***
— Проверочная работа! — возвестил Златопуст Локонс, почти кокетливо поправляя объёмный бант на воротнике своей розовой мантии. Геланор не ожидал от этого урока ничего хорошего, но когда получил внушительный лист с тестом, то не сдержал смешок и даже не попытался его замаскировать. Он переглянулся с соседкой по парте, Розой, и увидел, что та скептически подняла брови и кивнула на лист, явно тоже удивлённая прочтёнными вопросами. Ни на один из них, сплошь составленных по типу «любимый цвет Златопуста Локонса, тайная мечта Златопуста Локонса», Геланор не знал ответа и знать не хотел. Он не собирался тратить время на полухудожественную литературу, а именно её и представляли собой так называемые сочинения нового преподавателя. — Ты ответил на первый вопрос? — наклонился к нему Харпер, желающий списать у наметившегося отличника. — Не ответил и принципиально не собираюсь, — буркнул Геланор. Пока остальные строчили перьями, пытаясь справиться хоть с чем-то, он от нечего делать принялся рисовать рожицы прямо на выданном пергаменте. Плясать под локонсову дудку было ниже его достоинства. Спустя полчаса клоуноподобный профессор взмахнул палочкой, собрав листки и сразу же принялся проверять ответы. — Ох, я ожидал большего, — вздохнул он, изучив около четверти работ. — Но вы же, в конце концов, всего лишь первокурсники… Так-так, неплохо, мисс Лавгуд, пять баллов Когтеврану… О, мистер Вьен! Вижу, вы не знали ни одного ответа. Но тем не менее неплохо выкрутились, нарисовав запомнившиеся вам сцены из моих приключений! Пять баллов за находчивость! Геланор понятия не имел, как Локонс разглядел свои приключения в его рисунках, которые не изображали ничего конкретного, и почувствовал себя раздосадованным. Даже явное неуважение в свою сторону этот недопреподаватель умудрился обратить в подхалимство. Если раньше Геланор чувствовал к нему только презрение, то теперь к этому добавилось ещё и отвращение. Остаток урока он провёл, левитируя то перья, то свитки над головой преподавателя, который принимал хихиканье в классе за одобрение по поводу его рассказов.***
Лежа в до непривычности мягкой кровати, Геланор раздумывал, как бы ему подобраться к Джинни. Эта нелепая вражда между Гриффиндором и Слизерином доставляла больше проблем, чем он мог представить. Похоже, следовало не донимать Шляпу, а попроситься на факультет храбрецов… Он не то чтобы очень стремился подружиться с младшей Уизли, но так было гораздо легче заполучить дневник и не быть пойманным за руку. Прошло около недели с начала занятий — наверняка она уже начала изливать эмоции крестражу. Геланор не знал, когда именно случилось первое нападение василиска, но был уверен, что в запасе до открытия Тайной комнаты есть как минимум месяц. На самом деле, это было не так уж много. Он твёрдо решил, что если не успеет выкрасть дневник и девочка всё-таки освободит василиска, то обязательно обратит на неё внимание Дамблдора. Однако его пугало то, что директор отнёсся к нему с подозрением. Даже если Геланор придумает что-то относительно безобидное, вроде того, что он просто заметил, как Джинни странно себя ведёт, то всё равно старик начнёт приглядываться к нему ещё тщательнее. «Но я ведь не замышляю ничего дурного, — подумал он. — Дамблдор даже юному Волан-де-Морту не вставлял палки в колёса во время учёбы, неужели он захочет портить жизнь мне?» Утром в гостиной к Геланору подошёл Малфой в сопровождении своих громил. — Слышал, что ты отлично зарабатываешь нам очки, — сказал с таким самодовольным видом, будто лично эти очки заработал. — Приятно знать, что на Слизерине появился человек, который утрёт нос этой выскочке Грэйнджер. «Ты только что прямыми словами признался в собственной неспособности с ней потягаться», — хмыкнул про себя Геланор, а вслух лишь коротко поблагодарил за сомнительный комплимент. — Откуда ты приехал? — спросил Драко. — В Британии действительно нет ни одного мага по фамилии Вьен. Ты так и не рассказал о своём происхождении. — А почему тебя оно так интересует? Драко на мгновение даже растерялся. Похоже, среди слизеринцев сходу выложить информацию о своих почитаемых предках было так же естественно, как назвать своё имя. Геланор откинулся на спинку кресла, смерив белобрысого снисходительным взглядом. — Малфой… Какое имя приходит первым в голову каждому, кто слышит эту фамилию? Конечно же, Люциус Малфой. Председатель попечительского совета, глава одной из богатейших семей магической Британии… Тебе не становится завидно? — Я горжусь своим отцом! — воскликнул Драко, сжимая кулаки. — Похвально, — улыбнулся Геланор. — А я для этого слишком тщеславен. Я хочу, чтобы при упоминании фамилии Вьен в головах людей всплывало лишь моё лицо, а не лица десятков моих предков с их изобретёнными зельями и артефактами. Младший Малфой смотрел на него, явно не зная, как себя повести: высокомерно, как с теми, чьи фамилии считал менее достойными, чем свою, или же уважительно. — Понимаю, — наконец не слишком уверенно кивнул он. — Раз не хочешь говорить, я не стану настаивать. Достаточно знать, что ты не какой-то полумаггл. По тебе видно, что у тебя чистая кровь. Геланор едва заметно ухмыльнулся вслед уходящему второкурснику. Похоже, Драко будет несложно манипулировать — достаточно вести себя с чувством собственного превосходства.***
Первый урок полётов на метле состоялся на неделю позже, чем планировалось — мадам Трюк была чем-то очень занята. Поговаривали, что она в тот день то ли насмерть разругалась с Локонсом, то ли с точностью до наоборот (о втором варианте Геланор знать ничего не хотел). Когда же они наконец впервые вышли на поле, Геланор почувствовал небольшое волнение. Это был единственный предмет, к которому не удалось подготовиться заранее. Из соображений безопасности он не стал летать в свободные часы, потому что знаний и сильной магии было недостаточно, чтобы не свалиться с метлы и не переломать руки и ноги. А руки и ноги были для него важнее, чем пускание пыли в глаза абсолютно на всех занятиях. Если он окажется середнячком в одном из предметов — не страшно. Хотя ученики должны были заниматься под полным контролем мадам Трюк, Геланор все равно немного тревожился от мысли, что впервые взлетит на такой сложно контролируемой штуке, как метла. Впрочем, гриффиндорский мальчишка Криви волновался куда больше — он то и дело дёргал Джинни, задавая дурацкие вопросы и суетясь. — Ты видела как Гарри Поттер летает? У него с первого раза получилось? — Я слышал, он спас своего одноклассника от верной смерти и сразу же попал в команду по квиддичу! — А твой брат Рон с детства на метле? Но Гарри Поттер летает лучше, правда? Геланору доводилось летать на метле в прошлой жизни — зачарованными предметами могли пользоваться и сквибы, но соблюдая осторожность. Взлететь метла взлетит, но управлять ею без магических способностей очень сложно, и если она заартачится на высоте, дело может кончиться печально. К квиддичу Геланора никогда особо не тянуло, но вот ощущение полёта он любил, поэтому хотел бы, чтобы в новой реальности у него начало получаться хотя бы на среднем уровне. — Джинни, а кто такие грязнокровки? — спросил Колин. — Я слышал, что тот Малфой назвал так Гермиону, и все очень разозлились. Уизли шикнула на него: — Не произноси это слово! Это очень мерзкое ругательство. Тут в их разговор вклинился Харпер, который вот уже полдня ни с кем не ругался и теперь не мог упустить шанс. — Грязнокровки, Криви, это такие как ты. Недоволшебники с маггловской кровью. Хуже только грязные мантии вашей сборной! — Замолчи, Харпер, — строго, но почти не повышая голос, сказал Геланор. К его собственному удивлению, это подействовало: Джонатан стушевался и вопросительно посмотрел на него. — Хуже чьих-либо мантий здесь твой грязный рот, — всё так же спокойно произнёс Геланор. — Не позорь наш факультет своим поведением. Харпер что-то проворчал, но отошел от Криви и Уизли. Геланор вздохнул. Сокурсник его раздражал, но он был рад, что им получается управлять. Видимо, большинство нынешних слизеринцев сходилось, по крайней мере, в том, что любили унижать тех, над кем чувствовали превосходство, но легко могли встать на колени перед тем, кто проявлял превосходство над ними, пусть даже и мнимое. «Именно так Волан-де-Морт и собрал своих прихвостней. Неудивительно — большинство из них со Слизерина», — подумал он.***
Дни летели, и Геланор неустанно добивался впечатляющих успехов на всех уроках, кроме, разве что, полётов, истории магии и защиты от тёмных искусств. Чтобы преуспеть в первом надо было быть безнадёжным занудой вроде самого Бинса, а во втором — не менее безнадёжным фанатом Локонса. Правильно составленный распорядок дня позволял Геланору достаточно много тренироваться в заклинаниях и трансфигурации, при этом создавая ложное впечатление, что он трудится не больше остальных. Во многом это получалось благодаря Локонсу — Геланор притворялся, что читает ненавистные книжонки, а на самом деле лишь пробегал глазами пару отрывков и принимался за настоящее дело. Днём вполне можно было уединиться в спальне, даже не закрываясь пологом, потому что Харпер где-то шатался до вечера и ввязывался в самые разные неприятности, которыми Геланор совершенно не интересовался и по большей части не замечал, если сосед не обращался к нему за помощью. — Вьен, как отлепить неотлепляемую липучку? — Вьен, у тебя не завалялось зелья от фурункулов? — Фьен, фы не шнаеш жаклинание, фтобы вошшанофить жубы? С сокурсницами-слизеринками Геланор тоже не слишком хотел общаться: девчонки уже сформировали свою компанию на троих, и он ограничивался с ними лишь разговорами об учебе и поверхностными беседами за столом. Жизнь можно было бы назвать спокойной и идущей своим чередом, если б не крестраж, до которого предстояло добраться. Это оказалось куда сложнее, чем Геланор себе представлял: с Джинни он пересекался только на уроках, где попытки подружиться разбивались о стену, которая исторически выстроилась между их факультетами, а в свободное время найти её было практически невозможно. Геланора это порядком беспокоило, но он успокаивал себя тем, что Тайная комната должна открыться не раньше октября. Он, как обычно после обеденного перерыва, сидел в спальне и отрабатывал превращение вилки в ложку и наоборот, попутно выстраивая план, как бы достучаться до мелкой Уизли. За это время он успел перепробовать немало: наслал спотыкательные чары и помог собрать учебники, предложил переписать домашнее задание, когда она жаловалась соседке, что не успела, попытался угостить конфетой, но ничего не помогало. Джинни смотрела на него то с подозрением, то с равнодушием, и Геланор понял, что действовать надо по-другому: попросту ограбить спальню. Но как провернуть это в данных условиях, он плохо представлял. Можно было бы попытаться сварить оборотное зелье, но его приготовление занимало слишком много времени. «Купить, что ли, мантию-невидимку? — нахмурился Геланор. — Стоит недешево, но вещь полезная. Только как я её куплю, будучи в школе? Эх, Джинни, Джинни, и что с тобой делать?» «Убить…» — прошептал голос. «Хорошее предложение, но нет… Так, стоп!» Геланор бросил палочку и подскочил. Он только что услышал чей-то голос, доносящийся непонятно откуда? «Убить… Разорвать… Есть… Я голоден…» Нет, это определённо не было игрой воображения… Геланор сел на кровать с практически той же панической улыбкой, которую выдавливали из себя его опекуны при виде настоящей магии. Итак, на него свалилось две новости: одна ожидаемая и закономерная, а другая совсем из ряда вон выходящая. Во-первых, Тайная комната открыта и василиск на свободе. Во-вторых, раз Геланор его слышит, это означает, что он — змееуст.***
Чёрт побери! (Малоизвестная разновидность манящих чар, притягивающая исключительно драгоценности. Более используемый вариант: «Акцио золото и бриллианты»)
«Это не может быть совпадением, — твердил он про себя, быстрым шагом направляясь к библиотеке. — Просто не может быть. Змееусты чрезвычайно редки… После Салазара Слизерина была лишь семейка Мраксов, и всё. Даже Гарри Поттер получил эту способность только потому, что стал крестражем Волан-де-Морта… А вдруг я тоже крестраж? Нет, бред… Или не бред?» Сейчас ему как никогда пригодились бы запретные знания о крестражах, но достать их было едва ли возможно. Самым важным в сложившейся ситуации было поскорее отобрать у Джинни дневник. Вернее, сперва придумать, как — а потом отобрать. — Акцио дневник Тома Реддла, — на всякий случай пробормотал Геланор, убедившись, что рядом никого нет. То ли его манящие чары были слишком плохи (всё-таки их проходят на четвёртом курсе, но Геланор не преминул начать их тренировать, чтобы похвастаться), то ли к столь могущественному артефакту их вовсе нельзя было применить. — Акцио крестраж Тома Реддла. Акцио крестраж Волан-де-Морта, — перефразировал он. Как и следовало ожидать, ничего не произошло. — Акцио сумка Джинни Уизли… Акцио дневник Джинни Уизли… Геланор попытался ещё несколько раз, но только окончательно убедился в безрезультатности манящих чар. Изначально он направлялся в библиотеку, чтобы почитать о змееустах, но теперь понял, что, как бы оно его ни волновало, это дело могло подождать. Как и изучением крестражей можно было заняться уже после того, как один из них попадёт ему в руки. Геланор перебирал в голове известные ему заклинания, которые могли бы помочь пробраться в спальню гриффиндорок. Уже совсем скоро события начнут активно разворачиваться: пострадает кошка Филча, а затем вся школа узнает, что Гарри может приказывать змеям… «Приказывать змеям, точно же!» Геланор резко остановился. Внезапная мысль пришла ему в голову: что, если послать змею за дневником?***
Следующие несколько дней он усердно тренировал заклинание Серпенсортиа, а так же гулял по окрестностям, внимательно вглядываясь в траву в надежде увидеть там змею или хотя бы ужа. Бесхозных змей на территории Хогвартса, похоже, не водилось, а изучение заклинания продвигалось не так быстро, как хотелось бы. В начале получалось вызвать только змеиный хвост, потом уже половину змеи, а на третий день целую, жаль только, с двумя хвостами и без единой головы. Наколдовать нормальную змею вышло только в субботу, на свежую голову. Геланор присел перед ней на корточки и посмотрел в её внимательные чёрные глаза. — Ты меня понимаешь? Змея молчала, и Геланор сообразил, что, наверное, говорит на человеческом. Сосредоточившись на том, чтобы установить ментальный контакт с пресмыкающимся, он снова спросил: — Ты меня понимаешь? — Да, — свистящим шёпотом прошипела змея. — Ты сделаешь, о чём я тебя попрошу? — Да. — Тогда… Принеси мне вон тот цветок, — он решил начать с простого. Змея обернулась в указанную сторону, но затем с лёгким хлопком растворилась в воздухе, обратившись в белёсый туман, который быстро рассеялся. Геланор с досадой ударил кулаком по траве. Дело обещало быть долгим.