***
Вечером Колин тайком прокрался к Геланору, что оказалось не так уж просто сделать — их комнаты располагались на разных этажах, а в этом доме все ужасно скрипело. — Кажется, Джинни услышала, как я иду, — шёпотом сообщил Криви. — Но она никому не расскажет, так что все нормально. — Можешь не шептать. Я наложил заглушающие чары. — Но мы же на каникулах! — все так же вполголоса прошипел Колин. — Вдруг тебя исключат? — Да никто не узнает. Я же рассказывал тебе, как работает Надзор. В крайнем случае, даже если кто-то заметил, я уверен, что мне сделают скидку за мёртвых родителей и расчлененную сестру. Колин несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах произнести ни звука, словно на него наложили Силенсио. — Р-рас… расчлененную? — наконец выдавил он. Судя по всему, подробности убийства Уокеров ему не рассказали. — Ну, не совсем. Её разрезали пополам. Не знаю, каким заклинанием… В памяти встала окровавленная салатовая рубашка и штанишки, цвет которых уже нельзя было угадать. Не так уж много есть заклинаний, способных разрубить ребёнка. Секо не справится, а вот Сектусемпра — вполне. Или трасфигурация чего-то в мясницкий нож, саблю или что-то похожее… «А вдруг это Снейп убил мою семью?» — пронеслась странная мысль. Геланор раздражённо мотнул головой. Нет, Снейп не мог. Он бы никогда… Но что, если Волан-де-Морт велел ему так доказать свою преданность? И Дамблдор, взвесив все за и против, решил, что сохранение шпиона в стане врага важнее, чем жизнь маггловской семьи? «Чушь. Чушь и домыслы». Пальцы Колина коснулись его лица и вытерли щеки, мокрые от слез. Только сейчас Геланор осознал, что какого-то хрена плачет. Криви обнял его, крепко, почти с отчаянием вцепился в воротник рубашки. Геланор слышал, как бешено колотится его сердце. — Мне так жаль, Гел… Мне так жаль… Он хотел уже Мерлин знает в какой раз повторить, что в порядке, но понял: это будет ложью. Он не в порядке. Его семья мертва, Волан-де-Морт со своими Пожирателями выместили злость на магглах, не способных защититься, которые были виноваты лишь в том, что в свое время выбрали не того ребёнка в приюте. Люди, подарившие Геланору свою заботу, поплатились за это своими жизнями и жизнью родной дочери. — Как несправедливо… — пробормотал он. — Магия — это несправедливо. Почему мать Поттера защитила своего сына усилием воли, а моя приемная мать не смогла спасти Ливи? Любовь магглов ничем не отличается… Почему это так несправедливо? Колин не отвечал, только сильнее прижимал его к себе, но Геланор и не ждал ответа. Он понимал, что говорит полную ерунду, однако почему-то не мог остановиться и продолжал шептать сквозь слезы, сам не разбирая своих слов.***
— Сука!!! Под чей-то вопль и адский грохот, похожий на звук рождения сверхновой, Геланор подскочил на кровати, не понимая, что произошло, и столкнулся лбом с подбородком Колина. Оба зашипели от боли. — Черт! Прости. — Больно? — Ерунда. Что там происходит? В коридоре слышались возня, скрип половиц и ворчание двух самых неприятных голосов на свете. Геланору захотелось наложить на одеяло чары незримого расширения и основать под ним свой собственный дом с садом и охраной из дюжины сторожевых мантикор, чтобы никто туда не лез. День, начавшийся с ругани Рона и Кикимера под дверью, хорошим быть уже не мог. — Какого лешего ты лезешь под ноги, придурок?! — Отродье предателей крови не смотрит, куда идёт, и обвиняет в этом Кикимера… Во что превратился дом бедной хозяйки… — Я из-за тебя чуть шею не сломал! — Кикимер сожалеет, что юный Уизли чуть не сломал себе шею. Кикимер хотел бы, чтобы юный Уизли её сломал. В этом Геланор был солидарен с домовиком. Чертов Рон! И что ему приспичило так рано утром ходить вверх-вниз по лестнице? Его спальня вообще внизу! — Сейчас скажу им, чтобы ругались в другом месте, — пробормотал Колин, нащупывая ногами ботинки. — Лучше Рону не знать, что мы ночевали вместе. Пощадим его психику, а то он себе такого нафантазирует… Геланор улыбнулся, когда Колин покраснел и отвёл взгляд. Видимо, представил что-то из того, что мог нафантазировать Уизли. Может, нечто весьма неординарное, что оценила бы даже Манографф. От одной мысли о старушке Марии-Сьюзен Геланор не сдержал смешок. — Что? — Колин тоже улыбнулся, а смущение в его глазах сменилось радостью от одного только факта, что Геланора что-то повеселило. — Вспомнил величайшую писательницу и подумываю закупиться парой её книг, чтобы почитать о приключениях Кикимера и Рона. — О… Было бы забавно, но думаешь, это хорошая идея, раз мы теперь живём с ним? — Дом принадлежит Сириусу, а то, что семейка Уизли тут прочно обосновалась, ничего не значит. Нам не за что быть им благодарными. — Они все тебе многим обязаны, поэтому сами должны быть благодарны, — вздохнул Криви. — Вот только Рон этого не понимает. Да и остальные, кажется, тоже. То есть я не хочу сказать, что они плохие или что-то в этом роде… — Я понимаю. Это все Гриффиндор головного мозга. Спасение жизней настолько в их природе, что они даже не обращают внимания, когда кто-то спасает их. — Что-то типа того, — со смешком фыркнул Колин. — Просто я, ну… хотел тебе напомнить, что Рон очень… скандальный. Я не рассказывал тебе обо всех случаях, но в школе он каждый день о тебе говорит. Только меня увидит, сразу начинает ругаться. И за столом в Большом Зале от него только и слышно «Вьен такой, Вьен сякой». Геланор не был удивлён. Но каждый день — это даже лестно. — Серьёзно? Это уже смахивает на влюблённость. На лице Колина отразилась смесь неопределённых эмоций, про которые можно было сказать лишь то, что они точно не положительные. — Ревнуешь? — К Рону? — Криви скорчил презрительную физиономию, своим видом давая понять, какой ерундой он считает это гипотетическое соперничество. Но Геланор отлично знал все его рожицы и что скрывается за каждой из них. — Ревнуешь, не отрицай. Ты вообще ревнивый. — Ничего подобного! Я совсем не ревнивый. — Ты ревновал к Элеоноре, к Миртл, к Драко, к Люпину, к Невиллу… А помнишь, как ты приревновал меня к уборщице в баре? — Ты подарил ей цветы! — Я использовал свое обаяние, чтобы она никому не рассказала, как мы колдовали вне школы, вот и трансфигурировал ей букет. И вообще этой леди было за восемьдесят, Колин! — А она на тебя потом так смотрела… — Все пожилые леди так смотрят. — Не все. Она строила тебе глазки! — Я уже компенсировал моральный ущерб за тот случай, — напомнил Геланор. — Тут не поспоришь, — с нервной усмешкой кивнул Криви. — Я знаю, как это глупо, но иногда кто-то вроде Миртл или той старушенции меня ужасно бесит. — А теперь ещё и Рон. — Нет, он тебя ненавидит. И бесит меня именно поэтому. Геланор поежился от одной мысли о том, что Уизли мог бы испытывать по отношению к нему что-то кроме ненависти. Нет, равнодушие было бы неплохим вариантом… Но ненависть куда забавнее. Всё-таки для полного счастья надо иметь хотя бы одного мелкого недоврага, над которым можно поиздеваться.***
Какие романы создадут персонажи, если станут писателями? Геланор Вьен — «Основанная на хронологической дупликации стратегия без учёта элементов вероятности для самоутверждения посредством спасения мира» Люциус Малфой — «Пипидастр для вазы» Альбус Дамблдор — «Всё для общего блага, или Разоблачение мифов о коррупции в Хогвартсе». Аннотация: Почему Волан-де-Морт такой злой? Потому что у него собственного острова и личного дворца нет! Молли и Артур Уизли — «Контрацепция для лохов»***
Завтрак проходил во всеобщем молчании, было слышно только как столовые приборы звенят о тарелку, громко жуёт Рон и периодически вздыхает миссис Уизли. Кажется, такая тишина её угнетает, потому что она то и дело бросала непонятно о чем умоляющие взгляды, то на Джинни, то на Фреда с Джорджем, то на Рона. — Хотите посмотреть на гиппогрифа, ребята? — внезапно спросил Сириус, как только Геланор и Колин доели свои порции. — Нам же говорили не выходить, — удивился Криви. Сириус усмехнулся. — А вам и не придётся. Он живёт прямо здесь, в доме. — Прямо в доме? — переспросил Геланор. — Если у вас не завалялся чемодан с лесом внутри, то на вас со спокойной душой можно натравить Гермиону за содержание животного в ужасных условиях. — Кафое фебе воофще фело фо Гефмионы? — с набитым ртом пробормотал Рон, не поднимая глаз от тарелки. Он с трудом проглотил все, что было во рту и с неприязнью докончил: — Помалкивал бы лучше. — Рон, немедленно замолчи! — шикнула на него мать. — Да что я-то? Он и не особо горюет. А все с ним носятся: и завтрак в постель, и развлекают как могут. Джинни с такой силой пнула ногу брата под столом, что вся посуда зазвенела. Даже Фред и Джордж одарили его укоризненными взглядами. — Рональд. Уизли. Живо иди за мной, — сквозь зубы процедила миссис Уизли, глядя на сына с такой яростью, что даже Геланору стало не по себе. Как только Рон вылез из-за стола, миссис Уизли цепко схватила его за плечо и потащила в другую комнату, чуть ли не дымясь от гнева. — Извини за нашего хамоватого братца, — со вздохом произнёс Фред. — Он у нас дурачок, — добавил Джордж. — Не думает, что говорит. — Вообще никогда. — Абсолютно пусто в башке. — Всё нормально, — махнул рукой Геланор. — Я ожидал худшего. Колин незаметно сжал его ладонь под столом. Геланор ответил тем же. Он обвел взглядом присутствующих — все выглядели слегка виноватыми, и ему это не нравилось. Казалось лицемерным. Они ведут себя так только из-за того, что он потерял семью, а в другое время скорее бы встали на сторону Рона и придерживались такого же мнения о Геланоре, разве что не бились бы в истерике при виде него. — Ну так что с гиппогрифом? — напомнил он Сириусу, и тот мгновенно повеселел. — А, да, конечно. Идем за мной. Блэк хлопнул в ладоши и с нарочито-бодрым видом выскочил из-за стола. Геланор и Колин видели Клювокрыла издали, когда учились на втором курсе, но никогда не подходили близко. После происшествия с Малфоем животное убрали подальше от детей, а потом и вовсе собирались казнить. Сириус наскоро проинструктировал, как вести себя с гиппогрифом: сперва поклониться, дождаться ответного поклона и только потом подойти. — На самом деле это миф, что гиппогрифы требуют поклон из-за собственной гордости, — сказал Геланор. — Кланяясь гиппогрифу, ты прерываешь зрительный контакт и принимаешь уязвимое положение, как бы отдавая себя на его милость и показывая, что пришёл с мирными намерениями. Обычная демонстрация доверия. Это как для собаки лечь кверху пузиком. — Всё-то ты знаешь, — улыбнулся Сириус. — Пусть так, но я все же предпочитаю думать, что это жест уважения. Они вышли из кухни и направились к лестнице. Из-за одной из дверей, на которую, очевидно, забыли наложить заглушающие чары, которые в этом случае очень бы не помешали, доносились голоса. — Если ты ещё раз скажешь что-то подобное этому несчастному мальчику… — Несчастному? Мама, ты не видишь, что ему плевать на этих убитых магглов? — Не смей так говорить! Все переживают горе по-разному. Я запрещаю тебе… — Да он небось сам их и прикончил! — выпалил Рон. — Ломает тут комедию, а вы все и верите! — Вот блять… — выдохнул Блэк, не нашедший лучших слов. Дверь распахнулась, и в коридор выскочил красный от злости Уизли, не желающий больше слушать нотации матери. И столкнулся нос к носу с Геланором. — И правда, Рон, почему бы мне не убить людей, подаривших мне хорошую жизнь, не пытать их до тех пор, пока они не вывихнут себе челюсти от крика, а потом не разрубить на две части девочку, которую столько раз укачивал по ночам? Он холодно улыбнулся, а перед глазами проносились воспоминания о семье: улыбка миссис Уокер, слушающей об успехах Геланора в учёбе, мистер Уокер, искренне ужасающийся шоколадным лягушкам, страх приёмных родителей перед ним, их напряжённые лица, когда миссис Уокер впервые давала ему подержать приемную сестру. Оливия, на удивление крепко схватившая его за палец и не желающая отпускать. Бесчисленные пробуждения по ночам, усталые Уокеры, бредущие как зомби в детскую, чтобы успокоить ребёнка. Ливи на руках Геланора, почти с отчаянием напевающего самым ласковым голосом, на который он был способен: «Заткнись, заткнись, заткнись, маленькое чудовище, дай нам поспать или я вышвырну тебя из окна». — Да потому что ты псих, не способный любить! — почти выплюнул Рон ему в лицо. Геланор успел только моргнуть, а в следующую секунду Колин и Рон уже покатились по ковру, сцепившись. Несмотря на заметную разницу в росте, Криви каким-то образом умудрился прижать Уизли к полу и с яростным рыком со всей силы наносил ему удары по лицу. Вокруг орали, топали и махали руками, а Геланор смотрел на то, как пустая башка Рона мотается под ударами Колина и чувствовал крайнее удовлетворение.