Потерянный на дорогах жизни

– Р… Рин? – выдавил Какаши сквозь зубы. – Ты в порядке? – Ш-ш-ш, помолчи, – всхлипнула Сакура. Вокруг него было столько крови… – Думаешь, я наконец вернулась для того, чтобы увидеть, как ты умираешь? В уголках глаз Какаши сложились чуть заметные улыбчивые морщинки. – Я очень рад, что ты здесь, Рин, – пробормотал он, и его голова безвольно склонилась набок. – Чёрт-чёрт-чёрт, – задыхаясь от слёз, запричитала Сакура. – Только посмей мне умереть! Происходящее напоминало самый худший ночной кошмар, вот только кошмары не пахли мертвецами, не заставляли пальцы неметь от мороза, не пачкали кровью, без остановки сочащейся из глубокой раны на животе. Неужели им никогда не избавиться от ужасов поля боя? Артерия, которую Сакура пыталась залечить, соскальзывала. Она заставляла себя сосредоточиться сильнее, но рана была слишком тяжёлая. Кто-то сел рядом на корточки. – Вот, – проговорил её спутник на своём родном, грубо звучащем языке. В ладонь Сакуре вложили шприц. – Это поможет замедлить потерю крови. – Г-где колоть? Она не осознавала, что плачет, но, заметив слёзы, быстро утёрлась рукавом. – Давай-ка я, – предложил Мика, забрал шприц и, согнув руку Какаши, вогнал иглу ему в вену. Что-то мелькнуло слева от Сакуры, и она встревоженно обернулась. – Я… я с ним, – из-за валуна, спотыкаясь, вышла женщина, – позвольте мне… Рин! Бледная, как привидение, и зажимающая кровоточащий бок. Её рана, впрочем, явно была пустяковой. – Ни шагу ближе! – прошипела Сакура. – Ч… Я… – Рин покачнулась, но сумела удержать равновесие. – Ты… Кто ты такая?! – Она встала в защитную стойку, но её руки нещадно тряслись. – Отойди от него! – Она ранена, – сухо заметил Мика, наблюдающий за ней, склонив голову набок. – Того и гляди свалится. – Я ей не доверяю, – ответила Сакура на его языке и мотнула подбородком в сторону разбросанных вокруг мёртвых тел. – Это всё её люди. Прищурившись, Мика хмыкнул. – Позвольте помочь, – взмолилась Рин, сконцентрировала чакру в ладонях, чтобы начать лечить себя. – Прошу. Он не может умереть. – Она тоже врач? – заинтригованно поднял брови Мика. – Она делает ту же штуку, что и ты. – Да, – кивнула Сакура. – Лишняя пара рук не помешает, – как всегда прагматичный, заявил Мика и покосился на Какаши. Он почти всегда был прав, настоящий умница-всезнайка, но испытывать к нему из-за этого неприязнь было сложно – при всех своих талантах Мика просто был удивительно приземлённым. Прикусив губу, Сакура отступила в сторону и хрипло бросила: – Поторопись. Рин приковыляла ближе, упала на колени рядом с Сакурой, протянула руки к Какаши – и отпрянула. – Кто… кто снял ему маску?! – Я, – нахмурилась Сакура. – В маске он может задохнуться. Рин растерянно посмотрела на неё, отвернулась, покраснев, и снова приблизила ладони к Какаши. – Что… ранило его? – спросила она, с ужасом разглядывая его развороченный живот. – Она спрашивает, что его так ранило? – Мика продолжал с интересом разглядывать Рин. Сакура кивнула. – Его подстрелили, – угрюмо сказал он. – Обычное дело в моём уголке мира. Но не в этом, однако она будет волноваться об этом как-нибудь после. – У него внутри застрял кусочек металла. Нужно достать его, – проговорил Мика и ниже наклонился над Какаши. Сакура тут же нашла металл чакрой и быстро выдернула его наружу. – Впечатляет, – с уважением поглядел на неё Мика. – Проведи ту кровеостанавливающую процедуру, которую ты изобрела, – обратилась Сакура к Рин. – Давай. – Какую процедуру? – всхлипнула та. Нет, она сейчас серьёзно? – Сейчас покажу. Вот так… – Там… ещё один человек, – вдруг сказала Рин, глядя на Сакуру больным взглядом. – Мидзукаге тоже ранена! – У нас второй, – тут же перевела Сакура для Мики. – Сходишь посмотреть? – Само собой, – кивнул он. – Куда идти? Когда Мика исчез за деревьями с северо-восточной стороны, Сакура почувствовала, как поднимается внутри паника. Ей хотелось крикнуть в его удаляющуюся спину: «Не оставляй меня одну!», но это всё были глупости, дурацкий рефлекс – она просто слишком привыкла к рассудительности и спокойному прагматизму своего друга. То, что вместо ночлега на постоялом дворе они сквозь снег и ветер продолжили идти к Конохе, было случайностью. Или не совсем случайностью – в последние несколько дней тоска по дому достигла апогея, и Сакура просто не могла больше ждать. Пусть даже одна-единственная мысль, что ей придётся войти в офис хокаге, и заставляла её трястись от нервов уже несколько недель кряду. Сакура воображала всевозможные варианты развития событий. В самых радужных Какаши вскакивал с кресла и крепко обнимал её, захваченный силой своих чувств. Говорил: «Конечно, я боролся за тебя. Я добился благословения у Саске. Мы можем быть вместе!» А дальше они целовались и целовались, занимались любовью дни напролёт, и Какаши передавал титул Наруто, который за прошедшие восемь месяцев превратился в потрясающе ответственного зрелого мужчину. А в нерадужных вариантах ей виделся ледяной Какаши, который её презирал. Сакура была уверена, что он не стал её ждать, да и зачем? Тот Какаши уже был женат и ждал скорого прибавления в семействе. Или у него было пять девушек по числу будних дней в неделе, – и каждая стройная, высокая, красивая и куда более талантливая, чем она, Сакура. Но каждый из вариантов был гораздо предпочтительнее Какаши, умирающего в снегу. – Что тут произошло? – спросила Сакура, пока они с Рин вливали в него целебную чакру. Казалось, потоки их чакры усиливали друг друга, и те сплетались в прочную сеть. Наконец-то кровотечение стало уменьшаться! Сакура с дрожью выдохнула. Теперь можно было сосредоточиться на внутренних органах. – Я не поняла, – со слезами в голосе проговорила Рин. – Была засада. Какаши… он их всех убил… Они пытались похитить меня. Она потерянно оглядела прогалину. – А ты что тут делала? – Теперь я тебя узнала, – сказала Рин, вдруг вскинув взгляд к лицу Сакуры. – Ты – та женщина. – Да, а ты – та женщина, – резко ответила Сакура. – Так почему твои собственные люди попытались тебя выкрасть? – Мои люди?.. – Рин нахмурилась и её всю затрясло. – Зачем… зачем говорить такое? «Она, должно быть, в шоке», – растерянно подумала Сакура, но виду не подала. Не время было выбивать ответы силой. – Хокаге не должен покидать деревню без крайней необходимости, особенно ночью, – сказала она, вглядываясь в бледное лицо Какаши, будто он мог ответить. Зачем делать что-то настолько опрометчивое? Сакура каждый день молилась, чтобы он был в порядке. Чтобы был счастлив, чтобы ему нравились его новые обязанности. Молилась ещё усерднее, потому что в глубине души боялась, что всё обстоит совсем иначе. – Он… он раз в месяц втайне встречается с мидзукаге для поединка. Он чувствует себя в Конохе, как в ловушке. Как и я. И он всегда берёт тебя с собой?.. Сакура понимала: ей не выдержать деталей отношений Какаши и Рин и не стала спрашивать. В конце концов, очень скоро она и так всё узнает и уже сейчас знала: она не готова. Уже одно то, что Какаши, находясь при смерти, перепутал её с Рин, ударило слишком сильно. Из чащи вышел Мика, неся кого-то на спине. – Она на волоске висит, – пропыхтел он, уложив бесчувственную мидзукаге в снег. – А с ним что? – Пока что мы его стабилизировали, – ответила Сакура. Ответила – и почувствовала запоздалую волну чувств, захлюпала носом, как ребёнок. Какое же облегчение, что всё обошлось! Мика хмыкнул, склонился над Какаши, проверяя его состояние, а потом проговорил: – Я понял. Это он на той фотографии, которую ты всё время с собой носишь. – Поднялся и принялся копаться в рюкзаке. – Нам нужно зашить его. Я сам этим займусь, а ты пока помоги женщине. Сакура кивнула, утёрла слёзы и подошла к мидзукаге. – Ох чёрт, – выдохнула она, разглядев раны, которые были ещё хуже, чем у Какаши. Рин сидела в снегу, опустив голову и раскачиваясь из стороны в сторону, готовая, кажется, в любую секунду потерять сознание. – Рин, – сурово позвала Сакура, – мне снова нужна твоя помощь. Та подняла голову, дрожа и будто бы и вовсе не видя ничего вокруг. – Соберись! – рявкнула Сакура. – Я знаю, что всё это ужасно, но она тоже не может сейчас умереть. Рин заторможенно кивнула, подошла и протянула руки. Её чакра сплелась с чакрой Сакуры. Скоро к ним присоединился Мика. – Ей нужно в больницу, – сказал он обеспокоенно. – До Конохи несколько часов пути, – ответила Сакура. От тревоги всё внутри неё переворачивалось. – Плохо, – Мика помрачнел, поднял взгляд к небу, с которого по-прежнему густо сыпался снег. – У вас есть что-нибудь вроде сигнальных ракет? – Сигнальных ракет?.. – нахмурилась Сакура. Её знания языка были сильно ограничены: может, она и поднаторела в медицинской терминологии, но оставались многие другие темы, в которых она совсем не разбиралась. – Их нужно запускать в небо, – объяснил Мика. – Они яркие и привлекают внимание. – У нас такого нет. Сакура посмотрела на свои ладони, пытаясь понять, как ей запустить огонь в небо. Нет, бесполезно. Покачала головой, и Мика пожал плечами. – Тут рядом есть наши шиноби? – спросила Сакура у Рин. – Вряд ли, – сокрушённо вздохнула та. – Сейчас никто не занят за пределами деревни. Какаши отправил меня назад, чтобы я привела помощь, но я не хотела оставлять его одного. – Насколько далеко ворота? Три часа? Четыре? – Он не стал бежать на полной скорости, – Рин посмотрела на Какаши с такой нежностью, что сердце в груди у Сакуры сжалось, – потому что знал, что я не буду успевать. Дорога заняла два часа и примерно сорок минут. Ближе, чем Сакура боялась. Ладно. Ладно, она кое-что придумала. – Послушай, – она повернулась к Мике, – Рин может отправиться вперёд и предупредить Коноху. А ты возьмёшь мидзукаге на спину и пойдёшь вперёд по главной дороге. Тебе навстречу отправят помощь. Три часа. Она выдержит три часа? Мика склонил голову набок и оценивающе смерил Кэйки взглядом. – Три часа? Сомневаюсь. Я вот думаю, лучше умереть у меня на спине, чем замёрзнуть здесь в снегу? – Мы должны попытаться. Пожалуйста. Она… – Сакура не знала, как будет на его языке глава деревни, – она – очень важный человек. Если она умрёт, у нас будут большие неприятности. – Тогда давай будем оптимистами, – сказал Мика и стал разминать плечи. – И я ведь качался перед тем, как отправился с тобой в путь. Сакура фыркнула. – А ты останешься здесь? – он вопросительно посмотрел на неё. – Со мной всё будет хорошо. У меня есть чакра, я нас согрею. В этот момент Сакура заметила, что у Какаши даже не было при себе плаща. Нет, она справится. Ей всего-то нужно продержаться несколько часов. – А развести огонь? – Нельзя так рисковать, – вздохнула Сакура. – Что, если где-то рядом ещё остались враги? Мика кивнул. – Знаешь, а я ведь поначалу не поверил, когда ты мне рассказывала о своём мире, а вот сейчас – верю. Свирепый мир. Прямо как ты. – Забери мой плащ, – предложила Рин и тут же начала раздеваться, когда Сакура рассказала ей, что хочет сделать. – И ещё шарф, шапку и митенки. Я буду бежать изо всех сил, не замёрзну. – Ты… уверена? Рин кивнула и, склонившись над Какаши, осторожно надела ему митенки и шапку. Её пальцы надолго задержались на его лице. – Я буду ждать там, под деревом, – торопливо отвернувшись от них, Сакура указала на вековую ель, чьи ветви подметали снег – какое-никакое, но укрытие от метели и возможных взглядов врагов. – Я помогу его перенести, – вызвался Мика. Все вместе они устроили Какаши под нависающей кроной. Сакура прижалась к нему, и их укутали всей лишней одеждой, что у них нашлась – в один плащ завернули Сакуру, второй набросили на Какаши. – Одна нога здесь, другая – там, – проговорила Сакура. – Увидимся в Конохе. Мгновение спустя они с Какаши остались вдвоём. Сердце Сакуры быстро билось, но лес вокруг был тихим и словно бы безопасным – лишь чуть слышно шуршал снег, ложась на землю, да тяжело дышал Какаши. От мысли о том, что едва с ним не случилось, Сакуре сделалось плохо. Что, если бы её здесь сегодня не оказалось?.. Она бы точно его потеряла. Потеряла, так и не рассказав, как трудно ей было без него прошедшие восемь месяцев. Что она больше не хочет быть отдельно от него. – Больше никогда так не делай, – строго проговорила Сакура. – Никогда. Слышишь? Она направила в Какаши ещё больше целебной чакры, ещё больше тепла, попутно проверила пульс и температуру. Чакра текла в его теле медленно, но она текла, а, значит, он исцелялся. Настоящее чудо! Сакуре не хотелось этого признавать, но Рин была очень умелой. А ещё Сакура никогда не ощущала такой связи ни с каким другим врачом, даже с Цунаде. Какаши завозился в её руках, застонал от боли. Сакура вздрогнула. – Какаши, – тихо позвала она, – я так по тебе скучала. Она нашарила его ладонь в складках плаща. – Я столько всего видела! – продолжила Сакура. – Я хотела тебе рассказать. Я писала письма… и сжигала их. А потом ругала себя. Я такая трусиха… Она вздохнула. Да разве это теперь важно? – Я не стану для тебя бременем, – помолчав, сказала Сакура. – Я буду храброй. Буду уважать твой выбор. Но останусь рядом. Стану охранять твою спину, прослежу, чтобы тебе больше не навредили. Сжала объятия крепче, зарылась лицом Какаши в шею. – Может, мы сможем быть друг другу теми, кем были раньше? Сенсеем и ученицей? Для меня этого будет достаточно. Я имею в виду… будет достаточно. Должно быть, в какой-то момент Сакура задремала, потому что вздрогнула, услышав приглушённое: «Сакура, ты здесь?» Ноги затекли. Какаши тёплым боком тяжело привалился к ней. Его дыхание было спокойным, лицо – мирным, а его рука крепко сжимала её руку. – Да? – чуть слышно ответила Сакура. Сай отодвинул ветви и заглянул под ель. – Я здесь, чтобы вас забрать, – обычно бесстрастное бледное лицо обеспокоенно хмурилось. – Я прилетел на птице. Как хокаге? – Жив, – вздохнула Сакура. – Он жив. Пока они летели на бумажной птице Сая в Коноху, Какаши не отпускал её ладонь ни на секунду, а Сакура изо всех сил прижимала его к себе. Наверное, Какаши по-прежнему думал, что она – Рин. Пусть так… этого ей должно быть достаточно. Должно быть достаточно.