Потерянный на дорогах жизни

– Я очень в тебе разочарован, – сказал Какаши, глядя на неё тяжело и пронзительно. – Простите меня, сенсей, – Сакура обиженно надула губы и опустила голову. – Я буду стараться лучше. – Твои извинения не исправят ситуацию. – Какаши стал медленно снимать перчатки – по одному пальцу за раз – и бросил их на стол. – Из-за тебя Коноха в опасности. – О нет, – голос у Сакуры задрожал. – Что мне сделать, чтобы искупить свою вину? – Ты ничего не можешь сделать, – Какаши был холоднее льда, – но, я уверен, хорошая порка поможет тебе не забывать своих ошибок. – Да, сенсей, – закивала Сакура, от волнения заламывая пальцы. – Умоляю, не шлёпайте меня слишком сильно. – Я буду шлёпать тебя так долго и так сильно, как нужно. – Какаши, пугающий и беспощадный, резко встал. Почему-то Сакура была почти не одета – она была в белье, очень откровенном белье, и охотно перегнулась через стол, вздёрнув вверх обнажённые ягодицы. Шлёп. Металлическая накладка на перчатке Какаши чуть оцарапала её, и она вскрикнула. Шлёп. – Сильнее, прошу, – взмолилась Сакура, нетерпеливо извиваясь. – Нет. Шлёп. Ей хотелось большего. Какаши знал и потому лишь поглаживал её. Шлёп. И… ШЛЁП. – О-о-о-о! – застонала Сакура, когда перчатка с силой хлестнула её. Кожа полыхнула огнём. И снова – сначала по левой ягодице, потом по правой. Она была такая мокрая, что чуть не текла, предвкушая момент, когда рука Какаши коснётся иных её мест. – Я горю-ю-ю-ю! Умоляю, сенсей! – Я уже говорил, как зол на тебя, – губы Какаши были у самого её уха, дыхание согрело шею. Мурашки щекоткой прошлись по всему телу, и пальцы на ногах поджались. – Простите меня, простите, – захныкала Сакура. – Прошу, возьмите меня, возьмите меня жёстко! – Нет, – хрипло ответил Какаши. – Я сильнее этого. Шлёп. Достаточно сильно, чтобы ожечь кожу, но слишком слабо, чтобы доставить удовольствие. – Пожалуйста… – Сакура? Bist Du wach? Darf ich hereinkommen? Сакура моргнула. Что за… Ох… ЧЁРТ! Мгновение Сакура ещё не понимала, где находится: ей казалось, что она по-прежнему на родине Мики, задремала в лаборатории, но нет – оказалось, что в Конохе. Она лежала на койне в больнице и была… мокрой. Совершенно мокрой. А между ног у неё пульсировало от желания. О. Бог. Мо-о-ой. Сакура завизжала, глуша звук подушкой. Никогда в жизни ей не снилось что-то настолько непристойное, похабнее самой пошлой порнухи. Не то чтобы у неё был обширный опыт, но… падать уже явно было некуда! На ней даже было то развратное бельё. У Сакуры когда-то был подобный комплект, но она выкинула его после того, как несколько лет доставала его, рассматривала и, сгорая от стыда, убирала, представив, как надевает его для Саске. – Одну минуту, – крикнула Сакура. Голос звучал противно-пронзительно. Твою же мать. Который, вообще, час? Она скатилась с койки, подцепила ногами тапки и приоткрыла дверь. – Что ты там делала? – с любопытством спросил Мика, заглядывая в комнату. Он был одет для улицы. Или он с улицы и пришёл? На его одежде подсыхали мокрые пятна. – Мне сон снился, – призналась Сакура, мучительно покраснев. О боги, вот бы умереть. Сенсей? Она его ещё и сенсей называла? Извращение какое-то… Мика расплылся в лукавой улыбке. – Ясно. В моей стране говорят, что первый сон, который увидишь, вернувшись из дальнего путешествия, – это вещий сон. Сакура со свистом втянула воздух сквозь зубы. О нет. О да – не согласилось её предательское тело. Неужели у неё никакой гордости не осталось? – Не скажу, что я верю в такие приметы, – Мика разулыбался совсем уж радостно. – Я всё-таки человек науки. – Так почему ты здесь? – спросила Сакура, отчаянно пытаясь изобразить спокойный, деловой тон и надеясь, что Мика быстро забудет о её конфузе. – Я пришёл, чтобы мы вместе пошли на встречу. – Какую ещё встречу? – Сакура порылась в памяти. Безрезультатно. Она была совершенно уверена, что никаких встреч ей не назначали. – В семь. – А? Сакура вытянула шею, пытаясь посмотреть на часы на запястье Мики, и тот поднёс их к ней поближе. – Сейчас полседьмого. Она застонала. – У тебя как раз есть время одеться и привести волосы в порядок, – Мика всё никак не унимался и продолжал светиться улыбкой. – Пойдём побыстрее, и нам хватит пятнадцати минут. – Мика… – кажется, Сакура начинала понимать, – у нас что, встреча с хокаге?! – Хо-ка-ге, – довольно повторил Мика. – Это титул, правильно? Ещё я знаю, что его зовут Ка-ка-ши. И даже умею писать его имя! Он принялся рисовать в воздухе пальцами. На миг Сакуре показалось, что она перенеслась во времени, пропустив что-то важное, но нет, она точно всё помнила – прошлым вечером, проговорив с Рин больше часа, она добрела до койки в своём кабинете и, наконец, рухнула спать. – Ты тоже спал в больнице? – спросила Сакура, пошире открывая дверь, нырнула вглубь кабинета и стала торопливо собираться. Что с одеждой? С одеждой по-прежнему ничего. Только костюм Рин. Хотя бы чистое белье нашлось в рюкзаке. – Нет. Ка-ка-ши показал, где я могу остановиться. – Ты был в Башне Хокаге? – Сакура даже повернулась к нему. – А, вот как это место называется? Оно очень изысканное. Я только не понял, это только на одну ночь или?.. – Нет, он хочет, чтобы ты там остался. – И вот тут её одолело любопытство. – Так как?.. А Мика был и рад рассказать. – Ты куда-то пропала. Он какое-то время искал тебя и был очень разочарован, что не нашёл. Я заметил, что ему больно, и дал кое-какие болеутоляющие. Потом он сделал знак, чтобы я шёл за ним, ну, я и пошёл. Показал несколько мест тут, в Ко-но-хе, привёл к себе домой. Мы выпили. Он представился и… ох, там ещё была говорящая собака! Или нет… Это ведь невозможно? Сакура никогда не видела, чтобы Мика говорил так много за один раз. Его восторг показался ей очаровательным. – Нет, – ответила она. – Это был… – она не знала, как на языке Мики будет мопс. – Маленький пёс с низким голосом? – Да! Тут и такое есть?! – И даже больше одного. Эти собаки – нинкен Какаши. Его стая. У них заключён контракт. Нинкен помогают ему, когда нужно. – Потрясающе! – вскричал Мика. – А я думал, что перепил и у меня начались галлюцинации! – Ты… – Сакура сглотнула, – пил с ним? – Да, – покивал Мика, – что-то мутное и крепкое. Покачав головой, Сакура ушла в свою миниатюрную ванную комнату. Саке. Какаши угощал Мику саке? – И ещё, – раздался приглушённый голос Мики. – Приходили твои родители. – Что?! А ты откуда знаешь, кто… – Какаши нарисовал картинку, чтобы объяснить. Двое людей вверху, от них линия и внизу ты. Очень милый рисунок получился. – Почему вы меня не разбудили? – Они поговорили с Какаши и ушли. Выглядели очень довольными! – Нужно обязательно их сегодня навестить, – пробормотала себе под нос Сакура. Ещё бы, она легко могла представить, насколько её родители были счастливы возможности перемолвиться словечком с самим хокаге. И ещё ей нужно было встретиться с Сарадой! И с Ино! Набрасывая мысленный список дел, Сакура торопливо почистила зубы, приняла душ, надела костюм Рин и вышла из ванной. Мика ждал её, прислонившись к стене и спрятав руки в карманы. – Он приятный человек, – с улыбкой сказал он. – Интересно, тут всё так же, как дома – если с кем-то выпил, то вы – друзья? Сакура подхватила с крючка пальто. Пальто, которое ей одолжил Какаши. Какаши, Какаши, Какаши… Никуда было от него не скрыться! – Он – глава всей Конохи, – мрачно ответила Сакура и, вытолкав Мику из кабинета, закрыла за ними дверь. – Вряд ли у него есть время на друзей. – Ты поэтому везде носишь с собой его фото, но прикидываешься, что его ненавидишь? – снова широко улыбнулся Мика. Сакура вздохнула. – Всё сложно. – Всегда всё сложно, пока не становится просто, – с мудрым видом изрёк Мика, выходя вслед за ней на холод.

***

Снаружи было ещё темно. До того Сакура ни разу не приходила в кабинет хокаге в такую рань, а то, что позвал её Какаши, было даже слишком странно: это был тот самый Какаши, который назначал своей команде встречу «примерно в девять», а потом опаздывал на час или два. Зато прогулка по морозной Конохе изгнала из её тела последние отголоски желания. Что руки, что ноги, что иные, женские части – всё превратилось в ледышки. Бояться больше было нечего. Кабинет пах Какаши. Даже слишком сильно пах. Мандарины, намёк на свежескошенную траву… и сосна? Безопаснее было дышать через рот. – Я уверен, что могу вам полностью доверять. Потому хочу, чтобы вы знали: есть события очевидные, а есть то, что скрыто. – Какаши терпеливо подождал, пока Сакура переведёт его слова Мике, и продолжил: – Я прослежу, чтобы вы были в курсе скрытого, как и другие члены моего круга доверенных лиц. Какаши ненадолго закрыл глаза, медленно моргнул. «Он настолько устал?» – украдкой посмотрела на него Сакура. Какаши никогда не слушал советов, так что не было никакого смысла беспокоиться о нём. Уж она постарается. – Он пытается сбить каких-то людей с толку? – уточнил Мика. – Делает одно, но на самом деле другое? – Да, – Сакура кивнула, – именно. Водит за нос Нохара. Рин – одна из них, но с ней у него особые отношения. – А, та женщина, – сказал Мика и задумчиво поскрёб подбородок. – Позже встретимся с Кабуто, – проговорил Какаши и добавил: – Думаю, не нужно напоминать, что ему верить нельзя. – И всё-таки ты хочешь, чтобы он принимал участие в тестах, да ещё и руководил? – спросила Сакура. Ей это казалось опасной бессмыслицей. – Да. У него не только доступ в лаборатории Данзо и Орочимару – он научился создавать Кровавую Печать. Не привлечём его к тестам – вызовем подозрения. Кроме того, похоже, Кабуто по уши влюблён в Рин. – Кровавая Печать? Что это? – в замешательстве спросил Мика. – Я, наверное, неправильно перевожу, – нахмурилась Сакура. Как там Какаши сказал? Кабуто по уши влюблён в Рин? Это так важно? – Есть один человек, который проводил эксперименты и смог перелить кровь Учиха в другого человека. – Ты имеешь в виду в Ка-каши? Какаши улыбнулся, услышав своё имя, и показал Мике большой палец. – Покажешь ему Печать? – спросила его Сакура. Её немного раздражал мужской клуб, сформировавшийся пока она отсыпалась. Типичное мужское поведение – они сбивались в группки по самым ничтожным поводам. Сакура наперёд знала: теперь Мика будет поддерживать Какаши, даже если тот не прав, а она останется в стороне. Какаши поднялся и, обогнув стол, стал расстёгивать рубашку. Сакура сглотнула. Просто отлично! Самое время вспомнить сон… Какаши повёл плечом. Рукав сполз, обнажая руку по локоть. «Он много тренировался, – заметила про себя Сакура, невольно заглядываясь на его бицепс. Снова судорожно сглотнула сквозь пересохшее горло. – И почему ему обязательно так выглядеть?» Мика подошёл ближе и уставился на татуировку. – В ней кровь? – Да. – Сакура с трудом заставила себя стоять, где стояла, не приближаясь. – Когда кровь выпускают из неё, у Какаши активируется Шаринган. Перевела, что ей рассказал Какаши: что триггером были таблетки и мышечное напряжение, больше ничего. Теперь ему приходилось каждую неделю принимать другой, чем прежде, набор таблеток, чтобы чужая кровь не отравила его до смерти. Активация Шарингана вызывала амнезию, которая, как они теперь считали, и была ключевой особенностью родовой болезни Учиха, хотя, как всё это связано, пока было неясно. Когда Мика, наконец, удовлетворил своё любопытство, Какаши надел рубашку, застегнулся и проговорил: – Проводить тесты вы будете не на Саске. – Что?! Почему? – Потому что я так сказал. Вы проведёте тесты на мне. – Какаши опустился в своё кресло. – У Саске есть семья, а у меня нет. И нет, – он вскинул руку, – я не передумаю. Даже не пытайся меня переубедить. – Что он сказал? – спросил Мика, когда Сакура так и продолжила молча стоять, бессильно полыхая от ярости. – Он хочет, чтобы на нём провели тесты. – Не такая уж плохая идея, – задумчиво протянул Мика. – У него меньше крови Учиха, а, значит, можно обойтись меньшей концентрацией сыворотки. Приплыли. Ну вот, Мика занял сторону Какаши, потому что они раз вместе выпили и теперь «друзья». Настроение у Сакуры совсем испортилось. – Он слишком важен для Конохи, – потемнев, как грозовая туча, проговорила она. – Я категорически против! – Не волнуйся так, – Мика потрепал её по волосам, – я о нём позабочусь. Устрою лабораторию, как только получу доступ. – Я сообщу, если вскрытие трупов покажет что-то важное, – сказал Какаши. – Ты видел их, маски Они, так ведь? – выпалила Сакура. Ладно, следовало признать: она страшно злилась, наверное, не переставала злиться с тех самых пор, как вернулась в Коноху. Сакура прекрасно понимала, что Какаши дурил Нохара головы своим податливым поведением, втайне готовясь к чему-то серьёзному, но не понимала другого: почему он ни разу не высказал очевидного – что Рин совсем не такая слабая невинная овечка, какой хочет казаться. – Видел, – просто ответил Какаши. – И знаешь, кого ещё мы видели с этими, в масках?! Или это ты тоже забыл? Какаши на глазах посуровел. – Осторожнее, Сакура. – Почему ты повышаешь голос? – спросил Мика. – Он защищает Рин, – рассерженно объяснила Сакура. – Как он может быть настолько слепым? Она изворотливая и хитрая, он должен это понимать! – Не говори с ним про Рин, если не переводишь потом мне, – сузил глаза Какаши. – Это грубо с твоей стороны. – Я сказала, что ты защищаешь Рин, что ты слепой, а она – изворотливая и хитрая! – Тогда тебе стоит самой протереть глаза и присмотреться лучше, – холодно ответил он. – Свободны. Можете идти. – Ты его разозлила, – заметил Мика, шагая к выходу. – Да как будто мне дело есть! – рявкнула Сакура. – Мне плевать, на ком он там женится, но нельзя быть таким лицемером! Он делает всё ради блага деревни? Если бы! – Сакура! – позвал Какаши, и она остановилась на пороге, поджав губы. – Я пошёл в свою крутую квартиру, посплю, – сообщил ей Мика и помахал ей рукой, нахально ухмыляясь. – Увидимся! Не ссорьтесь, есть способы снять напряжение и поинтереснее. Ох, умоляю… Сакура развернулась на каблуках и, рассерженно чеканя шаг, вернулась в кабинет. – Что ещё? Будешь шлёпать? – пробубнила она себе под нос. – Я вспомнил ещё кое… – начал Какаши, но Сакура, не церемонясь, его оборвала: – Я хочу вернуть эту одежду, – решительно проговорила она, указывая на надетый на ней костюм. – Ладно? – заметно удивился Какаши и отложил документ, который выудил из стопки на столе. – И верни то, что на мне было надето в прошлый раз, – упрямо добавила она. – Прямо сейчас? – немного растерянно спросил Какаши и взглянул на наручные часы. – Да, прямой сейчас. Сакура понимала, что ведёт себя по-детски капризно, но Какаши словно бы обладал особой способностью выводить её из себя, а её настроение и так было очень неустойчивым перед месячными с тех пор, как она перестала принимать противозачаточные. В этом не было ничего забавного. – Хорошо. Если ты так настаиваешь. Пойдём наверх. Какаши поднялся из-за стола и пошагал прочь из кабинета, больше не говоря ни слова и не проверяя, идёт ли за ним Сакура. Сакура шла – и уже жалела, что позволила себе настолько ребяческую вспышку. Какаши явно было чем заняться, кроме как потакать всплескам её настроения. Он открыл замок, вошёл и остановился к Сакуре лицом, придерживая дверь. – Я чем-то тебя обидел? – спросил он прямо. – Когда… у нас был роман. – Нет, конечно, – покраснев, пробормотала Сакура. – Ты говоришь правду? Потому что я вижу, что ты скрываешь что-то важное. Я просто хочу… Я не хочу, чтобы нам друг с другом было неловко. Уверяю, о прошлом у меня нет никаких… Я не… Я никоим образом не причиню неудобства – ни тебе, ни твоей семье, не стану мешать в работе. Сакура уже слышала от него нечто подобное и не хотела выслушивать в третий раз, и так всё поняла. – Всё нормально, – упорствуя, проговорила она. – Тогда почему ты на меня злишься? Я не понимаю. Сакуре на ум пришло сразу три вещи. Первое: она и удивлялась, и одновременно не находила ничего удивительного в том, что Какаши – из тех, кто принимает чувства женщины всерьёз и готов обсуждать их. Второй была относительно простая и мучительная для неё мысль: она не могла смириться с тем, что он решил двигаться дальше и вот-вот должен был жениться на Рин. Всё то, что она наговорила ему в лесу, обнимая его, покалеченного, – всё это было ложью, а капризы – лишь следствием смертельной ревности, но Сакура, скорее, умерла бы, чем призналась в этом. И, наконец, третье: по всему выходило, что Какаши так и не вернул воспоминания – и пусть так оно и будет. Благородная дурость была её самым нелюбимым тропом в романтической литературе, но сейчас Сакуре казалось, что ей во что бы то ни стало нужно оставить всё, как есть. Он – напряжённо работающий хокаге, не помнящий об их коротком, но страстном романе, а она – безмолвная дева, которая знает, что они потеряли, но страдает в одиночестве. Простая правда состояла в том, что Сакура без памяти его любила. У неё кружилась голова от одного присутствия Какаши. От его запаха и тепла, которое она чувствовала даже несмотря на то, что их разделяло несколько шагов. От того, как пытливо он всматривался в её лицо в поисках ответа, который она не сможет ему дать. От вечно взлохмаченных волос – напоминания, каким он мог быть, пусть сейчас он и жертвовал ночами и сном на благо Конохи. Сакура не могла стоять у него на пути, не могла быть жадной и пытаться снова разжечь огонь. Никаких больше искр, никакого пламени – в этом она должна была убедиться, потому что остальные варианты были слишком разрушительными. – Я злюсь, потому что… – сбивчиво начала Сакура. Какаши ждал. Тёмные глаза смотрели серьёзно и проницательно, – потому что ты – самый отвратительный мой пациент за все годы! Тебе плевать на моё мнение! – А… – Какаши нахмурился и кивнул. – Это я могу понять. Я должен был остаться в больнице после ранения. – Да! – Сакура с облегчением ухватилась за это объяснение. – И ещё тебе нужно спать ночами. Ты хоть представляешь, насколько это нездоровая привычка – так мало спать? – Да, знаю, – пробормотал Какаши, заходя в гостиную. – Сегодня тут теплее. Я оставил обогреватели включёнными. – И тебе надо нормально питаться, – продолжила отчитывать его Сакура, не давая сменить тему и отходя к книжным полкам, чтобы увеличить расстояние между ними. – Здоровую сбалансированную еду. Я объясню всё Шизуне. Она сможет… – Только не это, – поторопился возразить Какаши, – не нужно вмешивать в это Шизуне. Она и так слишком много работает. Я сам о себе позабочусь. Сакура скептично подняла брови. – Обещаю, ладно? – добавил Какаши и поскорее скрылся в ванной. «Не обещай того, чего не сделаешь», – подумала Сакура и, отвернувшись к книгам, стала приглядываться к названиям. Вчера ей вдруг пришло на ум, что здесь может найтись что-то полезное про управление. Она сняла с полки томик, озаглавленный «Искусство лидерства», пролистала. – Одежда пропала, – сообщил Какаши, появляясь из ванной. – Должно быть, кто-то забрал, чтобы отнести в прачечную. Прости. Сейчас отдать не получится. – Понятно, – отозвалась Сакура. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, о чём он. Да, точно. Она здесь оказалась, потому что сказала, что хочет вернуть свою одежду. Ту самую ужасно непристойную одежду. Какаши посмотрел на книгу в её руках. – Заинтересовалась? Возьми. Можешь взять с полок любую книгу, которую посчитаешь для себя полезной. – Ладно. – И даже можешь не возвращать, – добавил он, улыбчиво сощурясь. – Эта – настолько хорошая? – Чудо, что голос у Сакуры звучал так ровно и легко. От воспоминаний о том, как Какаши улыбался, сердце в её груди трепетало. – Не остановишься, пока не дочитаешь, – кивнул тот. – Тогда жду не дождусь, – ответила Сакура и зажала книгу подмышкой. И вот сейчас она уйдёт, и они не увидятся, пока Шестому Хокаге и главе больницы не придёт время встретиться, как и много-много раз в будущем. Со временем станет легче – потому что хуже уже просто было некуда. – Я дам тебе что-нибудь из своей одежды, – предложил Какаши, прерывая немного неловкую тишину. – Пойдём. Посмотришь, что есть. Сакуре было слишком любопытно, чтобы отказываться. Едва она переступила порог спальни, как ноги стали ватными – так ошеломляюще сильно там пахло Какаши. Она стала дышать ртом, то и дело воровато оглядываясь по сторонам. В углу на полках обнаружилась «Ича Ича». А она-то думала, куда пропала непристойная коллекция Какаши! Сакура мгновенно узнала серию по ярким обложкам. У кровати стояли фото седьмой команды, команды Минато и совсем старый снимок родителей Какаши. Кровать была широкой, двуспальной. Кто-то аккуратно застелил её, не оставив и складочки. Ночной одежды не было видно. Нет, она не будет думать о Какаши в этой самой кровати с Рин. Нет. Ни за что. Или… о себе в этой же кровати с ним вдвоём. – Ну вот, – Какаши повёл рукой, указывая на скудное содержимое своего шкафа. – Может, костюм? – Костюм… подойдёт, – согласилась Сакура и подошла к нему ближе. Сердце подпрыгнуло и забилось в горле. Слишком близко. – Серый? – Да. – Сакура взяла протянутую одежду. Их пальцы соприкоснулись, и она застыла, сжимая в пальцах ткань и не в силах сдвинуться с места. – Я искал тебя прошлым вечером, – тихо проговорил Какаши, не сводя с неё пристального взгляда. – Да?.. – Сакура сглотнула. Ей хотелось его поцеловать. Восемь месяцев хотелось, и теперь это желание стало почти невозможно контролировать. – Да, потому что я хотел… Торопливые шаги заставили Какаши замолчать и повернуться к двери. – Сенсей? Вы здесь? Сакура мысленно поблагодарила Каэру, что он спас её, не позволив выставить себя круглой дурой. Ещё никогда в жизни она не была так счастлива видеть его насупленную физиономию. – А она что тут делает? – нахмурился Каэру. Он явно заметил, что Какаши и Сакура вышли из спальни. – Моя тетрадь у тебя? – резко спросил Какаши. – Ваша… А! Ваша тетрадь! Я её ещё вчера вернул на место. – Нет, не вернул, – Какаши напрягся всем телом. – Вернул. – Каэру подошёл к полкам. – Вот сюда. Видите? – Он постучал по чёрному корешку. – Её тут почти не видно. Какаши подошёл ближе и склонил голову набок. – Какое облегчение. Я уж думал, её украли. – Сенсей, у вас встреча с командующими Анбу, вы забыли? Они ждут, – проговорил Каэру и сумрачно глянул на Сакуру, будто это она была виновата в опоздании. – Уже восемь? – пробормотал Какаши, перевёл взгляд на Сакуру. – Похоже, мне пора. Не торопись, переодевайся спокойно. Увидимся. Можешь взять с полок любую книгу, которую посчитаешь для себя полезной. Вот его точные слова. Она не станет читать, слишком уж это личные записи, просто спрячет, чтобы из памяти медленно стёрлись все воспоминания, пока не станет всё равно.