***
И началась жесть. — Вьен, расскажи, как ты разоблачил Дамблдора! — Вьен, попытайся вспомнить пророчество! — Вьен, чем Дамблдор тебе угрожал? — Вьен, правда, что ты спал с директором? Он действительно носит интимное украшение в виде чайника? — Вьен, признайся, ты аврор под прикрытием! — Вьен, я все поняла. Ты не внук Грин-де-Вальда. Ты — Грин-де-Вальд! — Вьен! — Вьен! — Вьен! Прятаться было негде. Куда бы Геланор ни сунулся, вокруг него собиралась толпа любопытных (в основном, слизеринцев) и задавала самые идиотские вопросы, которые только способны сгенерировать их глубоко больные головы. Он шёл поесть — его окружало кольцо студентов, он входил в гостиную — все вскакивали и неслись к нему, он отправлялся спать — в кровати шелестела сотня бумажных самолетиков-записок, он заходил в ванную — кто-то скребся под дверью. Мерлин и Моргана, лучше бы он сбежал вместо Дамблдора! Амбридж, занятая вступлением в новую должность, казалось, забыла о нем, о браслете и всем прочем. Даже не вычла баллы за поющего Патронуса. Игнорировали его и Снейп с Макгонагалл. Геланор их вообще практически не видел, во многом потому, что обзор преграждали кружащие вокруг студенты. Каникулы близились к концу, оживление среди учеников, которые проводили праздники в школе, начало утихать. Геланор знал, что это затишье перед бурей — ведь скоро вернутся остальные, и к нему будут приставать с тройным усердием, но все равно ждал начала семестра. Он ужасно соскучился по Колину. Тот намеревался приехать досрочно, попросив разрешения у Дамблдора, однако после побега директора эта возможность отпала. Криви очень волновался, о чем ежедневно говорил в письмах, но Геланор не мог довериться совиной почте, чтобы все рассказать. Он пообещал сообщить все подробности, как только Колин прибудет в школу. Когда наконец наступил последний день каникул и Хогвартс-экспресс должен был привезти учеников, Геланор впервые за эти паршивые две недели почувствовал радость. Весь день он провел в компании Миртл и Люка — в кои веки-то раз он не чувствовал желания скрыться где-нибудь подальше и ни с кем не разговаривать. Василиск уже подрос и стал размером с хорошего удава, только толще раза в два. Лапки и перья, к сожалению, никуда не делись. Змееныш теперь носил повязку на глаз, которую легко мог снимать хвостом, а вот надевать самостоятельно пока не приноровился. К тому же, её приходилось постоянно увеличивать, так как он очень быстро рос. Из Тайной комнаты Геланор вышел только под вечер, когда экспресс, согласно расписанию, уже должен был прибыть в Хогсмид, и направился к воротам ждать приезда карет. Те задержались на целых полчаса — видимо, из-за снега, которого с утра навалило чуть ли не по колено. Геланор успел и позлиться, и поволноваться, прежде чем вдали наконец показались тёмные силуэты карет. Вскоре студенты высыпали огромной толпой, и Геланор не сразу нашёл среди них озирающегося в его поисках Криви. — Колин! — Гел! — завопил тот и кинулся к нему со всех ног. Налетев с разбегу, Криви стиснул его в таких крепких объятиях, что Геланор охнул. — Я тоже рад тебя видеть, — он быстро чмокнул Колина в щеку и поспешил утянуть подальше от основной массы студентов, среди которых наметились желающие затребовать подробный отчёт о происшествии с уже бывшим директором. — Как смотришь на то, чтобы не идти на ужин, а взять еду у эльфов и посидеть в Выручай-комнате? — Положительно смотрю, — кивнул Колин. — Столько всего надо обсудить!***
История вышла стройной и в меру безумной — как раз в стиле планов Дамблдора. Геланор рассказал почти всю правду, за исключением только того, что он заранее знал о крестраже, хранящемся в доме Мраксов, и что директор не по собственной инициативе взял на себя вину. Он поведал о крестражах, которые создал Волан-де-Морт — да, он узнал об этом совсем недавно, из собственного пророчества, но это строжайший секрет, о котором никому нельзя знать. Пересказывая происшествие с ранением, Геланор не соврал ни разу. Даже признался в том, что стёр память магглу. Не упомянул лишь о сходстве с Реддлом, очевидно, и послужившем причиной, по которой Тёмному Лорду понадобилась его кровь. Колин слушал с глазами по галлеону, вцепившись в его руку хваткой нюхлера. — Охренеть, — выдохнул Криви, когда Геланор закончил. — Значит, крестраж — это часть души? Я думал, душа цельная. — Она и должна быть. Но её можно расколоть. Дамблдор сказал, посредством убийства… Что ты делаешь? Колин зачем-то закатывал рукав его рубашки, с осторожностью, будто думал, что это действие имеет шансы остаться незамеченным. — Хочу убедиться, что ты в порядке, — смущённо пробормотал он. — Ну, после удара ножом. Вдруг он был отравлен, а ты молчишь? — Мерлин, — рассмеялся Геланор, закатывая рукав. — Мог бы попросить. Конечно, я в порядке. Видишь, даже шрама почти не осталось. А если бы лечился у мадам Помфри, не осталось бы совсем. — Ты что, не ходил в лазарет?! — неожиданно громко вскричал Колин, глядя на него с гневом. Геланор даже растерялся от такой внезапной агрессии, а тот сразу же спохватился и виновато поник. — Прости, пожалуйста. Я не хотел на тебя кричать. Просто испугался. Вдруг рана была серьёзнее, чем тебе казалось… — Всё хорошо, Колин, — ласково произнёс Геланор, обнимая его за плечи. — Меня осмотрел Снейп и подтвердил, что нет никакой опасности, иначе я бы обязательно обратился в лазарет. Не волнуйся, я излишним геройством не страдаю. — Сказал тот, кто едва не вылетел из школы, — еле слышно пробурчал Криви, не поднимая головы, и снова добавил: — Прости за крик. — Один поцелуй — и прощу. Колин то ли тихонько фыркнул, то ли усмехнулся, но с готовностью потянулся к его губам и поцеловал. Вообще-то Геланор планировал, что это будет коротенький поцелуй длиной в пару секунд, а потом они продолжат говорить о крайне острых насущных проблемах, однако мгновенно поменял мнение. Черт с ними, с проблемами — не такие уж они и острые, чтобы их нельзя было отложить минут на десять. Или пятнадцать. Или на полчаса. Колин оторвался от его губ, чтобы перевести дыхание. — Я знаю, что творится какой-то п… плохие вещи какие-то… — Пиздец, Колин, творится пиздец, будем называть вещи своими именами. — … но когда ты рядом, мне не верится ни во что плохое, хотя я вроде как понимаю, что дело ужасно серьёзное. — Ни одно серьёзное дело не стоит того, чтобы ради него отказываться от поцелуев. Мне это даже Дамблдор сказал, честно. — Верю, — улыбнулся Колин и, закрыв глаза, вновь последовал завету директора. Тот вообще-то ничего подобного не говорил, но Геланор был уверен, что Дамблдор бы согласился с приписаным ему утверждением.***
«Долорес Амбридж назначена на пост директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс». Эта надпись появилась повсюду: на доске объявлений, на листках с расписанием, в «Ежедневном Пророке». — Приплыли, — Харпер опустил газету и со вздохом покосился на преподавательский стол, в центре которого розовела приземистая фигурка всеми ненавидимой Амбридж. Остальные профессора крайне уныло ковыряли свою еду, зато жаба прямо-таки сияла. — Это наилучший выбор! — снова вспыхнула Анабель, на что и Харпер, и Элеонора лишь махнули рукой. — Может и лучший из возможных, но все равно идиотский донельзя, — проворчала Гамп. — Амбридж — директор! Цирк с лепреконами. Одна надежда на твой клуб, Геланор. Когда начинаем? Тот заметил, что слизеринцы с других курсов, сидящие по соседству, начали внимательно прислушиваться. — Как только соберу подписи. Надо обезопасить нашу тайну и быть увереными, что нас не сдадут. Поначалу Геланор думал, что лучшим вариантом будет взять с участников Непреложный обет, но вскоре понял, что никто не пойдёт на такие условия. Может, парочка истиных гриффиндорцев и пуффендуйцев из-за храбрости и глупости соответственно. Ничего смертельно опасного применить он не мог, иначе все потенциальные участники разбежались бы от него быстрее, чем первогодки от Филча. Ерунда вроде чар, которые изначально должна была применить Гермиона, казалась ему несерьёзной, но он покопался в библиотеке и нашёл кое-что похожее, но с более существенным действием. — Проклятие, сдирающее кожу с лица, как вам? — И это ты называешь неопасным? — вознегодовала Роза. — Проклятие, должно быть, невероятно болезненно! — И хорошо, что болезненно — никто не захочет выдавать тайну. Иначе мгновенно лишится лица и ощутит всю жестокость этого мира оголенными мышцами. — Тебе бы к целителю разума, — пробормотал Харпер, слегка отодвигаясь. — Это уже как-то слишком. Девочки тоже не казались вдохновленными такой идеей, но Геланор считал, что вариант отличный. Если кому-то и хватит безрассудства выдать Клуб Готовности Буфонофобов, предатель не погибнет и не получит непоправимый урон здоровью — мадам Помфри восстановит кожу за несколько дней. А вот страдания ему будут обеспечены — это вам не жалкие прыщи на лбу. — Ну, оно не должно быть проблемой для тех, кто действительно стремится получить знания, — сказала Элеонора. — Я точно знаю, что хочу этого и не побегу рассказывать Амбридж, поэтому спокойно подпишу. И Джонатан подпишет. Верно, Джонатан? — Угу. — Я, наверное, тоже, — не слишком уверенно проговорила Роза. — Мне нужно уметь защищаться, чтобы избежать смерти, которую предсказала профессор Трелони. — А я ещё подумаю, — заявила недовольная Анабель. — Не нравится мне идти против правил. *** Это был, пожалуй, первый урок Защиты за год, даже за два года, когда Геланор не выводил из себя преподавателя. Амбридж делала вид, что его не существует, и он отвечал тем же. Не поднимал руку, не задавал вопросы, не отпускал комментарии и никаким образом не издевался над ней. Жаба говорила читать — он читал, говорила писать — он писал, притворяясь, что принял её условия. Про браслет речи так и не заходило. Видимо, Амбридж опасалась, что об этом может узнать министр, и тогда не быть ей больше директором школы. Фадж, может, и полный кретин, но если родители учеников, особенно чистокровных, узнают, какими методами наказывают детей, будет неслабый скандал и много нервотрепки. Жаба увлечённо расписывала огромное и, конечно же, полностью теоретическое домашнее задние, на этот раз дав не только нижнее ограничение по длине сочинения, но и верхнее. — Не более метра — информация для особо усердных! Особо усердным было плевать на задание — их занимали дела Клуба Готовности Буфонофобов. Геланор уже собрал более половины от планируемого числа подписей на зачарованный пергамент, сперва суля участникам лишь «небольшой откат» за нарушение тайны, и только после получения подписи рассказывая о проклятии. После тридцатого разговора он уже сомневался, какова на самом деле его фамилия — Вьен или Еб-твою-мать-Вьен-ты-охренел. Единственным человеком, с которого он не взял подпись, был Колин. Геланор знал, что тот ни за что не нарушит клятву, но решил на всякий случай подстраховаться и подсунул ему фальшивую бумажку. Свое имя, как имена Джинни, Луны, Невилла и прочих людей, в которых тоже мог быть уверен он всё-таки внёс в зачарованный список. Малфой подписал одним из последних, и то после полуторачасового обсуждения условий и подводных камней. К облегчению Геланора, половина слизеринцев слилась, видя нежелание Драко заключать магический контракт и подвергать риску свою драгоценную физиономию. Подобного разговора с каждым — ни один слизеринец не подпишет бумагу, пока не выскребет ложечкой весь мозг второй стороне — он бы не выдержал. Каждому участнику Геланор выдал фальшивый галлеон, бесстыдно сплагиатив идею Гермионы из предыдущей реальности. Ему даже стало немного совестно, когда Колин, задыхаясь от восторга, расхваливал его гениальность. Первое занятие он назначил на субботу, выбрав в качестве места закуток за статуей Лория Безрукого, куда отлично поместилась палатка.***
— Спасибо всем присутствующим. Присутствующие выглядели так, будто их силком загнали в подпольную лабораторию и собрались разделать на органы. У меньшей части на лицах читался энтузиазм — в основном, это были четверокурсники, которые знали, что Геланор не собирается их убивать. Геланор стоял спиной к уже запертому изнутри входу в палатку, а напротив, прямо на полу, расположились слушатели. Колин сидел в первом ряду и смотрел на него такими сверкающими глазами, что Геланор едва сдерживал улыбку. Подвижные стены комнат переместили к самым краям палатки, сделав из трех внутренних помещений один большой зал. Всю мебель трансфигурировали в подушки — Геланор с Колином пришли за час до собрания, чтобы подготовить место. — Добро пожаловать на собрание Клуба Готовности Буфонофобов. Как вы знаете, главой является Харпер, но он любезно предоставил мне роль преподавателя. Всех нас здесь объединяет нелюбовь к жабам, и мы будем подробно разбирать и практиковать всевозможные методы по защите от них. Не стоит недооценивать жаб. Нам понадобятся сила, ловкость и знания, чтобы бороться с этими ужасающими амфибиями. Первое занятие может показаться многим из вас скучным и слишком простым, но это необходимо, чтобы определить ваш общий уровень подготовки и понять, с какого этапа и какими темпами двигаться дальше. Прежде, чем мы приступим, я отвечу на все ваши вопросы, если таковые имеются. Поднялось несколько рук. — Он действительно вернулся? — Волан-де-Морт? — уточнил Геланор, и все синхронно вздрогнули. Раздалось даже несколько вскриков. — Ты задавал этот вопрос уже три раза, Бут. — А теперь задаю при всех. — Мой ответ не изменился: вероятно, но я воздержусь от точных утверждений. — Почему? — надув губы, спросила когтевранка-пятикурсница. — Потому что это к делу не относится. Мне все равно, по какой причине вы хотите заниматься. Я предложил вам возможность — вы её приняли, а кого или чего вы боитесь кроме жаб — неважно. Ещё что-нибудь? Больше вопросов ни у кого не было. Ребята только напряжённо переглядывались, явно не зная, чего ждать от этих занятий и будут ли они стоить того риска, на который пошли участники. — Тогда начнём, — объявил Геланор. — Сперва азы. Знаю, что некоторые из вас посещали дуэльный клуб и уже имеют опыт в сражениях, но, как я говорил, необходимо проверить уровень вашей подготовки. Первое заклинание, которое мы будем тренировать — Экспеллиармус, обезоруживающее заклинание. Если вы вдруг увидите жабу, вооруженную волшебной палочкой, вы должны попытаться её обезвредить. — Не бывает жаб с палочками, — пробурчал кто-то. — Ещё как бывает, — с серьёзным видом возразила Джинни Уизли. — Если ты не видел, не значит, что их нет. — Делимся на пары, — скомандовал Геланор. — Сперва обезоруживаем несопротивляющегося противника. Один применяет заклинание, другой просто стоит. По пять раз, потом меняемся. После того, как вы успешно обезоружите противника пять раз, продолжим с щитовыми чарами. Участники разделились на пары — Колин встал с Джинни, Элеонора с Розой, Харпер потоптался на месте, но Геланор быстро подсунул ему Терри Бута, затем помог распределиться остальным — некоторые идиоты даже самостоятельно встать напротив другого человека не могли! К его неудовольствию, разброс между уровнем знаний участников был заметным. Кто-то легко обезоруживал противника, а кто-то безрезультатно махал палочкой. Понаблюдав за студентами, Геланор сделал отметку, что стоит разделить их как минимум на две группы и давать разные задания. И придётся соответственно пересмотреть уже составленный учебный план. Он вздохнул и, вытащив чистый лист пергамента, начал записывать успехи участников, чтобы поскорее понять, кому на каком уровне следует заниматься. Дел предстояло невпроворот.