряды шиноби. Эмоции выменивали на эффективность в бою. Сакура содрогнулась от этой мысли. Эту традицию отменили, когда Забуза прикончил весь свой класс, но Какаши и его старшие товарищи жили в то время. Бесчеловечно! Между тем, Данзо организовал нечто похожее в стенах Конохи, в Корне, так что у Листа не было никаких прав на чувство превосходства. У каждой скрытой деревни были скелеты в шкафу, без исключений. – Ао, а ты всё в Анбу? – беспечно обратился к лидеру Какаши. – Не думал, что есть ещё люди моего возраста, не нашедшие вовремя дверь. Тот фыркнул. – Я тебе в отцы гожусь. У вас, шиноби Конохи, никакой выносливости. Уходите, когда ещё молоко на губах не обсохло. Правда, что у вас трудности с количеством? Какаши улыбнулся, мудро сделав вид, что не услышал вопроса. – Но достаточно выносливости, чтобы проникнуть в вашу деревню. Разве это не чудесно – мир, за который мы вместе так тяжело сражались, наконец наступил, и теперь вы можете жить в покое и довольстве. Никакой защиты, кроме обыкновенного тумана! Надо сказать, я приятно удивлён. – Помолчи, – прогрохотал Ао, придвигая остриё меча ближе к ярёмной вене на его шее. Отряд последовал примеру командира. Ободряюще улыбнувшись Сараде, в панике сжимавшей её руку, Сакура последними словами мысленно ругалась на Какаши. Доверие – это одно, но с мужской бравадой и гордостью она не желала иметь ничего общего. Она уже была готова озвучить своё недовольство, когда перехватила взволнованный взгляд Каэру. Тот словно бы кричал: «Даже не думай! Сенсей знает, что делает!» – Чего тебе надо? – хрипло спросил Ао. – Надейся, что твой ответ меня удовлетворит. Я убью тебя без колебаний и безо всяких неприятных последствий. – И правда, – любезно улыбнулся Какаши, – нашим Анбу тоже разрешено убивать незваных гостей на месте. Однако, да будет тебе известно, Мидзукаге будет недовольна моей смертью. – Да неужели? – Ао явно сильно сомневался в этом. Мидзукаге… Сакура мало интересовалась политикой Страны Воды, но слышала, что Мэй Тэруми вышла замуж и ушла в отставку несколько лет назад. Цунаде ещё долго изощрялась в остроумии, высмеивая её, хотя в её шутках была и немалая доля горечи. Наруто звал Пятую из Скрытого Тумана Волосатым Рождественским Деревом. Сакура мало с ней сталкивалась и во время, и после войны, но запомнила высокую, светлокожую женщину с рыжеватыми длинными волосами, уложенными в причёску… хм, и правда, похожую на растрёпанную ёлку. – Да, Кэйки мне задолжала, – сказал Какаши, – а она всегда платит свои долги. – Задолжала? – эхом повторил Ао. – Ага, задолжала. И сильно. Так что я здесь, чтобы потребовать оплату. – А это кто? – прогудел он, указывая подбородком на Сакуру и остальных. – Часть моей миссии. – Какаши метнул в неё взгляд, словно проверяя, хорошо ли она себя ведёт. «Да-да, я пока спокойно стою, – зло подумала Сакура, – но не рассчитывай, что это будет продолжаться долго. Вот только выберемся, и я скажу, что думаю, о том, как ты играешь нашими жизнями». – Отправлю их в тюрьму в качестве заложников, чтобы ты не делал глупостей. – Нет, никаких заложников, – нахмурился Какаши. – Они – часть услуги. – Предупреждаю тебя, – посуровел Ао, – если только ты мне врёшь… – О, разумеется нет, я ни в коем случае тебе не вру. – Завали хлебало, Хатаке! – громыхнул он. – За мной! Их повели вперёд, перед тем разделив. Обычная тактика, чтобы пленники не могли обмениваться информацией и координатами. Сакура отказалась отпускать руку Сарады и заработала пару раздражённых слов в свой адрес, но вскоре их оставили в покое – Анбу, не обделённые какой-никакой порядочностью, быстро признали в ней «мать». Мужчина, которого Какаши называла Ао, снял маску, открывая лицо человека среднего возраста. Правый его глаз прикрывала повязка. Бьякуган, вспомнила Сакура. Похищенный у Хьюга. Какаши ведь понимал, насколько опасно появляться на чужой территории с Шаринганом, правда? Это относилось и к нему, не только к Сараде. Взгляд Ао мазнул по Сакуре. Открытый глаз пронизывающе уставился ей в лицо. Определённо шиноби-сенсор и не из последних. «Как будто мне не плевать, – подумала Сакура и улыбнулась. Улыбка не покидала её лица, пока он не отвернулся. – Да пусть ты хоть мысли читаешь, я – крепкий орешек». Они шли по пустынным улицам. Тускло светили фонари, клочки тумана льнули к мостовой. Наконец, дорога вывела их к широкому и высокому цилиндрическому зданию. Если эта деревня хоть сколько-то напоминала Коноху, именно здесь должен был находиться кабинет Мизукаге. Их пропустили внутрь. Несколько лестничных маршей, и они оказались перед деревянными дверьми. Ао постучал. Створки распахнулись, и они вошли… нет, не в кабинет. Помещение больше напоминало личные покои. Щёлкнув зубами, Сакура захлопнула рот, невольно приоткрывшийся от потрясения. Похоже, тот, кто в этих покоях жил, обожал красный цвет и аляповатые безвкусные украшения. Наконец, они ступили в слабо освещённую комнату с большими резными окнами, где на низком изогнутом диване лежала женщина. Обивка была красной, какой ещё? У женщины были медно-рыжие волосы, зелёные глаза, острые черты лица и поджарое, тонкое тело тренированного бойца. Она села, по-мужски широко раздвинув ноги, и сплюнула что-то в горшок на полу. Табак, решила Сакура. – Блядь, вы только гляньте, кого к нам принесло, – прищурилась женщина. Ао подошёл ближе и что-то прошептал ей на ухо. – Кэйки, – улыбнулся Какаши. – Какаши, – откликнулась та, зубасто улыбнувшись в ответ, – взобрался по стене, да? Так не терпелось увидеться? Сакуре совсем не понравилось то, как фамильярно она назвала его – без всяких приставок и титулов. Ещё меньше ей пришёлся по вкусу неторопливый взгляд, которым она его окинула, – будто перед ней был сочный кусок мяса. – А ты в форме, – заметила Кэйки. – Делаю, что могу. И ты, похоже, тоже. – Ха! Я сильно продвинулась, – похвасталась она. – Сейчас поздновато для боя, но я не отпущу тебя, не померившись сперва силами. В этот раз я точно одержу верх. – Хм, – Какаши почесал затылок, – многие так думали. – Ну так… зачем прибыл? – Кэйки склонила голову набок, оглядывая остальных. – Ожидала в следующий раз увидеть тебя уже в шляпе хокаге. Значит, есть и другие люди, которые хотят, чтобы Какаши стал хокаге? Какая-то эпидемия, ей-богу! Бедная Цунаде, подумала Сакура, она ведь проделала отличную работу, ей всё удалось почти везде. Это ведь очень трудно – вести за собой деревню во время войны и сразу после. – Всё просто: я здесь, чтобы потребовать свой долг, – ответил Какаши. – Отлично. Сам знаешь, как меня бесят неоплаченные долги. Говори, что нужно. – Нужно кое-кого найти. – Кого-то в Стране Воды? – Мизукаге посмотрела на Ао, безмолвно спрашивая о деталях, но тот покачал головой. – Да. Чем быстрее, тем лучше. – Ладно. Корпус ниндзя-охотников в твоём полном распоряжении, – она сделала знак Ао. Он неохотно кивнул. – Кого нужно найти? – Женщину с красными волосами, но пока это всё, что я тебе скажу. Прости, – улыбнулся Какаши. – А это у нас кто? – Кэйки посмотрела на его спутников почти так же пронизывающе, как Ао. Её взгляд задержался на Каэру, и она фыркнула. – Мальчишка – точно Анбу. Я вашего брата за милю чую. А что насчёт девочки и женщины? – Часть миссии, – просто сказал Какаши. – Если с ними кто-то, вроде тебя, то они – супер-важные птицы, – заметила Кэйки. – Уверен, что стоило их приводить? Мой долг большой, но, может, не настолько? Какаши усмехнулся. – Цунаде всё время пытается поставить меня на место, так что это не S-миссия, а обычная В. Женщина – ученица Цунаде, собирает информацию о медицинских практиках. Но я здесь не из-за неё, а из-за девочки. Человек, которого я ищу, с ней связан. – Хм-м-м-м, – протянула Кэйки, – я тебе не верю, но, так и быть, оставим это до поры. Она поднялась с дивана, лениво потянулась, точно кошка. Хрустнула суставами. Высокая, заметила про себя Сакура, и двигается, как хищник. Её чёрная, сидящая по фигуре одежда напоминала одеяние Какаши – как будто они принадлежали одной и той же касте воинов. Но даже и без одежды каждому с первого взгляда становилось ясно: оба они были частью одного и того же мира. Мира теней. Старого мира. – Ученица Цунаде, – обратилась к Сакуре Кэйки, – пока Какаши не отыщет то, что ему нужно, ты можешь свободно перемещаться по моей деревне и собирать информацию по нашей медицине. Думаю, кое-какие наши исследования ты найдёшь весьма интересными. – Чем именно? – любопытно спросила Сакура. – Мы изучаем протезирование и имплантаты для боя и гражданской жизни, – гордо ответила Кэйки. – Большинство, само собой, засекречено, но ты можешь осмотреть некоторые здания и помочь в больнице. Сакура обрадовалась и заволновалась. И как так получилось, что она ничего не знала об этом? Но тут же какое-то внутреннее чувство остудило горячую голову: ей следовало быть очень и очень осторожной. Уж слишком эта Кэйки была дружелюбной и податливой. Всё это – из-за долга перед Какаши? И вообще, что это за долг такой, который она так стремилась возвратить? – Можете разместиться в гостевом доме. Уже поздно, а ребёнку нужно в постель, – Кэйки махнула рукой, отпуская всех. – А ты останься, – резко бросила она, когда Какаши сделал шаг к двери. – Нужно кое-что обсудить. Какого… Сакура уже была готова возразить, когда Каэру схватил её за руку и прошипел: – Не противоречь. Эта женщина очень опасная. – Но… – Сенсей справится, но только если ты не будешь встревать. Посмотрев на Какаши, Сакура позволила Каэру утащить себя за порог. Ей было не по себе. Какаши, может, и хорошо маскировался, но она-то видела, каким напряжённым и настороженным он был. Они были на территории врага. Никаких больше сомнений на этот счёт. После Четвёртой Войны и основания Союза Шиноби соперничеству между странами и скрытыми деревнями официально пришёл конец. Официально. А неофициально каждая страна продолжала тренировать бойцов. Неофициально люди вроде Какаши не могли спокойно уйти на покой, потому что деревни должны были быть готовы не только к поискам кошек и пустяковым эскорт-миссиям для знати. Официально царила дружба, но все ждали следующего крупного конфликта, который полагали неизбежным. Сакура бросила последний взгляд на застывших в тускло освещённой комнате Кэйки и Какаши – смотрят глаза в глаза, смертоносные создания, выходцы потерянного мира, одного возраста, почти равные в мастерстве, выжившие во тьме, про которую большинство читало лишь в книгах, – и ей вдруг показалось, что старый кровавый мир приподнял голову, принюхался к ветру и свирепо улыбнулся-оскалился.