Что нам скажут звёзды?

      Горячие, мягкие губы коснулись нежной персиковой кожи на щеке, бережно вытягивая Роджера из объятий Морфея и возвращая в реальный мир. Лёгкие, почти невесомые поцелуи спустились ниже, к подбородку, прошлись по шее. Барабанщик вздохнул и счастливо улыбнулся, упрямо не желая открывать глаза, наслаждаясь этим восхитительным чувством, чужими ласковым прикосновениями и приятным запахом свежей выпечки, витавшим по квартире. – Вставай, дорогуша, а то весь день рождения проспишь, – Фредди мягко коснулся его губ своими. Роджер промурлыкал что-то себе под нос и медленно открыл глаза, спросонья щурясь от света и встречаясь взглядом с бездонными тёмными очами. Золотые искорки, отражения солнечного света, «плясали» в этих глазах, как маленькие звёзды, придавая им какое-то особенно тёплое выражение. «Какой ты красивый», – мысленно восхитился Тейлор, разглядывая длинные, чёрные ресницы, утопая в глазах, в которых, кажется, нашла своё пристанище целая новая вселенная со своими, особенными, созвездиями и планетами. Роджеру до безумия нравился такой Фредди: тёплый и домашний, пахнущий своим любимым шампунем и почему-то ванилью. Он очень не хотел прерывать это сладкое мгновение будничными делами, а потому потянулся к его губам, срывая долгий, нежный поцелуй. – Ну же, детка, вставай, – потормошил его Меркьюри, разорвав поцелуй. – Нам ещё много нужно сегодня успеть. – Чего? – Тейлор лениво потянулся. – Как это «чего»? – Фредди, кажется, был искренне изумлён. – Я не планирую оставлять тебя здесь тухнуть в твой же день рождения. Роджер кивнул, нехотя вставая с постели. Он бы с удовольствием провёл свой праздник с одним только Фредди, лёжа в кровати, обнимаясь и смотря какой-нибудь фильм. Возможно, даже о любви. В последнее время ударник стал сентиментален. – А чем это пахнет, Фред? – Роджер решил всё же задать мучавший его вопрос. Меркьюри лишь загадочно улыбнулся и, схватив парня за запястье, потянул за собой. Тейлор ойкнул и, спросонья неуклюже путаясь в собственных ногах, пошёл следом.       На кухне его ждал действительно неожиданный сюрприз: шоколадный торт, пусть небольшой, но явно домашний, немного косоватый и несуразный, зато сделанный с любовью. – Ты испёк мне торт? – Роджер удивлённо приоткрыл рот, глядя на это произведение кулинарного искусства, истыканное свечками. – Несколько недель ездил домой к родителям на мастер-классы, – не без самодовольства ответил Меркьюри. – Так вот где ты пропадал по вечерам? – Тейлору стало до ужаса стыдно за свою ревность и отвратительное поведение. – В том числе, – Фредди сделал приглашающий жест рукой. – Задуешь свечи? Ударник подошёл к столу, всё ещё с подозрением косясь на торт. Он знал, как Меркьюри любил розыгрыши, а потому мог ожидать от вокалиста чего угодно. Но торт оказался вполне себе безобидным, даже пах аппетитно: шоколадом и ванилью. Роджер прикрыл глаза и, набрав в лёгкие побольше воздуха, задул свечи. – Но это ещё не всё, – не успел барабанщик одуматься, как Фредди выскочил из комнаты и, пошуршав пару секунд в коридоре, вернулся с небольшим свёртком в руках. – С днём рождения, Роджи… Тейлор, улыбаясь, принял свёрток и, развернув его, удивился ещё больше: в небольшой коробочке лежали часы, золотые и явно дорогие. Однажды, несколько месяцев назад, зайдя в один из магазинов вместе с Фредди, ударник их приметил для себя, но, обречённо вздохнув, приказал себе забыть о дорогом аксессуаре. А Фред заметил его эмоции. Как только у вокалиста появились деньги, он отправился в тот самый магазин, чтобы купить вещицу, которой, к сожалению, на прилавке уже не было. Меркьюри обшарил весь Лондон в поисках нужных часов. И теперь он буквально упивался детским восторгом в глазах Роджера. Всё было не зря. Ударник, подпрыгнув от радости, кинулся на шею Фредди, отчего тот даже пошатнулся и, добродушно рассмеявшись, прижал парня к себе. – Спасибо, – жарко прошептал Роджер куда-то в шею, тут же оставляя на коже поцелуй. – Не за что, Лиззи, – Меркьюри мягко поглаживал Тейлора по шелковистым волосам. – Это же очень дорого, – Роджер отстранился, заглядывая в лучистые кофейные глаза. – Для тебя мне ничего не жалко, – просто ответил Фредди. – Дай свою руку. Тейлор вытянул руку вперёд. Ловкие пальцы тут же застегнули аксессуар на изящном запястье, на секунду задерживаясь и поглаживая кожу. Роджер готов был расплыться в лужу от накатившей на него волны нежности и, резко потянув Фредди на себя, прильнул к пухлым, тут же приоткрывшимся губам.              Торт, на удивление, оказался очень даже вкусным, хоть и немного сухим. То ли все рассказы Фредди об абсолютной беспомощности на кухне были неправдивы, то ли вокалист просто себя недооценивал. – А говорил, что не умеешь готовить, – Роджер улыбнулся, делая глоток чая с молоком. – Я и не умею, – отмахнулся Фредди. – Но быстро учусь. – Будешь мне готовить чаще? – Тейлор улыбнулся даже немного нахально. – Чаще? Не надейся, дорогуша, – Меркьюри прищурился. – Как бы самому не пришлось учиться. – Пф, меня к плите лучше вообще не подпускать, – Родж хихикнул. – Помнишь, как мы чуть кухню Браю не сожгли? – Ты безуспешно пытался пожарить яичницу, – вокалист улыбнулся. – Это была не яичница. Я варил кофе, – возмутился Роджер. – Намного сложнее, да, – Фредди рассмеялся. – Сложнее, – Тейлор обиженно нахохлился. – Поди свари его в этой турке. Фредди примирительно поднял руки вверх, отказываясь продолжать спор. – Кстати, у тебя ведь нет планов на вечер? – заговорщицки спросил он, приподнимая брови и отпивая из своей чашки. – Ну, не было, – несколько удивлённо протянул ударник. – Не планируй ничего, – Фред улыбнулся. Больше Роджеру ничего не удалось вытянуть из вокалиста. Тот упрямо молчал, улыбаясь, и лишь иногда ограничивался коротким «это сюрприз».

***

Роджер уже битый час придирчиво рассматривал себя в зеркале, пытаясь решить, нравится ему то, что он видит в отражении, или нет. – Ты прекрасно выглядишь, дорогуша, – уверяет Фредди, укладывая его мягко вьющиеся светлые волосы на плечи. – Поверь мне. Тейлору казалось, что он действительно выглядел неплохо: облачённый в белую рубашку и такого же цвета накидку со свободными, длинными рукавами (похожие обычно носил на сцене Брайан, а потому Роджеру надевать подобное было немного непривычно) и тёмные узкие брюки. Шею украшала тонкая серебристая цепочка. И так ангелоподобный Роджер в этой одежде казался и вовсе херувимом с белыми крыльями-рукавами. И Меркьюри нравился этот чистый, невинный образ (ещё бы, именно он на нём и настоял). Но кое-что всё же смущало. – Тебе не кажется, что я выгляжу, как девчонка? – хриплый голос резко контрастировал с созданным образом. – Чушь, – Фредди картинно взмахнул рукой, словно прогоняя назойливое насекомое. – Ты выглядишь прекрасно, говорю же. Роджер тряхнул головой, придирчиво скривив губы. – Свои драные джинсы наденешь в другой раз, – отрезал Фредди и ещё раз оглядел его с ног до головы. – Кое-чего не хватает… Меркьюри взял со стола свой чёрный карандаш для глаз и, подцепив Роджера за подбородок, повернул к себе лицом. – Ой нет, я не хочу красить глаза, – попытался воспротивиться ударник. – Тогда уж точно буду, как девчонка. – Доверься мне, – Фредди мягко коснулся карандашом его века, умело рисуя небольшую стрелку. То же самое он проделал и со вторым глазом. Роджер всё это время недовольно пыхтел, обещая себе, что тут же смоет всё это. Пусть Фред сам подобным забавляется. Он развернулся к зеркалу, готовый наградить вокалиста длинной тирадой в духе «ну и что ты сделал?», но застыл, так и не успев открыть рот. Меркьюри был прав, этого небольшого штриха действительно не хватало – и без того яркие голубые глаза засияли каким-то новым светом, став совершенно бездонными. Фредди крутил в пальцах карандаш, довольно разглядывая плоды своей работы. – Ты просто куколка, – проворковал он прямо на ухо Роджеру, целуя тут же смутившегося барабанщика в щёку. – Ты тоже, – улыбнулся Роджер. Меркьюри был одет, впрочем, вполне привычно: цветастая рубашка с глубоким вырезом на груди, светлые штаны. Шею обвивала пара цепочек, а тонкие запястья были по обыкновению украшены несколькими мелодично позвякивающими браслетами. Густые, блестящие, иссиня-чёрные волосы волной ниспадали на плечи, как бы довершая образ и ещё больше подчёркивая экзотическую красоту Меркьюри. Сейчас они действительно выглядели весьма контрастной парой: ангел и демон, привлекающие пьянящей, запретной красотой. Возможно, именно в этом была дизайнерская задумка вокалиста. – Неплохо, а? – Фредди довольно улыбнулся, прижимаясь щекой к щеке Роджера и рассматривая их необычный тандем в отражении. – Прекрасно, – ответил Роджер, жадно и совсем не по-ангельски настойчиво впиваясь в его губы. – Милый, ангелочки так себя не ведут, – промурлыкал Фредди прямо в губы барабанщику. – А не плевать? – Тейлор пошло улыбнулся, обвивая Меркьюри за талию и притягивая к себе. – Оставим этот разговор для ночи, – вокалист мягко чмокнул ударника в нос. – А сейчас нас ждут.

***

Громогласное «С днём рождения, Родж!» сотрясло воздух, стоило только барабанщику переступить порог небольшого, но уютного ресторанчика, куда его привёл Фред. Тейлор вздрогнул от неожиданности, когда где-то над головой взорвалась хлопушка с блёстками, тут же осевшими на одежде и волосах. «Только ангельского сияния мне и не хватало», – успел подумать Роджер, прежде, чем чужие сильные руки сжали его в объятиях. «Чужие» руки оказались руками Брайана. Это ударник понял через секунду, уткнувшись лицом в курчавые волосы. А дальше его окружил галдёж и едва различимые в общем шуме поздравления. Фредди, кажется, сумел созвать сюда всех друзей Тейлора, когда-либо бывших в его жизни. И ударник был несказанно рад этому. Рад был видеть однокурсников, бывших коллег по группе, даже нескольких школьных друзей (и как только Фред на них вышел?). Он улыбался до боли в скулах, отвечая то на тёплое объятие, то на дружеское похлопывание по плечу.              Как только эта приветственная вакханалия закончилась, он плюхнулся на небольшой диванчик, уютно устроившись между Фредом и Джоном. – Оказывается, поздравления тоже утомляют, – улыбнулся он, принимая от официанта бокал дорогого шампанского. – Кто оплатил эту роскошь? Впрочем, достаточно было только взглянуть на Фредди, чтобы понять – тот действительно не пожалел никаких денег на праздник для Роджера. Возможно, даже вбухал весь свой гонорар за американские гастроли. Ему до боли захотелось прижаться к Меркьюри, расцеловать его. Останавливал только сидевший рядом Дикон, у которого явно возникнут вопросы, если ударник станет слишком яро проявлять чувства. А потому он лишь незаметно сжал руку Фреда, одними губами прошептав «спасибо» и удостоившись в ответ тёплой улыбки.       Впрочем, одним шампанским дело, конечно же, не ограничилось. В ход пошли напитки покрепче. И вот уже Роджер, абсолютно не стесняясь окружающих, сидит в обнимку с вокалистом, доверчиво устроив голову на его груди. Джон, смерив «парочку» подозрительным взглядом, переглядывается с довольно ухмыляющимся Мэем. Неужто гитарист окажется прав? Басист встаёт со своего места и, ловко лавируя между подвыпившими гостями, идёт в другой конец зала к Брайану. – Ну, что скажешь? – тот самодовольно ухмыляется, лениво потягивая коктейль из водки с соком. – Это ещё ничего не значит, – упрямо тряхнул головой Дикки. – Не желаешь так легко проигрывать спор? Ну посиди рядом с ними ещё. Роджер выпьет ещё пару рюмок – и пойдут признания, – Брай усмехнулся. – По-пьяни не считается, – выдвинул свой последний аргумент Джон. – О, друг мой, только по-пьяни и считается. Кто ж из них тебе трезвым признается? – Мэй продолжал улыбаться. Дикон обернулся, надеясь увидеть «сладкую парочку» на прежнем месте, но их там уже не оказалось. – А где…? – удивлённо выдохнул басист. Брайан развёл руками, загадочно улыбаясь. Он знал, куда подевались Роджер и Фредди, но не хотел так быстро расстраивать малыша Дикки, всё ещё наивно надеющегося выиграть спор.

***

– Ну и куда ты меня тащишь? – пьяно возмутился Роджер, с трудом поднимаясь по тёмной лестнице вслед за всё ещё бойко вышагивающим (засранец точно просто-напросто не умел пьянеть) Меркьюри, придерживающим именинника под локоть. – Увидишь, – коротко ответил тот, толкая рукой маленькую дверцу. Они оказались на крыше, с которой открывался просто головокружительный вид на город. Над головой тёмным одеялом развернулось ясное ночное небо, усыпанное мириадами звёзд. – Вау… – совершенно по-детски восхитился Тейлор. Нет, он раньше и звёздами любовался, и на крышах бывал не раз, но сейчас… Сейчас всё было как-то иначе. Так, словно именно этот Лондон и именно эти звёзды он увидел впервые в жизни. – Хочешь посмотреть на них поближе? – Меркьюри снова потянул его куда-то. И только сейчас Роджер заметил телескоп, установленный на крыше. – Откуда у тебя эта штуковина? – удивился Тейлор. – Глупый вопрос, дорогуша, – отмахнулся Фредди. – Брай дал. – Что, сам дал? – то, что их гитарист добровольно (пусть и на время) расстался со столь ценной для него вещью, было сродни чуду. – Представь себе, – вокалист улыбнулся. – И даже любезно показал, как этой штукой пользоваться.       Наблюдение за звёздами в телескоп оказалось делом увлекательным, романтичным и местами очень забавным. Ощущение у Роджера было такое, будто на него падает весь небесный свод. От чистого ночного воздуха кружилась голова. А может, вовсе не от воздуха, а от близости Фредди, который своим потрясающим, мягким голосом рассказывал о небесных светилах? «Выслушал лекцию Брая, наверное», – предположил барабанщик, улыбаясь своим мыслям. – «Или книжек его умных начитался». – Пусть Брай не надеется, астрофизиком я не стану. Не заманит, – засмеялся Родж, не отрываясь, впрочем, от созерцания этих самых небесных светил. – Но красиво. Меркьюри приобнял Тейлора за плечи, мягко поворачивая к себе. Роджер кладёт голову ему на плечо, поднимая глаза к небу и разглядывая звёзды уже без телескопа. – Фредди… – тихо зовёт Роджер. – М? – Меркьюри коснулся губами его виска. – А мы… Мы – навсегда? – заикаясь и словно боясь услышать ответ, спросил парень. Фредди молчал, будто обдумывая его вопрос. Сердце барабанщика билось о рёбра. Удары гулом отдавались в голове. – Скорее звёзды рухнут, чем я оставлю тебя… – в другой ситуации это прозвучало бы ужасно пафосно, но не сейчас. Сейчас эти слова сорвались с языка вокалиста так легко, будто подразумевались сами собой и озвучивать их было необязательно. Роджер порывисто прижался к его шее, закрывая глаза. Хотелось стоять так целую вечность. Тёплая рука Меркьюри мягко провела по щеке ударника. Роджер поднял голову и потянулся за поцелуем, тут же получая его. Такой нежный, трепетный и такой необходимый именно сейчас. – Ой! – чей-то удивлённый возглас заставляет их отпрянуть друг от друга. Но уже поздно. Ошарашенное, бледное лицо Дикки, стоявшего возле распахнутой настежь двери на крышу, выражает крайнюю степень недоумения. Где-то вдалеке маячит высокая, худощавая фигура Брайана. Через пару секунд, кажется, совсем не удивлённый гитарист, сияя улыбкой, выходит на передний план, огибая застывшего, как изваяние Джона. – А мы телескоп пришли забрать…