Е Цзунь приехал смурной. Поставил мотоцикл в гараж, совершил набег на кухню, продемонстрировав, у кого младший подхватил эту вредную привычку, и отправился к себе. Мимоходом он увидел Шэнь Вэя. Тот с мечтательной улыбкой медитировал на телефон. Видимо, Чжао Юньлань не сдержался и написал. Пусть у них все будет хорошо.
Зазвонил телефон, но отвечать не хотелось. Е Цзунь отдал голосовую команду перейти на виброрежим и отправился в душ.
Утро воскресенья началось непривычно рано — в дом семьи Шэнь неожиданно приехал дед, патриарх семейства. Прадед умер полтора года назад, заставив горевать всю многочисленную родню.
— Отец? — удивился Шэнь Синчоу. — Что вас привело так далеко и так рано? По утрам сыро и холодно, вам стоит поберечь свое здоровье.
— Ты мне тут словесные кружева не плети, — строго сказал высокий пожилой мужчина, с годами не утративший ни прямой осанки, ни фамильной красоты семьи Шэнь. Благородная седина только украшала его. Глаза цвета гречишного меда, опушенные длинными ресницами, сейчас гневно сверкали — отец явно был рассержен.
— Почему о том, что моего младшего внука похитили, я узнаю не от своего сына и его отца, а от чужих людей?
— Но я не хотел тебя волновать такими мелочами, все-таки возраст...
— Мелочами?! — громыхнул отец. — Когда это кража ребенка стала для тебя мелочью?
Отец распекал Шэнь Синчоу почти четверть часа, высказывая все, что он думает о безответственном отношении к безопасности самого дорогого, что может быть в жизни любого человека — детей!
Братья проснулись, и, привлеченные шумом, подобрались ближе к дверям гостиной, надеясь узнать причины скандала. “Сколько бы лет им ни было, они всегда остаются мальчишками”, — подумала госпожа Шэнь, наблюдая за крадущимися сыновьями. Это она позвонила свекру, надеясь, что тот сможет повлиять на мужа.
— Следующий вопрос. Ты решил женить Е Цзуня, — это был не вопрос, а утверждение.
— Да, я нашел ему прекрасную партию.
— А его ты спросил, хочет ли он жениться? — строго прищурился отец.
— Его мнение не важно, он наследник и должен выполнить свой долг, — Е Цзунь, подслушивающий под дверью дернулся, как от удара. Шэнь Вэй сочувственно его приобнял, даря поддержку.
— Вот как ты заговорил, — со странной интонацией произнес дед. — И когда это ты успел стать таким бессердечным?
— Его невеста из семьи Та, единственная дочь Та Лувана, и это он предложил помолвку. Кто я такой, чтобы отказывать настолько важному человеку?
— А они хотя бы знакомы?
— На помолвке и познакомятся.
До ушей братьев донёсся глухой звук удара.
— Папа! За что? — затем еще один и еще.
Братья недоуменно переглянулись, дед носил трость с собой больше для образа, у него было отменное здоровье. Но вот так пускать ее в ход?!
— Может хоть так дурь и пафос из тебя выбью!
— Меня тоже женили по расчету!
— Ну конечно, ты так Е Цзуню и сказал, чтобы прогнуть его под свои хотелки! А ты сказал ему, что встретил их мать на приеме по поводу юбилея твоего деда, моего отца, а потом полгода страдал и сох по ней? Что подкупил слуг, чтобы они передавали ей письма и цветы? Что молчал как партизан о причинах своей бледности и плохого сна. Пока учитель физического развития не обломал об тебя бамбуковую палку, ты не признался, что влюблен в прекрасную орхидею семьи Чунь? И что деду пришлось применить все свои связи, чтобы ее семья разрешила встречи? А потом ты два года добивался ее расположения? Это ты сыну рассказал? Брак по расчету? Да, деду пришлось очень много рассчитывать, что именно наша семья могла тогда предложить семье Чунь за разрешение на брак! Быстро же ты забыл все, что для тебя сделали, если смеешь ломать старшего сына под себя, да еще и называешь похищение младшего мелочами! — послышался звук еще одного удара тростью.
Тут Шэнь Чжумин перешел на диалект, которому младшего сына не учили, зато Е Цзунь все понял прекрасно.
— Скажи спасибо, что я слишком люблю мальчиков и не хочу рушить их связь. Иначе бы рассказал, из-за чьих усилий проект набора персонала для исследовательской лаборатории пролетел мимо холдинга Чжао. Это же надо было додуматься — заставить старшего брата подставить младшего! Что за бессердечного монстра я вырастил? — он снова огрел сына тростью.
— Я хотел преподать урок, — попытался оправдаться Шэнь Синчоу.
— И слушать ничего не хочу. Прекрати растить из моих внуков не пойми кого! Е Цзунь напоминает робота с его приклеенной улыбкой на всех встречах, куда ты его пихаешь! Ты уже собрался на покой? Или что? Ему всего двадцать четыре! Ты в это время только заканчивал обучение, и мне постоянно приходили жалобы на твое поведение! Почему же сейчас из сына ты лепишь того, кем никогда не был сам?! Младшему найди наставника, он гениальный химик. Ему нужен хороший наставник, тогда Вэйвэй совершит не одно открытие! А ты даже не можешь защитить его от нападок этих старых пней, что много лет назад написали пару монографий, а теперь изо всех сил тормозят молодые умы, чтобы не растерять остатки уважения к своим персонам! Что ты за отец такой? Я воспитывал тебя, вкладывая силы и душу, когда ты успел превратиться в тирана и самодура?
— Я хотел вырастить достойных детей, продолжателей фамилии Шэнь.
— А я растил тебя так, чтобы ты был счастлив.
***
Е Цзуня как будто ударили пыльным мешком из-за угла, он сполз по стенке на пол, прислонился головой к двери и прикусил губу. Всю сознательную жизнь он равнялся на отца, старался быть послушным сыном, делал всё, что ему говорят, не спрашивая, почему. Если отец говорит "надо", значит надо. Расстаться с девушкой, подставить брата, жениться. Отец говорил, что так будет лучше для всей семьи, и он слушался. Как будто Е Цзунь — не часть семьи, а только исполнитель. Дурак, дурак! Ну почему он не обратился к деду, наверняка тот придумал бы что-то, позволяющее не подставлять Шэнь Вэя. Чжао Юньлань не свалился бы с гастритом, а сам он не чувствовал бы себя последней сволочью.
— Гэгэ? — Шэнь Вэй тряс его за плечо. — Ты не должен! Поговори с дедушкой! Он разорвет эту помолвку. Хочешь, я поговорю с ним?
— Нет, диди, — Е Цзунь наконец взял себя в руки. Отец отчитал бы его за такую демонстрацию эмоций. — Всё в порядке. Я сделаю то, что должен. Урок мне на будущее, не бывает безвыходных ситуаций. Как говорится: если тебя съели, у тебя все равно остается два выхода. Я даже не подумал обратиться к дедушке, а теперь уже поздно, дата назначена. Как бы мне ни хотелось сейчас выкинуть что-то этакое, к примеру, сесть на мотоцикл и уехать куда глаза глядят, выйти сейчас к отцу и закатить скандал, не явиться на помолвку — я просто не смогу. Физически. Кажется, мотоцикл не заведется, дверь заклинит, а ноги сами приведут меня к будущей невесте. Отец хотел сделать всё правильно. Каждый родитель хочет счастья своим детям, только вот представление о счастье у всех разное. Я надеюсь, что с невестой у нас будет общий взгляд на брак и детей. Папа был влюблен в маму, и я его понимаю — как можно было не влюбиться в неё? А я пока не встретил такого человека. Это мог бы быть Чжао Юньлань, но не сложилось. У тебя всё будет иначе.
***
— Папа, я дал слово Та Лувану, что наши семьи породнятся. И Е Цзунь будет прекрасным мужем его единственной дочери.
— Ты устроишь встречу детей, именно встречу. И если хоть что-то пойдет не так, то ты сделаешь всё, и даже больше, чтобы разорвать помолвку. Дочери семьи Та всего восемнадцать, зачем ломать детям жизнь? Из-за амбиций их отцов? Ты услышал меня?
Шэнь Синчоу потирал те места, по которым прилетело отцовской тростью из мореного дерева. Рука у Шэнь Чжумина, несмотря на возраст, оставалась крепкой и тяжелой.
— Отец, ты хотя бы представляешь себе последствия? Е Цзунь согласился на этот брак, дочь Та Лувана не пойдёт против воли отца, а теперь ты предлагаешь всё отменить? Уверен, дети понравятся друг другу. Е Цзунь, когда хочет, умеет быть милым и обходительным, он знает, что такое долг перед семьёй и сделает всё, что нужно. Хорошо, я устрою встречу перед помолвкой, — спорить с отцом было бесполезно, один строгий взгляд — и он из успешного бизнесмена пятидесяти двух лет превращался в мальчишку, которого отец отчитывает за плохое поведение. — Ему уже почти двадцать пять, пора остепениться, сколько можно шататься по клубам? Я помог ему взяться за ум.
— Ты, сыночек, видно, забыл, как за три дня до свадьбы звонил мне из другой провинции и просил тебя забрать? Когда за тобой приехали, на тебе не было почти ничего, кроме какой-то дерюги, которую ты снял с пугала, — ехидно прокомментировал отец. — И ты клялся всеми святыми, что больше ни грамма байцзю в рот не возьмешь, ибо не помнишь ни как оказался в том месте, ни куда делись все твои вещи.
— Это был мальчишник! И я с тех пор не пил. И да, это было за три дня до свадьбы, дата была определена. А сяо Цзунь даже не задумывался о браке! Папа, я уверен, если бы мог расспросить деда, он бы тоже рассказал пару весёлых историй из твоей молодости.
— Ну да, байцзю не пил, — голос деда просто сочился ехидством. — А вот коньяк, вино, арманьяк, виски ты очень уважаешь. Да я и сам могу их рассказать, потому что мне есть что вспомнить. А у твоих детей, твоими же стараниями, может не быть такой возможности, так как их отец превратился в надутого, раздувшегося от ощущения собственной важности индюка! А любящий и понимающий отец куда-то пропал. Либо ты, Шэнь Синчоу, возьмешься за ум, либо я снова возьмусь за твое воспитание. И просто тростью ты не отделаешься!
— Я хотел, чтобы Шэнь Вэй вспоминал танцевальные баттлы, а не похищение, и пытался сделать всё, чтобы его защитить от этого, — Шэнь Синчоу устало сел. — Может быть, я перегнул палку, но я хочу счастья для своих детей.
Братья пораженно смотрели друг на друга, им явно надо чаще навещать деда. Таких подробностей о жизни строгого и требовательного отца они никогда не слышали.
— Я поговорю с Е Цзунем. Ты прав, с рождением сяо Вэя я как-то упустил из виду, что старший сын всё ещё ребёнок, и теперь воспринимаю его как помощника, а не как сына, которому нужен отцовский совет и поддержка.
— Вот и хорошо. И не забывай, что у тебя есть я. Если есть проблемы, ты всегда можешь прийти с ними ко мне, и папа разберется, — сказали оба хором.
