***
Кубок Огня поставили в центре Большого зала на высоком табурете, где обычно лежала Шляпа в начале каждого учебного года. Дамблдор лично начертил вокруг зачарованную линию, позволяющую переступить себя только совершеннолетнему. Первым же её качество доказал Гойл, до которого уже дошли слухи, что Геланор нагадал ему становление Чемпионом. Бедняга пролетел через ползала и чуть не сбил с ног девушку из Дурмстранга. После неудачной попытки Гойла Элеонора отвела Геланора в сторонку. — Кажется, я поняла, что ты видел в чайной гуще. Это не имя-фамилия, а прозвище. Грозный Глаз. Грюм вмешается в Турнир. Геланор сделал вид, что размышляет над этим. — Да, возможно, ты права. — Думаешь, он просто хочет помочь нашему Чемпиону победить? — Вряд ли, — сказал Геланор, и Элеонора кивнула. — Мне тоже так не кажется. Я подумала над твоим предложением и решила, что стоит попробовать. — Отлично, тогда начнём сегодня же? После обеда я покажу тебе одно интересное местечко, где нас никто не засечёт. — Да. И захватим Джонатана, если ему не отшибло последние мозги после ночных попыток перейти черту. — Он пытался бросить своё имя в Кубок? — удивился Геланор. Всё-таки Харпер был ещё тупее, чем он полагал. — Полный идиот, верно? — со вздохом проговорила Элеонора. Геланор неопределённо пожал плечами, не соглашаясь в ясной форме, но и не опровергая. Он старался не позволять себе оскорбления за спиной, даже в отношении такого полного идиота, как Харпер. Под громкие аплодисменты гриффиндорцев к Кубку подошла старшекурсница из квиддичной сборной и бросила листок со своим именем. Кубок пыхнул, как будто с аппетитом проглотил предложенное угощение и таким образом высказал своё довольство. — Только бы не выбрали кого-то со Слизерина! — услышал Геланор голос Поттера, стоявшего неподалёку. — И не говори, — ответил Рон. — Я тогда лучше буду болеть за Шармбатон. Геланору захотелось повернуться и проклясть обоих чем-нибудь таким, чтобы мадам Помфри возилась с ними неделю. Но он подобрал свои свитки с исследованием и пошёл прочь из зала, от греха подальше, потому что злость отчего-то стало сложнее контролировать. «Похоже, начался переходный возраст, — подумал он. — Кошмар. Я стану неадекватным, агрессивным, как дракониха с ПМС, и отращу самомнение, как у Локонса. Может, начать пить зелье доброты? Хотя нет, так вообще в Дамблдора превращусь…» Он представил себя, отпустившего бороду до колен (это на третьем-то курсе!) и старательно вплетающего в неё каждым утром позвякивающие бубенцы. Такая перспектива ему определённо не нравилась.***
После обеда он повёл Элеонору и Харпера, у которого, по крайней мере, двигательные отделы мозга остались невредимыми, на восьмой этаж, где располагалась Выручай-комната. — Закройте глаза, — приказал он, остановившись у голой стены. — Сейчас будет сюрприз. Элеонора зажмурилась, а Джонатан закрыл лицо руками, но при этом его любопытные глаза были прекрасно видны сквозь растопыренные пальцы. — Харпер, летучемышиный сглаз наложу, — пригрозил Геланор. Вообще-то не было никакой нужды скрывать от однокурсников процесс призыва Выручай-комнаты, но раз уж он приказал им что-то сделать, то не должен был отступиться от своих слов. Когда Джонатан подчинился, Геланор трижды прошёл вдоль стены, в красках представляя место, куда хотел попасть. — Всё, можете смотреть, — сообщил он, когда на стене появилась дверь. — Ого! — поражённо воскликнули Элеонора и Харпер. Удивляться было чему. Просторная комната по интерьеру напоминала слизеринские подземелья: витые колонны, украшенные лепниной в виде переплетающихся змей, подпирали потолок, глаза-светильники каменных рептилий заливали помещение изумрудным светом. Вдоль стен возвышались книжные шкафы из тёмного дерева и мраморные статуи в полный рост. — Что на восьмом этаже делает помещение, украшенное в слизеринском стиле? — спросила Элеонора. — И откуда оно вообще взялось? — Я повелел ему стать таким, — ответил Геланор, не сумев скрыть хвастливые нотки в голосе. — Теперь это мой штаб. Проходите, располагайтесь, сейчас начнём составлять контракт. — Какой контракт? — опешил Харпер. Геланор не стал ему объяснять, ведь тот всё равно не должен был принимать участие в тренировках. Он был здесь только для того, чтобы скрепить Непреложный Обет. Геланор достал лист пергамента и перо с чернильницей. — Погоди, — сказала Элеонора. — Дай взглянуть на пергамент. Она взяла лист в руки и постучала по нему палочкой: — Апарекиум. Это было заклинание, проявляющее невидимые чернила. С её стороны было очень предусмотрительно применить его, ведь они собирались дать друг другу клятву не использовать никаких действий, кроме тех, что написаны на этой бумаге. Лист оказался чистым. — Хорошо, давай начнём, — она потянулась к перу. — Напишем что-нибудь безобидное. Например, подпрыгнуть, покружиться на месте… — Не более трёх раз подряд, — уточнил Геланор. — Представь, что будет, если я прикажу тебе кружиться весь день и всю ночь. Это можно рассматривать как особо изощрённый вид пытки. Они составили список всего из десяти действий, больше им и не надо было. Затем Геланор дал Харперу другой листок — с текстом клятвы, который он должен был произнести, и велел прочитать пару раз. Зная его умственные способности, следовало перестраховаться, чтобы он не натворил ерунды. — Ну что, готовы? Все трое встали посреди комнаты. Геланор и Элеонора вытянули руки перед собой и крепко сжали предплечья друг друга, а Джонатан встал над ними, как священник над женихом и невестой. Видимо, не одному Геланору пришло в голову это сравнение, потому что Харпер хрюкнул и сказал: — Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать задницу соплохвосту. — Я тебя прибью, Джонатан! — прошипела Элеонора, яростно сверкнув глазами, а Геланор поспешно отдёрнул руку. — Осторожнее со словами! Чары могут посчитать это обещанием, и тебе действительно придётся его убить! К счастью, Харпер ещё не начал накладывать заклятие, поэтому избежал неминуемой гибели. — Говори, и без фокусов! Иначе история твоей смерти пополнит коллекцию «Бесчеловечных Экспериментов», — скомандовал Геланор. — Ладно, ладно, — обиженно проворчал Харпер и поднёс к глазам бумагу. — Клянётесь ли вы, что в рамках тренировок, проходящих внутри этой комнаты, начиная с сегодняшнего дня и до конца учебного года, будете отдавать друг другу с помощью заклинания Империус исключительно приказы, указанные на свитке пергамента, который лежит перед вами? — Клянусь, — тихо, но отчётливо ответил Геланор. — Клянусь, — повторила Элеонора. Огненная петля обвила их сцепленные руки и исчезла, будто впиталась в кожу. — Клянётесь ли вы на протяжении указанного срока неизменно снимать друг с друга заклинание Империус, покидая эту комнату? — Клянусь. — Клянусь. — Клянётесь ли вы… — Харпер! Там больше ничего нет! — рявкнул на однокурсника Геланор. — Да-да, хорошо, — тут же стушевался тот. — Объявляю клятву скреплённой. Джонатан опустил палочку, и сияние, окутывавшее их руки, исчезло. — Ты что это собирался сказать? — обманчиво мягким тоном поинтересовался Геланор, крепко сжав ворот его мантии, чтобы Харпер не думал удариться в бегство. — Да ничего серьёзного! — воскликнул тот, — Что ты так злишься? Мои слова же никого не убьют! Вы могли бы просто не приносить клятву и всё! — Это тебе не цирк, чтобы шутки шутить! Непреложный Обет — это ритуал, а ритуалы не терпят излишеств! Он с силой оттолкнул Харпера и отошёл на несколько шагов. — Подними палочку и защищайся. — Ты что, вызываешь меня на дуэль? — опешил тот, рефлекторно шаря на поясе в поисках палочки, которая на самом деле находилась у него в руке. — Формально — да, но по факту это будет избиение провинившегося младенца. Джонатан беспомощно оглянулся на Элеонору, ища поддержки, однако та равнодушно стояла в сторонке, скрестив руки на груди, и совсем не была против избиения младенцев. — Но я же ничего плохого не сделал… — Сделал. Ты проигнорировал мою просьбу быть серьёзным и поставил нас всех под угрозу своими глупыми шутками. Подними палочку. Живо. Харпер обречённо вздохнул и подчинился. Геланор посмотрел на Элеонору. — Возьмёшь на себя роль секунданта? — Само собой, — она на всякий случай отошла ещё дальше, чтобы в неё не угодило случайное заклинание. — Начинаем на счёт три. Один… Два… Как и ожидалось, Харпер решил смухлевать и выкрикнул обезоруживающие заклинание на счёт два. Геланор с лёгкостью отбил красный луч — год практики в дуэльном клубе хорошо сказался на его реакции — и тут же наслал на противника чары пальцекусания. Тот заверещал и заскакал на месте, пытаясь скинуть обувь и одновременно увернуться от следующего проклятия. — Коллошу, — произнёс Геланор, и ботинки Джонатана приклеились к полу. — Мы это даже не проходили, — застонал тот. — Ещё как проходили. «Проклятия и контрпроклятия» Виндиктуса Виридиана, пятая глава. Титилландо! То же пособие, шестая глава. Харпер задёргался, безуспешно пытаясь спастись от насланной на него щекотки, выронил палочку и скоро шлёпнулся на пол сам, судорожно глотая воздух. Геланор не спешил снимать чары. — Ты знал, что от смеха можно умереть? — спросил он, встав над корчащимся от мучительного хохота однокурсником. — Если без перерыва смеяться несколько минут, ты начнёшь задыхаться. Или у тебя случится инфаркт. Он не помешал Харперу дотянуться до волшебной палочки, но тот всё равно не мог твёрдо держать её в руках. — Фи… фи… ните, — это не сработало, и в слезящихся глазах мальчика проступил страх. — Вьен… хватит… Геланор не хотел его по-настоящему мучить, поэтому произнёс контрзаклятие. Вообще-то он планировал применить ещё парочку боевых заклинаний, но Харпер выглядел настолько жалко, что желание учить его уму-разуму отпало. Он протянул руку лежащему на полу однокурснику, чтобы помочь подняться. Тот пару секунд смотрел на него, словно раздумывая, принять помощь или нет, а потом вдруг схватил за ногу и дёрнул на себя. Не ожидавший такого Геланор упал, его палочка откатилась в сторону, а Джонатан вцепился в него обеими руками, вжимая в пол. — Ты что творишь?! — Это против правил дуэли! — вскричала Элеонора. — А мне плевать на правила! — огрызнулся Харпер и с размаху ударил Геланора кулаком. Это оказалось чертовски больно, а главное, совершенно дезориентировало. Геланора ещё никогда не били в драке, ведь он всегда старался держаться от заварушек. — А ну хватит! Прекрати сейчас же, а то прокляну! — звенел в стороне голос Элеоноры. — О, Мордред… Депульсо! Их обоих отшвырнуло её заклятием. Геланор ударился спиной о шкаф и услышал звон разбитого стекла, а затем визг Элеоноры. — Лапифорс! — не своим голосом вскричал Харпер, а потом… на Геланора свалился гигантский кролик. — Да чтоб вас… — простонал он, пытаясь спихнуть с себя тушу, которая размером была с него самого. К счастью, кролик встал сам, иначе Геланор имел бы все шансы под ним задохнуться. — Какого чёрта болотного, Харпер?! Он перевёл взгляд с ошарашенно молчащего однокурсника на Элеонору. Та смотрела на него огромными, как галлеоны, глазами, зажав ладонями рот. — Я… я не хотела… Прости, пожалуйста… — прошептала она с таким ужасом, что Геланору стало страшно. Он посмотрел назад, и только теперь до него дошло, что случилось. Пьедестал одной из статуй пустовал — видимо, она накренилась от удара и рухнула бы прямо на него всей своей немалой тяжестью, если бы не Джонатан. — О… — растерянно пробормотал Геланор. — Это могло кончиться печально. Но… Серьёзно, Лапифорс? Харпер громко расхохотался, но в его смехе отчётливо слышались истерические нотки. — «Стандартная книга заклинаний. 3 курс», одиннадцатая глава, — наконец выговорил он. — Которую мы прошли вчера. Мне ничего другого на ум не пришло… Он перестал смеяться резко, как будто с него сняли веселящие чары. Элеонора бессильно опустилась на диван, стоящий в углу комнаты. Её руки дрожали. — Ты идиот, Джонатан, — глухо произнесла она. — Я идиот?! — впервые на памяти Геланора Харпер повысил голос на Элеонору, в которую вроде как был влюблён. — Да ты сама применила это дурацкое заклинание и чуть не прикончила нас обоих! — Если бы ты не полез махать кулаками, как последний маггл... — Дура! — Кретин! Геланор только покачал головой и наколдовал себе платок, чтобы вытереть кровь с лица. Получив кулаком от Харпера, он какое-то время думал, что тот сломал ему нос, но всё оказалось в порядке. — Хватит ругаться! — прикрикнул он на однокурсников. — Главный идиот тут я, потому что забыл, что кое-кому можно давать в руки палочку, только предварительно заткнув рот. Давайте, пусть Харпер даст Обет, и пойдём уже отсюда. — Я? — испугался тот, но Геланор так на него посмотрел, что он замолк и не стал спорить. Элеонора с отвращением взяла его за руку и так сжала, впившись ногтями, что Джонатан скривился. Геланор поднял палочку и тихо произнёс заклинание. — Клянёшься ли ты никому не рассказывать о том, что мы делали в этой комнате сегодня, не получив от нас прямого разрешения? — Клянусь, — угрюмо ответил Харпер. — Объявляю Обет скреплённым. Джонатан вышел первым, не сказав больше ни слова. Все трое пребывали в отвратительном настроении, день был безнадёжно испорчен и планы начать тренировку сегодня же пошли прахом. — А этот что не исчезает? — спросила Элеонора уже в дверях, обернувшись на кролика. Тот так и сидел за диваном, лениво почёсывая ухо огромной лапой. По идее, он должен был раствориться в течение пятнадцати минут, но всё ещё казался вполне жизнеспособным. — Не знаю, — нахмурился Геланор, возвращаясь к кролику. — Покажем его Макгонагалл? Ещё сдохнет с голоду, если мы его тут оставим... Он подтолкнул гигантского зверя ногой, и тот грузно поскакал вперёд.***
В воскресенье в замке царило немыслимое возбуждение — ещё бы, ведь уже вечером Кубок должен был принять решение и выдать имена Чемпионов! Ребята со всех курсов делали ставки. Практически все были уверены, что представлять Дурмстранг будет Виктор Крам, насчёт Шармбатона расходились во мнениях, а споры по поводу личности кандидата от Хогвартса были причиной многих драк. За ужином все, не отрываясь, смотрели на Кубок. Никому кусок в горло не лез — их снедало любопытство. Пожалуй, только Рон Уизли ел с аппетитом, опустошая гриффиндорский стол. — Хоть бы Уоррингтон, хоть бы Уоррингтон, — как мантру шептала Анабель одни и те же слова, гипнотизируя взглядом пылающий Кубок. — Лучше Диггори, — возразила Роза. — Он хоть и пуффендуец, но такой красивый... Наконец Дамблдор поднялся. Ему даже не нужно было привлекать внимание учеников — все и так замолкли. Многие даже затаили дыхание. Шаги директора были чётко слышны в тишине. Дамблдор неспешно подошёл к Кубку, а все присутствующие в зале безмолвно следили на ним глазами. За преподавательским столом теперь сидели не только хогвартские профессора, но и гости: мадам Максим с Каркаровым, а также люди из министерства, все они застыли в напряжении, ожидая вердикта. Кубок вспыхнул синим пламенем и выплюнул первую бумажку. — Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! — объявил Дамблдор. Зал разразился аплодисментами и восторженными воплями, а Крам, сутулясь, прошёл к преподавательскому столу, за которым громче всех аплодировал и восторгался Каркаров. — Поздравляю, Виктор. Тебе в ту комнату, — Дамблдор указал на вход сбоку. Не успела за Крамом захлопнуться дверь, как из огня вылетело второе имя. — Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! Высокая девушка с правильными чертами лица и длинными, до пояса, светлыми волосами лёгкой походкой прошла по залу, широко улыбаясь. Мадам Максим в умилении прижала руки груди, глядя на любимую ученицу. — Какая красотка... — простонал Харпер. — В жизни таких не видел! А фигура... Мерлин, это что-то с чем-то! — Животное, — пробормотала Элеонора, даже не соизволив взглянуть в его сторону. — И наконец Чемпион Хогвартса... — Дамблдор протянул руку, собираясь поймать последнюю, как все думали, бумажку. Геланор сжал рукоятку палочки под мантией. — Чемпион Хогвартса... Геланор Вьен? Иностранные гости сперва не поняли, в чём причина замешательства директора и всеобщего молчания. Но когда тот поднялся с места, они зашептались, растерянно переглядываясь. — Не понимаю... — сощурился Каркаров. — Ему точно нет семнадцати. Дамблдор нахмурился, повертел бумажку в руках, будто проверяя её на подлинность. Сердце Геланора замерло, когда директор потянулся за своей палочкой. Бумага была полностью настоящей, трансфигурации подверглась лишь надпись чернилами, но если директор проверит тщательнее... — Альбус, Кубок! — Макгонагалл обратила его внимание на артефакт, пыхнувший красными искрами. Старик поймал клочок пергамента, когда тот почти опустился на его бороду. — Гарри Поттер, — прочитал он. Его лицо потемнело. Все головы в зале растерянно поворачивались от Геланора к Гарри. У Рона из открытого рта со стуком выпал недожёванный кусок пирога. — Ничего не понимаю, — повторил Каркаров, на этот раз с нажимом. — Хогвартс не смог предоставить одного полноценного Чемпиона, и поэтому выдвинул двух детей? — Дамбльдёр, объяснитесь! — возмущённо вскричала мадам Максим. — Боюсь, господа, я знаю не больше вашего, — произнёс Дамблдор. — Позвольте... Гарри, Геланор, пройдите, пожалуйста, в комнату. Мадам Максим вскочила, задев объёмной причёской свечи, парящие над преподавательским столом и чуть было не лишилась шевелюры — благо, Флитвик успел погасить свечи прежде, чем искры с них упали на волосы великанши. Воспользовавшись тем, что внимание всех, и в частности, Дамблдора, переключилось на начинающийся скандал, Геланор незаметно направил палочку на листки пергамента и пробормотал: — Лакарнум Инфламаре. Бумажки вспыхнули и в мгновение ока обратились в пепел. Со стороны было похоже, будто это искра с одной из уроненных великаншей свечей попала на них и подожгла. Затем Геланор быстро наложил заклинание для очищения туфель на свои и без того блестящие ботинки, на случай, если его палочку решат проверить и узнать, какие чары он использовал последний раз. Он и Поттер подошли к преподавательскому столу с разных концов зала. Директор молча указал им на дверь, за которой уже находились Крам и Делакур. — Твоих рук дело? — прошептал Гарри, сжимая кулаки. Геланор слегка усмехнулся. — Понятия не имею, как такое случилось. До него вновь долетел чуть приглушённый голос Дамблдора, пытающегося успокоить возмущённых коллег. Вроде бы всё шло по плану, но Геланора отчего-то не оставляло чувство, что он упустил что-то важное...