Потерянный на дорогах жизни

Тепло. Уютно. Мягко… И пахнет печеньем и ещё немного пряностями, как какао в дождливый вечер. Какаши с трудом сглотнул, разглядывая лицо Сакуры, задремавшей на его плече. Интрижка, значит? Он что, свихнулся?! Сакура ведь была его ученицей! И само собой вышла замуж за свою большую любовь Саске. И это его не остановило? Немыслимо. Может, он хотел проучить Саске? Мальчишке бы это совсем не помешало – снова и снова, пока бы тот не стал человечнее. Но нет… Какаши бы не стал прибегать к подлости. Так, может, Саске ничего и не знал? Потому что, если знал, то почему не попытался разделаться с соперником? Возможно, их с Сакурой роман просто был несерьёзным? Да, точно! Наверное, в том и было дело, ведь на заурядный секс, случалось, смотрели сквозь пальцы. Не то чтобы Саске был из тех, кто спустил бы с рук секс со своей женой, но, может, в редком проблеске великодушия… Саске как раз недавно начал процедуру удочерения Сарады, оставалось только получить подпись Сакуры. Значит, между ними всё хорошо. Пусть Какаши и нашёл вполне правдоподобное объяснение, отчего связь с Учиха Сакурой не привела к его гибели от руки её мужа, отчего-то чувство облегчения не приходило. В животе трепетало, ощущение неприятно переплеталось с ноющей болью от раны. «А она… милая», – подумал Какаши, рассматривая чуть приоткрытые губы, румянец на щеках и длинные ресницы. Печать Бьякуго на лбу... Спохватившись, он опустил руку, уже тянущуюся дотронуться. Ведёт себя, как какой-то жуткий тип. Но его, и правда, мало что так завораживало, как безупречный контроль чакры. «Вообще говоря, она прекрасна». Трепетание усилилось. Зачем бы ему писать предупреждение, если это он сам с ней порвал? Бессмыслица какая-то. «Выходит, это она образумилась и бросила меня? Это бы объяснило, отчего я чувствую… что-то вроде… сожаления? И обиды? И…» Чувства переплелись в такой неразделимый, сбивающий с толку клубок, что Какаши, как ни пытался, не мог в нём разобраться и назвать каждое по отдельности. Он всегда слишком привязывался к людям, если подпускал их близко, и знал об этой своей слабости. Но растерянность, владеющая им в этот момент, просто не имела смысла: Какаши помнил Сакуру своей ученицей, потом взрослой куноичи во время войны, а после воспоминания становились туманными. Нет воспоминаний – нет чувств, разве не так это работает? Или, может, чувства были такими сильными, что остались, несмотря на прорехи в памяти? Как призраки прошлого… Чёрт. Так что же именно между ними произошло? Теперь ему очень хотелось прочитать те несколько страниц, озаглавленных «Сакура». Но где проклятая тетрадь? Каэру её вернул или… Трепетание резко сменилось болью. Что если кто-то её украл? Он закодировал текст, но в Конохе немало специалистов, которые смогут разобраться. Если Нохара заполучат его записи… Какаши застонал. Вот такая у него теперь жизнь: беспощадная, ледяная, от которой ноет желудок и во рту чувствуется привкус желчи. Он снова посмотрел на Сакуру. Время. Им уже пора было вставать. Но вставать ему совсем не хотелось. «Мы могли бы остаться тут и поговорить, – подумал Какаши с вызовом. – Пусть госпожа Нохара присылает своих людей». Сколько это, интересно, займёт? Двадцать минут? Полчаса? У него было много вопросов о дальних странах, где побывала Сакура. Как там одевались люди? Как выглядели? Они все рослые и плечистые, как Ми… Ми-как-то там? Что люди ели, что читали? И как она, Сакура, смогла так быстро выучить их язык? Звучал он сложно. – Вот дерьмо, – пробормотала Сакура и резко села. – Я уснула. – Я не сплю, – откликнулся Какаши и чуть сдержался, чтобы не натянуть на них обратно плащ. – Мы опоздали? – испуганно спросила Сакура, не глядя на него. – Нет. Как раз немного времени осталось. Внутреннее ощущение времени не позволило бы Какаши проспать. Это было проклятье или благословение? Случалось, они вообще не давали ему спать всю ночь напролёт. Сакура осторожно отодвинулась. Вдруг стало холодно, и Какаши содрогнулся. Он всегда считал отопление покоев, где никогда не оставался, пустой тратой денег, но тут пожалел, что заранее не знал, что к нему придёт Сакура. – Прости, – проговорила она. – Не нужно этого, – ответил Какаши, гадая про себя, о чём она: о том, что задремала, или на уме у неё было что-то другое? Остаться вдвоём оказалось неловко. Но ему не хотелось, чтобы Сакуре было неловко, пусть бы ей было с ним хорошо. Она ведь ждала его всё утро, чтобы… он не был уверен. Наверное, чтобы прояснить отношения? – Они не ждут, что я приду вовремя. Я очень старался поддерживать репутацию. – Хорошо. Покажи мне рану, – очень по-деловому сказала Сакура. Когда она склонилась над его обнажённым животом и провела по шраму пальцем, Какаши вдруг взволновался, сам не зная, отчего – это из-за её прикосновения или просто одежда у Сакуры была такой откровенной? Она была очень фигуристой, с изгибами во всех нужных местах. Какаши не был слепцом – а ещё не ввязывался в романы с кем попало. «Ла-а-адно, хватит, – прикрикнул он на себя мысленно. – Она – мой врач. Врачи прикасаются к пациентам. Везде прикасаются. Это нормально». – Нам нужно это всё забинтовать, – не сводя взгляда с раны, проговорила Сакура. – Просто на всякий случай. Какаши кивнул. – У меня есть бинты. – Он быстро поднялся, обрадовавшись, что может отойти. – Двигайся медленнее, – строго приказала Сакура, – или рана снова откроется. Какаши уже медленнее пошёл через гостиную в спальню, где хранил свои запасы бинтов – огромные, надо сказать, потому что они были частью стандартной джонинской формы, а он по-прежнему предпочитал носить форму джонина большинство дней. Спальня была единственной комнатой, которую Какаши постоянно использовал. Забавно, но он так и не смог прижиться в официальных покоях хокаге – уж слишком те были просторными для человека вроде него, слишком вычурными, слишком пустыми. Он бы с радостью остался в казармах Анбу, но Тензо был непреклонен: нельзя хокаге жить бок-о-бок с подчинёнными, им будет слишком неловко. Как будто он, Какаши, как-то изменился, приняв новый титул. Они и раньше, когда он был командующим, жили в одной казарме, и ничего. Он быстро нашёл свежие бинты и новый лонгслив, прихватил по дороге повязку на рукав с вышитым «六火», вовремя вспомнив, как ревностно совет относился к тому, чтобы он носил какой-то знак, изобличающий в нём хокаге. Но что дать Сакуре? Какаши распахнул шкаф и принялся перебирать одежду. Тренировочный костюм? Нет, слишком лёгкий для такого мороза. Что насчёт… Взгляд упал на одежду, которая ему не принадлежала – серый костюм из плотной шерсти. Он и забыл про него! Как раз то, что надо. Какаши вернулся в гостиную и застал Сакуру за рассматриванием своих книжных полок. Почти все книги до одной – муторное чтение, но знание было необходимо, чтобы управлять деревней. Он бросил одежду на диван и кашлянул. Сакура обернулась, их взгляды встретились, и она тут же отвела глаза. Какаши шагнул ближе и протянул ей бинты. Невольно задержал дыхание. Да, очень неловко. Сердце билось где-то в горле. Презирать её? Почему он должен её презирать? Совершенно спокойно Сакура перевязала ему живот, проверила, не туго ли, и удовлетворённо кивнула. – Должно продержаться какое-то время. Не двигайся слишком резко, и всё будет в порядке. А после тебе нужно… – она замолчала, покачав головой. – Мне нужно? – поторопил её Какаши. – Прийти в больницу, очевидно. – Она снова злилась. – Но я понимаю, что произошедшее держится в секрете, так что ты не можешь. Думаю, выживешь как-нибудь. – Я приду в больницу, – будто со стороны услышал Какаши собственный голос. Правда, что ли? – Не стоит беспокойства, – пробормотала Сакура. Какаши натянул лонгслив и накинул на руку повязку. Она всё ещё на него сердилась, но он не понимал, почему. Может, просто спросить?.. – Я принёс, во что переодеться, – вместо этого проговорил он, схватил с дивана костюм и протянул ей. – Он, наверное, немного большой, но в целом должен подойти. Сакура хмуро посмотрела на одежду. – Он принадлежит Рин, – добавил Какаши. Она сжала губы в бледную линию. – Где можно переодеться? – В ванной? Сакура, как вихрь, пронеслась через гостиную туда, куда он указал, и захлопнула дверь с такой силой, что Какаши вздрогнул. Если она сама его бросила, как он подозревал, то сейчас она злилась, потому что… Какаши понятия не имел, почему. Но тут ему вспомнился эпизод из «Ича Ича», один-в-один повторяющий то, что происходило между ними: встреча двух бывших любовников и их общее смущение. Должно быть, Сакура боялась, что он начнёт болтать об их отношениях! Или того хуже… Какаши знал, что она – из весьма уважаемой семьи. Он встречался с её родителями прямо перед тем, как стать её сенсеем. Очень респектабельные люди. А он, напротив, рос как попало – как минимум с определённого возраста. Что в приюте, что на военной службе нельзя научиться деликатному обращению с противоположным полом. Может, он предложил ей что-то такое… хм-м-м… «Ты не станешь думать о сексе с ней, – набросился на себя Какаши. – Ты с ума сошёл? Всё в прошлом! Разве не ясно?» Он торопливо пошагал на кухню. Сакура ведь голодная, да? Открыл холодильник, заглянул, даже засунул в него голову, но это не изменило главного – того, что он был совершенно пуст. «Ей нельзя есть пищевые пилюли, – подумал Какаши. – Это вредно для молодой женщины». Скрипнула дверь ванной, и он вернулся в гостиную. Костюм на Сакуре сидел нормально, только был чуть велик в одних местах и чуть маловат – в других. Спохватился, поймав себя на том, что пристально разглядывает её грудь. – Ты, наверное, хочешь есть? – спросил Какаши, пытаясь отвлечься от неразберихи, творящейся в мыслях. – Я куплю тебе что-нибудь по дороге. В холодильнике совсем ничего нет. – Не стоит беспокойства, – ответила Сакура по-прежнему очень рассерженно. Какаши заметил, что волосы у неё влажные. – Снаружи холодно. Тебе нельзя выходить с мокрыми волосами. Хочешь, дам фен? Он проскользнул мимо неё в ванную и стал открывать шкаф за шкафом. – Вот он! – Какаши был очень горд, что хотя бы одна вещь, которая ему нужна, оказалась на месте. Сакура нахмурилась. – У нас нет времени. – Конечно, есть, – проговорил Какаши и воткнул фен в розетку. Ого, даже работает! Он протянул фен Сакуре, и она выхватила его, уронив ворох одежды, который держала в руках, на пол им под ноги. Какаши поднял всё и положил в корзину для грязного белья, украдкой посмотрев на неё в зеркало. Сакура сосредоточенно сушила волосы, дёргая их с такой силой, что он испугался, что вот-вот она повырывает их все. Точно! Расчёска! Расчёска у него точно была. Какаши протянул ей расчёску, а потом вдруг понял, до чего это странно – стоять за спиной у женщины в ванной и наблюдать, как она сушит и расчёсывает волосы. Скорее вышел, чувствуя, как горят щёки. На совещании станет полегче, правда ведь? Всё это смущение – оно ведь уйдёт?

***

Всё шло лучше некуда, пока за две минуты до завершения заседания госпожа Нохара не спросила ледяным тоном: – Так что случилось прошлой ночью? Сакура говорила, говорила и говорила, вспоминая детали всего, о чём она думала и что делала, путешествуя в заморских землях, иногда прерываясь на просьбы членов совета объяснить что-то без медицинского жаргона. Какаши то ловил себя на том, что задрёмывает, то заворожённо смотрел, как двигаются её губы. – Эм… – Зря так отвлекался. Ведь даже не предвидел, что вот-вот за него возьмутся. – Прошлой… ночью?.. – Все отряды вышли за ворота. Назад принесли трупы. – Да. Потому что… Какаши слишком устал. Мысли застопорились, когда он понял, что врать опасно, а говорить правду… не было ничего хуже правды. Хранить секреты от человека, у которого за каждым углом прячутся шпионы, было сложно. Всем, кому он доверял, приходилось несладко. И он вот-вот всё испортит. – Я могу ответить на этот вопрос, – встряла Сакура, отбросив волосы за плечо агрессивно-резким взмахом руки. – Всё случилось из-за меня и моего коллеги. Мы вернулись прошлой ночью и попали в небольшие неприятности. – Ты? – прошила её свирепым взглядом госпожа Нохара. Раньше на заседании Сакура ей сказала не прерывать её, потому что она, Сакура, – специалист, а госпожа глава совета Нохара, очевидно, нет. Стало быть, Сакура не только прекрасная, но и отчаянно храбрая. – Да, я. Там были бандиты. – Бандиты? Так близко к Конохе? Как это вообще возможно? – Мы разбираемся, – сказал Какаши. Спасён. – Вы виделись с моей дочерью прошлой ночью? Из огня да в полымя. Чёрт, она его когда-нибудь доконает. – М-м-м… Может быть? – пробормотал он. Если новости о прогулках Рин за стенами достигнут ушей её маменьки, то жизнь Рин снова станет трудной. – Я знаю, что вы оба – взрослые люди, но наша семья очень традиционная. Мы не поощряем такое распущенное поведение. – О, но мы не… – Сделай правильный выбор, – сурово отчеканила госпожа Нохара и поднялась из кресла. – Самое время. – Да, понимаю, – ответил Какаши, но… нет, серьёзно? «Правильный выбор»? Неутихающие слухи об их с Рин связи были нелепы, но теперь даже её мать считает, что нужно что-то сказать по этому поводу. Сакура жгла его гневным взглядом с противоположного конца кабинета. Какаши поднялся, пытаясь скрыть, как ему больно, потому что… от этого она ведь только разозлится сильнее, так? Он почти жалел, что не отдыхает сейчас на больничной койке. – Спасибо, – сказал ей Какаши. – Ты и в самом деле опора благоденствия Конохи. Он попытался помочь ей надеть пальто, но Сакура вырвала пальто из его рук и вылетела за дверь. Какаши торопливо накинул своё и выскочил следом. На улице по-прежнему падал снег. Сакура шагала, яростно впечатывая каблуки ботинок в землю, но под снегом прятался лёд, и ей приходилось осторожничать. Какаши догнал её без усилий – у него на подошвах обуви были шипы. Через пять домов дальше по улице Сакура резко развернулась к нему. – Что ты творишь? – выпалила она. – Иду в больницу? – сказал Какаши. – Я сказала, не нужно! – Но мне больно, – вздохнул он. – Когда подстреливают – это не похоже на действие дзюцу. Мне нужен врач. Сакура фыркнула, но пошла медленнее в двух шагах впереди него. «Нужно спросить её про нас, – отважно подумал Какаши. – У Каэру выходной. Мне не узнать ничего про тетрадь до завтра». – Ну так, – он прокашлялся, – насчёт нашего с тобой романа… Сакура зло шикнула на него. – Я не хочу, чтобы завтра вся Коноха была в курсе. Какаши оглянулся. Улица была совершенно пустынна. – Значит, никто не знает? – поинтересовался он. – А то я собирался начать спрашивать других, если ты мне не ответишь. – Ты… – Сакура развернулась к нему, гневная, как фурия. – Что тебе вообще надо? Я сказала, что произошло! Нет разве? Утром я совершила ошибку, а теперь хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Навсегда. – Ладно, – ответил Какаши. Он с уважением отнесётся к её выбору. А в следующую секунду спросил: – Ты голодная? – потому что они как раз приближались к одной раменной, где частенько раньше обедали. – Нет, – ворчливо отозвалась Сакура. Наверняка соврала. Она ждала его всё утро, а сейчас на часах было уже три. Даже он сам проголодался, хотя редко вообще хотел есть. – Я куплю тебе рамен, – предложил Какаши. А у него деньги-то с собой есть? – Я сама его себе куплю, – бросила Сакура. Какаши пожал плечами, пряча улыбку. Они вместе будут есть рамен. Этого ему уже достаточно. Узнав в двоих запорошенных снегом посетителях своих давнишних знакомых, Тэучи даже захлопал в ладоши. – Глазам не верю! Шестой! Вы у нас не были с тех самых пор, как сменили Цунаде! Нам вас не хватало! И Сакура-чан! Когда ты успела вернуться? – Вчера, – Сакура слабо улыбнулась и села – не рядом с Какаши, а через стул. – Дрянная погода. Дела едва идут, – пожаловался Тэучи и поставил перед ними по глубокой тарелке, над которыми поднимался ароматный пар. – Скажите, если холодно. У нас тут встроенная печка. Какаши запрокинул голову, вглядываясь туда, куда указал Тэучи. – А она защищена от возгорания? – спросил он. – Ох… – Тэучи кашлянул. – Да, думаю, защищена. Нам нужна лицензия? – Нет, но я бы очень не хотел, чтобы ваше заведение сгорело. Он не ел горячей еды… как будто целую вечность, понял Какаши, хлюпая лапшой с всё возрастающей жадностью. Он незаметно покосился на Сакуру и улыбнулся, заметив, с каким аппетитом она поглощает свою порцию. Сидеть здесь и есть вместе рамен было почти идеально. Какаши поймал себя на этой мысли, и у него перехватило дыхание. Он чувствовал по отношению к ней нежность. И ещё… сожаление. Очень много сожаления. То чувство тепла и уюта, которое посетило его на пороге смерти, – всё это была Сакура. Оно достигло самых глубин его души. Простые, обычные отношения? Это совсем не про них. Что ты здесь делаешь, если любишь её? Беги. Беги, идиот! Но Какаши не мог. Ему не нужны были воспоминания, чтобы понимать: Сакура потрясла его мир до самых основ. Он мог лететь быстрее ветра, но ему не спастись.

***

Она так скучала. Так сильно! Во всём необъятном мире не было ничего лучше рамена в «Ичираку». Она дома. Наконец-то дома! До этого момента Сакура даже не осознавала, как сильно тосковала по Конохе. – Хочешь ещё? – спросил Какаши. – Нет, – ответила Сакура, разглядывая опустевшую тарелку. Она заметила, как торопливо ел Какаши – как оголодавший сирота. Почему никто не проследил, чтобы он питался правильно – нормальной человеческой едой? Он был сплошные мышцы, ни грамма жира. Что, если он заболеет? У его организма не было никаких резервов. – Не поверите, что у нас недавно случилось! – усмехнулся Тэучи, поставив перед ними кружки с горячим маття. – Наруто попытался сделать предложение Хинате! – О боже мой! – воскликнула Сакура. Неужели Наруто вырос и стал настоящим взрослым? – Да, – Тэучи расплылся в улыбке. – Он попросил меня положить кольцо в тарелку Хинате, что я с некоторыми сомнениями и сделал. Ну и… она подавилась. – Ох, нет! – шокированная, Сакура прикрыла рот ладонью. – Ну что за идиот! Только он мог придумать такую глупость! – Это был я, – печально признался Какаши. – Мне жаль. Что? Сакура воззрилась на него, приунывшего вдруг, ненадолго позабыв, что больше не хочет иметь с ним ничего общего. Ей, наверное, нужно извиниться за то, что косвенно обозвала хокаге идиотом? А ведь он даже помог Наруто с личной жизнью… Какаши явно нелегко приходилось. Развлекать Нохара весь день – что может быть утомительнее? Сакура знала Какаши достаточно хорошо, чтобы понимать: он явно водит их за нос. И это тоже для такого прямолинейного и приземлённого человека должно было быть тяжело. – О, Хината отнеслась к этому с юмором, – расхохотался Тэучи. – Она согласилась! Они поженятся! – Какие хорошие новости! – улыбнулась Сакура, по-прежнему глядя на Какаши, который всё так же не сводил глаз со своего чая. Пустая, промёрзшая квартира. Пустой холодильник. Ванная, которой никто не пользуется. «Нет, я не стану его жалеть, – сказала себе Сакура, заставляя замолкнуть своё предательское сердце. – Что посеешь, то и пожнёшь. Вот и пусть собирает урожай». Тэучи спросил её про путешествие, и она ответила немного рассеянно. Поясница ныла, грудь, стиснутая одеждой, стала чувствительной. Всё из-за одежды Рин. Сакуре хотелось снять костюм, и чем скорее, тем лучше. Она ненавидела его за то, каким он был тёплым и удобным, за то, что был сшит по меркам более высокой и изящной женщины, за очевидную дороговизну материалов вплоть до последней ниточки. – Мне пора, – сказал Какаши. – Скоро нужно обратно в кабинет. Снова передумал? Да, очень на него похоже. То горячий, то ледяной, то позволяет приблизиться, то отталкивает. Был ли хоть кто-то из близких людей, кто бы обращался с ней, Сакурой, хуже? Сначала он забыл про неё, а после полностью изгнал из своей памяти! Сакура не думала, что это возможно, но Какаши оказался даже хуже Саске – тот хотя бы был постоянен в своей холодности, потому что, очевидно, иначе не умел. Но зачем-то Какаши всё равно отправился провожать её в больницу, после того, как Тэучи им сообщил, что обед за счёт заведения. Тело заныло с новой силой. ПМС? Отлично. Как будто ей и так эмоций не хватает. – Я тут подумал, Ми… Мика… – прервал тишину Какаши. – Микаэль, – обронила Сакура. Какаши попытался изобразить горловые звуки родного языка Мики и раздражённо покачал головой, признавая поражение. – Ми-ка-эль должен где-то жить, – продолжил он. – Я хочу ему предложить гостевые покои в Башне Хокаге. Сакура пристально посмотрела на него. Очень щедрое предложение, но он, должно быть, сразу понял, как важен для них Мика. – Плохая идея? – нахмурился Кааши. – Хорошая. Он довольно кивнул. – Как считаешь, он захочет выучить наш язык? – Думаю, да. Мика очень умный. – Все люди в той стране выглядят, как он? – Нет, конечно, – Сакура покачала головой. – Как и мы все не выглядим одинаково. – Какую еду они едят? – Разную… Ну, просто еду. Она купила книгу рецептов, но сомневалась, что когда-нибудь найдёт время на готовку, даже если найдёт все ингредиенты. Сакура собиралась работать в больнице, как ненормальная. – Было трудно? Что? – Трудно было… быть так далеко? «Ты не сможешь вообразить, насколько. Потому что я скучала по тебе. Так скучала, что хотела вернуться тут же». – Не особенно, – соврала Сакура, судорожно сглотнув. – Хочешь зайти в академию поздороваться с Сарадой? Она так удивится! Всё, с неё хватит! Сакура больше не могла этого выносить. Почему Какаши такой внимательный, когда ещё совсем недавно вёл себя, как распоследний сукин сын? Чтобы окончательно добить её? – Нет, – отрывисто бросила она. – Нет, не хочу тратить твоё драгоценное время. – Я понял, – ответил Какаши. – Ты права. Ты уже говорила, что хочешь, чтобы я оставил тебя в покое. Остаток пути до больницы они прошли в молчании. Стоило им переступить порог, как к ним бросилась стайка взволнованных медсестёр. – Сакура-сенсей! Сакура-сенсей! – кричали они, перебивая друг друга. – Где вы были? – Что случилось? – подобралась Сакура. – Ино Яманака! – Что с ней? – она скинула пальто с плеч и бросилась вглубь больничных коридоров. Ребёнок! Роды начались! – Нет, Сакура-сенсей, – старшая медсестра робко взяла её за руку, – всё уже в порядке. – Что вы имеете в виду? – требовательно спросила Сакура. Неужели осложнения? – Ребёнок уже родился. Но нам пришлось делать экстренное кесарево. – Срочное… Кто? Кто ещё, кроме меня, знает, как его делать? – Рин Нохара, – ответила медсестра. – Но это был для неё первый раз. Мы думаем, она в шоке. Она уже час плачет в туалете и отказывается выйти. Эта женщина отобрала у неё всё: ребёнка Ино, её работу… Возможность помочь подруге в родах! Как в тумане, Сакура вымыла руки, просмотрела список врачей, работающих в больнице. Вот она: Рин Нохара, лечащий врач. Без вопросов ясно, кто помог ей получить это место. Сакура прочитала отчёт о проведённой процедуре. Они едва-едва успели. Рин справилась замечательно. Когда Сакура заглянула в палату, Ино не спала – и тут же истерически разрыдалась, заметив подругу. – Тихо, тихо, – Сакура присела на край койки и принялась гладить её по волосам. – Всё хорошо. Я здесь. – Я так испугалась, – всхлипывала Ино. – Я думала… думала, она умрёт. Её дочь спала на груди у своей мамы. Чёрноволосая головка виднелась из одеяла, глаза девочки были крепко зажмурены, а кулачки сжаты. Где сейчас Сай? Кто-нибудь сообщил ему? – Только посмотри на неё, – Сакура глядела на ребёнка и изумлялась, поражалась, будто чему-то чудесному. – Такая красавица. – Ох, Сакура, – хлюпнула носом Ино, – я такая счастливая, и мне так страшно. Она такая маленькая. – Она будет быстро расти. Через несколько дней пойдёт молоко. Медсёстры научат, как кормить грудью. – Сакура, ты вернулась? – она схватила Сакуру за руку. – Правда вернулась? – Да, – кивнула та. – Правда. Ино сжала её пальцы и посмотрела на ребёнка с такой любовью, что у Сакуры слёзы навернулись на глаза. – Я слышала, это Рин Нохара… – Даже представлять боюсь, что было бы, если бы не она, – прошептала Ино. Голос её сорвался. – Мне нужно поблагодарить её. Найдёшь её для меня? Сакура кивнула. Наверное, это теперь её работа – разговаривать с сотрудниками больницы, у которых трудности. Что там говорили медсёстры? Что Рин заперлась в туалете? «Вершина профессионализма, – зло фыркнула Сакура. – Сколько ей? Двенадцать?» Нужный туалет скоро отыскался. Кто-то ещё уже был там, и Сакура резко остановилась на пороге. – Давай уже, Рин. Хватит. Всё ведь прошло хорошо, насколько я понял? Почему ты продолжаешь мучиться над тем, что могло пойти не так? – тихо и успокаивающе говорил Какаши. – Я могла её убить, – донёсся из кабинки дрожащий голос Рин. – Я вообще не понимала, что делаю. Я… я не подхожу для этой работы. Я вообще не должна здесь находиться. – Неправда. Ты – отличный ниндзя-медик. – Да, потому-то я и спасла Обито, – горько рассмеялась она. – Нет, ты не могла спасти Обито, – голос Какаши неуловимо изменился. – Тогда это было невозможно. И чувство вины ничего не изменит. – Жаль, что я тогда не умерла, – всхлипнула Рин. Сакура понимала, что должна уйти, что подслушивает очень личный разговор, но не могла сдвинуться с места. – Ты знаешь, что твоё убийство чуть не уничтожило меня? – спросил Какаши. – Знаешь, как важно для меня, что ты жива? – Ты просто ведёшь себя со мной мило, – разрыдалась Рин. – Остальные меня ненавидят. Знаешь, как они на меня смотрят? Как будто я какое-то чудовище! – Я защищу тебя. Я уже говорил. Никто больше не причинит тебе вреда, Рин. Сакура зашла в туалет. Какаши сидел на полу. Кажется, силы совсем его покинули. Услышав шаги, он поднял голову и глубоко вздохнул. – Сакура пришла. – Она меня вышвырнет, – плакала Рин. – Я этого заслужила. – Нет, – сказала Сакура. – Я пришла сказать, что знаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Я столько раз плакала в туалете после сложных процедур. Какаши поднялся на ноги и в полном изнеможении привалился к стене. – Это действительно так? – помолчав, спросила Рин. – Да, – кивнула Сакура. – И ещё не слезала с туалета в ночь перед процедурами, которые должна была делать в первый раз. Рин, ты отлично справилась. Я читала отчёт. Ты спасла ребёнка моей лучшей подруги. Спасибо. Тебя зовёт Ино, тоже хочет тебя поблагодарить. – Правда? – Рин высморкалась. – И ребёнок в порядке? – Да. Красивая девочка. Несколько секунд тишины, и дверь в кабинку открылась. Глаза Рин были красными и опухшими, губы дрожали. Увидев Какаши, она неловко шагнула вперёд, обхватила его за шею и, уткнувшись лицом ему в грудь, снова разрыдалась. «Я справлюсь, – сказала себе Сакура. – Справлюсь. Она красивая даже после того, как час проплакала. Но мне всё равно». – Хватит уже, Рин, – устало проговорил Какаши и отстранил её. – Соберись. – Прости. Прости меня. Ну почему я такая слабая? – Мы настолько слабые, насколько себе позволяем, – проговорила Сакура. – После Ино зайди ко мне в кабинет. Я постараюсь помочь тебе преодолеть страхи. – Спасибо, – серьёзно ответила Рин. – Спасибо. Я так рада, что у больницы такой достойный лидер. Достойный лидер, которому больше всего хочется запереться в туалетной кабинке и как следует выплакаться. Но Сакура не позволит им увидеть свою слабость. Коротко кивнув, она развернулась и вышла из туалета.