***
Бармен Сэл и повар Уиткин дежурили возле двери в питейный зал, где бесновался призрак, оба во всеоружии — один вытащил из-за ворота талисман помощи Сьюн, другой выставил перед собой серебряную ложечку. Вряд ли это помогало, но, наверное, как-то успокаивало. Или нет. — Надо послать за жрецом, — в устах Сэла это прозвучало как приказ, а не предложение. — Да, да, да, нужно! — горячо поддержал его Уиткин. — Он же разнесет тут все, а потом за нас примется! Давайте я сбегаю в храм Латандера? Дункан и сам думал об этом всякий раз, когда вместе с очередной бутылкой разбивалось его сердце, но услуги экзорциста оставили бы «Утонувшую флягу» во мраке безденежных сумерек. — Но мы ведь не можем спасовать перед первой же трудностью! Это просто призрак — не сборщик налогов и не вымогатель Гильдии Воров! Конечно же, с ним можно договориться. В обращенных к нему лицах Дункан не увидел ни капли понимания. — Нельзя! — отрезал Сэл. — Уж поверьте мне, хозяин, я на таких насмотрелся. На живых, конечно, но ежели человек при жизни был хам и бродяга, то после смерти тем более мозгов у него не прибавится. Поскольку Сэл смотрел на призрака ровно секунду, прежде чем с воплем убежать, Дункан решил, что этим мнением можно пренебречь. — Буянам в моей «Фляге» тем более не место! Ну, кто со мной? Он рассчитывал услышать два нестройных согласия, но этого так и не произошло. Уиткин неуверенно поднял руку… но только протянул серебряную ложечку. — Возьмите, хозяин. Мало ли… ну… вдруг хотя бы убежать успеете. — Это призрак, Уиткин, не вампир! Но ложечку на всякий случай Дункан взял.***
В углах питейного зала, потрескивая, танцевали призрачные зеленые огоньки. Пахло грозой. Чувствуя, как становятся дыбом волоски на руках, Дункан боязливо огляделся. Он вовсе не желал напороться на трофейный меч, но вся коллекция в безопасности для него парила под потолком. В отличие от бутылок: прямо на глазах Дункана отличный кониберрийский виски двадцатилетней выдержки поднялся над стойкой, перевернулся горлышком вниз — и разлетелся об пол сотней осколков. Кто-то громко выругался, будто решив за Дункана высказать все его чувства. Высокая фигура соткалась из мрака и нетерпеливо потянулась к следующей бутылке. Это было уже чересчур! Дункан шагнул вперед, сжимая кулаки. Начинать разговор с пожелания: «Изыди!» казалось не очень умным, но и здороваться совсем не хотелось. — Ты что это творишь, парень?! Призрак без особой спешки развернулся — и Дункан неожиданно для себя с облегчением выдохнул. Он ожидал увидеть что-нибудь на редкость мерзкое, например, осклизлый череп с забитыми болотной жижей глазницами, но на него посмотрело вполне человеческое лицо, молодое, небритое и угрюмое. Даже почти непрозрачное, если не приглядываться. — Руки, видишь, еще дрожат. Сделай милость, налей выпить. Дункан застыл, чувствуя, как сам собой открывается рот. Призрак ухмыльнулся. — Что, наигрался уже в спасителя? Колечко, я вижу, снять не забыл. Распространяя за собой запах болота и тлена, призрак двинулся к ближайшему столику. Плюхнулся на стул, забросил ноги на столешницу, будто не замечая, что и сапоги, и он сам повисли в добрых пяти дюймах над мебелью. — Ну? Если я не в тюрьме, значит, ты решил не сдавать меня шавкам лорда Абаласа. Только сильно сомневаюсь, что ты пер меня до самого Невервинтера по доброте душевной. Так что тебе нужно от гнусного лусканского прихвостня? Говори, не стесняйся. Рот Дункана по-прежнему не желал закрываться. «Шавкам лорда Абаласа?» Да он же правил Невервинтером полвека назад, когда сам Дункан был желторотым мальчишкой! Тогда и сгорела деревня Дозор Редфаллоу — ее название наконец всплыло в памяти с ужасающей отчетливостью. Только сожгли, похоже, ее вовсе не орки. Дункан со всей силы сжал кольцо между пальцев, чувствуя, как впиваются в кожу мелкие острые зубчики. — Круг клинков… — прошептал он потрясенно. Много мрачных историй ходило про орден лусканских убийц, каждому из которых в качестве вступительного испытания полагалось сжечь невервинтерскую деревню, но раньше Дункан особо не верил этим байкам: где набрать столько деревень для сожжения? Призрак хохотнул, глядя на него насмешливо полуприкрытыми глазами, и тут до Дункана дошло кое-что еще: он не хотел в тюрьму… пытался налить виски… про дрожащие руки что-то говорил… — Ты что же, не помнишь… Дункан осекся: кем бы ни был парень при жизни, как-то неловко было сказать ему в лицо: «Не помнишь, что ты умер?» — Да все я помню, — лениво сказал призрак. — Как валялся среди мертвяков, как вытащил из бока стрелу, чтобы сдохнуть быстрей, чем огонь до меня доберется. И раз не сдох — похоже, ты прямо в кустах там сидел. Надеюсь, зрелище того стоило, а, спаситель? Ну и тащи уже выпить. Дункан послушался — в первую очередь потому, что выпить надо было ему самому. В его таверне появился не просто призрак, но призрак, полностью уверенный, что все еще живой! Пока Дункан ловил сначала бутылку, потом кружку, то передумал и отбросил сотни лихорадочных идей, прежде чем остановился на самой безумной. Что ж, отчаянные ситуации требовали отчаянных решений. — Так как тебя звать? — спросил он, хлебая бренди из горла, как свежайшую воду. — Бишоп, — коротко отозвался призрак. Ни прозвища, ни фамилии, да и само имя какое-то странное. Но к этому Дункан решил не придираться. — Ну, а я — Дункан. Так вот, Бишоп, раз уж ты сам об этом заговорил, у тебя передо мной должок за спасение — верно? Ему показалось, или в зале действительно стало холоднее? Болотные огоньки тревожно замерцали, по стойке поползли хрусткие льдинки. Дрожащей рукой Дункан принялся наливать бренди в кружку — для гостя. — Расслабься, парень, я сохраню твой секрет. Но раз уж ты оказался в моей таверне, давай договоримся. Сиди тут сколько хочешь, пей — мой погреб к твоим услугам… Только не распугивай клиентов своей мрачной рожей и не бей посуду! Налить я тебе сам всегда налью. Лады? А потом как-нибудь… рассчитаемся. Дункан показал Бишопу полную до краев кружку. Призрак глядел мрачно — тени за его спиной уже не сгущались, а клубились, болотные огни пылали, словно злые глаза, от смертного холода перехватывало дыхание… Бишоп застонал. — Аааа, дьяволы с тобой! Давай сюда бренди.***
— …Если мне понадобится девка, я пойду в бордель. — …Будь хорошей маленькой неприятностью и свали, пока я моргаю, ладно? — …Давно настоящего мужчину не видела? Протирая тарелки, Дункан мимоходом прислушивался к привычным пререканиям Бишопа с клиентками. Вот уж чудны девицы — платить лишний серебряк для того, чтобы подсесть за столик к призраку и выслушать пару ласковых! А некоторые еще и не по разу приходили, пытаясь его разговорить. Что ж, при жизни, наверное, видный был парень, не один десяток подолов задрал — и после смерти от него хорошая денежка шла. Иногда Дункан чувствовал себя неловко — все же надругательство над усопшим какое-то, но, в конце концов, не он же один обратил призрака себе на пользу? В «Падающей башне» и вовсе дерут несусветные деньги за шоу с привидениями, а кормят клиентов одной пересоленной похлебкой! А в «Утонувшей фляге» даже Бишоп в неге и тепле сидит над лучшей выпивкой, какую только можно найти в Невервинтере, — и все так же не понимает, что не может сделать из кружки ни глотка. Правда, оставался невыплаченный должок за якобы спасенную жизнь… Бишоп не говорил о нем месяцами, но если уж вспоминал, во «Фляге» враз начинало темнеть, а посуда дребезжала, норовя вновь отправиться в полет, — однако Дункану до сих пор удавалось отшутиться. В конце концов, что ему может понадобиться от призрака? То-то и оно. Значит, все хорошо. И дальше таким останется.