Самый громкий звук

Молчание помогает безмолвию, в безмолвии чувства покоряются душе. Исаак Сирин

Такси пробиралась по улицам Питера к ледовой коробке, где женская половина семейства Бережных проводила этот день. Антон задумчиво смотрел в окно, пытаясь вспомнить, чем был для него этот город и стала ли Москва тем же. Нет, к Москве и Петербургу отношение все же очень разнилось. Столицу со всей ее суетой Сихарулидзе ценил за возможности, ритм, темп, масштаб. Но Москва - не дом, дом - это детство. Его детство пахло сыростью воздуха над каналами, обманчивой погодой, вкусом пломбира, съеденного на парапетах набережной Невы. В его детстве улицы были прямыми, как дороги к цели. И все же из Москвы он никуда уезжать не собирался. Деятельному человеку нужно игровое поле правильного размера и масштаба. Да и связи за долгие годы вокруг политики насобирались вполне подходящие для спокойного решения вопросов любой степени сложности в масштабах его личности. Когда к Женьке Плющенко в его Академию начали частить всякие проверяльщики, связи Антона лишними не стали. Делиться, конечно, надо с нужными людьми, но и совесть нужным людям надо иметь. Автомобиль тормознул метров за 500 до ледовой арены, водитель пожал плечами и сообщил, что парковаться ближе просто негде. Да и ладно, не инвалиды, пешком дойдут. Глянув на огромную сумку коньками, Тристан скорчил гримасу и пробурчал что-то невнятное. - Триш, у тебя даже коньки хоккейные, как у настоящего мужчины, что ты ворчишь?- засмеялся Антон- Раз в год сделать матери приятное и постоять на льду - никому не зазорно. - Ладно уж,- вздохнул мальчик, понуро направившись к дверям ледового комплекса. Прогресс доходит куда угодно, только не в раздевалки фигуристов, улыбнулся про себя Сихарулидзе. Почему-то именно это постоянство резиновых настилов, деревянных лавок внушало особенную веру в стабильность мира. В тренировку Лены они влились “по стеночке”. В общем-то, конечно, непорядок, но кто запретит олимпийскому чемпиону и его крестнику просочиться на каток? Антона тут знали в лицо и по имени уже не первый год и, конечно, не мешали ему нарушать правила. Девушкам за стойкой он весело кивал и балагурил при встрече, так что они, пожалуй, даже ждали, когда же снова появится веселый друг их тренера. Как-то одна из самых молоденьких и смешливых девиц в лоб поинтересовалась: - Антон Тариэльевич, как вы уживались с Еленой Викторовной? Вы же такие разные? - Мы не разные, а дополняющие,- отшутился тогда Сихарулидзе. В общем-то, он особенно и не задумывался, как они уживались все время, пока были вместе. Наверное, не так просто, как могли бы рассказать. Оба были слишком молодыми и слишком упрямыми. Для спорта хорошо, для жизни - не очень. Кто-то должен уступать, оба, в общем, должны, но кто-то больше. Антону казалось, что он всегда уступал больше, потому что больше любил, но, наверное, просто в силу природного раздолбайства легче принимал данности и непростой характер любимой девушки. **** 1995 Губы у этой маленькой девушки были сладкие от мороженого, которое они только что ели. И отвечали на его поцелуй. А от этого становилось еще слаще и жарко так, что никакое мороженое не охладит. - Ты такая… такая,- Антон даже все слова растерял в весеннем ветре, который прятался в прядях светлых волос девушки сидящей на коленях. Она хотела было приземлиться рядом на лавочку, но он не дал ей опуститься на холод деревяшек. Нельзя сидеть на холодном, если ты только выздоравливаешь от простуды. Оно, конечно, смешно говорить о сидении на холодном, когда меньше часа назад валялись на льду катка, но все равно - нельзя. Себя надо беречь. На его коленях теплее. - Девочки в раздевалке как-то обсуждали, у кого на коленях удобнее всего сидеть,- негромко рассказывает Лена. - И у кого?- он почти не слышит слов девушки, слишком она рядом. - Решили, что у того, кому ты нравишься. И, чем больше нравишься, тем удобнее,- улыбнулись губы совсем рядом с его лицом. - Тебе удобно?- в ответ лишь молчаливый кивок. И он потянулся за первым поцелуем. Сладким от мороженого и влюбленности. И навсегда запомнил, как сплетается ощущение ее отвечающих ему губ и тонких пальцев, путающихся в прядях волос. И никогда ничего более невероятного среди всего разнообразия поцелуев у него не было, как тот первый на майской лавочке, потому он и шептал ей тогда: “Ты такая… такая”,- и не мог закончить, не зная слов, которые бы совпали с ощущениями полностью. - Ну вот, теперь ты можешь тоже с девчонками обсуждать, кого на коленях удобнее всего,- щурится Антон в светлый Ленкин взгляд. - Нет,- коротко и уверенно. - Не хочешь?- удивляется молодой человек. - Не хочу,- так же без лишних украшений подтверждает девушка. - Не любишь рассказывать о личной жизни?- уже не столько веселится, сколько готов обидеться Антон. - Не люблю злить Олега,- сидит на коленях молодого человека так же спокойно и удобно, не пытаясь отстраниться. - Он у тебя псих ненормальный,- не выдерживает Сихарулидзе. - Уж какой есть. Зато катается хорошо и есть результаты,- девушка проводит пальцами по виску молодого человека. - Боюсь я за тебя,- морщится Антон. - Он бешеный только если не получается на тренировках. Я буду стараться, и все будет хорошо,- успокаивает его Лена. И он уступил. Зря. **** - Ленка, покажем класс молодежи,- подъезжает со спины к бывшей партнерше Сихарулидзе. Аккуратно берется ладонями за талию и ждет, пока ее руки лягут сверху, а тело вытянется струной. Легко поднимает и ставит на свои ботинки. Поддержка из разряда “ничего”, но на катке раздаются аплодисменты. - Елена Викторовна, вы бомба!- кричит кто-то из ребятишек. Антон аккуратно приподнимает партнершу и возвращает на лед. - Мы все еще можем зажечь!- весело сообщает Сихарулидзе. - В соревнованиях пенсионеров станем вторыми,- смеется в ответ Лена. - Это почему это вторыми?!- не оглашается Антон, не отпуская женской руки. - Первыми будут Тамарочка и Алексей Николаевич,- определяет победителей его партнерша. - Ну ладно, им я согласен проигрывать,- сдается мужчина. Краем глаза оба улавливают Тристана что-то объясняющего одной из учениц Бережной, но особенного внимания не обращают. Они еще в собственной паре, чтобы замечать другие. Радует то, что парень перестал держать кислое выражение лица и определенно взбодрился. - Так, показательные выступления олимпийских чемпионов закончены,- хлопает в ладоши Елена, обращая внимание детей на себя.- Заминаемся, и все свободны. Женщина отъезжает к бортику, наблюдая, как дети делают завершающие круги по льду. Тристан встраивается в общую группу, стремясь не отстать от девушки, едущей чуть впереди. - У парня хороший вкус,- замечает Антон, становясь рядом. - За Маришкой он, пожалуй, и не угонится, лодырь,- смеется мать над сыном. В короткой паузе между фразами, если вслушаться в движение чувств и мыслей, можно услышать колебание мужского сердца от полюса до полюса. - Лен, у меня сложная новость,- негромко произносит мужчина. Бережная коротко поднимает внимательный взгляд и тут же переводит его на фигуристов. - Тристану пишет отец. Мне кажется, что-то неправильное,- Сихарулидзе тоже смотрит на детей, заканчивающих тренировку. - Что именно?- уточняет Лена. - Вечером поговорим, без детей. Надо взрослыми головами подумать. Легкое напряжение колышется в холодном воздухе катка. Антону кажется, что он слышит, как внутри женщины, стоящей рядом загорается первое пламя надежды. И не верит в возможность реализации этой надежды. Люди не меняются.