Лорд Наоборот

— Расскажи ещё раз! — Да я уже два раза рассказывал. — Ну пожалуйста! Геланор не мог избавиться от ощущения, что перед ним не ровесник, а маленький ребёнок, требующий в сотый раз подряд прочитать любимую сказку. Но Криви смотрел на него такими сияющими глазами — разве можно было ему отказать? Второй тур ещё не был окончен — кто-то из Чемпионов до сих блуждал в озере, и все внимание зрителей оставалось приковано к водной поверхности. Геланор и Колин сидели в шатре, не обращая внимания на происходящее снаружи. Геланор снова пересказал произошедшее под восторженные возгласы Криви. — И там правда огромная статуя тритона? И целая армия нас охраняла? — Ну, армией я бы это не назвал… Так, отряд. — И они все уснули от винных бомбочек? — Я даже сам не ожидал, что русалки так чувствительны. — С ума сойти! Вот бы это все увидеть! Лицо Колина было совсем близко, Геланор даже чувствовал на своей коже его дыхание. «Не буду снова первым целовать, — решил он. — А то правда как Серый Волк». Они оба замолчали. Криви всматривался ему в глаза, как будто перед ним было упоительное зрелище. Воспоминания о тритонах он пытался прочитать, что ли? Потом взгляд Колина переместился — теперь Геланор мог с уверенностью сказать, что тот смотрит на его губы. «Ну давай уже, целуй», — нетерпеливо подумал он. — Гел… — Криви сглотнул. — Ты не… Он не договорил — полог шатра с громким хлопком распахнулся, являя раздраженного Снейпа. — Вижу, вы нисколько не сомневаетесь, что произвели на жюри самое лучшее впечатление, но на вашем месте я хотя бы ради приличия вышел бы на объявление результатов. — Чёрт, — пробормотал Геланор, поднимаясь. Опять Снейп весь момент испортил! Колин остался сидеть, смущённо потупившись, а Геланору пришлось идти за деканом. — Полюбуйтесь, — мрачно бросил зельевар. — Из-за вас Поттер и Крам не стоят на ногах. Геланор удивлённо приподнял брови, подавляя желание хлопнуть себя по лбу. Он совсем забыл, что и Крам, и Гарри отрастили себе жабры — а значит, тоже стали жертвами винных бомбочек. Жабры-то исчезли, а вот спирт в крови — нет… Судьи подняли палочки, готовясь объявить результат. Первым оценивали Геланора: Бэгмен поставил девятку, Дамблдор — восьмёрку, мадам Максим — четверку, и Каркаров — шестёрку. Затем перешли к остальным. Меньше всех получила Флёр, так и не завершившая испытание, а вот Гарри судьи накинули баллов за геройство и спасение четвёртой пленницы. Впрочем, Поттеру сейчас было глубоко плевать на баллы — пока его оценивали, он бегал по розовым полям с крылатыми радужными единорогами, а мадам Помфри вливала в него отрезвляющие зелья. — Я тебя прикончу, Вьен! — прошипел возникший из ниоткуда Уизли. — По-твоему, это было смешно? Меня сфотографировали в таком виде! — Правилами не запрещено, — пожал плечами Геланор. К тому же, ему казалось, что Каркаров расщедрился на шестёрку как раз из-за усов Рона. — Трус, — с ненавистью выплюнул Уизли. — Прошу прощения? — холодно переспросил Геланор, поворачиваясь к нему и нащупывая на поясе палочку. — Что слышал! Ты — трус! На дуэль прийти побоялся, а надписи тайком писать — самое то, да? — Побоялся? Да ты сам не пришёл! — Я пришёл ровно в три, как было назначено, а обнаружил там только чесоточный порошок в конверте, с которым ты потом устроил спектакль, чтобы отвести от себя подозрения! — Что? — возмутился Геланор. — Я же сказал, что в три занят! И никаких порошков я не оставлял! — Ага, рассказывай сказки! — Я никогда не иду на такие низости! — Ты слизеринец, низость — это ваша суть! — Замолчи сейчас же! — эти слова выкрикнул Колин, который неизвестно когда появился рядом. Сколько он тут стоял — минуту, две? Лицо Криви было красным от гнева, а рука сжимала волшебную палочку. — Не смей оскорблять Геланора! А то я тебе покажу! Рон смотрел на младшего товарища по факультету почти квадратными глазами. — Спятил? До сих пор не дошло, что он за сволочь? — Силенсио, — произнес Геланор, направив палочку на Уизли. Каково же было его удивление, когда Рон — этот бездарный придурок — отбил заклинание и послал в него ветряной сглаз! Геланор едва успел увернуться. В следующий миг на них не хуже вихря налетел Снейп. — Что вы тут устроили? На глазах у зрителей! Минус двадцать баллов, Уизли. И с вас, Криви! Живо убрались отсюда! А вы, Вьен, встаньте тут и ни шагу никуда, пока судьи не закроют тур! — … объявляем второй тур завершенным! — сообщил в этот момент усиленный магией голос Бэгмена. Снейп пожелтел от злости, а Геланор ехидно усмехнулся. — Тогда я ухожу, профессор. Уизли, к его разочарованию, уже скрылся, избежав возмездия. Зато Колин преданно ждал у трибун.

***

Слизеринцы пребывали в двойственных чувствах. Была часть, которая безоговорочно приняла сторону Геланора. Им понравилось все — и ледяная дорожка, и девчачьи кулоны, и вино… А особенно — надпись на лбу Рона. Она вообще всем понравилась. Над этим хихикали даже многие когтевранцы с пуффендуйцами. Некоторые же вели себя весьма сдержанно, скупо поздравив его с победой и не рассыпаясь в восторгах — они не одобряли дружбу с гриффиндорцем. Но напрямую говорить это больше никто не решался. Только Уоррингтон, уже вышедший из больничного крыла, смотрел волком. Профессора тоже не остались в стороне. Каждый из преподавателей, за исключением Снейпа и Грюма, уже успевших высказаться, посчитал своим долгом вызвать Геланора на разговор и позанудствовать на тему окружающей среды. Правда, затем почти все они все-таки похвалили его за сообразительность, но к концу недели Геланор уже готов был плеваться огнём от слова «экология». Песочные часы с изумрудами пребывали в крайне печальном состоянии. Ещё никогда в середине учебного года у Слизерина не было так мало баллов. Геланор благоразумно молчал, пока слизеринцы пытались выяснить, кто же из них так отличился. Учебные дни потекли, неторопливо, но и не слишком медленно. Геланору было чем заняться: исследования, тайные тренировки, общение с Колином. Не забывал он и про Локонса, который с каждым днем сидения на яйце выглядел все более и более несчастным. Зато яйцо покрылось зелёными пятнами — наверно, это было хорошим знаком. Первая же тренировка с Элеонорой после второго тура вселила в Геланора небывалую уверенность в своих силах: ему удалось противостоять Империусу. Хотя Элеонора и овладела заклятием быстрее, он первым сумел сбросить его, что, несомненно, было показательно. Владели Империусом сотни волшебников, а вот противостоять ему могли единицы! «Подними руку, подними руку, подними руку!» — твердил в голове голос Элеоноры. «А вот и не стану», — довольно ухмыльнулся Геланор, глядя на удивленную однокурсницу. — Ты борешься! — с неверием воскликнула та. Тут же он почувствовал, как её воля давит все сильнее, вызывая настойчивое желание подчиниться. «Ну уж нет, — твёрдо подумал он. — Я — Геланор Вьен, я никому не подчинюсь». И Элеонора опустила палочку. — Глазам не верю! — пробормотала она. — Ты действительно смог! — Конечно, я смог. Для того мы и устроили эти тренировки. И ты тоже сможешь. На самом же деле он поставил перед собой новую цель: отточить подчиняющие чары так, чтобы их никто не сумел побороть. Впрочем, эта цель была долгосрочной. А пока неплохо было бы вернуться к заклинанию Патронуса. Для этого компания не требовалась, что было весьма удобно. Пытаться он решил не в туалете Миртл, как раньше, а здесь же, в Выручай-комнате. Выбрав день, когда в расписании была сдвоенная Защита, Геланор со спокойной душой пошёл на восьмой этаж и привычно вызвал свой «кабинет». — Ну что, Локонс, начнём? — сказал он обездвиженной жабе. — Интересно, кем обернётся мой Патронус… Вряд ли кем-то вроде тебя. Когда он задумывался о телесной форме Защитника, на ум приходила змея. Или, может быть, орёл, сокол, ястреб… Тигр — тоже неплохо: внушительно и красиво. Главное, чтобы не василиск — многие не поймут. Геланор закрыл глаза. Теперь он точно знал, какой момент представить. Колин. Крепкие объятия. И сердце бьётся часто-часто… — Экспекто Патронум! Из палочки вырвалась струйка серебристого дыма — ещё не облако и, конечно, не телесный Патронус, но уже результат! И результат положительный! Геланор тренировался до позднего вечера, и дымная сияющая струйка с каждым разом становилась все больше и больше. Вышел он уже после отбоя, абсолютно счастливый, уже представляя себя на карточках от шоколадных лягушек, на страницах книг и на портретах. — Гуляем ночью, Вьен? Геланор обернулся, рефлекторно выхватывая палочку. С недавних пор, каждый раз, когда он слышал стук ноги Грюма или его голос, рука сама тянулась к чехлу, висящему на поясе. — А ну цыц! — каркнул Грюм. «Сам ты цыц», — мысленно огрызнулся Геланор, и не думая опускать палочку. — Половина двенадцатого на часах, — сообщил лже-профессор с обманчивым спокойствием. — Где ты был? — Пытал магглов, — с невинным видом ответил Геланор. — Не хотите присоединиться? Грюм заскрипел зубами. А может, ногой. — Шуточки шутим? — Вам не нравится пытать магглов? Внутренний голос, который раньше орал бы сиреной, умоляя заткнуться, теперь уже молчал. Геланор не боялся Грюма. Он смотрел на него и понимал, что тот не нападёт. Не сейчас, во всяком случае — а значит, нет нужды соблюдать осторожность в словах. Грюм смотрел на него неподвижным какое-то время волшебным глазом. Затем протез вновь завращался. — Иди за мной, — приказал преподаватель, для верности схватив его за локоть, и похромал по коридору, скрежеща деревянной ногой. — Вы слышали про железную деву, профессор? — не унимался Геланор, поставивший целью вывести Грюма из себя и заставить его отвязаться. — А про испанский сапог? А про бамбу… Язык и горло вдруг словно парализовало, и Геланор понял, что не может издать ни звука. Треклятый Крауч-младший! Наложил на него невербальное заклятие немоты! — Твоё любимое заклинание, да? — хрипло рассмеялся лже-Грюм. — Не так уж приятно испытать его на себе? Геланор попытался вырваться, но Грюм только крепче перехватил его руку и почти насильно потащил за собой. Вскоре Геланор с удивлением обнаружил, что преподаватель ведёт его не в свой кабинет. «Неужели я ошибся? И он сейчас отведёт меня в лес и убьёт? Нет, он не может… Или может?» Однако Грюм не пошёл к выходу и, миновав первый этаж, начал спускаться в подземелья. Вскоре они добрались до коридора, ведущего к общежитию Слизерина. Грюм что, действительно всего лишь довёл его до гостиной? Профессор остановился и дёрнул Геланора, разворачивая к себе лицом. Тот почувствовал, как чары испаряются, возвращая способность говорить. — Скажи мне, Вьен, — тихо произнес Грюм. — Посмотри на меня и скажи, кого ты видишь. — Переломанное существо, — с вызовом ответил Геланор, не отводя взгляд от чёрного маленького глаза, хотя искусственный глаз, точно так же, как и настоящий, смотрел на него в упор. — Человека с извращенной моралью. Психа. Солдата. Кого угодно, но не учителя. Грюм стиснул его запястье так сильно, что Геланор еле удержался, чтобы не скривиться от боли. Хватка у этого типа была железной. И было видно — Геланор даже не был уверен, почему понимает — что делает это он не из злости, а лишь из желания проверить, выдержит ли ученик боль, как отреагирует, что скажет. — А знаешь, кого вижу я? — почти по-Снейповски прошипел профессор. — Красавчика? — предположил Геланор, чем вызвал сиплый смех Грюма. — Я вижу пыль. Блестящую, сверкающую пыль. Геланор Вьен. Это имя — пыль. Твои оценки, идеальные эссе и сочинения — пыль. Твои обжимания по углам с мальчишкой Криви — пыль. — Всё тлен, всё прах, — с наигранной печалью вздохнул Геланор. — Для вашего возраста такое мировоззрение нормально. Как там говорилось… свинья везде пыль найдёт? Это должно было меня задеть или что? Снова хриплое карканье — смех, больше похожий на кашель умирающего. — Я всего лишь тринадцатилетний подросток. Кого вы хотите во мне увидеть? Волан-де-Морта? Санта Клауса? Смех Грюма прекратился. Профессор нахмурился, от чего его и без того испещренное морщинами лицо приобрело новые глубокие складки. — Серьёзно, мистер Грюм — и нет, я не стану называть вас «профессор» — не знаю, что вы от меня хотите. Чтобы я посещал ваши уроки, на которых вы мучаете животных и издеваетесь над детьми? Мне нечему учиться у бесславного убийцы. — Бесславного убийцы? — повторил Грюм. — Большинство людей называют меня героем. Дамблдор, министр, глава аврората… Но не скажу, что в твоих словах велика доля неправды. Рыбак рыбака, да, Вьен? — На что вы это намекаете? — холодно спросил Геланор. — Ни на что я не намекаю. Иди спать. Грюм развернулся и пошёл прочь. Его шаги отдавались в подземелье громким скрипом.

***

То ли слова Грюма пробудили в глубине души страхи, то ли Геланор просто перетрудился, но ночь выдалась просто кошмарной. Подобного испытывать ему ещё не доводилось. Вот он лежит в своей кровати, привычно завернувшись в одеяло и обняв подушку, а вот он стоит в центре Выручай-комнаты — когда только успел добраться сюда? Почему босиком и в пижаме? Геланор знал только то, что пришел сюда потренировать чары Патронуса, он уверен, что нашёл нужное воспоминание, чтобы вызвать телесную форму. Он закрыл глаза, явственно представляя себе тёмную слизеринскую гостиную, чёрную змею, беспрекословно повиновавшуюся его приказу, и бледное лицо Драко, окаменевшее от страха. Ощущение чужого испуга, растерянности и некого трепета перед силой заполняло грудь ликованием. Геланор поднял палочку. — Экспекто Патронум! Серебристая вспышка, а затем… Из палочки вдруг посыпались личинки: бледные, извивающиеся твари, каждая размером с большой палец. Геланор выронил волшебную палочку и попятился, но твари продолжали появляться и с пугающей скоростью поползли к нему. Он закричал, чувствуя, как насекомые впиваются в кожу. Ноги словно объяло огнём, невыносимое жжение быстро распространялось и вскоре охватило все тело. Он упал на пол, пытаясь сбросить с себя личинок, однако они крепко вгрызлись в кожу и жирели на глазах от выпитой крови. — Вьен! Вьен! Странно, что Геланор услышал голос Харпера сквозь свой собственный крик. Ещё страннее, что он почувствовал пощёчину, хотя ему казалось, что личинки уже добрались до костей. Он резко распахнул глаза. Харпер с силой встряхнул его за плечи. — Мордред раздери, Вьен! Что за херня с тобой? — Личинки… Они… Личинки везде… — Какие личинки? Только сейчас Геланор понял, что все ещё лежит в постели, палочка — в футляре на прикроватной тумбочке, а вокруг нет никаких личинок. — Позвать кого-то? — спросил испуганный Харпер. — Может, профессора Снейпа? — Нет… не надо. — Уверен? Джонатан казался по-настоящему встревоженным, и это почему-то вызвало у Геланора сильное раздражение. Захотелось даже проклясть его. — Если я говорю «нет» — это значит нет! — огрызнулся он. — Уйди с моей кровати, пожалуйста. — Ну и ладно, — обиженно буркнул Харпер и спрыгнул на пол. Геланор вздохнул, услышав, как тот шуршит своим пологом, и закрыл глаза, почти через силу заставляя себя успокоиться.