***
Бал закончился в полночь, и учеников, которые всей душой желали праздновать до утра, учителям пришлось насильно разгонять по спальням. Не успел Геланор пожелать Колину спокойной ночи, как рядом вновь возник Снейп и вцепился в его плечо крючковатыми пальцами, словно опасаясь, что он сбежит. — Задержитесь, Вьен. Убедившись, что все слизеринцы отправились в гостиную, декан потащил Геланора в свой кабинет. «Опять нотации, — с досадой подумал тот. — Да сколько можно? Я у него бываю чаще, чем в собственной спальне! Что я опять не так сделал?» Снейп толкнул его в кресло, как будто забыл, что попросить сесть можно и словами, и отвернулся к шкафу, полному флаконов с зельями. Поизучав глазами свои запасы, профессор вытащил один из флаконов и капнул немного фиолетового зелья в свою чашку. От зелья пахло валерьянкой и лавандой. Снейп сел за стол, одарил Геланора тяжёлым взглядом и потёр виски, затем отпил из чашки и откинулся на спинку стула. Казалось, он совсем не хочет говорить. «Так он начнёт рассказывать о пестиках и тычинках!» — понял Геланор и чуть не рассмеялся. Неудивительно, что декан чувствовал себя не в своей тарелке. — Вы пригласили на бал мистера Криви, — наконец начал Снейп. — Да, сэр, я заметил. — Вы должны были пригласить девушку. — Об этом ничего не было сказано, — возразил Геланор. — Никто не уточнял, что партнёр обязательно должен быть противоположного пола. Снейп раздражённо хлопнул ладонью по столу. — Вы должны сами понимать, что можно делать на публичных мероприятиях, а что нельзя! — Что нельзя? — Геланор методично продолжал выводить Снейпа из себя. Ситуация его злила. Понятно, что год на дворе не тридцатый двадцать первого, но ведь и не каменный век же! О Мерлин, парень пригласил парня, какой ужас! — Показывать всему миру, что вы… — декан запнулся. — Что я гей? Снейп одним глотком осушил чашку с зельем — похоже, это было успокоительное. Что ж, действовало оно, очевидно, не очень. — Не знаю, действительно ли вы испытываете подобные влечения или это очередной способ привлечь к себе внимание… Но вы полагаете, что мистер Криви отдаёт себе отчёт? — А вы думаете, он под Империусом? — огрызнулся Геланор. — Я думаю, что он в силу возраста и невысокого интеллекта попал под ваше дурное влияние и сам не понимает, чего хочет, — холодно процедил зельевар. — А вы своим высоким интеллектом решили, что вправе лезть в чужую личную жизнь, раз у вас нет своей? Геланор уже не пытался говорить уважительно. В груди ледяным пламенем горела ярость, вызывая желание причинить Снейпу боль. Может, не физическую, но хотя бы душевную. Разозлить, уязвить, унизить. Геланор едва сдерживался, чтобы не перейти на больную для профессора тему, и самообладание уже сдавало. — Моя личная жизнь — не ваше дело, Вьен, — Снейп почти шипел. — А моя — ваше? — Вы мой студент! Когда станете совершеннолетним, сможете прилюдно целоваться хоть с домовиком, хоть с акромантулом, а пока… — А пока я жду совершеннолетия, человек, который мне нравится, начнёт встречаться с каким-нибудь безмозглым гриффиндорцем? И в итоге я останусь с носом, начну делать вид, что меня не интересует ничего, кроме науки, стану преподавателем нелюбимого предмета и буду унижать учеников, чтобы привнести и в их жизни хоть капельку несправедливости? Снейп смотрел на него нечитаемым взглядом. По крайней мере, он не спешил наложить взыскание или снять ещё пару десятков баллов. — И что вы хотите этим сказать, Вьен? — А что вы хотите от меня услышать? — «Я ухожу из школы, сэр» — для меня предел мечтаний, — пожалуй, тут Снейп был предельно искренен. — Но сейчас меня устроит, если вы хотя бы перестанете стремиться поразить окружающих безумными поступками. «Пригласить парня, который мне нравится, на бал — безумный поступок? — со злостью подумал Геланор. — Гомофоб хренов, в моем времени летел бы ты и свистел прочь с должности преподавателя». — А вы любили кого-нибудь в школьные годы, сэр? — Снейп не удостоил его ответом, но Геланор продолжил: — По вашим глазам вижу, что да. И что-то мне подсказывает, что свою любовь вы проморгали. Знаете, мне знаком этот взгляд. Взгляд человека, который глубоко и искренне любил, но у которого смерть забрала любимую… — Вы думаете, это смешно, Вьен? — тихим, убийственным голосом проговорил Снейп. — Думаю, это неприятно — когда кто-то лезет вам в душу и говорит, как надо жить. — Убирайтесь, — зельевар отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Абсолютная неподвижность, призванная скрыть эмоции, на самом деле только их выдавала. Геланор усмехнулся — негромко, но так чтобы услышал Снейп — и вышел из кабинета. Он ожидал, что на этом нотации на сегодня закончились, однако, как скоро выяснилось, глубоко ошибался. В гостиной, где ребята постарше рассказывали младшекурсникам, как прошёл бал, его встретили удивленными и возмущенными взглядами. — Ты что, совсем? — набросилась на него с порога новая староста, Мелисса. — Про это же в газетах напишут! Ты подставил весь факультет! Да что там — всю школу! — Силенсио, — прежде, чем девушка заметила, что Геланор достал палочку, заклятие уже было наложено. Пятикурсница — это не Харпер, она сравнительно быстро справилась с чарами, однако времени, ушедшего на это, хватило, чтобы Геланор, спокойно дошёл до лестницы. Но тут старшекурсники, словно королевские стражи, преградили ему дорогу. — Ну уж нет, Вьен. За свои действия надо отвечать. — О, собираетесь преподать мне урок? — издевательски ухмыльнулся Геланор, обводя глазами комнату. Старшекурсники медленно обступали его толпой человек из десяти. В гостиной он не увидел ни однокурсников, ни Малфоя с компанией, ни кого-либо из тех, кому открыл свою способность говорить со змеями. Очевидно, они знали о том, что замыслили остальные и решили держаться подальше. Никто из них не хотел лезть его защищать, но и выступить против него они опасались и просто собирались остаться на стороне победителя. — Ты посмел наложить на меня заклятие немоты! — визгливо воскликнула Мелисса, поднимая палочку. Остальные последовали её примеру. — Что, вот так, всей толпой? — вздохнул Геланор. — Боюсь, тогда интерьер может пострадать… Протего Диаболика! Вокруг него вспыхнул огненный круг — разновидность защитных чар, которая не входила в школьную программу и вообще многими волшебниками почему-то не поощрялась, хотя не относилась к темной магии. Студенты, не ожидавшие такого, шарахнулись в стороны. — Ты нам всю гостиную спалишь! — Агуаменти! — Аква Эрукто! Несколько человек призвали воду, чтобы затушить огонь. Повалил пар, отчего видимость в комнате стала нулевой. Какой-то придурок начал атаковать вслепую и оглушил собственного товарища. Геланор едва увернулся от розовой вспышки, полетевшей в него. Сейчас двухпалочковая магия пришлась бы кстати… Нужно было сосредоточиться. Одолеть в драке девять человек — половина из которых шести- и семикурсники — дело не из лёгких. Атаковать по одному их не было смысла — так он просто выдал бы свое местоположение и сделал бы себя мишенью для остальных. Геланор отскочил к стене и направил палочку на ковёр, занимающий почти половину комнаты. — Аларте Аскендаре! Ковёр резко взлетел вверх, подбросив тех, кто на нём стоял — то есть всех, кроме Геланора. Поднявшийся от этого ветер развеял пар. Раздались крики и стук падения тел: кто-то ударился о потолок, кто-то отлетел к стене, кто-то рухнул на журнальный столик, сломав его. Мелисса взвыла, скорчившись на полу. — Моя рука! Больно! Пальцы её левой руки были неестественно вывернуты от неудачного падения. Но никто не спешил ей помогать. Внимание остальных студентов привлёк Уоррингтон, который неподвижно лежал посреди комнаты на тлеющих обломках столика. Под его головой расползалась лужа крови. Глядя на него, Геланор не почувствовал ровным счётом ничего, хотя по идее должен был испугаться. — Зовите Снейпа и мадам Помфри! — закричала девушка-пятикурсница. На шум выбежали и те, кто прятался по спальням. Несколько девчонок завизжали. Геланор сжал палочку, готовясь снова защищаться, но никто не нападал на него. Несколько человек выбежали в коридор и, очевидно, помчались за помощью для пострадавших. Кто-то испугался и вновь скрылся в спальне. — Давай я вправлю, — обратился к рыдающей Мелиссе её одноклассник, но та оттолкнула его здоровой рукой. Вокруг Уоррингтона собралась небольшая толпа. — Он умирает, он умирает, — твердила шестикурсница, от волнения дергая свою тонкую косу. — Да замолчи ты, не умрёт он! — прикрикнул на неё парень-староста. — Видишь, что ты натворил? — заорал кривоносый пятикурсник Геланору, судорожно указывая пальцем на пострадавших. — Я натворил? — холодно переспросил Геланор, скривив рот в усмешке. — Ну-ну. Забавно. Он взмахом палочки подозвал кресло, уселся, закинув ногу на ногу, и безэмоциональным взглядом обвел всех присутствующих, оценивая итог сражения. Что ж, все было совсем не плохо — он вышел победителем. Вот только о том, что ему за это светит, не хотелось думать. А если Уоррингтон действительно умрёт… Разве от неопасной раны могло натечь столько крови? И почему все вдруг затихли? Только Мелисса всхлипывает от боли… Бам! Дверь с грохотом распахнулась и в посещение влетел бледный как смерть декан. Мельком взглянув на плачущую старосту, он бросился к Уоррингтону и склонился над ним, шепча заклинания так быстро, что никто не мог разобрать и слова. Наконец Снейп распрямился. — Отнесите его в больничное крыло. Вьен, за мной. Несколько человек подняли Уоррингота, кто-то помог подняться Мелиссе, а Снейп схватил Геланора за воротник мантии и потащил за собой. Вскоре выяснилось, что они идут не в кабинет профессора зельеварения, а прямиком к директору. Почему-то Геланор сомневался, что Дамблдор снизойдёт до разговора с ним, когда после того, как он стал Чемпионом, старик ничего ему не сказал и ни о чём не спросил.***
Знакомая горгулья пропустила их, едва услышала очередной конфетный пароль. Из кабинета директора доносились приглушённые голоса: один из них принадлежал Людо Бэгмену, второй Дамблдору. —… и обязательно учесть температуру. Час в ледяной воде… — Не беспокойтесь об этом, Людо. Что же касается кальмара… Снейп постучал, и разговор прервался. — Войдите, — сказал Дамблдор. Декан быстрым шагом пересёк кабинет и что-то прошептал на ухо директору. Лицо того стало серьёзным, он кивнул. — Простите меня, Людо, давайте продолжим завтра? Вы не против? — Конечно, конечно! — воскликнул тот. — Доброй ночи, Дамблдор. Северус, Геланор, — попрощавшись со всеми присутствующими, Бэгмен покинул кабинет. — Вьен едва не прикончил студента, — тут же сообщил зельевар и в двух словах рассказал, как к нему примчались насмерть перепуганные ученики и какую картину он застал в гостиной. — Хорошо, Северус, спасибо. Старик многозначительно посмотрел на него, одним взглядом давая понять, что ему тоже следует выйти. Декан Слизерина скрипнул зубами, однако направился к двери, сославшись на то, что должен осведомиться у мадам Помфри о состоянии Уоррингтона. — Итак, Геланор, — Дамблдор казался очень сосредоточенным. — Что же произошло? — Я защищался, — равнодушно пожал плечами Геланор. — Представляю, как это выглядит со стороны. Конечно, у меня был выбор: я мог позволить себя избить или сбежать и позвать на помощь. Но я этого не сделал. Итог вы видите. — Этот юноша мог умереть, — заметил директор. — Этот юноша первым поднял палочку. Глупо бросать камень вверх, а потом винить силу тяжести в том, что получил сотрясение мозга. — Ты неправильно понял, — спокойно сказал Дамблдор. — Я вовсе тебя не виню. Скажи, что послужило причиной вашей ссоры? — Угадайте с трёх раз, сэр. Старик вздохнул. На его губах появилась невесёлая улыбка. — Ну разумеется. Люди, особенно дети, порой бывают очень нетерпимы к тем, кто не вписывается в общепринятые представления о норме. Нужно быть снисходительнее к их заблуждениям… — Если они нетерпимы ко мне, я не собираюсь быть терпимым к ним, — отрезал Геланор. — Можете осуждать. Наверно, это похоже на поведение Реддла? Дамблдор покачал головой. — Нет. Не похоже. Я хочу, чтобы ты понял и запомнил одну вещь, мой мальчик: я не вижу в тебе его. Директор не был честен. Геланор это отчетливо осознал, хотя не увидел ни в его мимике, ни в тоне, никаких признаков лжи. — Прошу тебя лишь об одном: будь осторожнее, — продолжал старик. — Помни, что силой и жестокостью ты не переубедишь своих товарищей… — Они мне не товарищи. — И от твоих действий может зависеть не только твое положение, но и положение Колина. — Я понял, профессор, — Геланору хотелось поскорее закончить этот разговор. Стыдно было признаться самому себе, но он сильно недооценил проблемы, которые сулило появление на балу с парнем. Теперь половина школы его ненавидела или презирала, и о всеобщем уважении можно было забыть.***
Геланор вернулся в гостиную, бывшую уже пустой. Обломки мебели и обугленное пятно на полу исчезли, между кресел у камина уже стоял новый столик. Он тихо поднялся по лестнице и вошёл в спальню. На кровати заворочался Харпер. — Я с тебя хренею, — заявил он. Что ж, не стал игнорировать, и на том спасибо… — Не ты один, — буркнул Геланор. — Мы, конечно, догадывались, что ты и Криви того… Но когда ты потащил его на бал, все просто охуели! — До такой степени, что решили напасть на меня толпой? — Да пойми, если бы ты зажал его в уголке, никто бы и слова не сказал, но вести за руку на Святочный бал… — Мне плевать, кто что подумает, Харпер, но если какой-то придурок решит оскорблять меня, то сильно пожалеет, — ровным тоном сказал Геланор. — Неужели ни у кого нет хотя бы минимального количества мозгов, чтобы понять, что со мной шутки плохи? Что ж, тогда я научу их, как себя вести. Если пример Уоррингтона не был достаточно показательным, у нас ещё около семидесяти дееспособных моральных уродов. Похоже, для Харпера эти слова оказались слишком сложными, потому что он пробурчал что-то невнятное и сказал, что хочет спать.