Геланор по привычке направился к кабинету директора, но Макгонагалл одёрнула его, указав в другую сторону. В коридорах не было ни души, но кое-где из-за дверей выглядывали любопытные лица учеников, которых, очевидно, наспех разогнали по помещениям.
Вскоре ребят привели в учительскую, где их поджидала мадам Помфри с горой шоколада. Джемма уже была там и давилась плитками, которые ей без конца подсовывала целительница. Увидев прибывших, Помфри тут же кинулась к ним, умудряясь на бегу удерживать поднос с шоколадной пирамидой.
— Какой кошмар! — запричитала она. — Целая стая дементоров, глазам своим не верю!
В учительскую вошёл Дамблдор. Он был в голубой ночной рубашке до пола и в колпаке, но не выглядел так, будто его подняли из постели. Скорее всего, директор только собирался ложиться. Либо успел оперативно причесать бороду, пока преподаватели спасали попавших в беду учеников.
Гарри тут же выплюнул сунутый целительницей шоколад и бросился к директору.
— Профессор, Сириус Блэк невиновен!
— Да, это всё Петтиг… м-м-мф… — Рон не сумел увернуться от заботливой мадам Помфри, чьему умению быстро и точно засовывать объект в цель — то есть лекарство в рот пациента — мог позавидовать любой квиддичный охотник.
Не успел Дамблдор сказать и слова, как дверь снова распахнулась.
— Господин министр прибыл, — сообщил чей-то писклявый голос спустя секунду после того, как господин министр шагнул внутрь.
Внешность у главы магического правительства была не самая внушительная: полноватый, лысоватый, с выражением безмерной усталости и озадаченности на лице и приоткрытым почти безгубым ртом. Весь его вид как бы спрашивал: «Что происходит? Что я здесь делаю? Кто все эти люди?»
— Альбус! — что ж, по крайней мере, имя директора ему было известно. — Мне только что сообщили…
Дамблдора второй раз за минуту перебили в самом начале — теперь это оказалась мадам Помфри, подлетевшая к министру не хуже драконихи.
— Ну знаете что! — возмущённо воскликнула она. — При всём уважении, но вы с ума сошли?! Подпустить дементоров к детям?! И не говорите, будто контролируете их! Пять нападений! Пять! И каждое из них чудом не закончилось чьей-то смертью!
Фадж рассеянно посмотрел на неё таким взглядом, будто перед ним гавкала скандальная собачонка.
— Да-да, конечно, — отмахнулся он от целительницы. — Альбус, его поймали?
Мадам Помфри онемела от ярости, а Макгонагалл взяла её под руку и тихо вывела из кабинета.
— Сириус Блэк находится под стражей, — кивнул Дамблдор.
— Но он ни в чём не виноват! — вновь подорвался Поттер. — Только послушайте…
Министр слушал. Или делал вид, что слушал, задумчиво почёсывая подбородок.
— Ничего не понятно, — признался он, когда Гарри закончил рассказ.
Снейп саркастически хмыкнул из своего угла.
— Неудивительно. Боюсь, дети сейчас не в себе. Контакт с дементорами может губительно повлиять на умственные способности. Мистер Вьен, например, в прошлый раз решил, что я шлю ему, кхм, любовные записки…
— Эта была шутка, — буркнул Геланор. Ему лень было оправдываться и убеждать всех в своей правоте — для этого здесь были ещё пять человек свидетелей, а он своё дело сделал.
— А Джемма Фарли? — воскликнул Гарри. — Её дементоры не тронули! Она тоже всё видела!
— Я не знаю, что я видела! — впервые за это время подала голос староста Слизерина. — Я ни в чём не уверена! Я так испугалась…
— У мисс Фарли сильнейшее нервное потрясение, — терпеливо объяснил Снейп. — Я имею основания полагать, что её разум мог стереть травмирующие воспоминания.
— Потрясение?! — возмутился Рон. — Да она сбежала, как только увидела дементоров! Это у меня потрясение! Хотел бы я это забыть! Подлый убийца жил под нашей крышей двенадцать лет и следил за моими родителями в…
Он замолчал, чтобы перевести дыхание.
— В процессе заделывания Джинни? — подсказал Геланор.
— В разговорах о делах министерства!
Уизли был таким красным, что казалось, его вот-вот хватит удар.
— Думаю, тогда Джинни уже была, — до этих пор молчавший Невилл зачем-то привнёс свою лепту в разговор.
Кажется, эта сцена ещё больше убедила Фаджа в их абсолютной невменяемости. Однако Дамблдор не спешил с выводами.
— Немного тишины, пожалуйста, — попросил директор. — Итак, свидетели сходятся на том, что пришли к назначенному месту, где Геланор Вьен и разоблачил крысу Рональда Уизли. Геланор, не разъяснишь нам предысторию?
— Конечно, профессор, — ответил тот, кинув презрительный взгляд на Джемму. Вот уж чего он не ожидал, так это того, что староста предпочтёт притвориться, будто ничего не знает.
— Ещё в начале года я услышал, что крыса живёт в семье Уизли на протяжении двенадцати лет. Необычно большой срок для грызуна, не так ли? И я задумался о причине. Один из самых очевидных вариантов — вдруг это и не крыса вовсе? Сначала я предположил, что она — маледиктус, однако вскоре заметил, что животное — самец, а проклятие передаётся исключительно от матери к дочери.
На лице Фаджа отразилось изумление, и Геланор любезно поведал:
— О маледиктусах можно узнать из книги Ньюта Саламандера «Разновидности превращений в зверей, магических и немагических».
Все в помещении молча внимали Геланору, и ему это чертовски нравилось. Была особая прелесть в том, чтобы говорить с такой уверенностью перед состоявшимися уважаемыми волшебниками. Он даже почувствовал некоторое превосходство — не над всеми, конечно, но над большинством. Исключениями, пожалуй, были только Дамблдор и Люпин. Геланор не был кретином и не думал, что может в свои годы потягаться с директором хоть в чём-то, а сравнивать себя с Люпином, ставить его на ступень выше или ниже вовсе не хотелось. Дамблдора он уважал, а Люпин, кроме этого, ему ещё и глубоко импонировал.
— Так вот, я подумал, что под личиной крысы может скрываться анимаг, но не придал этому большого значения и решил не лезть не в своё дело.
— Вот и не лез бы, — вполголоса проворчал Рон, ещё оплакивающий бесстыдное надругательство над декольте миссис Уизли.
— А потом я увидел статью, в которой приводились ваши, мистер Фадж, слова. Вы сокрушались, что оставили Блэку газету накануне его побега. И всё прояснилось.
— Что прояснилось? — не понял Фадж.
— Намерения Блэка. Глупо полагать, что причиной его побега был Гарри. То, что он в Хогвартсе, и так очевидно — где ещё оказаться сыну двух волшебников после достижения нужного возраста? Не верю, что это было для Блэка откровением. Значит, он узнал из этой газеты что-то другое. Я навёл справки в библиотеке…
Геланор действительно ранее навёл справки, попросив у мадам Пинс газетные вырезки на тему произошедшего тогда с Поттерами, чтобы та могла подтвердить, что он и правда проводил расследование.
—… и узнал о гибели Питера Петтигрю, от которого остался лишь палец. Итак, три факта: Блэка что-то встревожило настолько, что он сумел совершить побег — это раз, в газете на первой странице находится колдография семьи Уизли, в том числе и их питомца — это два, крыса живёт необычно долго и у неё отсутствует один палец — это три. Мне продолжать?
Он замолчал и обвёл взглядом присутствующих, крайне довольный своей речью.
Из угла Снейпа раздались неспешные ленивые хлопки.
— Браво, мистер Вьен, — произнёс зельевар, растягивая слова. — Я никогда не слышал столь претенциозного бреда.
Геланор пожал плечами.
— Допросите Сириуса Блэка под сывороткой правды. Полагаю, он расскажет то же самое.
Фадж посмотрел на Снейпа, затем перевёл взгляд на Дамблдора, ожидая их слов. Но слизеринский декан замолчал, а директор с улыбкой смотрел на министра, предоставляя ему право подытожить разговор.
— Хм… Ну что же, — Фадж потёр жиденькую бородку. — Надеюсь, ваша целительница окажет детям необходимую помощь. А теперь, Дамблдор, не могли бы мы переместиться в ваш кабинет?
— Конечно.
— Но профессор! — умоляюще воскликнул Поттер.
— Всё хорошо, Гарри, не беспокойся, — сказал старик. — А пока отдохните хорошенько, дорогие мои.
Ребята молча смотрели вслед уходящим преподавателям, всё внимание которых переключилось на министра. Вскоре их шаги и тихие голоса смолкли в отдалении.
Рон заговорил первым:
— Поверить не могу… Снейп выставил нас всех сумасшедшими!
— Это же Снейп, — убито вздохнул Невилл.
Все пребывали в подавленном настроении, кроме Геланора. Конечно, и его злил тот факт, что взрослые просто отмахнулись от их показаний, но это было не худшим исходом. Дамблдор, несомненно, им поверил, а значит, не позволит Сириусу умереть.
Сквозь щель приоткрытой двери Геланор увидел толпу школьников, сгрудившуюся на некотором расстоянии — те пялились в сторону учительской, о чём-то перешептываясь. Разумеется, если не вся школа, то хотя бы половина уже была в курсе нападения дементоров, и теперь студентам не терпелось узнать из первых уст, что же на самом деле произошло. В стайке караулящих ребят Геланор разглядел Гермиону, рыжие волосы, по крайней мере, трёх Уизли и конечно же, вездесущего, точнее, носвездесующего Криви, который маячил впереди всех, желая поскорее увидеть любимого Поттера.
— Какого Мордреда ты солгала, Фарли?
Голос Пенелопы был тихим, но полным ненависти.
— Отвяжись, дура блондинистая, — огрызнулась Джемма.
Гарри вскочил со стула, едва не опрокинув горшок с кактусом, стоящий на краю стола. Его пальцы сжались в кулак.
— Ты что, не понимаешь? Невиновного человека могут обвинить во второй раз! Могут приговорить к смерти!
— Я ничего не помню! — истерично взвизгнула Джемма и уткнулась лбом в колени, пряча лицо. — Отстаньте от меня!
— Лгунья!
— Расскажи правду учителям! — Пенелопа подскочила к ней и с силой тряхнула за плечи. — Из-за тебя они считают, что мы спятили!
Джемма зарычала и лягнула её ногой в живот, от чего Кристал согнулась, не сдержав стон.
— Ах ты…
Драке не дал начаться, как ни странно, Невилл.
— Хватит! — закричал он, встав между девушками, которые уже выхватили палочки. — Мы же не враги друг другу!
Фарли вряд ли так считала, однако Пенелопа опустила свою палочку и медленно кивнула.
— Да, ты прав, Лонгботтом. Драка — не выход.
Геланору надоело смотреть на ссоры и слёзы. Лучшее, что сейчас могло быть — это тишина его спальни и отсутствие в помещении взбалмошных школьников, выясняющих отношения.
— Я пошёл, — заявил он. — Всем доброй ночи. Насколько это возможно.
— Пойдём, Рон, — сказал приятелю Гарри. — Нужно поговорить с Гермионой.
Геланор пропустил гриффиндорцев вперёд, чтобы скормить их любопытной толпе, поджидающей за дверью. И правда, только те вышли в коридор, как на них налетела галдящая лавина из людей. Подтолкнув на съедение и Невилла, Геланор выскользнул следом и поспешил протиснуться мимо. К счастью, так как в толпе были в основном студенты Гриффиндора, его никто не стал ловить для расспросов.
***
С Олегом всё как-то проще:
Олег ненавидит всех.
Мало кто знает, но полное имя Северуса Снейпа — Северус Олег Снейп.
Удовлетворять любопытство слизеринцев Геланор оставил Джемме — должна же быть от неё хоть какая-то польза! — а сам спрятался в спальне.
«Ну что, — подумал он. — Миссию можно считать успешной. Сириус жив, Петтигрю свободен, я молодец. Можно доживать семестр в спокойствии».
Доживать в спокойствии, само собой, никто не дал. На следующее же утро, прямо перед завтраком его перехватил Снейп и потащил в свой кабинет.
— Я наивно полагал, — процедил он, — что ни один человек не способен уничтожать мои нервы сильнее, чем Поттер и Лонгботтом. Но тут вы решили податься в герои. Никак книжонок Златопуста Локонса начитались?
— Ничего подобного! — обиделся Геланор.
— Знаете, что делает вас гораздо хуже Поттера, Лонгботтома и им подобных?
— Не представляю, сэр.
— Ваш ум, — Снейп почти ткнул его в лоб, не донеся палец на пару сантиметров. — Вы наименее безмозглый студент, и это позволяет вам выдумывать крайне изощрённые затеи.
Декан раздражённо швырнул ворох свитков со стола в открытый шкаф, где на них опрокинулось какое-то зелье, однако он не обратил ни малейшего внимания на гибель нескольких домашних работ.
— Ваше самомнение и стремление выделиться в совокупности с зачатками интеллекта, коим обделены почти сто процентов моих студентов, — он шипел так, что любая британская змея приняла бы его речь за какой-то африканский диалект парселтанга, — делают вас неиссякаемым источником проблем. Охота на василиска! Поиски Блэка и сражение с дементорами! Любой другой ученик уже гнил бы в земле. Но вы умудряетесь выпутываться и искать новые приключения.
Геланор скрестил руки на груди и смерил своего декана оценивающим взглядом.
— Так исключите меня, сэр. Уверен, я нарушил достаточно правил, чтобы вы могли вынести это решение.
Несколько минут Снейп молча смотрел на него, всё плотнее сжимая зубы.
— Боюсь, окончательное решение об исключении студентов принимает директор, — наконец произнёс он. — А Дамблдор, к моему большому сожалению, очень склонен давать вторые шансы.
— Да, профессор Дамблдор очень добр, — согласился Геланор. — Думаю, он мог бы дать шанс даже Тёмному Лорду и его приспешникам, если бы те, конечно, захотели.
Он уставился на переносицу Снейпа, делая вид, что смотрит в глаза, и вызвал в памяти отвлечённую ерунду — детскую книжку о добре и зле с избитыми сюжетами. Ему было неизвестно, может ли декан применить легилеменцию без палочки, но на всякий случай он принял меры безопасности, на которые был способен.
— Я очень надеюсь, мистер Вьен, — сказал Снейп после долгого молчания, — что вы обратите свой энтузиазм в мирное русло, а именно — на своё исследование. На бумаге можете творить что угодно и излагать самые безумные идеи. А теперь идите на завтрак, а то у вас такой вид, будто вы готовы без соли съесть мою голову.
Весь день до Геланора докапывались все, кому не лень, за исключением единственного человека, с которым он сам хотел поговорить — Люпина. Преподаватель куда-то исчез, хотя до полнолуния было больше недели.
Большинство слизеринцев почему-то искренне считало, что Геланор и Джемма поймали Сириуса Блэка, а слова про Петтигрю все упорно игнорировали, как и участие троих гриффиндорцев и старосты Когтеврана.
— Ну и какого чёрта это было? — мрачно поинтересовался Геланор, отловив Джемму на перемене. — Я тут стараюсь, из кожи вон лезу, чтобы исправить грешки идиотов из аврората, а ты вдруг решаешь всё забыть?
— Знаешь, Вьен, — ответила та, — я без понятия, что за игру ты затеял и в чём для тебя выгода, но ты лезешь в очень серьёзные дела. Если уверен в своих силах — флаг тебе в руки. А я на такое не подписывалась и ничего тебе не должна.
Она развернулась и ушла, не попрощавшись, а Геланор смотрел ей вслед, чувствуя, как злость на девушку медленно испаряется. Всё-таки Фарли была по-своему права. На неё взвалили ответственность, которой она не просила, и он не имел права винить её за желание остаться в стороне.
День тянулся медленно. Геланор пропустил все уроки, отсиживаясь в дальнем уголке библиотеки и читая всё подряд в ожидании, пока преподаватели отведут душу на остальных участниках приключения. Слушать поучения и ругань он не хотел. Вот от чьего-то восхищения он бы не отказался, однако товарищи по факультету в этот раз были весьма скупы на похвалу, хотя и требовали рассказать всё в красках и с подробностями.
За ужином в тарелку Геланора прилетела новая записка: «
Ты просто великолепен!»
Пожалуй, это было самым приятным событием за сутки, жаль только, что личность отправителя оставалась окутана тайной.
— Опять признание? — усмехнулась Элеонора. — Может, тебе стоит провести расследование насчёт этих писем, а не насчёт крысы Уизли?
— Делать мне больше нечего, — буркнул Геланор, пряча записку.
Сказать по правде, он не хотел предпринимать активные действия, чтобы выяснить, кто шлёт ему письма. Где-то в глубине души сидел страх того, что всё это шутка, издёвка — от Фреда и Джорджа, например. Или Пивза. Или это и правда Дамблдор подкидывает ему наивные послания, пытаясь убедить, будто его кто-то любит. Поэтому он старательно продолжал делать вид, что и относится к ним, как к шутке. Но надежда на то, что где-то среди студентов действительно находится настоящий поклонник, неизменно поднимала ему настроение. Геланор не хотел бы её лишиться.
— Просто загляни в чай, — посоветовала Анабель. — У тебя отлично получается. Я помню, в прошлом году ты предсказал побег Блэка из Азкабана. Вот, что означала та буква «А»!
Геланор встряхнул чашку, перемешивая гущу чаинок.
— Ребята, дело плохо, — сообщил он. — Я вижу огонь. Боюсь, в следующем году мы все сгорим.
Оставив озадаченных однокурсников спорить о смысле увиденного им, Геланор выбрался из-за стола и направился в гостиную. Он совершенно забыл покормить Златопуста, и бедняга наверняка голодал с утра. Может быть, в компании Тревора… Геланор искренне надеялся, что жабам не свойственен каннибализм, потому что сообщать такую страшную новость Лонгботтому было бы выше его сил.
К его удивлению, гостиная пустовала. Лишь Драко Малфой сидел в кресле у камина, задумчиво глядя на тлеющие угли, а позади неподвижно стояли Крэбб и Гойл.
Услышав шаги, Малфой поднял голову.
— Вьен. Я тебя ждал.
Он поднялся с кресла и сделал несколько медленных шагов навстречу, заложив руки за спину и глядя на Геланора чуть свысока.
«Будет неприятный разговор», — понял тот.
— Я слушаю, Драко.
Редко можно было застать гостиную Слизерина такой пустой. Обычно в неучебное время здесь сидело не менее десяти человек, но сейчас их как будто кто-то выгнал. Например, сам Малфой.
— Нас всех очень настораживает… Когда я говорю «нас», я имею в виду истинных слизеринцев, людей благородного происхождения…
«То есть себя», — мысленно перевёл Геланор.
— ...очень настораживает твоё поведение. Ты зачастил к гриффиндорцам. За два года следовало заметить, что у нас такое не принято.
— Что именно не принято?
— Якшаться со всяким сбродом. С грязнокровками, которые смеют думать, будто равны настоящим волшебникам, со сквибами, не способными связать и двух слов, не то что колдовать!
— Правда? — ухмыльнулся Геланор. — А по тебе и не скажешь. Без обид, Грегори, Винсент.
— А? — не понял Гойл.
— Ы! — объяснил товарищу Крэбб, для доходчивости залепив ему затрещину.
— Заткнитесь, идиоты, — прошипел Малфой. — Ты меня очень разочаровываешь, Вьен. Поначалу я решил, что ты достойный человек, настоящий слизеринец. Но похоже, я ошибся. Ты должен знать, что здесь очень, очень, — с нажимом повторил он, — не любят тех, кто так себя ведёт.
Геланор смотрел на него, чуть склонив голову и слегка улыбаясь. Напыщенность Малфоя его забавляла. Надо же, выставил всех ребят с первого курса по седьмой, чтобы запугать его по-злодейски пафосно! Что ж, Геланор тоже любил злодейский пафос.
— Тогда научи меня, как следует себя вести, — сказал он, беспечно усаживаясь в кресло. — Покажи, как факультет под гербом мудрой и беспощадной змеи карает тех, кто его порочит.
Он спокойно вертел палочку в руках, не наставляя её на Драко и не собираясь нападать, но был готов в случае чего использовать усиленные щитовые чары. Его скучающий вид ожидаемо разозлил Малфоя.
— Ты сам напросился, Вьен. Серпенсортиа!
Геланору хотелось расхохотаться, но он ограничился лишь холодной усмешкой. Он молча ждал на протяжении тех нескольких секунд, когда крупная чёрная гадюка стремительно скользила к нему, а как только та подняла голову, готовясь напасть, посмотрел в жёлто-коричневые глаза с вертикальными зрачками и произнёс:
— Остановись.
Змея застыла, глядя на него немигающими глазами.
— Ползи прочь, — приказал ей Геланор. Гадюка подчинилась, а он перевёл взгляд на Малфоя.
Зрелище того стоило. Драко побледнел так, что его щёки даже начали отдавать зеленцой, словно в крови проступила гнилая натура. Геланор почти физически ощущал чужой страх... нет, даже не страх — настоящий ужас. Он наслаждался этим ужасом, даже в полутьме видя, как мелко трясутся руки и ноги Малфоя, как дрожат его губы и расширяются зрачки. Геланору казалось, что он подпитывается его страхом, как дементор — радостью. Душу переполняла эйфория.
Он медленно подошёл к Малфою, и каждый шаг был слышен в тишине, разбавляемой лишь потрескиванием дров в камине и шумным, испуганным дыханием.
— Подумай ещё раз, Драко, — негромко сказал Геланор. — Хорошенько подумай. Ты действительно хочешь заводить такого врага, как я?
— Нет... — выдохнул тот. — Прости, Вьен... Я ошибся.
Геланор похлопал его по плечу, от чего мальчишка ощутимо вздрогнул и издал какой-то задушенный звук.
— Ничего, Драко, все ошибаются. И да, тебе лучше взять пример с Джеммы и забыть о том, что произошло.
— Вообще не понимаю, о чём ты... — Малфой сглотнул и с трудом выдавил из себя жалкую улыбку. — Мы ведь просто сыграли партию в шахматы и отправились делать уроки.
— Вот и прекрасно.
Геланор довольно усмехнулся и пошёл к лестнице, ведущей в их с Харпером спальню, оставив бледного как смерть Драко стоять в гостиной.
