В конце октября невероятно холодные вечера. Но делает их теплее плед, чашка чая и интересная книга. А если ко всему этому прибавить компанию любимого человека, то он становится не только теплее, но и гораздо приятнее. Вот так я и проводил субботний вечер. Весь оставшийся день после приёма у врача я наводил порядок в доме, пока Фредди вышел в магазин. Я положил свою одежду в шкаф, поставил книги на полку, вытер пыль, пропылесосил, помыл окна и кухонную плиту, а в самом конце решил подмести опавшие листья во дворе, но Фредди вернулся и запретил мне это делать. Он говорил, что мне вообще нужно отдыхать, а «я тут уборку затеял». В итоге мы сошлись на мнении, что убрать листья мы можем и завтра.
А ещё мы с Фредди договорились (точнее, я заставил его согласиться со мной) о следующем: он отвечает за готовку, а я — за уборку.
И вот мы сидим и читаем книгу, которую я так и не успел дочитать. Фредди устроился на моём плече, а я держал в руках эту самую книгу. Мне пришлось читать заново, потому как Фазбер хотел её прочесть от начала и до конца, чтобы понять весь сюжет, не упуская ни малейшей детали. Как оказалось, книга действительно ему понравилась.
Я не мог нормально сосредоточиться на чтении. Да и как можно думать о книге, когда мне чуть ли не на ухо дышал человек, в которого я влюблён? Из-за этого я просто перелистывал страницы, примерно предполагая, где Фредди остановился читать. Так мы и коротали время.
— Ты не устал?
Я посмотрел на него и с улыбкой ответил:
— Нет, а ты хочешь спать?
— Я просто заметил, что ты не читаешь, и подумал, что ты уже спать хочешь.
— А, нет, просто…
И тут я осёкся. И что мне ему сказать? «Я не могу читать, потому что твой запах сводит меня с ума и отвлекает»? Или: «Мне интереснее смотреть на твоё лицо, чем на буквы»?
— Неужели это из-за меня? — с хитростью посмотрел на меня Фредди, заставив покраснеть до самых ушей. Он улыбнулся, удовлетворённый моей реакцией.
— Нет, просто мне не очень интересно читать то, что я уже давно прочитал.
Фредди взял из моих рук книгу и положил её на стол. Я вопросительно посмотрел на него, а тот перевернулся, нависая надо мной, отчего наши лица стали ещё ближе друг к другу. Его руки оказались рядом с моими, их разделяли считанные миллиметры, а мои плотно сжатые ноги были заключены между колен Фазбера. Я чувствовал ещё сильнее запах парфюма Фредди, из-за которого мне стало трудно дышать: он перекрывал доступ к кислороду.
Фазбер наклонился ко мне ещё ближе, и наши носы соприкоснулись.
— Ты же знаешь, что я не люблю ложь, — прошептал Фазбер. Я почувствовал его горячее дыхание на своём лице. Он воровал у меня кислород, которого и так мне сейчас не хватало. Я почувствовал несильное головокружение. Мой разум накрыла лёгкая пелена.
— Вообще-то, это правда. Наполовину...
Я слышал и его, и своё сердцебиение, что смешалось в единую какофонию. Я смотрел в его глаза, невероятно красивые, манящие голубые глаза. Я мог бы часами смотреть в них. Как и на его самого. Мне нравились его веснушки, его губы, его слегка бледная кожа. Интересно, какая она наощупь?
Невольно моя левая ладонь опустилась на щеку Фредди. Такая гладкая и мягкая… Когда ко мне пришло осознание происходящего, я хотел одёрнуть руку и извиниться перед Фазбером, но тот сжал в своей ладони мою кисть, слегка прижимая её к своему лицу. Фредди закрыл глаза и повернул голову к моей руке, едва касаясь губами моей ладони.
— Твоя рука такая тёплая, — промурлыкал он.
— Наверное, потому что я живой.
Фазбер тихонько засмеялся, и от этого смеха мне окончательно перехватило дыхание. Ещё чуть-чуть и я задохнусь. Но эта смерть будет того стоить.
Фредди слегка приоткрыл глаза, прищурившись глядя на меня с лаской и улыбаясь. В этот момент мне казалось, что я скорее умру от остановки сердца, чем от кислородного голодания. Он сейчас был слишком милым, чтобы смотреть на него, не испытывая никаких эмоций.
Шатен убрал мою руку от лица, не отпуская её. Теперь наши сплетённые пальцы находились где-то между нашими телами. Я оторвал взгляд от глаз Фредди и переключил его на губы, расплывшиеся в лёгкой улыбке. Они нежно-розовые, слегка пухлые. Мне хотелось поцеловать их.
Не успел я опомниться, как эти губы сами поцеловали меня. Сначала в нос, потом где-то рядом с моими губами, и уже в самом конце их самих. Поцелуй получился сладким и нежным, мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Я отдал бы всё, чтобы провести вот так вечность: с ним вдвоём. Я хочу, чтобы Фредди любил меня. Но я и не знаю, что он ко мне чувствует, а так хочется. Спросить напрямую я не могу — это слишком неловко. Но…
Фредди легонько укусил мою нижнюю губу, что вызвало новую волну эмоций и мурашек. Как ему это удаётся? Заставлять меня чувствовать себя так хорошо.
Фазбер слегка покусывал мою губу, а после снова поцеловал меня. И всё это время он неотрывно наблюдал за мной: наблюдал, как меняется моё выражение лица, как меняются мои глаза, что то удивлённо распахнулись от неожиданности, то прикрылись наполовину в наслаждении; наблюдал, как дрожит моё тело, как мои пальцы нервно сжимали его пальцы, как я делаю рваные вдохи и долгие выдохи. И Фредди наслаждался моей реакцией.
Вскоре он отстранился, глядя в мои глаза. Мы оба тяжело дышали и оба были покрасневшими. Всё с тем же затруднённым дыханием Фазбер немного опустился вниз и положил свою голову мне на грудь, обнимая меня за талию. Растерявшись на мгновение, я обнял его шею одной рукой, а вторую опустил на затылок, зарываясь пальцами в волосах Фазбера, которые оказались мягкими и приятными. Я нежно проводил пальцами по его голове массажными движениями. Первое время мне было страшно, что ему это не нравится, но Фредди не стал возражать, поэтому я продолжил. И лежали мы в полной тишине, которую нарушало лишь наше дыхание.
Когда я писал записку Фредди Фазберу, я и не подозревал, что это может зайти так далеко. Мне казалось, что всё закончится быстро: он придёт в назначенное время в назначенное место, поймёт, что признался ему парень, посмеётся надо мной и уйдёт. Но этого не произошло. Мне дали шанс. Я знал, что скоро закончится эта история, и будет у неё печальный конец. Точнее, я боялся этого: к хорошему быстро привыкаешь. Но… а что, если нет? Вдруг мне повезёт, хоть это и маловероятно? Хоть это и нереально…
Но я буду надеяться на лучшее. По крайней мере, мы сейчас вместе, и мы… кто мы? Друзья? Не думаю, что нас можно назвать таковыми. Пара? Тоже нет. Мы нечто среднее. Недодрузья-недопара.
— Слушай, я хотел тебе предложить… — прервал мои мысли Фредди.
Но Фазбера перебил звук входящего звонка. Я сразу узнал эту песню: «Scumfuck», Sum 41. Я улыбнулся, понимая, что моя любимая песня стоит у него на вызове. Интересно, Фредди знает перевод?
— Алло? —ответил на звонок Фазбер. — Ага… Да ладно? Ну, хорошо… Ага… Да, до встречи.
Разговор был коротким, и понять его суть я не смог. Когда Фредди сбросил звонок, я хотел спросить, что случилось, но делать этого не стал: не хотел доставать его. Да и, если он захочет, сам расскажет, так?
— С работы звонили, — пояснил Фредди. — У них там что-то случилось, я так и не понял, что, поэтому завтра я выходной. Чем хочешь заняться? Может, сходим куда-нибудь?
— Я не против, — спокойно сказал я, несмотря на счастье и радость, переполняющего меня в тот момент.
— Что насчёт кино или парка? Можно также и в парк аттракционов, если хочешь.
— А куда бы
ты хотел пойти? — Фредди посмотрел на меня с удивлением и растерянностью, словно до этого у него никто не спрашивал о том, что хочет он сам.
— Ну, — неуверенно, что не характерно для него, начал Фазбер, — думаю, мне всё равно куда. Лишь бы с тобой.
Шатен не посмотрел на меня с хитростью, как это было раньше, не посмотрел на меня с нежностью, как я ожидал. Он вообще не посмотрел на меня, просто смущённо отвернулся. Мне и самому стало неловко. Мы молчали, но я понял, что моя очередь первому прервать тишину:
— М… — «Хорошая попытка, Фокси, молодец!»—самокритично подумал я, — Может в парке погуляем?
— Как скажешь, — с улыбкой ответил Фредди и с облегчением выдохнул.
И снова тишина. Мы просто стоим посреди комнаты и молчим, не в силах посмотреть друг другу в глаза. Вот только… а что по сути такого произошло, что мы себя так неуютно чувствуем? Ничего, просто Фредди предложил мне погулять. Но со мной-то всё понятно, а вот чего Фазбер так смутился? Я действительно думал, что для него всё это привычно. Да и это же не приглашение на свидание, верно? Тогда что с ним?
Взглянув на часы, я с удивлением обратился к своему другу:
— Уже поздно. Может, спать пойдём?
Я не знал, как ещё разбавить эту тяжёлую атмосферу. Фредди кивнул и задал вопрос:
— Мне лечь с тобой или в зале?
— Как тебе удобно, — меня радовало, что Фазбер немного расслабился, поэтому я не хотел создавать некомфортные для него условия, даже если это для меня дискомфортно. Мне до сих пор немного страшно оставаться одному. Непонятное чувство тревоги и страха преследовало меня весь вчерашний вечер и сегодняшний день. И я знал, что с наступлением темноты, когда мой слух обостриться, а зрение станет моим собственным врагом, оно вернётся. Но когда рядом Фредди, я чувствую себя в безопасности. Где-то в глубине души я надеялся, что он сейчас ответит, что хочет остаться со мной. Как эгоистично с моей стороны. Ненавижу себя за это.
— Я думаю, что будет лучше, если я останусь с тобой.
Я с облегчением выдохнул, словно с моей души сняли невероятно тяжёлый груз, из-за чего мне стало стыдно за себя. Просто я почувствовал вину за то, что ему приходится мириться с моими странностями и проблемами. Но он ведь хотел мне помочь? Тогда мне особо нечего переживать. Вот только чувство вины не даёт мне покоя с первых минут нашего знакомства. Мне хотелось извинятся перед ним за каждое слово, произнесённое мной, и действие, также сделанное мной. Мне было страшно, что Фредди просто терпит меня, не хочет обидеть. Вот только от этого мне становится ещё хуже. Что со мной не так?
— Как скажешь, — с улыбкой ответил я, отгоняя все мои грустные мысли. Надеюсь, что я ошибаюсь.
Мы начали готовиться ко сну: Фредди пошёл в душ, а я в это время кое-как расстелил постель. Я присел, ожидая своей очереди идти в душевую комнату.
Прошло десять минут и в дверном проёме появился Фазбер. Я взял чистую одежду и пошёл принимать душ. Зайдя в душевую, я скинул с себя грязную одежду, сразу же ощутив облегчение и свободу. Я включил воду, подставляя её под своё лицо, позволяя смыть с себя всю грязь. Мне удалось немного расслабиться. Горячая вода, стекавшая по моей кожи, снимала напряжение в мышцах и в моей голове, отчего меня начало клонить в сон. Все грустные мысли начали покидать мой разум, уступая приятным воспоминаниям. Каждый раз, когда я начинал думать о Фредди, я чувствовал тепло, что растекалось по всему моему телу. И нет, это не было тепло от горячего душа. Это скорее было где-то внутри меня. Довольно трудно передавать подобные ощущения, их скорее нужно самим почувствовать. Такое можно почувствовать при встрече с родным человеком, с которым вы не виделись, кажется, сотню лет. Дофамин. Грёбанные гормоны.
Я хочу верить в то, что это никогда не закончится. Я сейчас добился того, чего хотел всю свою жизнь: почувствовал себя счастливым. Почувствовал себя нужным. Прекрасное ощущение того, что дома тебя кто-то ждёт не для того, чтобы снова обвинить в смерти человека, не для того, чтобы напомнить тебе о собственной бездарности, а просто потому, что хочет увидеть тебя. Даже если этому суждено закончиться через день или два, а может и через неделю, мне хотелось бы насладиться этим чувством полностью, чтобы потом было что вспомнить, лёжа в своей пыльной тёмной комнате в доме, где живёт отец, который так и хочет моей смерти, и снова почувствовать это приятное тепло, что растекается по моему телу. От груди к ногам.
***
Воскресный день мы провели вместе. Весь день гуляли по парку и веселились, заглянули в кафе и там перекусили, а вечером решили сходить в кино. Там как раз показывали какой-то ужастик, название которого я не запомнил. Меня подобные фильмы никогда не впечатляли: я привык смотреть на вещи с логической точки зрения, а страшные моменты, основанные на эффекте неожиданности, зачастую был слишком предсказуемыми. Подобного нельзя сказать о Фредди: он орал почти на каждом скримере. Меня это забавляло, из-за чего он злился на меня, однако с пришествием времени мы смеялись над этим вместе.
Домой мы пришли до жути уставшие и сразу же легли спать, проклиная чёртову школу, в которую нам предстоит пойти завтра, проснувшись в такую рань. Едва коснувшись головой подушки, я впал в Забытье…
Моё блаженное состояние сна прервал звук будильника. Казалось, я даже не успел поспать. Заспанными глазами я осмотрел комнату, первые минуты не узнавая её. В тот момент, когда пришло осознание моего местонахождения, я оглянулся в поисках Фредди, которого рядом не оказалась. «Если его здесь нет, то он сто процентов на кухне, » — сонно пытался соображать я.
Встав с кровати, я, шатаясь, побрёл на кухню. Спускаясь по лестнице, я оступился, чуть не покатившись кубарем вниз, но, к счастью, обошлось. Я вовремя схватился за поручень, но ударился коленкой о перила. Внезапно почувствовав острую боль, из моих уст вырвалось громкое «блядь». Перепуганный Фредди появился в дверном проёме, с беспокойством глядя на меня. Я лишь объяснил всю ситуацию, и мы вместе спустились на кухню. Пока я спал, Фазбер успел приготовить завтрак, чему я был очень благодарен. Как оказалось, мой друг также не выспался, из-за чего пересолил лазанью, но даже это не сделало блюдо менее вкусным.
— Так непривычно завтракать, — грустно улыбнулся я, при этом с благодарностью смотря на Фредди.
— А мне непривычно слышать от тебя маты. Я вообще не знал, что ты так умеешь, — прищурившись, с усмешкой сказал он.
— Я уже говори, что мне стыдно, — ответил я, отводя от него взгляд. — А вообще, ты мне не мама, чтобы отчитывать.
— Но я могу стать твоим daddy.
— Не надо…
Мы продолжили завтракать. К подкатам Фазбера я уже начал привыкать, вследствие чего я реагирую на них менее эмоционально. Но это вовсе не значит, что меня перестали они смущать меня. Думаю, он тоже заметил это. Возможно, я скоро надоем Фредди, он меня выбросит на улицу, и мы больше никогда не заговорим. И снова я об этом. Видимо, я слишком сильно влюблён в него. Настолько сильно, что боюсь потерять. Каждый раз, когда Фредди уходит куда-то, оставляя меня одного, мне начинает казаться, что всё, происходящее со мной, лишь хрупкие мечты, каким-то образом превратившиеся в реальность. Вот только при малейшем неверном движении или слове, она распадётся на миллионы маленьких осколков, собрать которые у меня не получится. Я постоянно задумываюсь об этом: я самый обычный, ничем не примечательный десятиклассник. Зачем я ему? Может… есть вероятность того, что я тоже ему нравлюсь? Хоть немного?
Нет. Я бездарность.
Наверно, так оно и есть. Вряд ли случится чудо, и в один прекрасный день Фредди скажет: «Я люблю тебя». Нет. Он даже не доверяет мне: мы совсем мало знакомы.
Как бы то ни было, я должен придерживаться лишь двух правил: во-первых, мне нужно доверять ему настолько, насколько я хочу, чтобы он доверял мне. А во-вторых, если всё же Фазбер захочет меня бросить — это его решение, и я не должен никак противостоять ему. Как бы ни было трудно, я должен придерживаться их.…
«И однажды, всё, что было дорого тебе, изменится».
***
Пустые коридоры. В школе невероятно тихо, подобное я наблюдаю довольно редко. Мои уроки подошли к концу и, насколько я знаю, у Фредди тоже. Последним у него была химия. Мне не хотелось ждать его на крыльце, поэтому я принял решение пойти ему навстречу и подождать Фазбера возле кабинета.
Вот, сейчас будет поворот, а за ним — 36 кабинет, кабинет химии. Я хотел повернуть, но, услышав голоса, замедлил шаг. Остановившись у края стены, я постарался незаметно выглянуть и посмотреть, кто же там. Обладателями голосов оказалось двое человек: парень и девушка. Присмотревшись, в парне я узнал Фазбера, который стоял ко мне спиной.
— И о чём ты хотела поговорить, Миллер? — устало спросил он. — Только учти: надолго задержаться я не смогу, меня ждут.
— Ой, можно просто Чика, — беззаботно ответила девочка, явно не обратив внимание на последние слова Фредди. — Одноклассники всё же.
Значит, эта девушка учится в одном классе с Фредди. Интересно, почему тогда он к ней так официально обращается? И о чём Чика хотела с ним поговорить? Подслушивать — неправильно, но моё любопытство берёт верх. И ревность тоже.
— Я просто хотела сказать, — продолжила Миллер, нервно теребя в руках карандаш, — что ты мне нравишься. Не хочешь со мной встречаться?
В тот момент весь мир внутри меня рухнул. В бессилии я съехал по стене вниз, садясь на холодный грязный пол. Я почувствовал липкую, неприятную опустошённость. И боль. Вот и всё. Так и окончилась наша история. И конец её печален. Фредди Фазбер также известен тем, что никогда никому не отказывал на просьбу встречаться. Не было ни одной девушки, с которой он не провёл хотя бы два дня. И вот сейчас Фредди скажет ей: «Почему бы и нет?», и наши с ним пути разойдутся. Как же больно. К хорошему быстро привыкаешь.
Невольно по щеке пробежала слеза. Смысла сидеть здесь уже нет. Мне нужно идти домой, который моим больше не является, и начать собирать вещи. Я уже хотел встать, но…
— Прости, но нет.
Ч-что? Но… почему?
— Есть человек, которому я очень нравлюсь, и я не хотел бы…
Раздался громкий, звонкий шлепок. Я выглянул из-за угла и увидел: голова Фазбера повёрнута влево, а рука Чики застыла в воздухе. На лице застыла гримаса гнева.Голова девушки была опущена. Долго соображать не пришлось: она отвесила Фредди пощёчину. У меня тоже почему-то заболела щека, словно я разделил с ним эту боль.
Миллер развернулась и быстрыми шагами ушла, не сказав ни единого слова. Я же покинул своё временное убежище.
— Фредди!
Он развернулся ко мне, и я увидел огромный красный отпечаток руки на его правой щеке. Моя догадка подтвердилась. Я аккуратно, едва касаясь пальцами провёл по его покрасневшей щеке.
— Сильно больно?
— И давно ты там стоял? — Фазбер пропустил мой вопрос мимо ушей. Голос его звучал очень спокойным.
— Если честно, то с самого начала.
— Ясно.
Из своей сумки я достал бутылку холодной воды, которую купил на деньги, что остались у меня с нашего первого обеда с Фредди. Приложив холодную ёмкость к щеке моего друга, я надеялся, что это хоть как-то убавит его боль.
— Спасибо, — тихо поблагодарил он, кладя поверх моей руки свою, также придерживая бутылку. Мои руки дрожали от злости на ту девушку, что ударила его.
— Не за что. Вот только, — я сделал короткую паузу, собираясь с мыслями, и продолжил чуть тише, словно опасаясь, что нас кто-то услышит: — Почему ты отказал ей? Ты ведь никогда не делал так до этого.
— Потому, что я не хотел сделать тебе больно.
Фредди заглянул в мои глаза. Я заметил промелькнувшую в серьёзном взгляде искру, разобрать смысл которой я так и не смог. Это было чем-то новым. Тем, что я не видел никогда до этого. «Это был настоящий Фредди, » — почему-то подумал я.
Я ещё долго смотрел в его глаза, надеясь снова увидеть эту искру, но этого так и не произошло.
— Ладно, пойдём уже, — слабо улыбнувшись, сказал Фазбер. Было видно, что эта ситуация расстроила его, как бы он ни старался изобразить безразличие.
— Пошли.
Мы двинулись к выходу из школы. А мои мысли были заполнены его словами:
«Я не хотел сделать тебе больно».
***
— Не беспокойся ты так, она просто разозлилась, что стала первой девушкой, которую я отшил!
Фредди глубоко вздохнул. Мы пили чай на кухне и обсуждали недавно произошедшую ситуацию. Я беспокоился, что Чика решит отомстить ему, а он пытался втолковать мне, что угрозы из себя эта девушка не представляет.
Я обижено отвернулся.
— Ну, Фокси, не обижайся, — улыбнулся мне Фазбер, вставая со стула. Он присел на корточки напротив и взял меня за руки. Я посмотрел на него, а Фредди, глядя на меня с низу вверх, продолжи: — Всё будет хорошо, обещаю.
— Ладно, но пообещай ещё, что будешь осторожен?
— Как скажешь.
Фазбер вернулся на своё место, продолжая пить чай. Поднося чашку к своим губам, на полпути я остановился, глядя в коричневый омут невероятно вкусной жидкости. Мне нравился запах чая: сладкий, приятный запах трав.
Я снова задумался о словах Фредди. Получается, я для него хоть что-то значу? Он не стал бы отказывать девушке, променяв меня на неё, если просто хотел позабавиться со мной. А я дурак: надумал себе проблему из пустого места. Да и был плохого мнения о Фазбере. Я улыбнулся от этой мысли: «Я кому-то нужен»
— О чём задумался?— поинтересовался Фредди.
— Да так…— всё также улыбаясь ответил я.
Поднеся к губам чашку, я сделал глоток горячего чая.
