***
Хотите расскажу вам сказку? Когда-то в Лондоне, в большом и красивом замке жила-была принцесса, любившая читать детективные романы и мечтающая стать криптографом. Родители принцессы погибли много лет назад и воспитывала её не злая, но сильная и независимая тётушка. Тётушка Аннет любила говорить принцессе, что в этой жизни можно полагаться только на себя, а мужчины — самые ненадежные союзники. Так и жила принцесса в своем замке, огражденная толстыми каменными стенами от мира, а книгами Агаты Кристи и Конан Дойля — от людей. Жила и боялась доверять, страшилась любить, слушая мудрую, сильную и независимую тётушку. Но тётушка потому и была мудрой, что умела, хоть и поздно, признавать свои ошибки. За свои годы мудрая тётушка Аннет успела испытать многое — горечь от гибели сестры и её супруга, развод с нелюбимым мужем, предательства партнеров, гордость за то, какой умницей выросла её почти дочь. Одного не было в жизни тётушки Аннет — простой, счастливой любви, как в сказках. Был в её жизни один принц заморский, да и тот едва не погубил её, молодую. Не хотела тётушка такой участи для своей любимой принцессы, не хотела, но и боялась, что встретит та, как и она, закат жизни своей в одиночестве, да раздумьях. Начала тогда тётушка рассказывать принцессе про принцев разных, спрашивать о любви, да о семье, но только принцесса та вся в неё манерой пошла — только и знала, что носиком вертеть, да ножкой топать. Так и жили они — два отражения друг друга, две буйные реки, сходящиеся в узком перешейке, то бранясь, то мирясь, но всегда нежно любя друг друга. Жили они так долго, моментами даже счастливо, пока однажды не случилась в замке трагедия — тётушку Аннет убили, да на принцессу ту убийство повесили. Тут сказочке пришел конец, и начался лютый п…здец. Не бывает в жизни как в сказках. В жизни принцы на белых конях оказываются маменькиными сыночками с наполеоновскими комплексами, принцессы теряют свой лоск, погрязнув в быту, а замки с каретами берутся в ипотеку. Агата знала это, как и знала, что и сказки, на самом деле, не такие красивые, как нам рассказывали в детстве. «Спящую красавицу», пока та спала, изнасиловал местный король, проезжавший мимо, а русалочку, обменявшую голос на ноги ради принца, тот самый принц бросил у алтаря, и она умерла. Англичанка не тешила себя пустой надеждой на сказочную жизнь, разумеется. Тем более после того, как поняла, что влюбилась в самого несносного, самого самовлюбленного и заносчивого шведа, которого только породила суровая скандинавская земля. Но все же, даже ей, такой умной, сильной и независимой англичанке, иногда хотелось чего-то простого, чего-то с белым заборчиком, с кучей пушистых котов и до тошноты миловидными голубоглазыми детишками. И иногда тот, самый противный, самый бесящий и вечно раздражающий её невыносимый швед смотрел на неё так, будто всё знает, будто читает все желания в её глазах, будто не нужно ему никаких слов и просьб. И тогда ей, такой умной, сильной и независимой англичанке, казалось, что всё возможно. Что с ним, всё возможно. Агата доверилась ему, полностью и без остатка. Впервые в жизни она почувствовала себя в безопасности в чужих объятиях, которые за одно мгновение стали ближе самых родных. Швед не давал никаких обещаний, не говорил громких слов, он просто был рядом. Всегда. Он просто выбирал её, а не себя. И она поверила, впервые за двадцать два года. Как же больно было, когда тот кусочек сердца, который только-только был бережно передан в чужие руки, откололи новостью о помолвке в поместье Нильсенов. Но еще больнее было думать, что больше никогда она его не увидит, что не будет возможности даже попрощаться, сказать, то заветное, что давно просится слететь с губ. Жизнь не похожа на сказку. В сказках дурочкам везет, в самые страшные моменты добрым героям приходят на помощь, а зло всегда проигрывает. В жизни добро — с кулаками, а зло может остаться безнаказанным. В жизни приходится рассчитывать на себя, а не на золотую рыбку. В жизни в один момент всё может закончиться крахом.***
Как говорят на умных форумах, кризис — это точка роста, возможность узнать о себе что-то новое. Пожалуй, самым большим открытием этого дня для меня была не моя способность переключаться с режима радостного «о боже, Алекс в порядке» на яростное «твою мать, Нильсен, ты за всё мне ответишь»; и даже не шикарный хук по бесящей мордашке Барби, нет. Самым большим открытием для меня было смирение. Некая апатия, накатившая на меня, когда я поняла, что с мальчиками все хорошо, а вот мне уже не выпутаться из всего этого дерьма. Я знала, что у Кадогана есть что-то на меня, понимала, что Фредерик куда опаснее, чем показался на первый взгляд, осознавала, что ни бизнес, ни деньги Аннет мне удержать не удастся. Я смирилась. Под дулом пистолета, знаете ли, становится очень просто понять, что для тебя важно. Например, насмешливый взгляд пронзительно голубых глаз и понимающий, поддерживающий — почти чёрных, а всё остальное — суета на фоне.…— Чего ты хочешь от меня? Бизнес? Наследство? Давай бумаги, я все подпишу…
Говоря это, я не блефовала. В тот момент мне просто хотелось, чтобы всё закончилось, пусть даже моим полным проигрышем. Пусть так, главное, чтобы ребята: Рейчел, Ева, Эллиа — все те, кто был втянут в эту ужасную сеть из-за меня, были целы и невредимы. Разве что-то может стоить их жизней? Я видела непонимающие взгляды Александра и Сэма, чувствовала, что они в отличие от меня еще не опустили руки и это придало мне сил. Твёрдая позиция и слова Макото, каждая попытка Нильсена меня защитить, каждое его ободряющее прикосновение по капле вливало в меня решимость не сдаваться так просто. Когда же Кадоган младший на пару с Ларсеном принялись поливать Аннет и Оливию помоями, выставляя себя невинными жертвами, жалкими мужчинками, обманутыми коварными гарпиями, я невольно вспомнила слова тётушки и усмехнулась про себя.«Нет более слабого существа, чем кричащий о своем могуществе мужчина».
С Аннет можно было во многом не согласиться, но эта фраза как нельзя лучше характеризовала поведение этих двоих. С каждым новым словом во мне росло такое омерзительное чувство, как если бы вы шли по дороге и с размаху вляпались в нечто скользкое и дурно пахнущее по самую щиколотку.… — Сейчас ты поедешь к Оливии и объяснишь ей всю ситуацию, заставишь её продать мне свою долю в компании и сделать генеральным директором. А чтобы у миссис Нильсен не оставалось сомнений в правильности её решения, Александр и ваши маленькие друзья останутся с нами. — Пошёл к черту…
Поверь, Ларсен, посылая тебя к чёрту, я выразилась куда мягче, чем того хотела. Мгновенно, не столько увидев, сколько ощутив кожей движение Александра, я повернулась к нему, в попытке остановить одним взглядом. Я чувствовала, что Фредерик, как и всегда, припрятал туза в рукаве, и Нильсен сделает только хуже своим выпадом. И, черт возьми, я оказалась права! Когда электрический разряд впился в тело Александра, кажется, я закричала. Мышцы его лица исказила судорога, искривляя красивые черты, прошибая и моё тело насквозь. Еще пару часов назад Фредерик одарил меня таким же разрядом, и каждая клеточка слишком хорошо помнила эти ощущения. Последующие события произошли так быстро, что я едва сумела их заметить и осознать. Помню, что я бросилась к Александру, почти моментально рухнувшему на колени, подхватывая его и не давая впечататься смазливым лицом в бетонный пол. Помню, что сбоку раздались выстрелы, и я наклонилась, тормоша Алекса и зовя его по имени. Помню его затуманенный взгляд с какой-то рассеянной нежностью, глупо гуляющий по моему лицу, пока я в отчаянии трясла его за плечи и пыталась привести в чувства. Когда я уже собиралась повернуться и посмотреть, что происходит вокруг, до моих ушей донесся крик Макото.…— На пол!..
Суть его слов дошла до меня, когда мои бедра уже были бесцеремонно схвачены поперек руками Нильсена. Похоже, мозг Александра куда лучше реагирует на голос японца, чем на мой. Их чистую духовную связь не поймет ни одна женщина. И снова. Опять. Вновь. Я оказалась придавленной Александром, только на этот раз не к кровати, а к пыльному бетонному полу. Похоже, этот швед не упустит ни одного шанса превратить мои внутренности в нечто плоское и нежизнеспособное. Раздался взрыв, второй, третий. Чисто инстинктивно я последовала примеру Нильсена и закрыла уши руками, а глаза плотно зажмурила, хотя это мало чем мне помогло. Затылок и спина пульсировали тупой болью, в ушах звенело так, будто мои перепонки были на грани разрыва, а перед глазами была сплошная пелена. Я на ощупь нашла плечи Александра и попыталась сдвинуть его с себя, но он только сильнее вдавил меня в пол. Рядом с нами что-то врезалось в бетонную поверхность, одарив новым облаком пыли и каменной крошки. Я протерла глаза, как только смогла высвободить руку из-под тела мужчины. Перед глазами всё еще сверкали вспышки и расплывались круги, но я уже могла различать предметы перед собой, точнее — лицо. Александр что-то говорил мне, возможно, даже кричал, но я слышала только обрывки слов и лишь замотала головой, показывая, что ничего не понимаю. Тогда он слегка приподнялся, давая мне возможность сделать нормальный вдох и огляделся по сторонам, теперь кое-что привлекло уже моё внимание. Тёмно-красная дорожка прокатилась от его затылка к уху и дальше забегала на шею, скрытую под воротником куртки. Почти машинально я протянула руку к нему и коснулась дорожки, словно хотела убедиться, что мне не мерещится. Теплая жидкость перетекла на мои пальцы — кровь. Я с ужасом уставилась на Нильсена, а тот, заметив мой взгляд, замотал головой. — …ё …орма…но, — только и разобрала я из его фразы. Думать было некогда, Александр резко встал и потянул меня за собой за куртку, жестом показывая, чтобы я ползла за колонну. Только теперь, когда зрение и слух стали потихоньку приходить в норму, я увидела, что среди пыли и каменной крошки то и дело мелькали люди, сверкали выстрелы. Вся кавалькада была смещена к выходу из помещения, а мы быстро продвигались в сторону двери, из которой пришли Алекс и Сэм. Что-то просвистело совсем рядом с моим плечом и врезалось в бетон в районе левой ладони, с запоздалым ужасом я осознала, что это была пуля. Прежде чем я успела как следует испугаться, рука Алекса рванула меня в сторону, прижимая к себе. То место, где только что ползла я, тут же превратилось в бетонное крошево. — Не задело? — послышалось у моего уха. Сейчас Александр сидел на полу, прижавшись спиной к колонне, а я располагалась между его ног. — Кажется, нет, — ошарашенно произнесла я, прислушиваясь к ощущениям в теле. Болело всё равномерно, а значит ничего не прострелили. — Каттен, посмотри на меня, — почему-то на глаза навернулись слезы, я с трудом повернула голову к нему, — Агата, я обещаю тебе, мы выберемся отсюда, — его голос был единственным, что удерживало меня от истерики. — Агата, пожалуйста, кивни, если понимаешь, что я говорю, — я кивнула, кажется, даже больше чем требовалось. — Хорошо, — его взгляд потеплел, а пальцы левой руки нашарили мою и сжали, — а сейчас, котёнок, тебе нужно слушать меня очень внимательно. Мы побежим вон к той двери, — Александр указал вперед дулом пистолета, — а Сэм нас прикроет. Ты побежишь первой и должна бежать очень быстро, обязательно зигзагами. Как только дойдешь до двери, сразу открывай, не оборачивайся и заходи вовнутрь. Поняла? — я снова кивнула. — Умница, — Александр улыбнулся, так будто не было выстрелов кругом и смертельной опасности, нависшей над нами, — а теперь возьми, умеешь обращаться? — мою правую руку захолодила сталь. Я опустила взгляд и увидела пистолет, который Александр вложил мне в ладонь. — Тётушка когда-то учила меня стрелять из огнестрельного, но я не уверена, что у меня получится, — я все еще неверящими глазами таращилась то на оружие, то на Александра. — Используй только в критической ситуации, — мужчина принялся быстро наставлять меня, пока грохот выстрелов стих, — не забудь снять с предохранителя. Целься двумя руками, но не слишком долго, чтобы не дать противнику передышки. Поняла? — Алекс, я никогда не стреляла, — «по людям» хотела я добавить, но новая порция выстрелов позади оборвала нашу беседу. Александр выглянул из-за колоны и тут же сделал два быстрых ответных выстрела, сотрясая наши тела отдачей. Мужчина снова повернулся ко мне, и я попыталась что-то еще возразить, но меня перебили. — Каттен, у нас нет времени, — оглядев моё испуганное выражение лица, он резкими, почти грубыми, но все же еще заботливыми движениями убрал налипшие на лоб волосы, — помни, ты — не жертва. — Я — не жертва, — прошептала за ним, глядя в его бездонные глаза, как завороженная. Не знаю как, не знаю зачем, не знаю почему, но я впилась в его губы жестким коротким поцелуем. А может, это был он, а может, это только нам показалось. Как бы там ни было, но это краткое помутнение придало мне сил. Почувствовав толчок в спину, я побежала, что было мочи к заветной двери. В голове была пустота и лишь одна мысль гулким эхом разносилась по всему сознанию: «только бы успеть». Как только рука дотянулась до ручки и рванула её на себя, я смогла облегченно выдохнуть, ощутив до чего же сильно горели лёгкие. За дверью доносились уже более редкие выстрелы, но Александра и Сэма еще не было, я пыталась успокоить себя мыслью, что они просто выжидают подходящий момент. Оглядевшись вокруг, я поняла, что, по сути, оказалась у входа в коридор, от которого в разные стороны отходили бесчисленные отростки, ведущие в подсобные помещения. Я сделала несколько шагов вперед, крепко сжимая пистолет в руках. Как в лучших хоррор-фильмах в этом пропащем месте периодически мигал свет, и что-то неустанно капало с труб под потолком. — Шикарно, — тут же выдал саркастичный внутренний голос, — а теперь ты пойдешь осматривать в одиночку все тёмные подвалы? Благодаря современному кинематографу, я была прекрасно осведомлена о судьбе девушек, направляющихся на странный шум, вооружившись фонариком, слабоумием и отвагой. Меня всегда поражала банальность таких сюжетных поворотов, и я была уверена, что окажись я на месте героинь в реальной жизни, то ни за что не поступила бы так. Но мы же с вами уже разобрались, что жизнь не похожа на сказку или фильм, да? Когда я почти убедила себя, что дальше идти небезопасно и мне лучше вернуться обратно к двери, где-то впереди раздались тихие шаги. Что-то внутри подсказывало, что это не был ни Сэм, ни Александр или Эллиа. Звук шагов становился все громче, и я только сильнее уверилась в том, что издавали его мужские ботинки. — Кто здесь? — задала я самый тупой вопрос в данной ситуации. Звук на мгновение стих и тут же продолжился в ускоренном темпе. — Не приближайся, — голос предательски срывался и звучал жалко. Я сняла пистолет с предохранителя и сделала пару шагов назад, вставая в самое выгодное положение — мимо света лампы. Теперь незнакомец автоматически выйдет на свет и откроет свое лицо, в то время как моя фигура будет скрыта от его глаз тенью. — Мушка жужжала, в сетку попала, — противно растягивая слоги, медленным, вальяжным шагом из-за угла вышел Фредерик, — не плачь и не ной, скоро станешь ты едой, — от его скрипучего голоса по спине пробежал холодок, и я невольно сглотнула. — Стой, где стоишь, — повторила я, попытавшись придать голосу уверенность. — Ну-ну, Агата, — Ларсен вытянул губы и засюсюкал будто говорил с малолетним ребенком, — опусти эту игрушку, пока никто не пострадал, — я лишь крепче ухватила пистолет, стараясь занять устойчивое положение. — Как ты здесь оказался? — кажется, Ларсен слегка занервничал, видя, что я не отступаю вопреки его увещеваниям. — Лучше задай более интересный вопрос: если я здесь, то где тогда Алекс и Сэм? — новая порция холода по спине, руки задрожали, но я тут же подобралась. Моя реакция заставила Ларсена ухмыльнуться, — ты все правильно поняла Агата, на нашей стороне был численный перевес. Твоих Чипа и Дейла уже схватили, сейчас мои люди расправляются с остатками той банды, что так старалась вас спасти. Ты в ловушке, девочка, — Фредерик сделал еще несколько шагов вперед, на этот раз осторожных, медленных. Он словно вымерял каждое движение, стараясь предугадать моё, это придавало уверенности в своей позиции. — Почему же ты пришел сюда один, а не приказал своим шавкам схватить меня и заставить выполнить все твои требования? — мои слова и по-прежнему поднятый пистолет заставили Ларсена остановиться, он пристально вглядывался вперед, пытаясь рассмотреть выражение моего лица, скрытого из-за плохого освещения. — Это только наши с тобой дела, Агата, — холодным тоном Фредерик пытался скрыть нарастающую злость, его рука скользнула в карман брюк и я уже знала, зачем, — неужели, ты хочешь снова увидеться с русской мафией? — не выдержав, я прыснула от смеха. Сейчас с Ларсена будто свалилась маска, обнажая его истинный облик. Он вовсе не был злым гением, просчитавшим все ходы наперед, о нет. Фредерик — лишь умелый манипулятор и трус, скрывающийся за спинами подельников, кусающий исподтишка, нападающий на слабых. — Я так не думаю, Фредерик, — теперь была моя очередь сделать шаг вперед, а его — отступать, весь былой страх перед этим человеком куда-то улетучился, — ты бы не погнался за мной один, не будучи уверенным, что я безоружна и не представляю угрозы. Как тогда с аварией: я была напугана, дезориентирована, избита твоим дружком — только к такой «мне» ты был готов подойти один, и то с электрошокером наперевес. Ларсен испуганно заозирался по сторонам, будто пытаясь найти выход, но тут же вернул своему лицу невозмутимое выражение. Поздно. Маски сорваны и роли розданы. — У тебя еще есть возможность решить всё мирным путем, — мужчина все ещё пытался играть по своим правилам, — просто подпиши бумаги на передачу мне бизнеса Аннет и всё закончится, вы с друзьями будете свободны. — Ты уже так запел? — я сделала еще один шаг вперед, впиваясь глазами в лицо Фредерика, во мне клокотала ярость, — теперь мой бизнес тебе, а не Кадоганам? И даже Оливию шантажировать не придется? — от моих слов лицо Ларсена буквально перекосилось, сейчас он так напоминал осатаневшего Чарльза в библиотеке. Видимо, все крысы выглядят одинаково, если их загнать в угол, — я не верю тебе, Фредерик. Ты пытался сбежать и спасти свою шкуру, как и всегда, а на меня здесь наткнулся случайно и решил не упустить момент получить хотя бы что-то. Как удобно, да? Лампы глухо клацали над нашими головами, то зажигаясь, то угасая, последние метры казались почти пропастью. Я видела, как скользят его глаза по полу, прикидывая за сколько шагов он сможет подобраться ко мне, но пистолет в моих руках множил его расчеты на ноль. — Мерзкая тварь, — прошипел Ларсен, его отчаянье я чувствовала почти физически, — ты не способна нажать на курок. Ты такое же трусливое отродье, как и твой жалкий дядюшка, валяющийся в моих ногах и молящий о пощаде, такая же шлюха, как и твоя стерва-тётка, раздвигающая ноги перед каждым встречным, — от злости я не заметила, как он начал приближаться, а его рука сомкнулась вокруг пластиковой коробочки, источающей неслабые разряды тока. — Стой на месте, — процедила я сквозь сжатые зубы, осознавая, что мне предстоит сделать, если он сделает еще пару шагов, и неосознанно страшась этого. Мои метания не скрылись от цепкого взора рыбьих глаз, Ларсен зло улыбнулся. — Ты и Аннет сами загнали себя в эту ловушку, — шаг глухим эхом разнесся по коридору, руки наготове, — невинные жертвы, без оглядки разрушающие чужие жизни. Ты сдохнешь так же, как и она, и никто даже не будет помнить о тебе, — Ларсен кинулся вперед, шокер в его руке безумно трещал, приближаясь к моему корпусу, но я успела отскочить назад. Жизнь не похожа на сказку или фильм, она похожа на партию в шахматы. Порой один неверный ход может заставить всю игру пойти прахом, и Фредерик свой ход сделал. — Я — не жертва, — слетело с моих губ, когда палец уже вдавил курок. Оглушительный выстрел прошелся эхом по закрытому помещению, больно врезавшись в перепонки. Тело мужчины, превратившего мою жизнь в ад, лежало у моих ног, конвульсивно содрогаясь, пачкая пол красным. Фредерик Ларсен, лишивший меня человека, заменившего в свое время отца и мать, лишивший меня дома и покоя на несколько месяцев, похитивший меня, угрожавший друзьям, которые стали мне семьей, был мёртв. Всё было кончено. Меня затрясло, лицо мгновенно стало мокрым, и я запоздало поняла, что плачу. Плачу навзрыд, задыхаясь, жадно ловя ртом воздух, давясь слезами. Пистолет с глухим стуком упал на пол и, если бы не руки, подхватившие меня сзади, я бы последовала его же примеру. — Всё хорошо, каттен, всё кончено, — голос Александра успокаивал, а я, почти не разбирая ничего вокруг, уткнулась в его плечо. Сбоку послышалась возня, но мне было всё равно. — Пульса нет, — это был Сэм. Я почувствовала, что Алекс кивнул и как-то облегченно выдохнул. — Всё хорошо, маленькая, всё позади, — мужчина нежно взял мое лицо в свои руки и оторвал от себя, приподнимая. Мне хотелось снова укрыться в спасительных объятиях, но он не дал мне этого сделать, продолжая смотреть мне в глаза и слегка трясти мою голову. Он говорил что-то еще, и я потихоньку приходила в себя, дыхание становилось ровнее, всхлипы — реже. — Где Рейчел и ребята? — наконец, спросила я, когда голос пришел в подобие нормы. — Они в машине скорой помощи, — отозвался стоящий рядом Сэм и, увидев моё готовое снова окунуться в истерику выражение лица, тут же поправился, — с ними всё хорошо, Агата! Только пара царапин, но медики всё равно должны их осмотреть. — А как вы? — я отстранилась от Алекса, осматривая каждого бравого воина. Кроме травм, что я уже видела, новых не наблюдалось. — Я в полном порядке, — улыбнулся Нильсен, возвращая лицу обычное самодовольное выражение. — Да ты-то и в воде не тонешь, — отмахнулась я, переводя взор на смеющегося в кулак Сэма. Ему, в отличие от нас, досталось больше всех еще во время аварии, удар внедорожника всё же пришелся на сторону водителя. — Агата, всё со всеми хорошо, — мягко улыбнулся Сэм, поглаживая меня по плечу под недовольный цокот Нильсена, — тебе пора позаботиться о себе. — О ней позабочусь я, самурай, — Александр привычным движением оттер японца плечом и, положив ладонь мне на талию, мягко подтолкнул в сторону двери. — А давайте-ка я сама решу, что мне делать, а?! — ловко вывернувшись из объятий слегка остолбеневшего Александра, я бодро зашагала вперед. Гордая гордость и все волнения почти забыты. Пока. — Ты из ничего можешь сделать прическу, салат и скандал, мин лилия, — с притворным недовольством шепнул швед и направился за хохочущим Сэмом. — Это я тебе еще Барби не припомнила, Нильсен, — рыкнула я через плечо, успев заметить, как брюнет вскинул руки вверх в жесте «сдаюсь». — Это я тебе еще сцену с побегом не припомнил, каттен, — обогнав меня, Александр направился вперед по разгромленному складу, где у входа нас уже ждали полицейские. — Так и будешь злиться на него? — усмехнулся выросший справа от меня Макото. — Я всегда на него злюсь, — отчего-то в глазах защипало, а на лицо наползла кривая улыбочка. — А он всегда тебя доводит — идеальная парочка, — детектив посмотрел на меня с какой-то печальной радостью, и мы молча приблизились к толпе правоохранителей. Пока Александр и Сэм отвечали на вопросы полицейских, мне сказали идти на улицу к машине скорой помощи. Как только я оказалась снаружи, до меня донесся голос возмущенной Евы. — Алё, гараж, я тебе говорю, — брюнетка активно жестикулировала прямо перед носом молоденького санитара, — со мной все чики-пуки, видишь, даже плед имеется. Я в по-ряд-ке, — по слогам с заметным русским акцентом произнесла она, но завидев меня, тут же прервала свой поток возмущения. — Агата! — её глаза грозились вылезти из орбит, девушка кинулась ко мне и заключила в самые крепкие объятия, из тех, что мне доводилось испытывать на себе. — Ева, я так рада, что ты в порядке, — тёмные волосы пахли дымом и порохом, но я не могла надышаться. Один факт того, что она была здесь передо мной, цела и невредима, возвращал мне чувство реальности, безопасности. — Чёрт, я так испугалась за тебя, — Ева отвернулась, быстро смахивая что-то с лица, — Рейч вся извелась просто, но её не отпускают, это я еле-еле отбилась. — С Рейчел ничего не сделали? — я попыталась рассмотреть что-то внутри машины скорой, но лишь привлекла внимание медиков, которые видимо дали нам с Евой пару минут на общение. — Нет, но напугали знатно, — покачала головой брюнетка, — хотя, думаю, наш самурай об этом позаботится, — Ева хитренько улыбнулась, и не успела я спросить, что она имела в виду, как меня тут же потянули за рукав. — Мисс Харрис, позвольте Вас осмотреть, — молоденький санитар теперь принялся за меня, я кивнула и последовала за ним во вторую машину. Как только я разделась и опустилась на кушетку для осмотра, в машину просунулась одна до боли знакомая голова. Оглядев полуобнаженную меня, с громким свистом одобрения Александр бесцеремонно уселся на скамейку слева. — Покиньте машину, мистер Нильсен! — подорвался парень, вставая передо мной, — здесь осмотр пациентки, никаких посторонних кроме близких родственников! — Успокойтесь, мистер Хоппер, — на удивление вежливо произнес мужчина, — я и есть близкий родственник. А, если учесть некоторые обстоятельства наших взаимоотношений, то можно сказать, что самый близкий. — Александр! — зашипела я, но моя реплика была перебита наглой и слишком очаровательной улыбкой, которая, похоже, подействовала на санитара. Он гей что ли? — К тому же Вам может понадобиться моя помощь, — новая широкая улыбочка, — Агата у нас часто подзабывает разные факты. Например, если скажет про вес сорок восемь килограммов, не верьте, там все добрые пятьдесят два. — Александр, я тебя… — и снова я была перебита. — Да-да, мин кэрра, я тебя, ты меня и потом мы оба друг друга. Это мы оставим на момент твоего выздоровления, — поняв, что бесполезно пытаться как-то отбиться от этого потока неуместных шуточек, я опустилась на кушетку с громким вздохом. — Я могу продолжить осмотр? — неуверенно переспросил санитар, до этого момента ошеломленно наблюдающий за нашей перепалкой. — Да! — хором ответили мы. Пока врач проводил необходимые манипуляции, осматривая и прощупывая каждый участок тела на предмет травм, я любовалась гаммой эмоций, скользящих по лицу Нильсена. Тревога-гнев-смущение-восхищение-гнев-тревога. Как калейдоскоп, они всё менялись, перетекая из одной в другую, и тут же стёрлись бесследно с его лица, как только санитар закончил процедуру и посмотрел на нас. — Ну что ж, у меня есть две новости, как водится: плохая и хорошая. С какой начинать?