Лорд Наоборот

Геланор лежал на полу и читал книгу. На улице, где стоял дом Уокеров, произошла какая-то авария, в результате чего они остались без света и, соответственно, без кондиционера. День был жарким, а жару Геланор не любил. От пола исходила приятная прохлада. Мистер и миссис Уокер о чём-то перешёптывались внизу. Последнее время они стали какими-то скрытными, вели себя странно: частенько говорили вполголоса, почему-то опасаясь быть услышанными, и замолкали, как только Геланор заходил в комнату. Наверно, не стоило говорить с ними о фестралах и о том, как этих существ увидеть… — Мама, папа, — заявил Геланор одним чудесным, не подходящим для подобных тем утром. — Мне нужно посмотреть, как умирает человек. У вас нет престарелых больных родственников или знакомых? Миссис Уокер ахнула и прижала ладонь ко рту. Мистер Уокер сел мимо стула. Рассказ о природе фестралов их ничуть не успокоил — скорее, наоборот. — Знаешь, Гел, — сказал его приёмный отец, отойдя от шока. — Мне кажется, в вашей школе учат не очень хорошим вещам. — Я и не представляла, что в магическом мире живут такие ужасные звери! — поддакнула изумлённая миссис Уокер. — Я думала, вы проходите единорогов, эльфов… — Единороги у нас тоже есть, — сказал Геланор. — Любой, кто выпьет их кровь, будет проклят на веки вечные и обречён на страдания. А эльфы находятся в рабстве и прислуживают волшебникам, а если провинятся, то избивают себя вплоть до мучительного самоубийства. Он как-то не подумал, что магглы обладают более чувствительной психикой, чем волшебники, и легче пугаются. Мистер и миссис Уокер определённо были испуганы. Но самое странное, Геланора отчего-то это забавляло. Этим летом он редко выходил на улицу, предпочитая всё время проводить дома за чтением различных книг по самым разным отраслям магии. Особенно он старался углубиться в окклюменцию — в новом учебном году она была необходима. Защищаться теперь предстояло не только от попыток Дамблдора и Снейпа прочитать его мысли, но и от слуги Волан-де-Морта, который должен пробраться в Хогвартс под видом преподавателя ЗОТИ. Если Геланор станет участником Турнира и дойдёт до третьего испытания — а он твёрдо намеревался это сделать — Крауч-младший, скорее всего, попытается наложить на него Империус и это было недопустимо. И, конечно же, он перебирал способы, как стереть возрождающегося Тёмного Лорда в порошок. Прямо в этот момент Петтигрю, уже отыскавший хозяина, засел с ним где-то в укромном местечке и тщательно готовился к ритуалу. Геланор должен был быть не менее тщательным. Полностью уничтожить Волан-де-Морта на данном этапе не представлялось возможным, а вот не дать ему воскреснуть — очень даже. Сам он не представлял существенной опасности, ведь должен был выглядеть как младенец и сидеть у прислужника на ручках. Интересно, Петтигрю кормит его из бутылочки и покупает подгузники? Если бы Геланор оказался на месте Тёмного Лорда, то сразу после воскрешения убил бы Питера или, по крайней мере, стёр бы ему память, не оставив никаких свидетельств пережитого позора. Наверно, надёжнее было бы всё-таки убить, потому что даже искусно стёртая память имеет шансы со временем пусть частично, но всё же восстановиться… Геланора очень привлекало заклинание Адского Пламени. Оно было настолько мощным, что могло уничтожить даже крестражи, что уж говорить об огрызке физической оболочки. Оно относилось к тёмной магии, поэтому в учебниках красочно описывались последствия его применения, а вот о самом применении ничего толком не говорилось. Следовало поискать подробности в Запретной секции — там наверняка что-то должно быть… Во всяком случае, из имеющейся информации Геланор понял, что это проклятие считается невероятно сложным не потому, что его трудно сотворить, а потому, что оно почти не поддаётся контролю. Из ненаписанной ещё истории было известно, что даже такой кретин как Гойл (или это был Крэбб?) смог вызвать Адское Пламя. Что же касается контроля… Геланору и не нужно контролировать огонь, ведь под рукой будет Кубок-портал, который просто унесёт его прочь. Впрочем, и других способов разнести кладбище к чертям собачьим было великое множество, и Геланор даже выписал самые надёжные на бумажке. Он как раз был занят разбором мощных взрывных чар, когда в дверь его комнаты постучали. — Ты занят? — раздался голос мистера Уокера. — Тут сова прилетела. — Сова? — удивился Геланор. — Но для списка принадлежностей ещё рано. Он спустился в гостиную и увидел важно восседающую на подоконнике очковую сову, которая смотрела на всё вокруг с таким превосходством, будто была, как минимум, фениксом. Письмо на её лапке не было похоже на школьное. — Так-так, — пробормотал Геланор, снимая конверт, на котором красовалась золотая печать с буквой М. Миссис Уокер поставила перед птицей тарелку с печеньем, однако та смерила её презрительным взглядом и улетела. «Здравствуй, Геланор. Ты, разумеется, знаешь, что через две недели состоится Чемпионат мира по квиддичу, который посетит вся магическая Англия. Мой отец и я очень очень хотели бы, чтобы ты присоединился к нам. Пожалуйста, напиши свой адрес и удобное для тебя время, и за день до матча за тобой прибудет наш домовик. Жду твоего ответа. Драко Малфой». — Это твой школьный друг? — умилилась миссис Уокер, на что Геланор не сдержался и громко фыркнул. — Нет, он мне точно не друг. Честно говоря, я совсем не уверен, что мне стоит соглашаться. Драко писал явно не из-за собственного стремления сблизиться. Он предпочёл бы и дальше держаться на почтительном расстоянии, однако у Малфоя-старшего на этот счёт было другое мнение. Конечно же, Драко не мог не рассказать отцу о загадочном мальчике непонятного происхождения, который владеет парселтангом. Тот наверняка навёл справки, обнаружил во Франции род Вьенов, среди которых пока не было никаких Геланоров, и решил пообщаться с ним лично. Общаться со старшим Малфоем Геланор не слишком-то хотел. — Я думаю, лучше поехать, — посоветовал мистер Уокер. — Я знаю, что ты невероятно талантливый волшебник, но наладить пару контактов с уважаемыми людьми никогда не будет лишним. Не сделают же они ничего плохого, в самом деле! — Ну даже не знаю, — проворчал Геланор. — Подольют сыворотку правды, прочитают мысли, посадят в сундук и будут держать там весь год? Я уже не говорю о том, что у них куча тёмных артефактов, о половине из которых я даже не слышал… Тем не менее, отказ тоже не представлялся хорошей идеей. Если он не пожелает встретиться с Малфоями, они будут искать более хитрые способы разузнать о нём всё, что можно и что нельзя. Лучше было действительно поехать к ним, изучить эту семейку и понять, на что они способны и как их можно контролировать. Следовало дать понять и Малфою-старшему, что интриги и попытки доминирования могут обернуться против него. Как говорится, держи друзей близко, а врагов под Империусом… Поэтому Геланор отправился в Косой переулок — ведь малфоевская сова не удосужилась дождаться, пока он напишет ответ. Пришлось взять в аренду птичку из местной совятни. «Привет, Драко! Спасибо за приглашение. Я буду рад составить тебе компанию. Я как раз собирался в этот день посетить Косой переулок, поэтому домовик может трансгрессировать за мной прямо сюда. Меня устроит в три часа дня у кондитерской Шугарплама. С нетерпением жду встречи! Геланор Вьен». Геланор поморщился, когда писал последние строки. Видеть малоприятные рожи Малфоев ему не хотелось от слова совсем. «Неудивительно, что Волан-де-Морт слетел с катушек, — подумал он. — Наблюдать их каждый день губительно для психики». Говорить свой адрес он не хотел и не стеснялся заявить об этом почти прямо. Не должно было быть ничего удивительного в его нежелании раскрывать такую информацию кому попало.

***

Через две недели Геланор снова приехал в Косой переулок. До назначенного времени оставалось чуть менее четверти часа, и он сидел возле лавки сладостей, скучающе глядя по сторонам и поглаживая холодную скользкую спину Локонса. Мимо ракетой пронеслась весёлая девчушка лет десяти, сжимающая в объятиях пушистого серого кота. Несколько кошачьих волосков остались медленно оседать, блестя в солнечных лучах. «У всех питомцы как питомцы, а у меня тупая жаба», — с неудовольствием подумал Геланор. Ему тоже хотелось погладить что-то мягкое, пушистое, приятное на ощупь и получить отдачу в виде мурлыканья или виляния хвостом. А Локонс сидел, равнодушный, как камень, и не чувствовал никакой разницы между лаской и свалившимся на голову журналом. — Мистер Вьен, сэр? — неуверенно спросил тоненький голосок. Геланор поднял глаза и увидел, что перед ним стоит уродливое грязное существо, замотанное в полотенце, с огромными подрагивающими ушами и выпуклыми глазищами. — Ты от Малфоев, да? Домовик энергично закивал. — Сэр, возьмите Биби за руку, и Биби перенесёт вас к хозяевам. Он протянул серую ручонку с потрескавшейся кожей, на которой виднелись пятна грязи. Под жёлтыми нестриженными ногтями наверняка можно было обнаружить новую форму жизни. — Мистер Вьен брезгует дотронуться до Биби! — расстроился домовик. — Биби плохой эльф! Грязный и очень-очень плохой! Биби должен себя наказать! Геланор успел перехватить домовика прежде, чем тот попытался с размаху разбить себе лоб об стену. — Прекрати! Думаешь, мне будет приятнее к тебе прикасаться, если ты покроешься ещё и кровью? Трансгрессируй нас, будь добр! Бормоча извинения и шмыгая носом, эльф протянул ему руку. Геланор почувствовал, как его с силой дёрнуло, земля на мгновение ушла из-под ног, а через секунду он уже стоял совсем в другом месте: перед одним из больших шатров, возвышающихся посреди поля. Полог шатра распахнулся, приглашая войти. Геланор шагнул внутрь. — Здравствуй, Драко, — поприветствовал он младшего Малфоя, который сидел в кресле с газетой и поднялся, увидев гостя. — Полагаю, твой отец сильно занят, раз прислал за мной домовика, да ещё и немытого. Биби виновато заскулил и врезал себе по макушке настольной лампой. — Не трогай, сломаешь! — рявкнул на него Драко. — Извини, Вьен. Это мой личный эльф, и он совсем от рук отбился, пока я был в школе. Я прикажу ему наказать себя как следует. — Лучше прикажи ему искупаться. Неужели не противно, когда тебе завтрак подают такими лапами? У Малфоя едва заметно дёрнулась щека. Он кивнул Биби, и тот исчез с лёгким хлопком, оставив после себя небольшое облачко дыма, потому что свеча из лампы подожгла его полотенце. Геланор огляделся вокруг. Внутри шатёр напоминал полноценный особняк. Они с Драко находились в просторной гостиной с камином, длинным столом, несколькими креслами и множеством книжных полок, на которых, помимо толстых фолиантов, стояли изящные вазы с цветами. На противоположной от камина стене располагалась тяжёлая дверь. Был здесь и второй этаж: из гостиной наверх вели две лестницы, расположенные друг напротив друга. — Это, должно быть, мистер Вьен? — прозвучал степенный голос. В помещение вошла чета Малфоев. Люциуса Геланор уже имел неприятность видеть на первом курсе, и тогда этот важный павлин произвёл на него впечатление обычного зажравшегося богатея, представительного внешне и жалкого внутри. Его супруга, Нарцисса Малфой, казалась чуть менее напыщенной и чуть более жёсткой. Внешностью она немного напоминала Стервеллу де Виль из маггловского мультика: верхняя половина её волос была чёрной, а пряди, спадающие на плечи — белыми. Как будто Малфои заразили её своим цветом волос, как грибком. — Миссис Малфой, мистер Малфой, здравствуйте, — поздоровался с ними Геланор. На лице Драко отобразилось явное облегчение. Наедине с Геланором он чувствовал себя неуютно и был рад появлению родителей. Люциус внимательно рассматривал гостя, словно пытался прочитать что-то по его внешности, одежде, отметить какие-то мельчайшие детали. Само собой, Геланор явился не в маггловской одежде, а в мантии, да и в целом сделал всё, чтобы по нему было невозможно определить, что он живёт с магглами. Нарцисса подозвала домовых эльфов и велела накрыть на стол — те тотчас притащили немалое количество блюд, и через минуты три обед был целиком подан. Геланор прочитал много статей о том, как по запаху и виду определить наличие в пище сыворотки правды — это было нелёгкой задачей, потому что само зелье не имело ни цвета, ни запаха, однако в сочетании с различными ингредиентами могло стать заметным. Тем не менее, на практике эти знания применить оказалось невозможным. Разве можно почувствовать лёгкий аромат фиалки, появляющийся при добавлении Веритасерума в блюда, содержащие фенхель, когда запах жареного гуся перебивает абсолютно всё? Оставалось только надеяться, что Малфои не рискнут действовать так грубо. — Значит, это ты самый выдающийся ученик факультета, — проговорил Люциус. — И герой, раскрывший секрет Тайной комнаты… Убить василиска, надо же! Как ты сумел? Геланор рассказал ему всё то, что бесконечно рассказывал преподавателям, студентам и самому Дамблдору. — Интересно, очень интересно, — задумчиво протянул Малфой-старший. — Значит, Тёмный Лорд… А комнату открывали девчонка Уизли и этот… как его звали, Драко? — Локонс, — подсказал тот. Жаба, услышав свою кличку, подняла голову и квакнула в надежде, что её покормят. — Ни девчонка, ни идиот-самозванец не обладали хоть сколько-нибудь внушительной силой, — продолжил Люциус. — Выходит, василиск подчинился бы любому, кто способен с ним заговорить? — Не знаю, мистер Малфой, я у него не спрашивал. «Вот выведу нового и проверю», — добавил Геланор про себя. На протяжении всего обеда Люциус донимал его вопросами разной степени опасности. Поначалу он говорил только о событиях, произошедших в школе, потом об учёбе и наконец перешёл на семью. — Ты сын Филиберта Вьена, не так ли? Геланор поджал губы, услышав имя своего двоюродного дедушки. Это человек славился неуёмным либидо и за восемьдесят девять лет своей жизни наплодил огромное количество бастардов — по различным подсчётам, от шестнадцати до ста двадцати четырёх. Со стороны Малфоя было вполне логичным предположить, что Геланор — один из его внебрачных детей. Это объяснило бы то, почему он предпочитает не распространяться о своём происхождении. Геланор решил не разубеждать его. — Простите, но мне не хотелось бы говорить об этом. Люциус милостиво кивнул, видимо, удостоверившись в том, что предположение правдиво.