Гусары, молчать!
(Разновидность чар немоты. Имеет побочный эффект: окружающие начинают думать о пошлостях.)
Тем же утром Малфой поспешил спровадить Геланора восвояси. Оба в некоторой степени добились своего: Люциус смог присмотреться к загадочному мальчику поближе, прощупал почву и сделал для себя какие-то выводы, а Геланор дал белобрысому семейству понять, что он не из тех, кого можно подмять под себя. Люциус, если он не идиот — а он определённо не был идиотом — должен догадаться, что змеи напали на него не по случайности. Откуда им было взяться посреди поля, напичканном защитными и отталкивающими чарами, которые призваны были уберечь не только от внимания магглов, но и от диких животных? Тем более змеи, будь они обычными, просто не смогли бы подобраться к Пожирателям, а оказались бы затоптаны тысячей ног. А укус без яда? Малфой, конечно, перестраховался и выпил противоядие, но он не мог не понять, что в зубах, впившихся в его ногу, яда не было, ведь рана от укуса ядовитой змеи выглядит совсем по-другому. Закономерно предположить, что их послал человек, владеющий парселтангом, а таких имелось не так уж много. Всего-то три волшебника, один из которых если не мёртв, то, по крайней мере, и не жив. Впрочем, после появления Чёрной Метки уверенности в этом стало меньше… Оставшаяся до начала учёбы неделя пролетела очень быстро. На этот раз Геланор попросил приёмных родителей не провожать его и отправился на вокзал самостоятельно. Опекуны согласились с видимым облегчением — им обоим не очень-то нравилось находиться среди волшебников, которые пугали их своими «странными непонятными штуками». В прошлом году мистер Уокер увидел у одного мальчика шоколадную лягушку и после этого всё лето с большой опаской смотрел даже на обычные маггловские плитки шоколада. — Как можно их есть? — поражался он. — Они же прыгают! Совсем как живые! А волшебники просто берут и откусывают им головы! Сколько бы Геланор ни пытался объяснить ему разницу между живой лягушкой и заколдованной шоколадной, он оставался при своём мнении. В последний день лета, за сутки до начала учёбы, Геланор приехал на вокзал Кинг-Кросс. Он вовремя сумел уклониться от встречи с Уизли, которые тоже решили прийти пораньше. К счастью, они его не заметили, иначе воплей Рона было бы не избежать. Геланор легко нашёл свободное купе — до отбытия оставалось полчаса, и половина студентов ещё не села в поезд. Он был счастлив, что наконец возвращается в Хогвартс, где можно спокойно колдовать, не изворачиваясь, чтобы уйти из-под дурацкого Надзора. Имея доступ к библиотеке, он сможет полноценно — насколько полноценной может быть теория без практики — продолжить исследование. За лето Геланор написал не то, чтобы мало, но при наличии книг из Запретной секции результат был бы куда более впечатляющим. Не прошло и десяти минут, как к нему подсели Роза и Анабель. Чуть позже подошла Элеонора и наконец, за минуту до отбытия, Харпер, который уже успел с кем-то подраться и щеголял ссадиной на лбу. — Почти Поттер, — сказала Элеонора, смерив Джонатана недовольным взглядом. — Осталось только надеть очки и стоптанную маггловскую обувь. Тот заскрипел зубами, а Роза поспешила сменить тему. — Слышали? В этом году нас ждёт кое-что грандиозное. — Да, Турнир Трёх Волшебников, — ответил Геланор, на что Анабель и Харпер, которым, как оказалось, ещё никто не разболтал информацию о готовящемся событии, в шоке округлили глаза. — Ох, простите, что испортил сюрприз. Я думал, вы тоже знаете. — Серьёзно? — воскликнула Анабель. — Да его последний раз проводили Мерлин знает когда! Неужели действительно возобновят? — Моя мама участвовала в кое-каких приготовлениях, — с гордостью поведала Элеонора. — Но она не стала распространяться о подробностях. Сказала только: это будет незабываемо. Харпер в предвкушении потёр руки. Он любил всё, связанное с насилием и травмами — неудивительно, что новость привела его в восторг. — Интересно, кто станет чемпионом от Хогвартса? Надеюсь, слизеринец! — Или, может быть, кто-то с Когтеврана, — сказала Роза. — Но точно не пуффендуец, — добавила Элеонора, и все засмеялись. Ребята принялись обсуждать предстоящий Турнир и строить теории о том, какими будут испытания и кто окажется чемпионом. — Да что это мы! — воскликнула вдруг Анабель, хлопнув себя по лбу. — Пусть Геланор погадает на чаинках, и всё станет ясно! Я сейчас схожу к продавщице сладостей. Она вскочила и выбежала в коридор. Через секунду раздался её возглас: — Криви, ты чего сюда лезешь? Купе перепутал? Геланор резко поднял голову и увидел Колина, который смущённо мялся у дверей, теребя рукава. — П-привет, — немного запинаясь, пробормотал тот. Краска залила его лицо, да и в целом он выглядел так, будто готов провалиться сквозь землю. — Силенсио, — Геланор предусмотрительно взмахнул палочкой в сторону открывшего было рот Харпера и вышел из купе. Роза и Элеонора с удивлением посмотрели на него, однако ничего не сказали. А может, и сказали, просто Геланор уже закрыл за собой дверь. — Привет, Колин, — улыбнулся он однокурснику. — Как лето провёл? Тот покраснел ещё сильнее, хотя казалось, что больше некуда. — Хорошо… Отлично. В смысле не то, чтобы прямо отлично… Но я и не хочу сказать, что плохо… Лето как лето. Хорошее лето… Возникало впечатление, что Криви сделал пару глотков болтушки для молчунов, предварительно смешав его с морочащей закваской. — Колин, что делаешь? — раздался тоненький голосок и из-за спины мальчика высунулась детская физиономия, покрытая веснушками. — Кто это? Познакомишь? — Деннис, я же просил подождать и не ходить за мной! — Твой брат? — догадался Геланор. — Д-да, — пробормотал Криви, пытаясь оттолкнуть мелкого мальчишку, который так и норовил пролезть вперёд и засунуть свой вздёрнутый нос в купе. — Это твои друзья? Но на них слизеринские галстуки! Ты говорил, что слизеринцы плохие! — Дру… — начал было Харпер, уже избавившийся — не без помощи, конечно — от заклятия, со всей присущей ему агрессивностью, но тут же получил повторные чары. — Я такого не говорил! — простонал Колин. — Прости, Геланор… Я лучше пойду… — Подожди! — Геланор хотел его остановить, однако тот отскочил и поспешил прочь, толкая перед собой брата. Глядя ему вслед, Геланор чувствовал такую досаду, как будто кто-то испортил ему сложное зелье, которое он варил несколько недель. Он вернулся на своё место с упавшим настроением, уже не желая говорить. — И что это было? — спросила Элеонора, поджав губы, совсем как Нарцисса Малфой. — Я тебе скажу, что это было, — вмешался Харпер. — Это… — Силенсио. Джонатан бессильно ударил кулаками по сидению. «Ты издеваешься?» — читалось в его взгляде. Ко времени прибытия в Хогсмид погода стала совсем ужасной. Тяжёлые тучи затянули небо, поднялся сильный ветер, почти сбивающий с ног. Когда школьники вышли из поезда, сразу начался дождь, будто специально их поджидал, чтобы промочить до ниточки. Те, кто не догадались наложить на себя водоотталкивающие чары, мокли и дрожали — а таких было немало и среди старшекурсников. Харпер до сих пор дулся и не просил помочь с чарами, которые сам не умел накладывать. Так и мок под дождём, делая вид, что все в порядке и он совсем не против небольшого душа. Геланор уже научился делать чары достаточно качественными, поэтому они отлично держались на протяжении всего пути до замка, в то время как девочкам пришлось дважды накладывать их заново. Уже в замке Геланор снял с себя заклинание, довольный, что ему удалось добраться до школы сухим, и тут же получил по макушке водяной бомбой от Пивза. Зловредный полтергейст захохотал и швырнул новую бомбочку в другого ученика. Студенты с криками бросились в стороны, ругая Пивза на чем свет стоит. — Да вы же всё равно мокрые! — издевательски заржал Пивз, прицеливаясь в компанию девчонок. Из Зала выбежала Макгонагалл и начала ругаться с полтергейстом, который ничего и слушать не желал. Раздосадованный Геланор высушил себя заклинанием и на этот раз помог и Харперу, чтобы тот не оставлял за собой лужи воды. Когда ученики расселись за своими столами, в Большой Зал ввели первокурсников. Началась церемония распределения. — Смотрите-ка, — сказала Роза. — Место преподавателя Защиты пустует. — Может, директор нанял невидимку? — предположила Анабель. В свете событий последних лет всем это показалось вполне логичным. Среди толпы первокурсников Геланор увидел Денниса, который почему-то был закутан в огромную шубу Хагрида. Вскоре Макгонагалл произнесла его имя, и Шляпа без сомнений отправила мальчика в Гриффиндор. «Интересное явление, — подумал Геланор. — В семье магглов оба ребёнка оказались волшебниками, хотя такое бывает очень редко. Надо бы собрать статистику о магглорожденных и понять, какой принцип генетики тут задействован». Наконец церемония распределения закончилась, директор хлопнул в ладоши, знаменуя начало пира. Голодные ученики с радостью набросились на угощение, которое мгновенно подняло всем настроение и отбросило усталость и злость из-за дурной погоды и шуточек Пивза на десятый план. Когда все, даже самые прожорливые студенты вроде Рона Уизли, наелись, Дамблдор встал, собираясь произнести речь. Первым делом он, как и всегда, поведал первокурсникам и напомнил остальным, что в Запретный лес им нельзя совать и носа, если они не хотят быть разорванными, зажаренными заживо, съеденными и ещё что похуже — что там может быть похуже, оставалось загадкой. — Там же живут кентавры, — сказал Харпер. — Целая стая здоровенных коне-мужиков. И скажите мне, кто-нибудь хоть раз видел кентавра-женщину? Попасть к ним в брачный период — вот, что «похуже»! — Фу, Джонатан! — поморщилась Элеонора. — Также вынужден вам сообщить, что в этом году межфакультетский чемпионат по квиддичу отменён, — продолжал тем временем Дамблдор. По залу пронёсся дружный стон — эта новость никому не понравилась, за исключением тех, кто уже знал о Турнире. — Это сделано для того, — директор повысил голос, — для того, чтобы все силы и внимание были обращены на новое событие, которое начнётся уже в октябре! — Что это? Что за событие? — послышались шепотки. Вдруг грянул гром, да такой, что все подскочили — этот звук был сравним со взрывом. Кто-то даже прикрыл голову в испуге. Двери Большого зала распахнулись, и в помещение вошёл человек. Он был поистине страшен: уродливое лицо, испещренное глубокими шрамами, деревянная нога по моде века так четырнадцатого, а главное — стеклянный глаз, вращающийся, как безумный, во все стороны. «Наверняка специально поджидал, чтобы красиво появиться», — с неприязнью подумал Геланор. — Это Аластор Грюм! — воскликнул кто-то. Человек похромал сильно проваливающейся походкой к преподавательскому столу, громко стуча по полу ногой. — Неужели Дамблдор нанял этого сумасшедшего? — прошептала Роза. — Говорят, он совсем спятил на старости лет. — Ну, нанял же он в позапрошлом году Локонса, — пожал плечами Геланор. — Что-то мне подсказывает, что с каждым последующим годом будет все страннее и страннее. — Итак, — директор вернул внимание зала на более важную новость. — В этом году нашей школе выпала честь провести на своей территории Турнир Трех Волшебников, который не возобновлялся на протяжении долгих лет… Зал загудел в небывалом возбуждении. Такого ажиотажа ещё не вызывала ни одна новость, даже предотвращение очередной попытки Волан-де-Морта возродиться, что неудивительно — ведь тот пытался возродиться каждый год, а Турнир проводился лишь раз в четыре. Это не считая того, что последние несколько веков про него вообще не вспоминали, так как считали слишком опасной забавой. Анабель придвинула к Геланору чашку с гущей чаинок на дне. — Погадай, кто же станет чемпионом? Геланор встряхнул чашку и задумчиво посмотрел на узор. — Я вижу две буквы «Г», — сказал он, выдержав паузу. — Думаю, это… Грегори Гойл. — Да быть не может! — воскликнула Роза. — Он несовершеннолетний, а директор сказал, что участвовать сможет только тот, кому есть семнадцать! — И тупой, — добавила Элеонора. — Ничего не знаю, — Геланор пожал плечами и оставил чашку. — Так сказал чай.***
В конце прошлого года второкурсники выбрали себе факультативы. Геланор думал над этим достаточно долго, в отличие от других, и решил записаться на прорицания и уход за магическими существами. Первое, на самом деле, его совершенно не интересовало и было бы пустой тратой времени, если бы не тот факт, что при некотором стечении обстоятельств ему могло понадобиться объяснение, почему он знает так много о будущем — и тут ему бы пригодилась репутация прорицателя. Харпер, не долго думая, записался на те же предметы. Роза и Анабель тоже выбрали Прорицания, но в выборе второго предмета они разошлись: первая отметила нумерологию, а вторая — маггловедение. Элеонора решила заняться древними рунами и нумерологией. Геланор задавался вопросом, какие предметы выбрал Колин, и это показалось ему хорошей причиной начать разговор. Геланор не очень-то умел беседовать «ни о чём», к тому же говорить с Криви было сложно, ведь тот отчего-то сильно смущался и начинал мямлить, а потом и вовсе убегал. Это удивляло, ведь даже с Гарри он вёл себя более адекватно. «А может, он действительно просто проиграл в карты и боится мне об этом сказать? И я ему совсем не нравлюсь?» — подумал Геланор, но ноги уже несли его сами к братьям Криви, сидящим прямо на полу в коридоре возле рыцарских доспехов. Эти двое были очень похожи. Деннис казался утрированной версией брата: с ещё более детской внешностью, ещё более живой и любопытный и какой-то слишком уж непосредственный. В голове Геланора даже мелькнула мысль о лёгкой задержке развития. Или даже не лёгкой. В школе было много кретинов, но ни один из них ещё не додумался стащить с доспехов шлем и застрять в нём одновременно и головой, и обеими руками. — Колин, помоги, он не снимается! Тут темно! Я боюсь… — Пытаюсь, не двигайся… — Колин изо всех сил старался освободить брата, но у него не получалось. — Магией сними! — Да я не знаю, как! — Я знаю, — сказал Геланор, подойдя к ним. Оба мальчика вздрогнули — младший от неожиданности, потому что в шлеме ничего не было видно, а старший с некоторых пор всегда вздрагивал, когда Геланор с ним заговаривал. — Не двигайся, Деннис. Энгоргио. Он коснулся палочкой шлема — тот мгновенно вырос в размерах, и незадачливый мальчишка смог легко его скинуть. — Спасибо, спасибо! — тут же заверещал он. — Можно я тебя обниму? Геланор невольно отшатнулся от протянувшего к нему руки Денниса — он терпеть не мог, когда его трогает кто попало и особенно лезет с объятиями. Он даже с приёмными родителями не обнимался, что уж говорить о посторонних людях? К счастью, Колин вовремя сориентировался и удержал брата. — Иди на урок, Деннис, опоздаешь, — пробормотал он. Младший Криви хотел что-то сказать, но тут его окликнула пробегавшая мимо девчонка-первокурсница: — Деннис, давай к нам! Тот радостно подпрыгнул, помахал брату рукой и убежал за одноклассницей. Геланор вздохнул с облегчением. Этот ребёнок ему совсем не нравился. Впрочем, и сам Колин поначалу вызывал у него в основном раздражение, но когда выяснилось, что это он подкидывал записки, отношение Геланора к нему изменилось. — Мы вообще-то тоже опаздываем на урок. Пойдём? — Д-да, пойдём… — слегка запнувшись, ответил Колин. Первым уроком в этом году были заклинания — один из любимых предметов Геланора. И преподаватель ему очень импонировал — отличный знаток своего предмета, хороший учитель, достаточно добрый, но вместе с этим умеющий поддерживать порядок. Флитвик, пожалуй, являлся его вторым любимым учителем… Первым был Люпин. — Какие предметы ты выбрал в этом году? — Геланор вспомнил, о чём хотел поговорить. — Уход за магическими существами и маггловедение, — отозвался Колин. — Маггловедение? Зачем оно тебе сдалось? — Магглы не плохие! — воскликнул Криви и тут же потупил взгляд. — То есть я хочу сказать… Многие, конечно, не любят магглов… Даже на Гриффиндоре. То есть нет… Я не считаю, что Гриффиндор лучше других факультетов… Пуффендуй и Когтевран тоже очень хорошие. И Слизерин… Некоторые так не считают, но ты же на Слизерине… — Мерлинова борода, Колин! — Геланор не сдержал смешка. — Я о том, что ты магглорождённый. Зачем тебе изучать магглов, если ты и так всё прекрасно о них знаешь? Тот смутился ещё больше. — О… извини… Просто слизеринцы презирают магглов… Я тебя обидел? — Нет, — успокоил его Геланор. — Нисколько. Они вошли в класс с небольшим опозданием — колокол прозвенел пару минут назад. Флитвик не стал выговаривать им за это в первый учебный день и только кивнул на парту, делая знак поскорее садиться. Несмотря на то, что Геланор обычно сидел рядом с Розой, на этот раз он не пошёл на своё место и сел за ближайшую свободную парту, куда опустился и Криви. Несколько человек без стеснения повернулись и уставились на них, пытаясь понять, с какого перепугу слизеринец и гриффиндорец сели вместе.***
Урок ЗОТИ, который должен был состояться в этот же день после обеда, заставил Геланора поволноваться. Он знал, что от лже-Грюма добра ждать не стоит, но не мог определить, какую тактику поведения следует выбрать. Он предпочёл бы вести себя вызывающе и опустить зарвавшегося преподавателя на землю, если бы был уверен в своих силах. Но тягаться с таким ушлым типом было рискованно, а Геланор не хотел поставить себя в неловкое положение. Если с теми же Малфоями дело ограничивалось, в основном, психологическим давлением, то Грюму ничего не стоило применить на ученике пару-тройку неприятных заклятий. Поэтому Геланор решил хотя бы на первом уроке помалкивать и наблюдать. Защита проходила совместно с Когтевраном. Как только все расселись по местам, в помещение вошёл Аластор Грюм, вращая своим искусственным глазом. Несколько девчонок пригнулись к партам, как будто это могло помочь им скрыться от взгляда преподавателя. — Учебники — прочь, — каркнул Грюм. Он обвёл класс глазом, особо не задержавшись ни на ком, но почти каждый отводил взгляд, когда зрачок голубого глаза оказывался наставлен на него. — Вы ничего не знаете, — объявил он с таким видом, будто только что просканировал содержимое мозга всех учеников. Геланор понял, что помалкивать будет трудно. «Наверняка он и нам сейчас начнёт показывать Непростительные. Семь курсов — один подход. Может, разве что психику первоклассников пощадит…» — Как вы считаете, какие заклятия самые тёмные? — Грюм выждал с десяток секунд, но класс молчал. — Что, никто не ответит? — Так мы же ничего не знаем, сэр, вы сами сказали, — не выдержал Геланор. Глаз преподавателя уставился на него. Сидящая рядом Роза тихонько отодвинулась в сторону, будто боялась, что Грюм сейчас начнёт стрелять лазером из зрачка. Впрочем, волшебники этого времени даже не слышали о лазерах. — Минус десять баллов со Слизерина… как тебя? — Вьен, сэр, — стараясь быть предельно невозмутимым, сказал Геланор. — Так вот, Вьен, запомни: преподаватель говорит — ученик молчит, преподаватель задаёт вопрос — ученик отвечает. Чётко и по делу. Понял? — Нет, сэр, я тупой. — Тогда ещё минус пять баллов за то, что ты тупой! — рявкнул Грюм и, отвернувшись, проворчал: — Что за идиотская система… Баллы… Детский сад! Геланор поднял руку, за что получил тычок от Розы, которая пребывала почти в настоящем ужасе. — Ты что творишь? Не зли его, — прошептала она. Но преподаватель уже увидел поднятую руку. — Что ещё? — Сэр, я хочу подать апелляцию. Вы не имели права вычитать эти пять баллов. «Да какого чёрта я над ним издеваюсь? — закричал внутренний голос. — Он же меня возненавидит! Это слишком серьёзный противник!» Но, вопреки здравому смыслу, Геланор не остановился. — Баллы вычитают за дисциплинарный проступок или невыполненное задание. Я же просто сказал о своих невысоких умственных способностях. С вашей стороны крайне непедагогично вычитать баллы просто так, за то, что ученик вам не нравится. — Молчать! — гаркнул Грюм. — Все недовольства — после урока, и не мне, а вашему декану или напрямую директору. Но смею вас всех заверить, на случай, если кто-то ещё решит подавать апелляции, что вашими жалобами подотрутся домовые эльфы. Вернёмся к теме. Я собираюсь показать вам кое-какие тёмные заклинания, хотя, согласно программе, я должен лишь научить вас методам защиты. Но вы не можете защититься от того, чего не понимаете. Надеюсь, хоть один из вас слышал о Непростительных проклятиях? Несколько человек несмело кивнули. — Ты, девочка, отвечай, — преподаватель указал крючковатым пальцем на одну из когтевранок. — Круциатус, Империус и… — Продолжай. Девочка потупилась и замолчала. — Не помнишь или боишься сказать? — уточнил Грюм. Та неопределённо пожала плечами и опустила голову ещё ниже. — И Авада Кедавра. Смертельное проклятие, — медленно произнёс профессор, обводя класс взглядом и отслеживая реакцию каждого. Среди учеников стояла гробовая тишина. — А теперь я покажу вам, как они действуют. Он повернулся к преподавательскому столу и вытащил склянку с насекомым, напоминающим таракана. — Калифорнийский усач, — представил он подопытного и открыл крышку. — Империо. Жук вскочил на задние лапки и раскланялся, смешно изображая реверансы. В классе послышались несмелые смешки. «Интересно, интересно, — подумал Геланор. — Заклинание действует даже на существ, лишённых мозга». — Сэр, я могу задать вопрос? — Ну? — неохотно отозвался Грюм. — У жука нет развитой нервной системы, и он не способен мыслить. Выходит, заклинание работает, воздействуя не на разум, а на тело? Или и на то, и на другое? В таком случае, можно ли подчинить себе любое живое существо, например, дерево? Дементора? Полтергейста? И без того страшное лицо Грюма исказила гримаса ярости. Казалось, он был в шаге от того, чтобы превратить Геланора в какое-то животное. — Из того, что ты сказал, следует запомнить только два слова: «Заклинание работает». Оно работает, и больше ничего тебе знать не нужно. — Но сэр, вы противоречите сами себе… — Вон из класса, Вьен! — заорал Грюм. — Иди к своему декану и скажи, пусть назначит тебе отработку, да посложнее! Геланор вышел из кабинета, не слишком хорошо понимая, почему вдруг взялся выводить преподавателя из себя, когда решил вести себя тихо. Но он не чувствовал досады или, уж тем более, сожаления. Лже-Грюм был премерзкой личностью, а терпеть выкрутасы подобных людей, путающих школу с исправительной колонией, Геланор не мог и не хотел. Равнодушно пожав плечами, он отправился искать декана, заранее представляя выражение его лица.