***
— Не понимаю, зачем тебе столько перечного зелья? — с подозрением спросила Анабель, когда Геланор вылил себе в чашку второй флакон. — От этого предсказания на чаинках становятся яснее и чётче, — уверенно ответил тот. Он чувствовал себя промороженным насквозь и почти слышал скрип своих оледеневших мозговых извилин. Оставалось надеяться на собственное здоровье и способность хорошо переносить низкие температуры, потому что простудиться после объятий привидения ему совсем не хотелось. — Я записалась в Инспекционную дружину, — сообщила Анабель. — Лучше бы ты в Клуб записалась, — буркнула в ответ ей Роза, которую дополнительные обязанности по вылавливанию нарушителей не прельстили. Берк делала на занятиях Клуба заметные успехи. Она хорошо атаковала, однако, как и Элеоноре, ей не хватало гибкости в защите. Хуже всех дела шли у Харпера — тот легко выходил из себя и начинал творить какую-то ерунду. Геланор только и успевал тушить учиненные им возгорания и предотвращать травмы среди студентов. «Ещё раз задействуешь в бою что-то кроме палочки — станешь тренировочным големом!» — не выдержав, приказал он Харперу на прошлом занятии. Джонатан послушался и с размаху ткнул сопернику палочкой в глаз. Со слизеринцами вообще приходилось сложнее, чем с остальными — каждый из них хотел быть лучше всех, не желал подставляться под безвредные заклинания соперника, когда Геланор приказывал по очереди послужить мишенью, и совершенно не умел принимать поражение. — Ну что там, свинкапокалипсис отменяется? — усмехнувшись, поинтересовался Харпер, кивая на опустевшую чашку. — Боюсь, что нет. Единственный способ спастись от порабощения — это стать анимагами и научиться превращаться в морских свинок. — Будь серьёзнее! — толкнула его Анабель. — Ты должен использовать свой дар по максимуму. Скажи, что ты на самом деле там видишь? — Смерть Дамблдора, — серьёзно ответил Геланор. — В свинкапокалипсисе. Макмиллан только закатила глаза и махнула рукой, всем своим видом показывая, каким идиотом его считает. Согревшись чаем с перечным зельем, Геланор отправился в библиотеку, по пути захватив с собой Колина. Поиски предстояли долгие, да ещё и по весьма бесполезной теме, так что компания была просто необходима, чтобы вечер не превратился в пытку скукой. — Значит, Миртл учит парселтанг? — удивился Криви. — Не знал, что это возможно. — Мне тоже это кажется не слишком реальным, но почему бы и нет? Она упорная, у неё много времени. — А я бы смог? — Ну… — Геланор сомневался в способности привидения с его бесконечным свободным временем постичь змеиный язык, что уж говорить о Колине. — Думаю, смог бы, но разве тебе он нужен? Это интуитивный язык безо всяких правил и закономерностей, как мы с Миртл уже выяснили. Понадобится, наверное, лет двадцать. — Ой, нет, слишком долго, — встряхнул головой Криви. — Мне бы, конечно, хотелось поговорить с Люком, но двадцать лет… Да я уже на пенсию выйду! — У волшебников нет пенсий, — сказал Геланор, доставая с полки две книги о привидениях. Колина этот факт почему-то сильно удивил. — Как это нет? А старики, которые не могут работать? Что им, умирать с голоду? — Если не успели обзавестись пассивным доходом или детьми, то да. Кстати, ещё в начале двадцатого века в семьях с низким достатком было принято травить престарелых родственников. — Ты не шутишь?! Колин смотрел на него с таким искренним изумлением и ужасом, что Геланор пожалел о сказанном. Не стоило привносить мрачные тона в его картину волшебного мира, хоть это и были суровые факты. Геланор не стал признаваться, что не видит ничего плохого в таком выходе. А что? Эти старики, в большинстве своём, влачили жалкое существование, страдая от болезней, и едва могли поднять палочку. А зелье, подлитое в еду, приводило к безболезненной смерти во сне. Человек ложился, в течение нескольких часов видел приятные сны, вызванные зельем, а наутро был уже мёртв. Вполне гуманное решение. Впрочем, далеко не все раскошеливались на это зелье или ингредиенты для него. Некоторые использовали старую добрую — и главное почти бесплатную — крысиную отраву. Вот от неё смерть точно была не из приятных. Геланор быстро листал книги в поисках чего-то, что могло помочь Миртл собственноручно создать английско-змеиный разговорник. Ничего путного там не было. Привидения могли открыть тетрадь или плеснуть водой, хлопнуть дверью, но они не были способны держать в руке перо. — Трата времени, — с досадой резюмировал он, закрыв последний том трилогии о призраках. — Придется изобретать способ самому. — Сколько часов тебе понадобится? — спросил Колин. — Ты успеешь закончить сегодня? Часов… Его безусловная вера в талант Геланора не могла не умилять, но и слегка пугала. — Вряд ли это будут часы, скорее несколько дней, учитывая, как Миртл отморозила мне мозг своими объятиями. — Она тебя обнимала? — Колин резко подался вперёд, глядя на него с какими-то непонятными эмоциями на лице. Криви определённо не был зол, испуган или расстроен… Скорее, что-то среднее между этими чувствами, но в то же время и непохожее на них. — Ревнуешь к привидению? Колин потупил взгляд и неловко взъерошил волосы. Точно, это была ревность. — Нет… Просто это же жутко неприятно. Ну, когда тебя трогает призрак. Она же это знает и нарочно причинила тебе дискомфорт… Я не хочу сказать, что она плохая… Но я… Ну… — Ревнуешь, — усмехнулся Геланор. — Ну ладно, ревную! — Щеки Колина стали розовыми, что было отчётливо видно даже при вечернем освещении в библиотеке. — Миртл в тебя влюблена и меня это бесит. — Я много раз говорил ей, что мне не нравятся девушки, — вздохнул Геланор. — Но ей, кажется, плевать. Если тебя это беспокоит, я могу… — Нет, не надо, — перебил Криви, не дождавшись, пока он закончит фразу. — Я совсем не против вашей дружбы или что-то такое… Просто… Знаю, это глупо… Просто раньше ты никому не позволял тебя обнимать. Только мне. — Вот именно, Колин. Ей я позволил. А тебя я хочу обнимать, а не просто позволяю тебе это делать. Криви окончательно покраснел, но невольно расплылся в улыбке. — Раз уж я заставил тебя ревновать, с меня компенсация в виде ста поцелуев, — добавил Геланор. В глазах Колина мелькнула искорка лукавства. — И долгие объятия? — И долгие объятия.***
— Я придумал! — объявил Геланор, ворвавшись в туалет Миртл, но привидение, парившее под потолком почему-то на него шикнуло. Не успел он спросить, в чем дело, как дверь одной из кабинок скрипнула, и оттуда вышла Билли Аркор. — Вьен? Это женский туалет, если ты не заметил. — Заброшенный женский туалет, — поправил Геланор. — И весьма опасный. — Да-да, я тут, между прочим, умерла! — активно закивала Миртл. — Я может и не против составить компанию посмертно, — буркнула Аркор, направляясь к выходу. Геланору не понравилось, как она прячет от него глаза. — Билли, подожди, — окликнул он её. — Что? — У тебя все в порядке? — Да, в полном. Так и не взглянув на него, она ушла. Её негромкие шаги вскоре затихли в отдалении. — Как думаешь, похоже на то, что её кто-то обижает? Лицо Миртл тотчас приобрело недовольное выражение, а нижняя губа задрожала, как будто привидение вот-вот собиралось разреветься. — О, как мило, что ты беспокоишься о ней! А обо мне вот никто не беспокоился. Никто не спрашивал, в порядке ли я, когда я плакала тут часами! И даже когда я умерла, всем было плевать! Геланору захотелось сбежать вслед за Билли. Как же с Миртл бывало сложно… — Ладно, забудем о ней, — поспешно сказал он. — Я с важной новостью: теперь ты сможешь вести записи. — Правда? Как? — от плохого настроения привидения не осталось и следа. Миртл повисла перед ним, слегка покачиваясь в воздухе от нетерпения. «Главное, чтобы она не обняла меня на радостях», — подумал Геланор. Это был не тот опыт, который хотелось бы повторить. Но, между прочим, именно малоприятные прикосновения призрака натолкнули на нужную мысль. — Всё проще некуда, — он вытащил из сумки огромную записную… назвать её книжкой не поворачивался язык. — Я пропитал страницы раствором, меняющим цвет при воздействии мороза. Сможешь писать пальцем. — Ой, как здорово! — взвизгнула Миртл, хотя Геланор опасался, что она может устроить истерику из-за очередного напоминания о её призрачной сущности. — Попробуем сейчас же! — Только открывай осторожно, чтобы не наставить клякс, предупредил он. Привидение смогло раскрыть книгу с третьей попытки. От холода, исходящего от неё, страницы пошли расплывчатыми голубыми пятнами, однако когда Миртл провела пальцем по листу, на нем поступила темно-синяя надпись с бирюзовой каймой. «Миртл + Геланор = друзья навсегда». — Очень… мило, — выдавил Геланор, уже прикидывая, как бы случайно уничтожить эту страницу.***
Занятия Клуба Готовности Буфонофобов успешно продолжались. Успешно в том плане, что их никто до сих пор не засек, а вот успехи учеников оставляли желать лучшего. Геланор разделил их на две группы, про себя обозвав одну безнадежными идиотами, а вторую — небезнадежными идиотами. На полу помещения он провел черту, в правой половине занималась сильная группа, в левой — слабая. При попытке студента пересечь эту черту из пола выскакивали мелкие лягушки и сыпали оскорблениями. Иногда они появлялись и самовольно, начинали кричать на учеников, придираясь ко всему: походке, манере держать палочку, цвету глаз. Одна даже оказалась расисткой и принялась было насмехаться над Харпером и Блейзом, но тут же закончила свою жизнь от заклинания исчезновения. Большинство присутствующих так и не поняли, чем провинилась эта конкретная лягушка, потому что в магическом мире не было предвзятости в отношении цвета кожи — хоть в чем-то опередили магглов. — Сегодня будем тренировать трансфигурационные боевые заклинания. Но сперва, как обычно — пятнадцать минут отработки щитовых и простых атакующих чар. Ученики разделились на пары. Геланор периодически их переставлял, напоминая, что менять соперника по дуэли необходимо, иначе обучение выйдет слишком однобоким. Но случайный подбор противников тоже был бы не лучшей идеей: все это очень напоминало задачку про волка, козу и капусту. Нельзя ставить слизеринца в пару с гриффиндорцем, нельзя оставлять Харпера с целым рядом людей, которые его терпеть не могут, нельзя давать Малфою в соперники младших студентов, иначе он будет особенно беситься от проигрыша. Отойдя к стене палатки, Геланор дал знак начинать. Сразу же засверкали заклинания: более яркие и уверенные в правой части помещения, более тусклые в левой. — Куда ногу ставишь? Не дорос играть во взрослой песочнице! — противным высоким голосом заорала лягушка, когда Лонгботтом случайно наступил на черту, уклоняясь от заклинания, брошенного Миллером. Несмотря на то, что Невилл был в слабой группе, его прогресс с начала занятий был заметным, и Геланор не сомневался, что к концу года он перейдет в правую сторону палатки. Понаблюдав за Лонгботтомом и Миллером, Геланор перевёл взгляд на сражающегося с Гиббсоном Колина. На младших курсах когтевранец Майкл Гиббсон всегда забавлял Геланора своими потугами превзойти его: в дуэльном клубе, на занятиях и экзаменах. Теперь Майкл вроде как успокоился и сосредоточился на себе, а не на других. В дуэли он был неплох, но и Колин, не сдерживающийся в атаке и раззадоренный до такой степени, что в его глазах сверкала злость на противника, уступал лишь слегка. К тому же, Криви был более подвижным, что давало ему преимущество в сражении, он легко уворачивался и делал ловкие выпады, в то время как Гиббсон почти полностью полагался на мощность своих заклинаний. Колин использовал чары помех. Майкл отбил атаку и бросил обезоруживающее, но оно не пробило вовремя наколдованный щит. В ответ Криви послал связывающее заклинание, однако Гиббсон, вместо того, чтобы защититься, внезапно выдал встречное тройное оглушающее и отскочил, уклоняясь от связывающего. Не ожидавший атаки Колин не успел защититься, и его отбросило на несколько метров — к счастью, пол был весь покрыт подушками. — Да твою ж мать! — выругался Геланор и бросился к лежащему без сознания Колину. Он наставил волшебную палочку на его лоб и проговорил: — Энервейт. Криви поморщился и открыл глаза. — Я проиграл, да? — пробормотал он, садясь и потирая всё-таки ушибленный локоть. — Ты в порядке? — Ага, нормально. Геланор выпрямился и, чувствуя, как его переполняет уже хорошо знакомое ощущение гнева, медленно повернулся к Майклу. — Гиббсон, — негромко и почти вкрадчиво, с обманчивой доброжелательностью, спросил он. — Кто тебе разрешал использовать Ступефай Триа? — Да ты и не запрещал… Под тяжёлым взглядом Геланора Майкл инстинктивно попятился, а осознав, что выглядит трусом, сжал челюсти и задрал подбородок. — Если ты учишь двойным и тройным щитам, почему злишься на тройное оглушающее? — Потому что ни к чему вредить сопернику? — Геланор ответил ему с угрожающей усмешкой. — Чары помех можно использовать сколько угодно, а от бесконтрольного применения Ступефая могут быть последствия. Раз ты у нас такой умный, подними палочку и сразись со мной. Среди учеников пробежал рокот перешептываний. Все уставились на Геланора в предвкушении зрелищной дуэли. — Гел, может, не стоит? — робко шепнул сзади Колин. — Нет, определённо стоит. Кто-то из слизеринцев подначивающе свистнул, окружающие подхватили. Майкл понимал, что щадить его не будут, но не отказался от сражения и встал в стойку. — Один. Два… Три! Аресто Моментум! — Ступефай! Геланор уклонился от заклинания, а движения Гиббсона замедлились — всего на пару мгновений — но этого хватило, чтобы Геланор успел атаковать повторно, прежде чем соперник поднял бы щит. — Аква Эрукто! Струя воды выбила палочку из руки Майкла, что обычно считалось окончанием дуэли среди начинающих. Однако Геланор не остановился. — Выходим на новый уровень. Попробуй вернуть палочку и победить меня. Глациус! Вода, залившая пол и Гиббсона, начала быстро превращаться в лёд. Когтевранец вскрикнул, когда ледяные оковы поползли вверх по его ногам, дёрнулся вбок, разбив лёд, и едва удержал равновесие. — Я обещал обучить вас боевой трансфигурации. Внимательно наблюдайте, — объявил Геланор и взмахом палочки превратил осколки в птиц. Стайка ледяных птичек ринулась на бросившегося было к палочке Гиббсона, принялась клевать, метя в лицо и заставляя закрывать голову руками. — Противник практически обезврежен как минимум на пять-десять секунд. Можете оглушить его, прикончить чем-то не слишком непростительным или продолжить сражаться в надежде, что он перестанет быть такой размазней. Белая вспышка жалящего заклинания ударила Майкла в бок, и тот взвыл от боли. — Вингардиум Левиоса. Гиббсон, смешно дрыгая конечностями, воспарил под потолок и завис там, захлебываясь ругательствами. — Всем известно, что немодифицироварные левитационные чары не действуют на людей. Вопрос: как же мне удалось поднять его в воздух? Геланор оглядел помещение и увидел, что далеко не все присутствующие оценили представление. Добрая половина пялилась на него с осуждением, кто-то сочувственно поглядывал на болтающегося под потолком Майкла. — Чары наложены на одежду, — резко ответила Джинни. — Опусти его, Вьен. Хватит. Геланор ещё раз обвел взглядом студентов — большая часть явно была согласна с Уизли. Он не стал спорить и медленно опустил Гиббсона на пол. — Дуэль окончена. Майкл подхватил свою палочку и заткнул её за пояс, ничуть не заботясь о безопасности собственной задницы. — Ну ты и мудак, Вьен, — выплюнул он. — В прошлом году ты так ненавидел Грюма, а сам-то такой же как он. Гиббсон, не оборачиваясь, стремительно вышел из палатки, с хлопком опустив за собой полог. — А вот и первый отчисленный, — нарочито-радостно заявил Геланор. — Возвращаемся к занятиям. Коварные жабы не дремлют! Уже под конец урока он понял, что, похоже, перегнул палку. Он то и дело ловил осуждающие взгляды когтевранцев, недовольных тем, как поступили с их товарищем. Геланор не жалел. Он бы поступил так ещё раз десять, хотя понимал, что ярость его вызвана лишь тем фактом, что Майкл ударил сильным заклинанием Колина. Если бы тот сражался с кем-то другим, он бы только похвалил Майкла за хороший ход. Да, двойные стандарты, но мир ими наполнен доверху — пусть Гиббсон привыкает. После окончания собрания ребята, как обычно, начали расходиться по два-три человека, чтобы не привлекать внимание, выходя всей толпой. Геланор принялся убирать потрепанные после сражений подушки. — Ты-то хоть не злишься на меня? — спросил он у Колина, когда они остались вдвоём. — Что? — удивился тот. — Почему я должен злиться? — Не думаешь, что я был несправедлив к Гиббсону? — Да так ему и надо! — с неожиданной злостью воскликнул Колин. — Нечего было распускать про тебя слухи. Про слухи Геланор ничего не знал. Но не хотел признаваться, что отделал однокурсника совсем не за это. — У него длинный язык. — Представить не могу, как этот длинный язык повернулся на такую мерзость! Давай не будем о нём. Теперь Геланор сгорал от любопытства: какую же мерзость выдал Гиббсон за его спиной? Что он ест младенцев? Вместе с памперсами? Втайне управляет магической Британией и играет Дамблдором и Волан-де-Мортом как пешками? Этот вопрос пришлось отложить, чтобы не разочаровать Колина.