***
Ему снилась Амбридж. В общем-то, этот сон почти в точности повторял события, произошедшие в реальности, только вымотал куда больше нервов типичными для снов штучками вроде удлиняющихся коридоров и лестниц, которые упираются в стену. Геланор бежал и бежал по бесконечным ступенькам, но никак не мог попасть на нужный этаж, потом спускался по такой же бесконечной горке, потому что внезапно оказался в спальне девчонок с Когтеврана, где увидел то, что видеть не следовало — целую армию лысых садовых гномов в инкубаторах, явно созданных в злодейских целях. На этом додуманные подсознанием события закончились, начались реальные: он, наложив дезиллюминационные чары, чтобы его не узнал даже какой-то случайно не спящий портрет, крался по коридору. Вот завхоз Филч с ворчанием копается в разобранных доспехах. У некоторых младшекурсников есть дурная привычка засовывать мелкий мусор в любые щели, и если доспехи вовремя не чистить, под конец года в каждых образуется по целому мусорному рыцарю. Геланор направил палочку на Филча: — Империо. Потом снова началась какая-то дребедень в виде сюрреалистичных коридоролестниц, где-то промелькнула сборная по квиддичу с астронавтом НАСА в качестве талисмана, и спустя непонятное количество времени Геланор обнаружил себя прячущимся за колонной и наблюдающим за разговором жабы и завхоза. — Мэм, я точно их видел. — Вы уверены? — с трудом подавив зевоту, спросила Амбридж. Она уже собиралась спать, когда завхоз поймал её и порадовал свежим донесением. — Да, мэм, готов поклясться. Несколько человек направлялись к лесу, среди них были школьники. — Спасибо, мистер Филч. Можете продолжить обход, а с этими негодниками я разберусь. Завхоз удалился в направлении лестниц, а Амбридж, встряхнув лоснящимися кудряшками, бодро зашагала к Запретному Лесу. Она быстро увидела следы, оставленные настолько нарочито, что Геланор не знал, каким идиотом надо быть, чтобы не распознать ловушку. Питер ещё бы красную стрелку установил! Тут Геланор вспомнил, что ловушка предназначалась для Колина. Впрочем, если подумать, не так уж подвох и очевиден… Вон даже Амбридж не догадывается, что здесь что-то не так, помимо, разумеется, самого факта, что школьники разгуливают вне замка по ночам. Геланор шёл за преподавательницей, которая не замечала преследования. Он мог бы убить её в любой момент — все равно поблизости никого не было — но, помня про слова Дамблдора о месте обнаружения трупа, ждал, пока впереди не покажется Гремучая Ива. С каждым шагом он ощущал, как сердце все больше наполняется восторгом от того, что он собирается совершить. Геланор чувствовал себя хищником. Не изголодавшимся, истекающим слюной при виде добычи и мечтающим лишь скорее разорвать её на куски и жадно проглотить, а в меру сытым, наслаждающимся процессом охоты. Пожалуй, была какая-то прелесть в том, чтобы напасть со спины, и в какое-то мгновение ему даже хотелось это сделать, но он себе не позволил. — Профессор. Амбридж обернулась на оклик. Её заколка с розовым бантом мельком блеснула в свете луны. — Мистер Вьен, я и не сомневалась. И что вы затеяли на этот раз? — Убить вас. — Снова? — усмехнулась жаба. — Кажется, мы с вами уже решили, что вам это не по зубам. — Ошибаетесь, — Геланор поднял палочку и направил на неё. — Защищайтесь. Вспышка. Другая. За ней третья. Он без труда отбивал заклинания Амбридж, но и не мог пробить её щиты, которые жаба выставляла на удивление хорошо. Впрочем, против Непростительных не сработает ни одно защитное заклинание… «Вот сейчас, — говорил себе Геланор. — Сейчас применю Круциатус…» Он ведь так давно хотел увидеть, как Амбридж корчится и кричит, умоляя о пощаде и прося прощения за все, что сделала с Колином. Но почему-то вместо пыточного проклятия продолжал раз за разом посылать обычные боевые заклинания. Палочка вылетела из пальцев тяжело дышащей от усталости женщины, и Геланор почувствовал её страх — тонкий, едва уловимый, но вместе с этим выразительный, как аромат изысканных духов. Удивительно, как от такого презренного существа может исходить нечто настолько… приятное. Он победил. Амбридж обезоружена, и он может сделать все, что угодно. Пытать, физически и морально растоптать, так, чтобы перед смертью она уже не помнила, что является человеком. Геланор ведь давно хотел этого? «Нет, — подумал он. — Я не хочу». — Авада Кедавра.***
Он резко проснулся, вздрогнув, распахнул глаза и столкнулся со взглядом Криви, лежащего рядом и уже неизвестно сколько наблюдающего за ним в упор. Зрачки Колина тотчас расширились в несколько раз. — Ну что, не съела тебя кровать? — хриплым после сна голосом спросил Геланор. Колин отрицательно помотал головой. Выглядел он не очень: тёмные круги, бледная кожа, на которой ярко выделялись несколько царапин и ссадина от удара Петтигрю. — Ты спал вообще? — Ну… немного… Геланор приподнялся на локте и быстро поцеловал Криви в губы. Тот дёрнулся от неожиданности, напрягся, будто думал, что ему сейчас откусят голову или высосут душу. — Что не так? — спросил Геланор, отстранившись. Колин смотрел на него огромными глазами, и он невольно подумал, не отвалился у него случайно за ночь нос. Он даже пощупал лицо — все было на месте. А Криви резко сел на кровати, не сводя с него шокированного взгляда. — Что не так? — эхом повторил Колин. — Что не так? Гел, я предал тебя. Из-за меня тебя пытали и чуть не убили. А ты просто… простил меня? Геланор тоже принял сидячее положение. — Да, Колин, простил. Ведь и ты простил меня? — Мне не за что тебя прощать. — Как это не за что? А тайны, которые я хранил? — Ты имел на это право. — Не думаю, что имел право умалчивать от тебя тот факт, что ты, возможно, встречаешься с клоном Волан-де-Морта. Давай признаемся, в наших отношениях не было должного доверия. Но это не значит, что у нас все плохо. Над любыми отношениями нужно работать, у всех бывают трудности, а за любовь порой нужно бороться. Иногда с самим собой. Так что прошу тебя: побори свое чувство вины. Мы простили друг друга и впредь будем больше доверять, так? Глаза Колина, и без того красные после почти бессонной ночи, наполнились слезами. — Гел… — Иди сюда, — Геланор притянул его к себе, крепко обняв. — Честно говоря, я очень боялся, что ты после моей лжи не захочешь больше видеть меня. Криви в ответ только всхлипнул и сжал Геланора так сильно, что у него снова заболело уже вроде бы вылеченное плечо. Но виду он не подал. — Когда я услышал то, что говорила та женщина… — срывающимся голосом прошептал Колин. — Беллатриса. — … то ужасно испугался, что человека, которого я люблю, на самом деле не существует. Мне все постоянно твердили, что ты со мной просто играешь, а тут я услышал, как она назвала меня твоей игрушкой… Я надеялся, ты отразишь моё заклинание и скажешь, какой я идиот… Но ты молчал… И я… я поверил, будто ты… Геланор погладил Колина по волосам, затем, взяв его лицо в ладони, заставил поднять взгляд, утер пальцами слезы с его щёк и тихо спросил: — Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? Тот кивнул, и Геланор улыбнулся. — Но от тысячи пятиста поцелуев ты не отвертишься.***
Они вышли из Выручай-комнаты не сразу. Сперва Геланор отыскал в своих запасах заживляющие мази, чтобы обработать ссадины на лице и руках Колина, затем заметил парочку у себя и решил, что ему тоже ни к чему красоваться боевыми шрамами, потом получил уже пятую за день порцию компенсации морального ущерба, и наконец они оба решили, что пора и покинуть их убежище. В замке царило смятение, и это чувствовалось так отчётливо, что Геланор поморщился. Это был уже не аромат страха, это была вонь, если можно так выразиться в отношении ментального ощущения. Портреты громко переговаривались друг с другом, сновали из одной рамы в другую, отовсюду слышались приглушённые голоса школьников. — Доперли наконец, что Волан-де-Морт воскрес, — проворчал Геланор. — И года не прошло. Навстречу им вдруг выскочил какой-то пуффендуец, имеющий такой вид, будто только что лично видел Тёмного Лорда, и от неожиданности вскрикнул. — У меня точно не отвалился нос? — сам себя спросил Геланор и снова провел рукой по лицу. Пуффендуец вытаращил глаза ещё больше и заорал: — Вьен, Криви?! Вас все ищут! Профессора уже думают объявить о вашем исчезновении! — Вот блин, — только и смог сказать Геланор, совершенно не подумавший о том, что их с Колином исчезновение в Выручай-комнате не пройдёт незамеченным. Криви, тоже только сейчас осознавший степень возмущения преподавателей, которое на них вот-вот обрушится, испуганно на него посмотрел и хотел что-то спросить, но не успел. Перед ними образовался Снейп и схватил их обоих за шиворот. — Где вас черти носили? — зашипел он, встряхнув с такой силой, что мантии затрещали. — Мы прятались, чтобы уберечь психику от всеобщего любопытства, — пробормотал Геланор, хотя знал, что Снейп не будет слушать оправдания. — Минус пятьдесят баллов с обоих! На это можно было бы рассмеяться — неужели декан до сих пор не понял, что глупые баллы не могут быть рычагом давления? — Марш на обед, а потом оба к директору в кабинет, и не дай Мерлин кто-то из вас потеряется по дороге. Снейп грубо оттолкнул их от себя и с отвращением оттряхнул руки, продолжая неразборчиво ругаться. Может, это был даже не английский. Геланор схватил Колина за локоть и поспешил убраться подальше от зельевара, который шипел проклятия им вслед. — Он что, на латыни от злости заговорил? — Я не понял, — рассеянно вздохнул Колин. — Слушай, а можно я сяду с тобой за слизеринский стол? Вопрос привёл Геланора в некоторую растерянность. — Ну… можно, наверное. Я не слышал ни одного правила по этому поводу. Они шли самыми безлюдными путями, чтобы не столкнуться ни с кем, способным засыпать вопросами до смерти — то есть с любым из студентов. Но когда они спустились на первый этаж, пришлось всё-таки выйти в широкий коридор, полный школьников — тут-то их и настигло неизбежное. — Это Вьен! — Смотрите, они живы! — Вьен, это правда? Ты его видел? — Протего Максима, — выкрикнул Геланор, отбрасывая особо ретивых защитными чарами. — А ну все брысь! Сейчас мы никому ничего рассказывать не будем, а если попытаетесь лезть с расспросами — применю что-то посильнее. Пронять студентов парой резких фраз оказалось не так-то легко, да и относительно безобидные заклинания были не слишком действенными. Кое-как им с Колином удалось добраться до стола Слизерина, где на них вылупились ещё более шокированно, чем на Рождественском балу, когда они раскрыли свои отношения. Геланор ожидал, что на них сейчас посыпятся вопросы вперемешку с замечаниями, что стол гриффиндорцев в другой стороне, однако слизеринцы вели себя на удивление адекватно. Многие смотрели с ненавистью, кто-то с любопытством, кто-то даже с восхищением, но ни один из них не произнёс ни слова. Геланор провел Криви к своему привычному месту, где Анабель и Харпер безо всяких просьб подвинулись, освобождая для них пространство. Колин сел и пригнулся, стараясь казаться как можно более незаметным. Все вокруг смотрели на них, но, к счастью, никто не спешил подойти с расспросами. — Всем привет, — кивнул Геланор однокурсникам. — Привет, — нестройно отозвались те. — Привет, Колин, — немного погодя произнесла Элеонора очень сдержанным тоном. Она смотрела на гриффиндорца, сидящего за их столом, с неодобрением, однако вслух не возражала. — О, эм… привет, — ответил Криви и придвинулся ещё ближе к Геланору. Дальше они ели молча. Преподавательский стол был пустым более чем наполовину. Там сидели лишь Стебль, Трелони, Синистра и Бербидж. Прорицательница что-то увлечённо вещала, но коллеги явно не слушали её, задумчиво наблюдая за учениками. Геланор то и дело ловил на себе их взгляды. — Ну что, пойдём? — спросил он у Колина, который уже доел свою порцию и что-то высматривал в кубке в тыквенным соком в ожидании, когда Геланор закончит. — Да, пошли. Думаешь, нас будут допрашивать авроры? — Увидим.***
Авроров не было. Были только Дамблдор и Гарри Поттер. Два пустых кресла и полная вазочка долек ожидали, как будто специально слегка подсвеченные золотистым светом. Сам директор тоже сидел под тёплым светом волшебной люстры, то и дело роняющей сверкающие пылинки-искорки на его голову и плечи. Вся остальная комната была погружена в мягкий полумрак, словно визуально настраивала на то, что Дамблдор — луч в этом темном мире. Впрочем, вряд ли директор специально запланировал такую атмосферу, скорее всего, это были только ассоциации Геланора. — Веритасерум будет? — поинтересовался он. — Нет, мой мальчик. Я не вижу необходимости прибегать к подобным мерам. Гарри, не повторишь ли ты ещё раз свой вчерашний рассказ? Поттер недружелюбно посмотрел на Геланора и заговорил: — Я спал и вдруг услышал голос Вьена в своей голове. — Это было впервые? — Да, — кивнул Поттер. — Геланор? — Эта связь появилась в начале учебного года. Я сам до конца не понимаю, как она работает и почему не возникла раньше, — о расщеплении души и ритуале по овладеванию двухпалочковой магией он благоразумно умолчал. — Я просто однажды увидел сон Поттера, а потом из него проник в разум Волан-де-Морта. Это повторялось несколько раз, и я совершенно не контролировал связь до вчерашнего дня. Ну, я и не пытался её контролировать. Не было особого желания беседовать с Поттером. — Что?! — вскинулся Гарри, чуть не опрокинув кресло резким рывком. — Ты торчал в моей голове весь год? — Да твоя голова — вообще проходной двор! — огрызнулся Геланор. — И ничего не весь год. Пару часов максимум! И ничего интересного я там не видел, только немного разговоров об Ордене Феникса и твои страдашки по Чжоу. Директор не стал наблюдать за начинающимся скандалом. — Тише, — оборвал он снова открывшего было рот Поттера. — Сейчас не время для ссор. Гарри, я хочу, чтобы ты вспомнил, ощущал ли ты головную боль, не связанную с эмоциями Волан-де-Морта? И чувствовал ли что-то, когда услышал голос Геланора? — Вроде бы нет… — Гарри задумался на какое-то время, затем с большей уверенностью повторил: — Нет, я такого не помню. И этой ночью тоже не было никакой боли в шраме. — А ты, Геланор? Что ты чувствовал в это время? — Ничего особенного. Только дискомфорт от того, что я смотрел чужими глазами и не мог контролировать тело. Кстати, Волан-де-Морт меня один раз заметил и вышвырнул. И Поттер, и Колин ахнули. Дамблдор лишь поправил очки-половинки. — Это не очень хорошо. — И ты молчал?! В глазах Гарри отчётливо читалось желание убить, для этого даже не надо было проникать в его мысли. — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, — напомнил старик. — Геланор, тебе есть, что добавить? — Нет, профессор. — Ты уверен? — Уверен, сэр, — не задумываясь, кивнул Геланор. Он перевёл взгляд на Поттера и ответил лёгкой улыбкой на ярость, читающуюся на покрасневшем лице. — Чжоу дура, лучше присмотрись к ближайшему окружению. Совет мудрого человека. Тот заскрипел зубами, но из уважения к Дамблдору не стал отвечать, только одарил полным презрения взглядом. — Нам необходимо разобраться в природе вашей связи, — сказал директор. — Я займусь изучением этого вопроса, и, вероятно, периодически будет требоваться ваше участие. Поэтому было бы замечательно, если бы вы сумели найти общий язык. А сейчас, Гарри, ты можешь идти. Поттер поднялся и, коротко попрощавшись со стариком и ещё разок сверкнув глазами на Геланора, вышел. — А мы, профессор? — с опаской подал голос Колин. Дамблдор вздохнул и погладил белую бороду. — Вообще-то я не считал это необходимым, но преподаватели настояли… С вами проведут воспитательную беседу. — Кто? — спросил Геланор, уже чувствуя, что главной битвой этого года будет не сражение в министерстве. — Все. — Все преподаватели? — Боюсь, что так, мой мальчик. А также мистер Люпин, мистер Грюм и мистер Кингсли. — А можно прямо в Азбакан? Если подумать, компания дементоров не казалось такой ужасной. У этих существ было одно бесспорное достоинство — они не умели говорить. Но Дамблдор только сочувствующе улыбнулся.