***
Вечером он решил поэкспериментировать с зельеварением. Лучшим местом для подобных занятий представлялся туалет Плаксы Миртл, где ему вряд ли мог кто-то помешать, кроме безобидного привидения. Захватив с собой котёл и необходимые ингредиенты, Геланор отправился на третий этаж. Туалет был всё таким же заброшенным, кое-где на стенах росла плесень. Умывальник стоял на месте, будто его никто и не трогал, только маленькая змейка, казалось, подмигнула, когда Геланор посмотрел на неё. Он уже успел изучить взаимодействия некоторых компонентов для зелий и был почти уверен, что ничего не взорвёт. Из соседней кабинки вылетела Миртл и с любопытством принялась рассматривать обустроенное на унитазе рабочее место. — Что делаешь? — поинтересовалась она, кокетливо накручивая призрачную прядь на палец. — Собираюсь стать величайшим зельеваром. — О-о-о, — протянуло привидение, заглядывая в котёл. — В прошлом году сюда приходили трое и тоже что-то варили. Тот симпатичный Гарри, его друг-грубиян и девчонка. — У меня кое-что поинтереснее оборотного зелья, — усмехнулся Геланор. — Посмотрим, можно ли продлевать эффекты при добавлении подснежника. Для испытания он выбрал уменьшающее зелье, которое ему отлично удавалось, а подопытными служили пойманные у озера стрекозы. Через час отвар был уже готов и выглядел почти так же, как и должен был без лишних ингредиентов — фиолетового цвета, лишь с небольшим уклоном в багрянец. Геланор обездвижил стрекоз, выложил их в ряд на полу и капнул на каждую немного зелья. — Ой! — захихикала Миртл. — Не вышло. Насекомые задымились и сдохли. — Ну ничего, — утешительным тоном сказало привидение. — Зато ты изобрёл средство для сжигания стрекоз. Этим вечером Геланор сварил несколько зелий в надежде, что хоть одно будет действовать, но три из четырёх экспериментов закончились смертью подопытных, а четвёртый просто не показал никакого эффекта. — Великие дела так сразу не делаются, — со знанием сказал Геланор призраку и принялся собирать вещи, потому что до отбоя оставалось десять минут.***
На очередном уроке защиты Люпин наконец сломался под натиском учеников и пообещал отойти от учебного плана и показать им боггарта на следующей неделе — ведь старшекурсники до смерти измотали уже шесть штук, а даже в школе боггартов было не бесконечное количество. Класс ответил довольным гулом, а Геланор подумал, что откладывать посещение учительской больше не следует. Дождавшись подходящего времени — для этого пришлось пропустить трансфигурацию — он подобрался к кабинету. Поблизости не было никого, кто мог бы помешать, только парочка студентов самозабвенно целовалась в противоположном конце коридора. К радости Геланора, на дверь не было наложено никаких чар, кроме стандартных запирающих, сломать которые под силу и первокурснику. Он юркнул в тёмное помещение и зажёг огонёк на конце палочке. Старый шкаф стоял в углу и казался совсем безобидным. Геланор на всякий случай несколько раз повторил движение палочкой, чтобы убедиться, что хорошо знает заклинание. «Интересно, что там будет? Если Волан-де-Морт, я сделаю ему женский парик и розовую помаду. И балетную пачку. Если Дамблдор, нацеплю на него маггловскую футболку с изображением Волан-де-Морта в женском парике, с розовой помадой и в балетной пачке. Если дементор… Пусть идёт под венец с Локонсом». Геланор решительно распахнул дверцы шкафа. На пол клубами повалил тяжёлый чёрный дым, расстилаясь, словно туман. Пара секунд — и в тумане проступил силуэт: грубо сколоченный крест, какие ставят на могилах никому не известных бродяг. Под крестом зияла свежевырытая могила. Геланор, затаив дыхание, шагнул вперёд и заглянул в неё. Там он увидел тело, кое-как завёрнутое в грубую грязную ткань и брошенное прямо так, без гроба, даже самого простенького. Сбившаяся в сторону ткань обнажала посиневшее мертвое лицо — его лицо. — О, Мерлин, — выдохнул он и попятился. — Ридикулус! Ничего не происходило, туман клубился вокруг безымянной могилы. Геланор изо всех сил пытался представить что-то смешное. Может, танцующих пуделей? Воздушные шарики? — Ри-ридикулус! Крест щёлкнул и развалился, обратившись в дым, однако боггарт не спешил превращаться в безобидную вещь. Чёрные клубы уплотнились в человеческую фигуру и приняли облик обычного человека в школьной мантии, чьё лицо скрывалось в тени капюшона. Виден был только искривлённый в издевательской ухмылке рот. — Не помню твоего имени, — сказал человек. — Ты посредственность. Ничтожество. Жалкий сквиб, получивший кусочек силы и возомнивший себя кем-то стоящим. Тебя никто не запомнит, никто никогда не посмотрит с уважением и восхищением. — Заткнись! — закричал Геланор. — Ридикулус! Ридикулус! — Ничтожество, ничтожество, ничтожество! — нараспев говорил человек и смеялся над его безуспешными попытками. — Ридикулус. За спиной Геланора прозвучал тихий голос, и боггарт тотчас нарядился в костюм хот-дога. — Видел такое у магглов, — пояснил Люпин, незаметно вошедший в учительскую. — Тренируешься, Вьен? — Я… я хотел узнать, во что превратится боггарт, прежде чем показывать это перед классом, — смущённо пробормотал Геланор. Люпин улыбнулся ему. — Понимаю, — профессор взмахом палочки загнал боггарта в шкаф и захлопнул дверцы. — Давай-ка выпьем чаю, если ты не торопишься. Старые настенные лампы зажглись, разгоняя полумрак в комнате. Волшебный чайник смешно булькал, согревая воду, а Люпин тем временем вручную разливал заварку. — Китайский розовый, — сказал он, протягивая чашку Геланору. — Восхитительно ароматный, с лёгкой кислинкой. Где-то должна быть сахарница… — Я пью без сахара, — чуть охрипшим после сражения с боггартом голосом сказал Геланор. — Вот как? — удивился Люпин. — Надо же, я тоже. Мало кто понимает прелесть несладкого чая, правда? Геланор негромко рассмеялся. От чашки в руках по телу разливалось тепло. — Джонатан часто мне говорит, что его пьют психи и маньяки. Преподаватель тоже засмеялся, его смех был совсем тихим и от него веяло странной затаённой печалью. — Когда я учился в Хогвартсе, один мой друг поставил цель приучить меня к чаю с сахаром. Думал, что если начать подсыпать мне четверть ложки и постепенно увеличивать, я ничего не замечу… Взгляд Люпина стал задумчивым и грустным, несмотря на то, что на губах всё ещё оставалась улыбка. «Интересно, кто этот друг, Сириус или Джеймс?» — подумал Геланор, делая глоток. — Питер обожал всё сладкое… — со вздохом пробормотал Люпин и тряхнул так рано поседевшей головой, отбрасывая воспоминания. Отпив из чашки, посмотрел на своего ученика внимательным взглядом. — Знаешь, Геланор, для двенадцатилетнего мальчика у тебя довольно необычные страхи. — Думаю, и на старших курсах не каждый третий видит собственный труп, который некому похоронить, — невесело усмехнулся тот. — Не каждый, — согласился профессор. — На Слизерине, наверно, нелегко завести друзей? — Я должен был попросить Шляпу определить меня на Гриффиндор или Когтевран, — вздохнул Геланор. — Никто не любит слизеринцев. Нас считают двуличными и лживыми и, должен сказать, за дело. Люпин покачал головой, подливая ему ещё чая. — Только спустя годы осознаешь, как это на самом деле глупо — межфакультетская вражда, погоня за баллами, кубками… Взрослея, начинаешь понимать, что все мы тратили бесценное время на иллюзии, а то, что действительно было важно — упустили… — Но как понять, что иллюзия, а что важно? На что я должен тратить время: на глубокое изучение магии или на людей? — Это можешь знать только ты сам, — просто ответил Люпин. — Дам тебе лишь один совет: не стыдись страха. Сила не в его отсутствии, а в победе над ним. Чем мы, собственно, и займёмся на следующем уроке. И он подмигнул Геланору, кивая на шкаф.***
Вечером Геланор вновь обнаружил в кармане записку. Он даже не был уверен, когда она появилась: утром, днём или пару минут назад. «Ты мне очень нравишься», — гласило послание. Геланор с подозрением покосился на Харпера, вспомнив слова Полумны о том, что ему пишет мальчик. «Да нет, точно не он. Четыре письма — и ни одной грамматической ошибки?» Заняв любимое кресло возле камина, Малфой обсуждал с дружками предстоящий матч, на котором в последний момент решили поменяться с пуффендуйцами, а гриффиндорцев, конечно же, не предупредили. — Вот у Вуда и его придурков будут рожи, когда они узнают! «Сириус, кажется, должен посетить этот матч, — подумал Геланор. — Может, нам с ним стоит работать вместе? Я принесу ему крысу, найдём пару свидетелей, а потом я позволю Петтигрю сбежать? В любом случае, поговорить с ним не помешает… Если я заручусь его симпатией, будет неплохо». Действовать следовало очень осторожно. Нельзя было дать понять Сириусу, находящемуся в анимагической форме, что Геланор в курсе его секрета. Но, пожалуй, в желании прикормить бродячую собаку не должно быть ничего странного. Сириус наверняка ведёт не самую сытую жизнь и, возможно, не откажется от угощения. Это был первый квиддичный матч, на который Геланор решил сходить. Обычно он предпочитал тратить это время на занятия, вместо того, чтобы сидеть в орущей толпе, да и спорт он не особо любил. А уж в такую мерзкую погоду тащиться на стадион могли либо чокнутые фанатики, либо мазохисты — то есть весь Хогвартс, но Геланор не относил себя ни к тем, ни к другим. Тем не менее, пришлось плестись туда вместе со всеми, захватив в качестве приманки для Сириуса жареную индюшачью ножку. Матч был… непонятным. Во-первых, из-за дождя и ветра не было видно ровным счётом ничего и не слышно комментатора даже несмотря на магический рупор. Во-вторых, Геланор на поле почти и не смотрел, выискивая за трибунами чёрного пса. «Волшебники вы или кто? — с досадой подумал он в адрес преподавателей, в десятый раз накладывая на себя водоотталкивающие чары, которые постепенно улетучивались, словно их смывало ливнем. — Нет бы купол против дождя поставить над полем…» Сверкнула молния, а спустя пару секунд донёсся оглушительный раскат грома. И тут Геланор наконец увидел огромную собаку, сидящую прямо на трибуне, в самом верхнем ряду. Взгляд пса был устремлён в небо, туда, где металось красно-золотое пятно в погоне за снитчем, который снизу было вовсе не разглядеть. «Ага, вот ты где, — обрадовался Геланор. — Ну держись, собака-Сириус, я иду дружить». Но не успел он выбраться из ряда, как его окатило волной холода. Вокруг раздались удивлённые возгласы, а затем прозвучал перепуганный вопль: — Дементоры! Среди болельщиков поднялась паника: кто-то пытался убежать, кто-то судорожно тыкал палочками в сторону приближающихся фигур, а большинство замерли на месте, прижимаясь друг к другу. Какая-то девочка отчаянно завизжала и повалилась на пол, закрывая голову руками. Геланор стоял, не в силах пошевелиться, будто этот холод его заморозил. Он не знал, зачем ему помогать Сириусу, зачем победа над Волан-де-Мортом и вообще всё, если в итоге его ждёт лишь никому не известная могила... Бесконечное одиночество, ни единой живой души, которая захочет быть рядом... Вспышка озарила стадион, и все подняли глаза на Дамблдора, вскинувшего волшебную палочку. В гневе он выглядел жутко. Ветер развевал спутанную седую бороду, а глаза сверкали яростью. Из его палочки вылетело огромное серебряное облако, разливаясь над стадионом. Дементоры развернулись и унеслись прочь. — Смотрите, Поттер! — закричал кто-то. Геланор огляделся вокруг, тщетно пытаясь вновь найти чёрного пса. Сириуса здесь уже не было.