***
Спальня, которую выделили Геланору, находилась на четвёртом этаже, выше комнаты, где обитал Рон и временами Гарри. Последний сейчас отсутствовал, так как большую часть каникул должен был провести с Дурслями. С Роном Геланор, к счастью, не встретился, но даже от осознания, что их разделяет лишь один лестничный пролёт, становилось неприятно. Вот ведь ору будет завтра, когда Рону сообщат приятную новость… Вообще вся эта ситуация казалась нелепой до невозможности. Он и представить не мог, что его опекуны станут жертвами Пожирателей. И малышка Ливи… Геланор закрыл глаза и как можно отчетливее, стараясь воспроизвести в памяти все детали, мелкие морщинки, родинки, волоски, представил лица Уокеров. — Мама… Папа… — прошептал он, надеясь, что от произнесенных вслух слов что-что изменится. Не изменилось. Он по-прежнему ничего не чувствовал. Не было ни горя, ни ощущения потери — ничего. Пустота. Геланор лёг на кровать прямо поверх покрывала, не раздеваясь, только скинув ботинки. Он чертовски устал.***
Проснулся он с ощущением, что прошла целая вечность. Так и было — небольшие овальные часы, теряющиеся на фоне обоев с крупными тёмными узорами, показывали половину третьего. Дня, судя по свету за шторами. Геланор хотел повернуться на другой бок и поспать ещё часов так двенадцать, но тут до него донеслись знакомые голоса. Колин! Он уже был здесь, о чём-то негромко переговаривался с Джинни недалеко от двери в комнату. Геланор поднялся с кровати и поспешил в коридор. Было такое ощущение, как будто они не виделись не со вчерашнего дня, а как минимум месяц, причём месяц, проведённый без какой-либо связи. Криви и Уизли сидели на лестнице, покрытой длинным ковром, которая вела на верхний этаж. — Гел! — воскликнул Колин, вскочив на ноги, и тут же осекся и замер на месте. Он неотрывно смотрел на Геланора с таким выражением лица, как будто тот стал привидением. — Рад тебя видеть. Не поверишь, но я успел соскучиться. Джинни, явно чувствуя себя не в своей тарелке, бегло огляделась вокруг, словно надеясь, что рядом окажется портрет кого-то мудрого, кто даст совет, как надо себя вести с людьми, потерявшими семью. Колин подошёл к Геланору, все так же не отрывая взгляда, полного ужаса, от его лица. — Что ты так на меня смотришь? Криви молча обнял его, сжал так крепко, что Геланору даже показалось, будто затрещали ребра. — Гел… — прошептал он. — Я… я не знаю, что сказать… — Не переживай. Я рад, что ты в порядке. Для меня это главное. — Твоя семья… — Да, очень печально. Геланор тяжело вздохнул, ещё крепче прижимая Колина к себе — и черт с ними, с рёбрами. Наверное, это было неправильно — то, что он не чувствует горя. На душе было гадко, но не хотелось ни оплакивать семью, ни мстить очертя голову. — Мне очень жаль, Геланор, — подала голос испуганная и смущенная Джинни. — Если что, я всегда рядом, и все остальные тоже. «Вот уж счастье какое», — подумал Геланор, представив злобное красное лицо Рона. И как в воду глядел — злобный красный Рон показался на лестнице снизу, шаркая разношенными туфлями. Он мельком взглянул наверх, увидел Геланора и поспешил исчезнуть, сделав вид, что никого не заметил и его тут вообще не было. Правильно сделал. Если бы Уизли открыл рот, Геланор вряд ли бы сумел отказать себе в удовольствии протереть здешние полы одной рыжей мордой. Не успел он порадоваться тому, что не столкнулся с Роном, как на лестнице показались ещё две рыжие морды. Против Фреда и Джорджа Геланор ничего не имел и даже уважал их, но сейчас у него не было никакого желания вступать в контакт со всей кучей людей, обитающих в доме. — Я, пожалуй, вернусь в комнату, мне сейчас не хочется никого видеть, — сказал он, прежде чем близнецы поднялись. Колин виновато выскользнул из его объятий и хотел было отойти, но Геланор удержал его. — Кроме тебя. — Конечно, конечно, — закивала Джинни. — Я передам всем, чтобы тебя не беспокоили. Если что-то понадобится, мы внизу. — Спасибо. Когда Криви зашёл за ним в комнату, Геланор плотно закрыл дверь и даже задвинул щеколду, чтобы не вломились сочувствующие. Зачаровывать её он не стал — надеялся на порядочность орденцев, да и ему вообще-то запрещалось колдовать на каникулах. — Садись, — он кивнул на кресло, которое только что заметил. Колин послушно сел. Геланор опустился на краешек кровати. Некоторое время они молчали, глядя друг на друга и не зная, с чего начать разговор. — Вот такие вот дела, — пробормотал Геланор просто ради того, чтобы прервать тишину. — Как ты себя чувствуешь? — несмело спросил Колин. Он был единственным, из чьих уст этот вопрос не звучал раздражающе. — На удивление сносно. Я особо не был близок с приемной семьёй, и все же… Не знаю, как выразить это словами. Я в паршивом настроении, но мне не больно от потери. — Гел… — Колин пересел к нему на кровать и снова обнял, но на этот раз не так крепко, как будто боялся причинить боль. — Тот, кто это сделал, ответит. Клянусь тебе. Геланор поднял на него настороженный взгляд. Звучало по-гриффиндорски, а значит, опасно — с Криви станется начать свое расследование и влезть в серьёзные неприятности. — Послушай, Колин, — тихо сказал он. — Ты должен мне пообещать, что не будешь ничего делать. Никаких поисков Пожирателей, никакой мести. Мне не нужна месть, мне нужен ты, живой и невредимый. Самое страшное для меня — это если с тобой произойдёт что-то плохое. Зрачки Колина расширились, а губы задрожали, как будто он вот-вот собирался заплакать. — Я… я обещаю, Гел. — Вот и отлично. А теперь перестань смотреть на меня, как на больного раком. Все будет нормально. На душе стало как-то полегче. До хорошего настроения, конечно, было ещё далеко, но присутствие Колина успокаивало и давало силы. — Надо пересмотреть план действий, — сказал Геланор. — Раз лето мы проведём здесь, это даёт нам кучу новых возможностей.***
Никаким пересмотром плана они не занялись. Да и что там пересматривать? Они собирались сидеть летом дома — они будут сидеть летом дома. Правда, теперь безвылазно, но зато вместе и безо всяких ухищрений и предосторожностей для встреч. Ничего такого, что стоит обсудить немедленно. Поэтому они просто забрались на кровать и прижались друг к другу, как замерзшие зимой воробьи. Геланор устроил голову на плече Колина, тот молча гладил его по волосам, и этого было достаточно, чтобы отогнать тревогу. Не хотелось думать ни о произошедшем, ни о том, что может произойти в будущем. Геланор, пожалуй, даже чувствовал себя почти хорошо, сидя вот так с Колином и не анализируя ситуацию. Может же он позволить себе не думать один день? Подождут Волан-де-Морт с шайкой, Дамблдор со своими планами и все остальные. Их никто не беспокоил, только миссис Уизли постучалась в дверь, тихим голосом сообщив, что принесла завтрак и оставит его в коридоре. У Геланора не было аппетита, но Колин уговорил его поесть. Нельзя было не признать, что Молли готовила очень вкусно, а такая примитивная вещь, как вкусная еда, могла на удивление заметно приподнять настроение. Апатия начала отступать. «В доме крестраж,» — подумал Геланор. Не то, чтобы он вспомнил об этом только сейчас, просто ему было слишком тошно от всей суеты с крестражами, необходимости что-то предпринимать и, главное, контактировать с обитателями дома. От одной мысли, что придётся объясняться с ворчливым Кикимером, ему хотелось откопать сломанный Маховик, починить и отправиться вместе с Колином куда-нибудь к динозаврам. Может, и Люка захватить для защиты. — Интересно, динозавры говорили на парселтанге? — пробормотал он и слабо усмехнулся собственному вопросу. Колин только крепче прижал его к себе. Да и ответа у него все равно не было. Геланор представил, как они вдвоём (или втроём с Люком) перемещаются в Меловой период, устанавливают контакт с динозаврами и строят целую цивилизацию рептилоидов. Магия и динозавры — ход эволюции направился бы в интересное русло… Он уже успел придумать своим потенциальным доисторическим друзьям имена (какой-нибудь толстый и неуклюжий анкилозавр будет Невиллом, флегматичный паразауролоф — Полумной, а членов стайки мелких компсогнатов он назовёт в честь преподавателей), когда в дверь снова постучали. — Прости, что беспокою тебя, дорогой, — позвал виноватый голос Молли Уизли. — Но здесь профессор Дамблдор, и он хочет с тобой поговорить. Ты не мог бы спуститься? Колин встрепенулся и бросил грозный взгляд на дверь, словно готов быть драться с любым, кто посмеет войти. Геланор успокаивающе сжал его руку. — Всё в порядке. Да, миссис Уизли, мы сейчас придём. — Не иди к ним, если не хочешь, — тихо сказал Криви. — Я могу объяснить и попросить не дергать тебя. — Нет, все хорошо, правда. Пойдём вниз. Геланор не горел желанием снова лицезреть старика, но тот, похоже, собирался сказать что-то важное. Да, лучше бы это было что-то важное, иначе Геланор не смог бы поручиться за свою реакцию. Надежда на то, что внизу будет только директор, таяла с каждым шагом — с первого этажа все отчетливее доносились голоса нескольких людей. С огромным неудовольствием Геланор услышал низкий голос Снейпа и обреченно вздохнул, настраивая себя на разговор. — Осторожно! — вдруг воскликнул Колин, хватая его за плечо. И вовремя — Геланор едва не споткнулся о домового эльфа, который какого-то черта скрючился на ступеньке и что-то вынюхивал между досок. — Мерзкие предатели крови привели новых грязнокровок в дом моей бедной хозяйки, — забормотал домовик, не отрываясь от щели. — Что бы сказала госпожа Вальбурга! Грязь везде, вонь грязной крови повсюду! — Всё так плохо, что ты решил закопать свой нос? — доброжелательно поинтересовался Геланор. — Я тебя разочарую, обоняние это не отнимет. — Пусть мерзкие грязнокровки идут куда шли и не трогают Кикимера. — Заткнись, придурок! — шикнул на него Колин. — Следи за языком! Никогда не видел таких отвратительных домовиков. — Грязнокровка оскорбляет Кикимера за то, что он не позабыл благородных традиций. Кикимер презирает грязнокровку, он не станет даже смотреть на него! Верный своим словам, домовик не потрудился поднять голову, чтобы удостоить Геланора и Колина взглядом. Это было даже забавно. Решив, что Дамблдор никуда не денется, Геланор сел на ступеньку рядом с эльфом. — Ну и что ты там унюхал в этой щели? Ответом ему было неразборчивое бормотание, в котором угадывались ругательства и проклятия. — Кикимер застрял, — наконец неохотно признался домовик. — Ты застрял носом в щели? А магия тебе на что? — Кикимеру приказано в наказание помыть лестницу своими руками и не использовать магию, пока он не закончит. Бесстыдные предатели крови, забывшие традиции, вырожденцы, уроды… Геланор только покачал головой в ответ на тираду, достал палочку и одним взмахом освободил застрявший нос. Домовик выпрямился, потирая покрасневший нос, который был поистине огромен даже для эльфа. «Уж лучше быть как Волан-де-Морт, чем с таким шнобелем», — пронеслось в голове. — Гел, нам же нельзя колдовать! — запоздало спохватился Колин, в страхе оглядываясь по сторонам. — Пофиг. Мы в доме волшебников, никто не узнает. Эльф уже ковылял прочь, потирая кривыми пальцами затекшую поясницу и не переставая бормотать ругательства. «С этим будет ещё сложнее поладить, чем с Добби», — мрачно подумал Геланор.***
Дамблдор сидел на кухне, попивая чай в компании Снейпа, Люпина и Сириуса. Перед Люпином стояла прозрачная чашка, на дне которой медленно растворялись два куска сахара, Дамблдор пил из маленькой голубой чашечки (с собой принёс, что ли?), а Снейп и Сириус вместо чая упивались обоюдной ненавистью. Когда Геланор вошёл, все, даже зельевар, сделали скорбные лица и принялись выглядывать в нем признаки психологической травмы. Колин неловко мялся сзади, пока Геланор не усадил его за стол чуть ли не насильно. — Мы не хотели лишний раз беспокоить тебя, мой мальчик, — начал директор, — но нам необходимо сказать пару слов. И он произнёс пару тысяч слов про трагичность потерь, жертвы в борьбе с Волан-де-Мортом и силу духа. Потом рассказал, что родители и брат Колина отправились на лето к родственникам и находятся в безопасности. Геланору стало стыдно, ведь он до сих пор не спросил у Криви о том, как отреагировала его семья и что они решили делать. Он даже не подумал о них, после того, как сам Колин оказался здесь. «Надо будет извиниться», — подумал он, а Дамблдор уже со строгим и одновременно немного виноватым видом вещал, что Геланору и Колину нельзя покидать дом без должного сопровождения. Потом подал голос Сириус и сказал, что рад принять их в своём доме, сделает все, чтобы помочь, и, ещё раз, очень сочувствует потере. Геланору захотелось вызвать его на дуэль и раз и навсегда отбить желание сочувствовать так многословно. — Чувствуйте себя как дома, только будьте осторожны с Кикимером и портретом моей дражайшей матушки, — продолжил Блэк, не сдержав гримасу отвращения при упоминании особо «любимых» обитателей особняка. — От них очень много шума и оскорблений. Комната на четвёртом этаже в вашем полном… — Мистер Вьен и мистер Криви, разумеется, будут жить в разных комнатах, — перебил Снейп. — Почему это? — не понял Сириус. — Их связывают, хм… нестандартные отношения, поэтому было бы неразумно селить их в одной комнате. Геланор усмехнулся. Да, Снейп не мог не быть Снейпом хотя бы один денёк. Обязательно надо толкать во все щели свою гомофобию. — Я понимаю, профессор, что при вашем-то характере любовь — явление очень нестандартное, но не надо перекладывать свое мироощущение на нас. Колин, красный, как нос Кикимера, рассматривал свои пальцы, крепко сцепленные в замок на коленях. По его виду сложно было понять, хочет он жить в одной комнате с Геланором или в ужасе от подобной перспективы. Люпин и Сириус переглянулись, Блэк едва заметно хмыкнул. — Уж кто бы говорил, Нюниус. Дамблдор предупреждающе кашлянул, строго посмотрев на Снейпа, а потом и на Сириуса. — Мы обсудим это чуть позже. А пока, Ремус, не мог бы ты провести ребятам небольшую экскурсию по дому? Геланор бы разозлился на старика — вытянул ради каких-то пафосных речей и наставлений, и без него очевидных! — но сил злиться почему-то не было. Да и Люпин, в отличие от всех остальных, не раздражал. Почти. Он взял Колина за руку, сам не зная, делает это демонстративно на зло Снейпу или просто потому, что у него совершенно не осталось энергии, чтобы подстраиваться под окружающих даже в таких мелочах.