Лорд Наоборот

Похоже, директор был тем ещё собственником по отношению к лимонным долькам. Либо вся посуда оказалась преданной до абсурда, потому что едва Геланор открыл буфет, кофейные чашки принялись прыгать и бить его по пальцам, а затем ваза с дольками внезапно отрастила зубы и чуть не откусила ему руку. — Чаепитие отменяется, — мрачно сказал он. А ведь надеялся немного оттянуть время, собраться с мыслями… Но, похоже, не судьба — пришлось начинать. Как же, Мордред побери, сложно найти подходящее вступление для подобных речей! — Помнишь, как на первом курсе, после сражения с василиском, Дамблдор привёл нас всех сюда? Колин молча кивнул, и Геланор решил, что вступление приемлемое. — Потом директор спровадил вас под разными предлогами, а меня попросил остаться. И показал мне одну старую фотографию студента, который учился тут в сороковых. Этот студент был похож на меня, как брат-близнец. Он внимательно смотрел на Криви, а тот, часто моргая, наблюдал за скачущим по ковру бликом от маятника зеркальных часов. Кажется, это помогало ему снова не заплакать. Геланор и сам хотел бы отложить разговор, но понимал, что это только прибавит ненужных терзаний. Им обоим нужно было объясниться. — Ты не запомнил, как выглядел призрак из дневника? — спросил он. — Нет, — сдавленным голосом ответил Колин. — Он был совсем прозрачным, а потом на нас напал василиск… — Он выглядел точно как я сейчас. И на фотографии, которую показал мне Дамблдор, тоже был изображён Том Реддл, он же будущий лорд Волан-де-Морт. У меня почему-то его лицо. Геланор замолчал, ожидая вопроса. Но его не последовало. Криви продолжал смотреть на ковёр, нервными движениями вытягивая ниточки из своих рукавов. — Такие дела, — пробормотал Геланор. — У меня его внешность, знание парселтанга и аллергия на мудрых стариков с бубенцами в бороде. Шутка прозвучала ещё более натянуто и неловко, чем он ожидал. Спустя несколько десятков секунд Колин наконец заговорил. — Значит, ты его родственник? Сын? — В том-то и загвоздка, что, видимо, нет. То есть до сих пор я думал, что Волан-де-Морт в свое время действительно решил пересилить свою моральную импотенцию и немного поразмножаться, а результатом оказался я. Но сегодня… я смог взять Пророчество, а сделать это могут лишь те, о ком в нем говорится. Тёмный Лорд и Гарри Поттер. — Но ты — не он. — Я — не он, — кивнул Геланор. — Наверное. — Просто ты его сын или племянник… или внук, — сбивчиво начал бормотать Криви. — Ну и чары приняли тебя за него, потому что вы очень похожи. — Нет, Колин, исключено. Хотел бы я тебе все объяснить, но я и сам в недоумении, — он ненадолго замолчал и, не дождавшись ответа, продолжил. — Теперь расскажу историю с Беллатрисой… В общем, я решил уничтожить все крестражи и убить Волан-де-Морта, чтобы я один такой красивый ходил по земле. Вдруг он обретет нормальное тело и вернёт свою внешность? С захватом власти Пожирателями ещё можно смириться, а вот со вторым местом в конкурсе красоты среди злодеев двадцатого века… — Гел… — робко перебил его Колин. Геланор с недовольством увидел, что тот до сих пор смотрит на пол, а не на него. — Да, извини, — вздохнул он. — Я знал, что Волан-де-Морт отдал один из крестражей — чашу — Лестрейнджам. И мне не пришло в голову ничего лучше, чем попросить у Беллатрисы лично, притворившись её господином. — А я все испортил… — прошептал Криви. — Да она давно уже все поняла. И чаша, которую она принесла, наверняка была поддельной. Я хотел использовать Лестрейндж, но в итоге получилось наоборот. Как всегда. Что бы я ни планировал, выходит ровно противоположный результат. Лорд Наоборот какой-то. Король неудач, повелитель ошибок, сижу на троне из рухнувших планов. Колин всхлипнул, утер глаза истерзанным рукавом и наконец посмотрел на Геланора. Он явно был в полной растерянности. — Я… Это всё просто… не знаю… — Да уж никто не знает. Даже Дамблдор. Геланор придвинул свое кресло ближе к креслу Криви, и тот вздрогнул от скрипа ножек и неловко поерзал на месте, подергал за нитки, торчащие из пижамы, которую он уже успел основательно попортить. Теперь настало время его рассказа о том, что произошло и кто подтолкнул его пойти в Визжащую Хижину. — А я… — начал он, но замолчал, заново собираясь с силами. Прошло минуты две, прежде чем он заговорил снова. — Черт, даже не знаю с чего начать… Я вообще давно заметил, что у Гарри есть какая-то странная карта, но никогда её не трогал. А тут меня что-то разбудило посреди ночи… — Надо же, какая скорость у крысеныша. Даже не укладывается в голове, как Петтигрю хватило смелости свободно шастать по замку. — Я услышал странные звуки за дверью, пошёл посмотреть и увидел какую-то тень. Она спустилась в гостиную, я за ней… Там на столе лежала открытая карта, а на ней карандаш возле одного из выходов, и я сразу увидел твоё имя рядом с ним. — А имени Петтигрю не было? — Нет. Вроде бы нет… Я не замечал. — Значит, нашёл способ скрыться от карты. Или за него нашли. Итак, ты решил проследить за мной. — Я подумал, что это Гарри и Рон следят за тобой, но забыли карту, поэтому пошёл следом, чтобы они ничего не… Я такой идиот… Их имён же не было рядом с твоим. Но я не сообразил. Я дошёл до Ивы, она как будто спала, а к ней вели следы, так что я быстро нашёл проход… Ну и дальше… Вот… Некоторое время они оба молча сидели, обдумывая услышанное друг от друга. Информация была весьма неприятной. Выходит, Петтигрю уже Мерлин знает сколько времени шпионил в замке, пробираясь в самые недоступные места, включая Тайную комнату и был в курсе всего, абсолютно всего, даже знал, какие книги читает Колин! И уж конечно же Волан-де-Морту было известно о василиске, о поиске крестражей… — Гел, — несмело окликнул его Колин и, зажмурившись, на одном дыхании пробормотал: — Я… я знаю, что ты захочешь меня бросить после всего, что я натворил, просто прошу… дай мне шанс снова заслужить хотя бы твою дружбу. — Посмотри на меня, — тихим, серьёзным голосом попросил Геланор. Колин поднял на него красные опухшие глаза. — Я тебя не бросаю. Ни мою любовь, ни мою дружбу ты не потерял, ясно? Это я должен просить прощения за то, что хранил такие тайны. Я так не хотел тебя втягивать в это дерьмо… — Ты шутишь? Я ведь напал на тебя! Я был так зол, подумал, что всё, о чем говорили Гарри и Рон — правда и даже хуже… Я поверил, что ты — В… Вол… Он осекся, не найдя в себе сил произнести ненавистное имя. — Когда эта женщина сказала… Мне стало так страшно… а твой взгляд был таким холодным… — А что ты ещё мог подумать? — вздохнул Геланор. — Беллатриса взяла и выдала парочку замечаний о том, чего никто, кроме нас с тобой, не мог знать. На твоём месте я бы тоже засомневался. Может, не стал бы нападать, но тут уже вопрос темперамента. И, как я уже говорил, цена твоей ошибке — полторы тысячи поцелуев. Можешь начать прямо сейчас. На лице Колина читались такая душевная боль и раскаяние, что невыносимо было даже смотреть. Они чувствовались почти физически… или не почти? Нет, эмоции Криви он сейчас ощущал, как раньше мог ощущать чужой страх. И это было… просто ужасно. Чувство вины Колина давило сильнее, чем собственное. Геланор хотел пересесть и втиснуться рядом с ним, чтобы получить компенсацию морального ущерба и заодно тем самым успокоить его, однако его намерение было прервано зелёной вспышкой камина. Дамблдор шагнул в помещение, невозмутимый, как и всегда. Мантия осталась чистой, бубенцы в бороде блестели и мелодично позвякивали. Он выглядел совершенно не так, будто только что вернулся с дуэли, но если присмотреться, можно было заметить, что кончик его бороды слегка подпален. — Что там Волан-де-Морт? — Трансгрессировал, — коротко отозвался директор. — На глазах у прибывших авроров. По крайней мере, его воскрешение больше не секрет. Дамблдор не сел за свой стол, а сразу подошёл к буфету, чтобы достать свои любимые сладости. Все содержимое буфета радостно зазвенело, приветствуя владельца. — Ваша посуда дерётся и кусается, — пожаловался Геланор, бросив неприязненный взгляд на вазу. — В самом деле? — удивился старик. — Никогда не замечал за ней подобного. Чаю? Есть жасминовый, малиновый, мятный… — Мне со вкусом объяснений, пожалуйста. В частности, интересуют два вопроса: каковы ваши дальнейшие планы по поводу моей свободы и кто убил Амбридж? Дамблдор ответил не сразу. Сперва он бережно переставил вазу с дольками на стол, наполнил чайник водой, а тот затем самостоятельно занялся процессом заварки: втянул носиком чаинки из коробки с жасминовым чаем и принялся фырчать, нагреваясь. — Никто не лишит тебя свободы, Геланор, — серьёзно сказал директор. — Но прежде, чем мы примем решение о том, что делать дальше, я бы хотел услышать твой рассказ. Колину, пожалуй, стоит показаться мадам Помфри… — Он все знает, — перебил Геланор. — Я не буду больше ничего от него скрывать. — Верное решение, мой мальчик. Итак, я тебя слушаю. Геланор рассказал всё: как решил заполучить Лестрейндж и обманом заставить её принести чашу, как отправлял к Азкабану сов с порталами, как притворялся перед Беллатрисой и что произошло после вмешательства Колина, в том числе и о связи, с помощью которой ему удалось позвать на помощь. — Значит, ты знаешь не только, какие предметы являются крестражами Тома, но и их местонахождение, — уточнил Дамблдор. — Самое время просветить нас об остальных. — Дневник Реддла и диадему Кандиды Когтевран я уже уничтожил. Чаша Пенелопы Пуффендуй была в сейфе Лестрейнджей, но, наверное, теперь Волан-де-Морт её перепрятал. — Вероятнее всего. — Медальон Слизерина находится, — тут Геланор сообразил, что раз уж он умалчивает о прошлой жизни, то ему не должно быть известно о героическом поступке Регулуса Блэка, — в какой-то пещере на берегу моря. Кольцо теперь у вас. Вы с ним разобрались? — Да, — кивнул директор. — Разобрался. Геланор только сейчас заметил, что старик, несмотря на тепло, все ещё оставался в перчатках. В тонких голубых перчатках, которые никогда раньше не носил. — Вы же не… Вы что, надели его? — вскричал Геланор. — Покажите руки! Колин дёрнулся от его внезапного крика и чуть не свалился с кресла. А Дамблдор только с горечью вздохнул. Он стянул одну из перчаток и показал почерневшую иссохшую кисть руки. — Я же вас предупреждал! — Прости, мой мальчик. Боюсь, я не устоял перед соблазном. Геланору хотелось проклясть директора чем-то прибавляющим мозгов. Не устоял он! Величайший и умнейший волшебник современности, которого прямыми словами предупредили о проклятии — и не устоял? Либо у него началась деменция, либо он уже давно спланировал свою смерть. Вопрос — нахрена? — Да вы издеваетесь, что ли? Я вам человеческим языком сказал: не трогайте — проклято! А вы взяли и надели?! Дамблдор виновато кивал головой, что ещё больше разозлило Геланора. Понастроил планов, старый ублюдок, а теперь корчит из себя идиота! Но после этой мысли его злость моментально исчезла. А сам-то он чем лучше директора? Разве не строит свои собственные планы втайне ото всех? И в отличие от этих планов, стратегия Дамблдора хотя бы работает. — Простите, — глухо проговорил Геланор. — Я не хотел на вас кричать. Вернее, хотел, но не должен был. — Я не в обиде на тебя, мой мальчик. К тому же, ты абсолютно прав. Но позволь мне сменить тему и рассказать о том, что произошло после вашего исчезновения. — Конечно. Я слушаю. — Со мной связалась профессор Макгонагалл, к которой посреди ночи ворвался Гарри с сообщением, что тебя и Колина схватили Пожиратели Смерти и зачем-то увели в министерство. Мы немедленно созвали Орден Феникса и поспешили на помощь. Минерва и Северус сперва отправились по нарочно оставленным кем-то следам — как мы теперь поняли, их оставил Питер Петтигрю. Возле Гремучей Ивы они наткнулись на тело профессора Амбридж. Колин сдавленно ахнул, как будто только сейчас вспомнил, что жаба погибла. Геланор не понимал, как факт её смерти может вызывать что-то помимо радости и облегчения. Криви что, жалел эту тварь? — Как она умерла? — Подробностей мы пока не знаем. Мадам Помфри осматривает тело и вскоре даст заключение. Однако, судя по словам Минервы и Северуса, с большой вероятностью, это было Убивающие. — Петтигрю? — Скорее всего, но я воздержусь от утверждений до окончания расследования. Геланор в задумчивости нахмурился. Неужели просто бессмысленная смерть? Амбридж просто заметила Петтигрю, и тот её убил, как убил бы любого другого свидетеля? Совсем не то, что заслуживала жаба. Но хотя бы в мире теперь стало на одну мразь меньше. — А что насчёт меня? — спросил он. — Кто или что я? — Ты не крестраж, в этом я не сомневаюсь, — ответил Дамблдор, вставая. Он взял странный прибор размером с большой кофейник, имеющий трубочки. В целом, устройство немного походило на сердце с отходящими от него сосудами. Директор поставил прибор на стол перед Геланором, и внутри этой непонятной штуки что-то зашумело, а через несколько секунд из трубочки начал выходить дым. — Видишь? — Дамблдор указал на единственную струйку дыма. — Никаких паразитических сущностей в тебе нет. — А если я целиком и представляю из себя только крестраж? — Нет, вероятность нулевая. Осколок чужой души может находиться в человеке, но он не может быть человеком. — Хорошо, мы выяснили, чем я не являюсь. Я не крестраж, я не сын, внук или бабушка Волан-де-Морта. Но это не ответ на мой вопрос. — Увы, я и сам пока не знаю ответа, — с сожалением произнес Дамблдор. — Мы сделаем все возможное, чтобы найти его, но на это уйдёт время. — Которого у вас не слишком много, — буркнул Геланор, кивнув на пораженную проклятием руку директора. Тот откинулся на спинку своего кресла и пробормотал в своём излюбленном стиле что-то про время, которое одновременно и лучший друг, и худший враг. Геланор увидел в этом намёк, что им пора по кроватям. — Мы вам не понадобимся до утра, профессор? — Нет, мой мальчик. Вы оба можете отдохнуть. Геланор поднялся и протянул руку Колину, чем вызвал у директора мечтательную улыбку. Криви несмело взял его за ладонь, и Геланор почувствовал, что тот мелко дрожит. — Тебе холодно? — Н-нет… Они вышли из кабинета Дамблдора, который уже не казался таким уютным. По большей части, Дамблдор и уют вообще были вещами несовместимыми — как можно расслабиться рядом с сильнейшим легилементом, который в любой момент может залезть тебе в голову? К тому же Геланор очень устал и не отказался бы поспать. Но мысль разойтись по факультетским гостиным совершенно не представлялась ему приемлемой, как и Колину, судя по возросшей силе его хватки. — Может, переночуем в Выручай-комнате? Колин утвердительно затряс головой. — Отлично, — с облегчением сказал Геланор. — Как раз спрячу эту книгу… Он заглянул в сумку, чтобы посмотреть на украденную — нет, позаимствованную в качестве компенсации за безобразие, которое творило министерство — книгу. И замер от изумления. Помимо его вещей и книги, в сумке лежал Маховик Времени. С чуть треснутым стеклом, но, похоже, вполне рабочий. Откуда он взялся? «Упал внутрь во время сражения, — тут же понял Геланор. — Когда на нас чуть не свалился шкаф». О. Так вот, что произошло этой ночью у Гремучей Ивы. — Слушай, я забегу в спальню переодеться и сразу же вернусь. А ещё там моё успокоительное зелье. В общем, я быстро, хорошо? — Да… Конечно… По голосу Криви было ясно, что он в ужасе даже от пятиминутного расставания, но Геланор понимал, что с каждым часом его шансы успешно провернуть давно задуманное дело будут все меньше. А утром так вообще не будет возможности… Он утешил себя тем, что не заставит Колина ждать дольше нескольких минут. — Скоро приду, — ещё раз пообещал Геланор и торопливо зашагал к лестнице. Теперь он точно знал, кто убил Амбридж.

***

Геланор действительно спустился в слизеринскую гостиную, но не пошёл в спальню, а укрылся от потенциальных свидетелей в ванной. Он вытащил Маховик и поднял на уровень глаз. Одна трещинка, расползающаяся по центру стекла. Геланор не слишком хорошо разбирался в подобных артефактах, но что-то ему подсказывало, что это устройство переживёт только одно путешествие. «Стоит ли? — подумал он. — Маховик может пригодиться в будущем». Однако смерть Амбридж была однозначным ответом: он уже сделал это. Геланор вздохнул и повернул винтик. Шесть раз — шесть часов в прошлое… Это была в буквальном смысле самая долгая ночь. Спустя одну минуту — шесть часов и одну минуту — Геланор снова вошёл в ванную, уставший и измотанный. Не то, чтобы это было для него сложно физически и морально, просто он хотел спать. Он открыл холодную воду и быстрым движением омыл лицо, надеясь придать ему чуть более живой вид. Таких кругов под глазами он ещё никогда у себя не видел. Всё произошедшее казалось сном, и реалистичным, и нереальным одновременно. Второе в его памяти путешествие во времени, куда более короткое, не забравшее ничего, кроме нескольких часов, и не давшее ничего, кроме новой трещины в душе. Геланор чувствовал себя странно. Может, сказалась усталость, но у него больше не было сил ни на триумф, ни на страх от содеянного. Амбридж, омерзительная тварь, которую он давно мечтал прикончить собственными руками, мертва. Осколки Маховика закопаны на глубине десятка метров — пришлось приложить усилия, чтобы сотворить нужной мощности заклинание. Геланор был уверен, что ничего не упустил, но не ощущал ничего, кроме невнятной досады и раздражения. «Завтра порадуюсь», — подумал он. Сейчас надо было поторопиться — его ждал Колин.