***
Идея пришла на следующий же день. Вернее, выпала в виде рекламки из принесенной совой почты. Обычно Геланор накладывал на все эти моющие-летающие-омолаживающие штуки немедленное заклятие исчезновения, но в этот раз его внимание привлекла яркая листовка. «Новый роман Марии-Сьюзен Манографф: «Мантикора для магозоолога», — окунитесь в захватывающие приключения, безумную любовь и ощутите себя хрупкой в руках сильного мужчины! Вы и ваш возлюбленный — на месте главных героев. Просто впишите ваши имена в строку на первой странице и наслаждайтесь историей!» — Геланор, ты задумал кого-то убить? — с опаской наклонилась к нему Анабель. — У тебя как-то нехорошо блестят глаза. — Ну, почти, — усмехнулся тот. — Скоро сама увидишь. А пока мне нужно в совятню. Близился день — точную дату Геланор не знал, но был уверен, что это будет в двадцатых числах января — когда Волан-де-Морт должен освободить своих сторонников, заключённых в Азкабане. План по заполучению Лестрейнджей был всего один, полный дыр и рисков. Но все же лучше, чем ничего, потому что иного способа добраться до чаши Геланор не видел. Если повезёт — должно же ему когда-нибудь повезти для разнообразия? — с помощью портала он перенесёт Беллатрису (именно её узнать легче всего) в Визжащую хижину. Он привязал к лапке выбранной совы небольшой свёрток, выглядящий вполне безобидно. Никто бы и не подумал, что внутри сидит и, наверное, тихо проклинает хозяина трансфигурированная змея с порталом в зубах — шариком из игры в плюй-камни. И над змеей, и над порталом Геланору пришлось потрудиться, а ведь таких посылок ему, вероятно, предстояло отправить несколько. Каждый день по одной, пока какой-нибудь портал не сработает, о чем он сразу же получит оповещение. Далее оставалось надеяться на разумность животных. Сове приказано сбросить посылку в море поближе к Азкабану. Змее приказано плыть к тюрьме и в момент беспорядка выплюнуть портал на безумную ведьму с кудрявыми чёрными волосами. «А если там будет несколько таких ведьм?» — спросила змея, когда Геланор её инструктировал. «Выбирай ту, которая громче всех орёт и хохочет», — ответил он ей. Мерлиновы носки, это будет чудо, если все пройдёт как задумано… В хорошо зачарованных клыках посыльной находилась концентрированная харперова кислота, чтобы мгновенно уничтожить портал в случае, если сову перехватят. Сам портал должен был утратить свои свойства через пару суток, что снижало потенциальное количество перенесенных по ошибке русалок. Глядя вслед улетающей сове, Геланор подумал, что более шаткого плана у него ещё никогда не было.***
Геланор не впервые в жизни читал любовный роман — в детстве он проштудировал всю домашнюю библиотеку, а там чего только не попадалось. Плохие книги он тоже читал, взять хотя бы третьесортную литературку Локонса. Но впервые в жизни он читал плохой — нет, просто ужасный — любовный роман с удовольствием. И не он один. Все вокруг держали в руках ту же книгу, умноженную заклинанием, и смеялись громче табуна пьяных кентавров. Харпер ржал больше всех, то и дело признаваясь в любви: — Вьен, я тебя обожаю, сукин сын! Это лучшее, что я когда-либо видел! После прочтения романа Марии-Сьюзен Манографф, которой можно было поставить несколько психиатрических диагнозов по её писанине, Геланора, кажется, обожала вся школа, за исключением главных героев, чьи имена он вписал в роман. — Послушайте, послушайте только! — орал Харпер. — «Долорес трепетала в сильных волосатых мужских руках, с такими мужскими венами, которые толкали кровь к мужскому органу… Она знала, что Рональд хочет её, но они не могли сделать это на глазах у её подчинённых!» Вся гостиная зашлась в почти истерическом смехе. Хохотали даже те, кто уважал Амбридж — ведь одно дело уважать лицом к лицу, и совсем другое издеваться за спиной. Студенты перебивали друг друга, зачитывая самые яркие художественные обороты. — «Долорес не могла дождаться, когда волшебная палочка Рона медленно и чувственно войдёт в её кипящий котёл…» Волшебная палочка! В котёл! Я сейчас умру, ребята! — Сложно сказать, кому «комплимент» — Амбридж или Уизли! — Ты ещё на восьмой главе? Тут, в двенадцатой, они наконец дошли до дела. «Квиддичное кольцо Долорес плотно обхватило горячий вытянутый бладжер Рональда Биллиуса Уизли, и они оба взлетели под небеса на метле взаимного удовольствия»! — Это что! Я на пятнадцатой, и здесь у них секс во время критических дней: «Он потянул за нить Ариадны, извлёк окровавленного Тесея и ввёл своего минотавра в её лабиринт»! Харпер уже не мог смеяться и бессильно раскинулся на ковре, тихонько постанывая и задыхаясь каждый раз, когда кто-то читал вслух очередную строку. — Так и знала, что Геланор запланировал убийство, — хихикнула Анабель, глядя на полуживого Джонатана. Поначалу она отмахивалась от жемчужины современной литературы, с недовольством ворча про то, что Амбридж хорошая преподавательница и этого не заслужила, но потом сдалась и стала развлекаться чтением вместе со всеми. Роман быстро разошёлся по школе, и теперь его читали все, кто умел читать. Смеялись даже на Гриффиндоре, хоть и не целым факультетом. Поттер, Уизли и Грэйнджер сидели со злыми лицами и кидали яростные взгляды на Геланора, хотя у них не было никаких доказательств, что именно он распространил книгу, дав главные роли в ней Амбридж и Рону. Зато студенты других факультетов, не сомневаясь, кто за этим стоит, постоянно отпускали комплименты его идее или просто подмигивали и показывали большие пальцы. После обеда Геланора перехватили в коридоре хитро улыбающиеся Фред и Джордж и заговорили, продолжая фразы друг за друга. — Вьен, скажем честно, ты нам не очень нравишься. — Слизеринцы вообще нравятся только слизеринцам… — …и то только самим себе. — Но роман охуенный. Не говори малышу Ронни, он нам головы оторвет. — Такой розыгрыш заслуживает уважения. Наш тебе поклон. — Да, солидарность трикстеров. — Мы только что с урока Защиты, Амбридж в бешенстве, и это просто услада для глаз. — Она вся красная от злости. — Как Тесей. Оба расхохотались и, действительно отвесив Геланору поклон, ушли. Тот расплылся в улыбке. Ему было приятно, что близнецы оценили его затею, несмотря на то, что Рон их брат, за которого они должны вступаться. Но, как они и сказали — солидарность трикстеров. И всё-таки лучшим зрелищем были не умирающие от смеха студенты и не кипящие, как котлы в ожидании волшебной палочки, главные персонажи книги, а Колин, который ужасно смущался, читая этот «роман с элементами эротики», вернее, эротику с элементами романа. — Только не говори, что именно сейчас ты узнал, откуда берутся дети, — фыркнул Геланор, с подозрением глядя как Криви стремительно краснеет по мере прочтения двенадцататой главы. — Нет, конечно! — воскликнул тот и покраснел ещё больше. — Я давно знаю. Из маггловской школы. Просто тут все очень… очень… — При прочтении чувствуешь испанский стыд, понимаю. — У испанцев совсем нет стыда, знаю на примере наших родственников оттуда, — пробурчал Криви. — Боже… Я не уверен, кого жалеть — Амбридж или Рона. «Его губы бежали, словно стадо дромарогов, по джунглям её тела, содрогающегося от извержения вулкана, оставляя алые отметины на своём пути». Раньше у Манографф не было таких эпитафий… — Эпитетов, а вообще-то — метафор, — на автомате поправил Геланор, а потом удивлённо вскинул голову. — Раньше? Ты что, читал её книги? — Нет! — панически пискнул Колин, спохватившись, но было уже поздно. Геланор быстро пролистал роман до последних страниц, где располагалась творческая и не очень биография автора. — «Мария-Сьюзен Манографф, 1901 года рождения… бла-бла-бла, является автором множества любовных романов, в том числе и ориентированных на волшебников с нестандартными предпочтениями». Так она пишет и для ЛГБТ-аудитории? Колин закрыл лицо книгой, явно желая провалиться сквозь пол Выручай-комнаты. К счастью, подобной возможности та не предоставляла. — «Нестандартные предпочтения», как некорректно, — возмущённо пробормотал Геланор. — Ну хоть не «извращения», и на том спасибо. Значит, ты любишь бульварные романы, вот уж бы не подумал… — он усмехнулся, наблюдая, как Криви прячется за книгой в надежде быть ею сожранным. — И что, там тоже нужно было подставлять имена героев? Ответом стал невнятный звук, полный смущения и желания исчезнуть. — Обязательно закажу парочку и прочитаю. — Не надо, — в отчаянии простонал Криви. — Надо, надо, — Геланор был безжалостен. — Мне интересно, что за огонь, воду и квиддичные кольца прошли герои под нашими именами. Судя по ужасу Колина, их приключения не многим уступали тем, что «пережили» Амбридж и Рон.***
Люк вымахал ещё сантиметров на двадцать пять меньше чем за месяц. В очередной раз увеличивая его наглазную повязку, Геланор заметил, что перышки на голове змееныша начали приобретать красноватый оттенок. Самцам василиска положено иметь бордовый хохолок, и это означало, что в этот раз Геланор не ошибся в поле питомца. Невилл бы его прибил за такую халатность, если бы они чуть теснее общались — Лонгботтом даже растения называл «он» или «она», что-то бубня про женские шишки, мужские цветки и прочие половые признаки. И все сорок жаб, порожденных Локонсом и Тревором, каким-то образом различал по полу. Для Геланора же все жабы были самцами, змеи самками, а растения бесполыми созданиями. — Ты говорил, что мир большой, — задумчиво прошипел Люк. — Где-то есть такие, как я? — Думаю, есть. Василиски очень редкие животные, но полагаю, ещё парочка найдётся. — А я когда-нибудь смогу их встретить? «Ему одиноко, — понял Геланор и поморщился от перспективы дальнейших разговоров об этом. — Надеюсь, он не будет много ныть. Я в змеиные психологи не нанимался». Миртл, исследовавшая мшистый узор на потолке, спикировала вниз, задев холодными бесплотными волосами макушку Геланора, и повисла над василиском. — Он кажется расстроенным, — заметило привидение, озабоченно глядя на Люка. — Как ты поняла? — с удивлением спросил Геланор. — Это же рептилия, его морда не может выражать эмоции. — Пф-ф, дурак ты, — Миртл презрительно махнула на него рукой, чем подняла лёгкий ветерок. — По глазам… по глазу все видно. Как жаль, что мы с ним не понимаем друг друга и приходится общаться через переводчика. Геланор посмотрел в безвредный глаз Люка, но никаких эмоций там не увидел. Глаз как глаз. Жёлтый, с круглым зрачком, как у неядовитых змей. Красивый, но разве что-то можно по нему прочесть? Наверно, понимать чужие чувства по каким-то неуловимым признакам — это особая способность, сродни знанию парселтанга. И тут ему в голову пришла идея. — Знаешь, Миртл, а ты могла бы выучить парселтанг. — Что? Серьёзно? — воскликнула та. — Почему бы и нет? Дамблдор вот не змееуст, но он знает несколько фраз. Миртл взвизгнула и закружилась на месте, подняв целый вихрь, пробирающий потусторонним холодом до дрожи. — Чему она так радуется? — меланхолично спросил Люк. — Будет учить парселтанг. Василиск резко вскинул голову, приоткрыв пасть в почти человеческой улыбке. Тут уже Геланор не сомневался, какие эмоции испытывает змееныш. В следующую секунду в вихре кружились двое. — Миртл сможет говорить со мной! Я смогу говорить с Миртл! — шипел Люк, восторженно ловя собственный хвост. «А ведь это действительно очень здорово. Мне осталось учиться два с половиной года. А Миртл так и останется без друзей, а если и заведёт новых, те тоже окончат школу. Умрут, в конце концов. Но василиск — долговечное, почти бессмертное существо, живёт тысячу лет и больше. Теперь они смогут быть буквально друзьями на века». От этой мысли ему стало тепло. Кружиться, конечно, не хотелось, но он определённо почувствовал себя счастливым.