Лорд Наоборот

В Хогвартсе было два рабочих камина — один в кабинете директора, куда попасть получалось только при особых условиях, когда положение звёзд на небе, пиздеца на земле и мыслей в голове Дамблдора сходилось в стройную систему, давая ученику право войти, а второй — в кабинете генерального инспектора. Туда проникнуть было куда проще — достаточно лишь выбесить Амбридж. — Мистер Вьен. Жаба широко улыбалась, глядя на Геланора немигающим пустым взглядом, и тот улыбнулся в ответ. — Да, профессор? — Помнится, я наложила на вас взыскание, запретив колдовать во внеучебные часы. — Память не подводит вас, профессор. — Тогда почему некий Патронус блуждает по коридорам школы, распевая рождественские гимны вашим голосом? — Это новогоднее чудо, профессор. — Покажите мне ваш браслет. Геланор засучил рукав, демонстрируя блестящий серебристый обруч на предплечье. Амбридж пощупала его, постучала палочкой и нахмурилась. До неё наконец-то дошло, что взыскание, подкреплённое ограничивающим браслетом, не работало с самого начала. — Идите за мной. Геланор послушно последовал за жабой, направляющейся в свой омерзительно-розовый кабинет. Они прошли несколько полупустых коридоров, а ученики, изредка попадавшиеся навстречу, усмехались при виде лучшего студента школы, идущего за генеральным инспектором. Все были наслышаны об их вражде и издевательствах Геланора над преподавательницей. Дверь кабинета Амбридж сама раскрылась перед ней. Геланор вошёл следом. Рассматривая кружевные салфетки на всех поверхностях, он почему-то подумал о пене, окрашенной кровью — запомнил такое с иллюстрации о последствиях вдыхания ядовитых паров. Неплохо бы подкинуть такую отраву Амбридж… — Итак, мистер Вьен, присаживатесь, — жаба кивнула на стул, обивку которого тоже украшали розовые узоры. — Нет, спасибо, — ответил Геланор и спокойно подошёл к камину. На полочке рядом он увидел изящный горшочек с летучим порохом. — Я здесь для другой цели. — Прошу прощения? Не успела Амбридж понять, что происходит, как Геланор быстрым движением зачерпнул горсть пороха и заскочил в камин. — Литтл Хэнглтон! Его увлекло в душный зелёный вихрь, и спустя несколько секунд он уже стоял в холодном камине непонятной безлюдной гостиницы, в которую попал и в прошлый раз. На ходу извлекая зимнюю мантию из поясной сумки с чарами незримого расширения, он поспешил выбежать на улицу — возмущенная и разозленная Амбридж могла появиться в любой момент и кинуться его ловить. На улице, как и тогда, пару дней назад, было безлюдно, а на свежем утреннем снегу местные ещё не оставили следов. «Вот и отлично», — подумал Геланор и побежал по направлению к узкой дороге, которая, как он знал, вела за холм, где и располагался дом Мраксов. Пусть жаба отыщет его по следам, а там уж дать ей подержать проклятое черт знает чем кольцо — плевое дело. Дул неприятный встречный ветер, от которого щипало лицо несмотря на согревающие чары. В этом мрачном местечке они почему-то выветривались очень быстро — вероятно, это был побочный эффект множества тёмных заклинаний, наложенных на лачугу Мраксов. Чем ближе к ней подходил Геланор, тем сильнее становился холод. Он огляделся вокруг, но так и не увидел Амбридж. Может, она под дезиллюминационными чарами? Или ей правилами положено сперва написать отчёт о побеге ученика и только потом отправиться за ним? Дорога сузилась и стала едва заметной под слоем снега. Геланор хотел применить дорогоподсвечивающие чары из пособия «Самые бесполезные заклинания», которые в определённых условиях все же могли оказаться полезными, однако, немного подумав, решил, что в этом месте не стоит колдовать лишний раз. Во-первых, где-то поблизости проклятая чем только можно и нельзя лачуга, во-вторых, есть шанс, что какой-нибудь маггл заметит его, и статут секретности будет нарушен. Не то чтобы после всего, что он вытворил, нужно опасаться дальнейших нарушений… но всё-таки к чему лишние хлопоты? Минут через десять Геланор увидел дом Мраксов — покосившуюся хибару, которая явно держалась на одной только магии. Деревянные стены прогнили насквозь и почернели, окна были выбиты, но заросли густыми колючками. Такие же колючки торчали из снега, покрывающего крышу. Подойдя ближе, Геланор смог разглядеть скелет змеи, висящий на входной двери. — Мерлиновы чулки в сеточку, ну и дыра… — пробормотал он. Не было никаких сомнений, что заходить туда опасно для жизни. Геланор осмотрелся вокруг. Ни Амбридж, ни магглов, ни местных волшебников, ни кого-либо другого на горизонте не появлялось. — Серпенсортиа. Из его палочки на снег скользнула болотно-зелёная змея и тут же обиженно зашипела: — Холодно! — Ползи в дом, — приказал ей Геланор. — Там страшно, — змея умоляюще смотрела на своего создателя. — Слишком много тёмной магии. — Мне нужно, чтобы ты проникла внутрь и нашла место, где больше всего тёмной магии. Принеси мне её источник — кольцо. Сейчас же. Рептилия издала обречённое шипение, осознавая, как мало у неё шансов выбраться оттуда живой. Геланор задумался — знают ли трансфигурированные животные о том, что они трансфигурированные и скоро исчезнут? При обычной силе качественно наложенного заклинания, созданное из воздуха существо могло подержаться часов двадцать-тридцать, из предмета — несколько суток. Что уж говорить о животных, которых сотнями создавали туповатые малолетние волшебники — те существовали от пяти минут до получаса. Исключением был только кролик, наколдованный Харпером. Этот до сих пор жил у Хагрида и активно уничтожал растительность. Змея скрылась из виду, а Геланор остался ждать у дверей, не желая входить без крайней на то необходимости. Он внимательно вглядывался вдаль в ожидании Амбридж. Сюда вела только одна дорога, так что любой, кто последует за ним, будет виден заранее. Но жаба почему-то не торопилась. «Надо было всё-таки наложить на неё Империус», — подумал Геланор. — Ты жива? — окликнул он змею. — Да, хозяин, — отозвалась та из темноты дома. — Я что-то нашла, но оно спрятано под полом. Мне не достать. — Возвращайся, я кое-что тебе дам. Несмотря на то, что змея смогла беспрепятственно проникнуть а дом, не было убедительных доказательств того, что там не действуют какие-нибудь чары, готовые испепелить вошедшего человека. Геланор достал из сумки зачаровнный пузырёк харперовой кислоты и вложил в пасть высунувшейся за порог змеи. — Осторожно поставь на то место, где спрятана тёмная вещь, прокуси верхнюю часть флакона… — Что такое флакон? — То, что у тебя в зубах, — Геланор начал нервничать, его злила непонятливость змеи. — Прокуси верхнюю часть, где воздух, чтобы зелье не попало на тебя. Потом быстро его опрокинь и отползи, если не хочешь умереть в мучениях. Ему ничего не стоило бы наколдовать новую змею и послать за кольцом её, однако мысль, что ещё одно живое — пусть и трансфигурированное — существо будет страдать, была неприятна. Рептилия что-то неразборчиво прошипела и поползла обратно. «Да где же дементоры носят Амбридж? — тревожился Геланор. — Ей пора бы появиться». Он представил себя на месте преподавательницы. Вот, ты — розовая уродливая сволочь, сидишь себе в кабинете, готовясь назначить наказание, а твой непослушный студент внаглую сбегает из школы через камин. Геланор бы последовал за этим студентом, как и любой уважающий себя преподаватель. Проблема заключалась в том, что Амбридж едва ли была уважающим себя преподавателем. Может, она только обрадовалась, что Геланор сбежал, закрыла камин и сейчас празднует уход самого ненавистного ученика за бокалом огневиски? — Я нашла кольцо, хозяин, — сообщила изнутри лачуги взволнованная змея. — Отлично! Неси сюда. — Оно пугает меня… — Неси. Его. Сюда, — процедил Геланор, и змея подчинилась. Он услышал негромкий скрежет — рептилия пыталась ухватить кольцо. «Уничтожить сейчас или пронести в школу?» — сомнения грызли, не давая успокоиться. А спокойствие — вещь необходимая, когда собираешься кого-то убить, будь то кусок души или целая преподавательница. — Хозяин… Мне больно, хозяин… Змея выползла на снег, и тут же обессиленно замерла. Из её пасти сочилась чёрная кровь, пачкая снег и медленно расплываясь дорожной клякс, словно чернила на белой бумаге. Геланор опустился на колени рядом с рептилией и ласково погладил по плоской холодной голове. — Мне жаль, что тебе пришлось страдать. Ты хорошо послужила, спасибо. Он тихо вздохнул. Затем направил на неё палочку, произнёс заклинание исчезновения, и в следующую секунду змеи не стало. Лишь кольцо осталось лежать на снегу, испачканном кровью. Ещё не обернувшись, он ощутил спиной чьё-то присутствие. — Геланор, — позвал за спиной мягкий голос директора.

***

Геланор медленно распрямился. Вот же черт. Уж чего он не ожидал, так это того, что за ним явится Дамблдор. Амбридж — да, Снейп — возможно, наряд авроров — не исключено, но не директор лично. В первом случае, он бы быстренько окольцевал жабу в самом смертоносном смысле, во втором — отправился на отработку, в третьем — прикинулся овечкой, которую пыталась замучить своим кровавым пером злая преподавательница и напугала так, что он сбежал через камин. — Что ты делаешь, Геланор? — спокойно спросил Дамблдор, стоящий в нескольких шагах. Его руки были сцеплены за спиной, и нельзя было сказать, не держит ли он палочку, готовый атаковать в любой момент. — Видимо, попадаюсь с поличным, сэр. Представляю, чем это кажется со стороны, — он посмотрел директору в глаза, вкладывая во взгляд всю искренность, на которую был способен. — Но я лишь хочу уничтожить Волан-де-Морта. Старик не отводил от него глаз, ожидая дальнейших объяснений. — Я разузнал о происхождении Реддла и решил проверить дом его матери на случай, если… — Геланор, — прервал его директор. — Я прошу тебя рассказать правду. Ты явился сюда целенаправленно. За этим, — он указал пальцем на кольцо, — предметом. Ты знаешь, что это такое, не так ли? — Я… я предполагал, что Волан-де-Морт мог иметь другие вещи наподобие того дневника… Нет! Не смейте! Дамблдор проник в его голову. Геланор почувствовал, что все его старательно выстроенные в сознании стены оказались всего лишь занавесками. Для такого сильного легилимента они не были преградой. Перед мысленным взором поплыли воспоминания. Он на кладбище, удерживает Гарри перед собой, прикрываясь им. «Поттер нужен вам живым! Попробуйте убить меня, не убив его!» Он раскрывает старый дневник с пожелтевшими страницами. «Здравствуй, Том. Как ты создал крестраж?» Он в Выручай-комнате, осторожно выливает несколько капель чёрного яда на диадему, из неё с воем вырывается умирающая тень… Он где-то далеко, очень далеко, место кажется незнакомым, но он уверен, что был тут раньше. Может, во сне? У него на коленях книга. «О крестражах мало что известно. Первым исследователем в этой наитемнейшей области, о котором мы знаем, является Герпий Злостный»… Герпий Злостный… Перед ним другая книга, на этот раз он точно помнит, когда её читал — на первом курсе. В ней иллюстрация с гигантским змеем — василиском. Он в Тайной Комнате. Василиск Салазара мечется, крича: «Мне больно! Помоги!» Он плачет в своей кровати, скрывшись от глаз Харпера балдахином… Геланор почувствовал, что не может стоять на ногах, но Дамблдор удержал его от падения, подхватив одной рукой. — Старый ублюдок… — слова сорвались сами собой, прежде чем Геланор осознал, что произнёс их вслух. Директор в ответ лишь вздохнул. — Я прошу прощения за такие радикальные меры. Ты имеешь полное право злиться, даже ненавидеть… — Вас и без меня ненавидит достаточно количество народа, — резко оборвал Геланор, вырываясь из его хватки. Земля едва не ушла из-под ног, но он быстро вернул равновесие. — Да, вы старый ублюдок, поэтому я вам ни разу не доверяю. Но единственный человек, кого я по-настоящему ненавижу, это Волан-де-Морт, и надеюсь, вы убедились в этом, полюбовавшись на мои воспоминания. А теперь слушаю ваши вопросы. Его трясло, но он изо всех сил старался не показывать слабость. К тому же, она постепенно проходила по мере того, как в сердце разгоралась злость в ответ на поступок директора. — И профессор Амбридж, не так ли? Ты ненавидишь её достаточно, чтобы подвергнуть действию тёмных чар, наложенных на это место. — Я сказал, человек, а не жаба, — буркнул Геланор. Дамблдор не искал никакой информации про преподавательницу в его мыслях, но это и не требовалось, чтобы догадаться, к чему был нахальный побег из её кабинета. — Тебе, должно быть, холодно, — заметил директор. — Да, ощущаю, знаете ли, такой морозец от предательства и попирания ногами моих прав. Ничего не ответив на эту фразу, Дамблдор взмахнул палочкой и наложил согревающие чары. Только после того, как вокруг потеплело, Геланор осознал, что до этого действительно мерз. — Не трогайте! — вскрикнул он, увидев, что директор шагнул к кольцу, лежащему на снегу. — Оно может быть опасно. — Оно, несомненно, опасно, — согласился Дамблдор. — Именно поэтому я обязан его взять. Он выудил голубой платок из кармана и осторожно взял им перстень, в котором чернел матовый ограненный камень. Старик протянул ладонь с платком, на котором лежало кольцо, Геланору. — Посмотри на него внимательно, мой мальчик, но ни в коем случае не прикасайся. Ты что-нибудь ощущаешь? — Ничего, — ответил Геланор, понаблюдав за перстнем секунд пятнадцать. — Но по идее, должен? — Сложно сказать наверняка, однако я полагаю, что должен, — кивнул директор. — Тебе не хочется надеть его? Или выхватить у меня и надёжно спрятать? — Нет. Я хочу его уничтожить, только это желание не вызвано самим кольцом. — Что ж, это требует дальнейшего исследования, — размеренно произнёс директор, пряча кольцо, завернутое в платок, куда-то в складки мантии, на которой осели снежинки. — А теперь пойдём обратно. Мне бы хотелось, чтобы по дороге ты рассказал, откуда тебе известно о крестражах Тома. Они медленно направились по тропе, на которой виделись лишь следы Геланора. Но и те уже припорошило снегом. Старик молчал, не торопил его начать рассказ, давая собраться с мыслями. Это было как нельзя кстати. Откуда Геланор знает о крестражах? Из прошлой жизни — но как сказать об этом Дамблдору? И было ли вообще то «будущее», о котором он помнил уже так смутно? Он не мог просто взять и выложить все, что знал, а потом оказаться перед Дамблдором подобием подопытной мыши, которую можно обливать и поить то одним, то другим зельем, помещать то в одни, то в другие условия, чтобы увидеть как та отреагирует. Он не желал быть мышью и частью стратегии старика. — Хотите услышать анекдот, профессор? — наконец подал он голос. — Не откажусь, — отозвался директор. — Заходят как-то дневник, кольцо, медальон, диадема, чаша, змея и Поттер в бар. А бармен им говорит: «Здравствуйте, Лорд Волан-де-Морт». Заструившееся в воздухе сияние заставило его резко остановиться. Прямо перед ним вилась серебристая дымка, похожая на слабого бестелесного Патронуса, но она исходила не из волшебной палочки. Геланор попятился, а директор, напротив, шагнул вперёд, подцепил её кончиком палочки и ловким движением смотал, словно нить, в небольшой клубок. — Что это, профессор? — Похоже, ты произнёс пророчество, мой мальчик. — Что я произнёс?! Клубок сжался в сверкающую точку, мигнул и исчез. А Геланор стоял, раскрыв рот и чувствуя себя тупее Гойла с Крэббом, умноженных на бесконечность всей человеческой глупости. — Повторите, профессор, что это было? — Пророчество, Геланор. — Как? Эта дымка — пророчество? Где оно теперь? — Все пророчества должны быть помещены в специальный отдел министерства Магии. Боюсь, большего я тебе раскрыть не могу. Эта информация секретна, и даже мне не все известно. — Моё пророчество — идиотский анекдот?! — вскричал Геланор, едва не схватив директора за отвороты мантии. — Уничтожьте его! Сейчас же! — Я не могу этого сделать, мой мальчик. Так ты помнишь сказанное? — Если бы я мог забыть! Пожалуйста… Я вас умоляю, уничтожьте эту штуку. Это же не пророчество, а позорище! Не таким образом я хотел войти в историю! — Это невозможно. Прости, но подобное не в моей власти. Геланор в бессильном гневе ударил кулаком воздух. Слишком много странной, ни в какие ворота не лезущей дряни за последние дни. Слишком! Много! Какое, к Мордредовой прабабушке, пророчество? Геланор не особо разбирался в Прорицаниях — ещё бы, с такой преподавательницей как Трелони — но был уверен, что глупый анекдот из двадцать первого века не мог быть пророчеством. Какие вообще критерии у пророчеств? Этот вопрос он и задал Дамблдору. Тот погладил бороду, пропуская её меж пальцев и явно этим наслаждаясь. Геланору даже захотелось потрогать — может, она шелковистая, как соболиный мех? Может, она волшебная и прикосновение к ней успокаивает и приводит мысли в порядок? Ему бы не помешало. — Вкратце я бы сформулировал так: пророчество — это информация о каком-либо событии, полученная непосредственно сквозь время. — Из будущего. Но сказал-то я о прошлом! Или вы полагаете, что когда-нибудь крестражи Волан-де-Морта соберутся в баре? Он замолчал. А ведь правда: фактически, анекдот и был получен из будущего. Прорицатели каким-то образом извлекали информацию сквозь время, а он принёс её с собой, в своих воспоминаниях. Но почему же тогда подобные дымки не появлялись, когда Геланор активно предсказывал всяческие мелочи по чаинкам? А может и появлялись, но, как и предсказания, были слишком мелкими, чтобы их заметить. Или пророчество может быть только о важном событии? Геланор почувствовал, что ещё немного — и у него взорвётся мозг от избытка возникших вопросов. — Это очень таинственная область магии, мой мальчик. Никто не может дать тебе точного ответа. В том, что никто ему не даст ответа, Геланор не сомневался. Особенно — Дамблдор. Тот всегда знал больше, чем говорил, но вряд ли ему действительно могла быть известна вся истина о произошедшем. — Значит, с тобой такое впервые? — спросил директор. — Ну, мне открывались некоторые знания… — Геланор подумал, что, несмотря на всю неприглядность произнесенного «пророчества» или чем там оно являлось, ему повезло, и теперь у него есть оправдание, которое не сможет опровергнуть, как и сказал Дамблдор, ни один человек. — Но не таким образом. Все считают меня прорицателем, но я не думал, что… Понимаете, это не похоже на то, как обычно ясновидящие переживают видения, — он старался поверить в то, что говорит, чтобы директор не раскусил ложь и недоговорки. Лучшим вариантом будет сыграть на непонятной связи с Томом Реддлом. — У меня бывали вещие сны. Но по большей части, я бы назвал это чем-то вроде интуиции. Я… просто чувствую некоторые вещи, которые связаны с Волан-де-Мортом. И это похоже… не знаю, как охарактеризовать… на воспоминание?.. Когда я увидел тот дневник, у меня в голове мелькнуло слово «крестраж», и мне отчётливо казалось, что это что-то чудовищное, вернее, созданное чудовищным способом. Он поднял глаза, на этот раз готовый к тому, что Дамблдор может применить легилименцию. Геланор мысленно прокручивал воспоминания, изменяя их и подстраивая под свой рассказ, чтобы показать директору именно эти версии. Единственное, в чем сходились все книги по окклюменции и легилименции — невозможно с точностью отличить настоящее воспоминание от яркой фантазии. Но директор не стал проникать в его мысли. Во всяком случае, Геланор ничего такого не ощутил.

***

Они вошли в пустую гостиницу, так и не встретив по пути ни одного человека. Дамблдор жестом пригласил его проследовать к камину. — Тут вообще кто-то есть? — спросил Геланор. — Это место выглядит очень… мёртвым. — Хм, тот таракан кажется весьма живым, — беззаботно отозвался директор, кивнув на стойку. Старик шагнул в камин и поманил за собой Геланора. Бросив под ноги щепотку летучего пороха, он не произнёс адрес вслух, однако зелёный вихрь перенёс обоих в директорский кабинет. Геланор первым шагнул вперёд и споткнулся о золоченую решётку в нижней части камина, но Дамблдор успел схватить его за плечо, прежде чем он упал. Кресла выдвинулись сами собой. «Сейчас предложит лимонные дольки», — подумал Геланор, но предложения не последовало. — Нам многое нужно обсудить, мой мальчик, — немного помолчав, проговорил старик. — Но к сожалению, у нас нет времени. В следующую же секунду — Дамблдор как будто специально её поджидал для пущей эффектности — раздался тревожный стук в дверь. — Войдите, Минерва. — Слава Мерлину, Альбус, вы вернулись! Здесь мистер Фадж и… Она не успела закончить фразу, как её оттолкнула Амбридж, за которой следовал министр магии — как всегда, с тупейшим выражением лица, в неизменной шляпе-котелке, которая, как предполагали некоторые умные люди, заменяла верхнюю часть черепа вместе с конечным мозгом. — Вьен, вы исключены из шко… — с порога закричала жаба визгливым голосом. — Я не виноват, это все профессор Дамблдор, — заявил Геланор.