***
Спустя полчаса Геланор и Колин уже сидели в одной из спален, разбирая принесенные Дамблдором вещи. Криви был мрачнее, чем когда-либо, но пока не говорил ни слова в адрес Уизли, хотя тот заслуживал отборнейшего мата. Геланор поставил кружку на стол. — Мои приёмные родители её очень любили. Одно из первых свиданий они устроили в гончарной мастерской, где вместе сделали эту кружку. Тут внизу их инициалы. Колин молча прижался к его плечу, не зная, что сказать. Геланор открыл фотоальбом на самой первой странице. Здесь были фотографии мистера и миссис Уокер тех времен, когда они только начали встречаться и ещё носили разные фамилии. — Знаешь, они считали, что муж и жена должны быть полностью равноправны во всем и одному брать фамилию другого неправильно. Но при этом им хотелось носить одну. До брака у отца была фамилия Уоллер, а у мамы — Такер, поэтому при регистрации они решили вместе взять новую. И стали Уокерами. — Это так романтично, — грустно улыбнулся Колин. — Я знал людей, которые брали двойные фамилии. — Двойная фамилия логичнее, но в романтике главное заморочиться, — хмыкнул Геланор. Он начал медленно листать страницы, рассматривая фотографии: вот его совсем ещё молодые опекуны забрались на крышу машины, мистер Уокер играет на гитаре, а миссис Уокер поёт, используя походный термос вместо микрофона, вот они вместе на пляже, красные от жгучих лучей — их явно подвёл солнцезащитный крем — но невероятно счастливые, а вот скромная свадебная церемония человек на десять, миссис Уокер в довольно строгом белом платье, мистер Уокер в светло-голубом костюме… Геланор перелистул ещё несколько страниц. — Это я, — сказал он, указывая на маленького мальчика, которого мистер Уокер держал на руках. — В день, когда они меня усыновили. — Ты здесь такой милый! — воскликнул Колин, поднося маленькую фотографию поближе к глазам. — Ну что за щёчки, прелесть! — Жаль, что они выбрали меня, — пробормотал Геланор. Улыбка сошла с лица Криви. Он схватил его за руку, глядя с таким болью и сочувствием, что Геланору стало досадно из-за своей проблемности. — Ты не виноват в том, что произошло! — Конечно, не виноват, — согласился он. — Но факт остаётся фактом: если бы они взяли другого ребёнка, то прожили бы счастливую долгую жизнь. — Мы не можем знать, как повернулась бы судьба. То, что они усыновили тебя — не ошибка, а их гибель — не твоя вина. Это всё Пожиратели. Геланор молча кивнул. Думать об этом действительно уже не было никакого смысла — что случилось, то не исправить. Оставалось только отомстить виновным и жить дальше. И больше не представлять, какой могла бы быть старость Уокеров и кем выросла бы Ливи. В дверь постучали. — Кто там? — Это я, — ответил голос Гарри. — Можно? — Заходи. Поттер быстро шмыгнул внутрь и остановился у порога, только закрыв за собой дверь. — Я пришёл извиниться. За Рона, за то, что он сделал. Геланор не успел и рта открыть, чтобы ответить, как Колин вскочил, сжимая кулаки. — Знаешь что, Гарри? Первым делом тебе нужно извиняться за себя! Ты нас пригласил и несёшь перед нами ответственность! Когда люди зовут гостей, то обязаны принять их нормально, а дементную бабушку и кусачую собаку где-нибудь запирают! Ты мало того, что не поговорил с Роном заранее, так ещё и не вмешался, когда он разбросал вещи Геланора! Он разбил чашку! Это память о мистере и миссис Уокер! Думаешь, достаточно просто её склеить и притвориться, что ничего не было? — Ты прав, Колин, — убито пробормотал Поттер. — Простите меня. Я должен был что-то сделать. — Так почему не сделал? Гарри опустил голову. Ответа у него не было, но Геланор подозревал, в чем дело. Когда встречаешь крестного, человека, которого любишь чуть ли не сильнее, чем друзей и который, оказывается, испытывает к тебе романтические чувства, о каких-то то там гостях можно и забыть. — Я могу поговорить с Геланором наедине? — попросил Поттер. Криви оглянулся на Геланора, ожидая ответа. Тот пожал плечами. — Я не хочу держать от Колина секретов. — Это личное для меня. Если я помешал… — Хорошо! — огрызнулся Колин. — Я пойду разберу свои вещи. Он направился к двери, но, поравнявшись с Гарри, остановился. — Никогда не думал, что буду тебя презирать, но сейчас я тебя презираю, Гарри Поттер. Ты повёл себя, как ничтожество. Толкнув его плечом, он вышел. Геланор мрачно смотрел ему вслед. На душе было тяжело. Колин презирает Гарри — долбанного героя Магической Британии — за то, что тот повёл себя не лучшим образом… Может, и заслужено. Только вот и Геланор иногда совершал не самые благородные поступки — узнав об этом, Колин начнёт презирать и его? Поттер тихо опустился на уголок кровати. — Прости, Вьен. Я правда виноват перед тобой. Нужно было сделать что-то с Роном. Я не говорил ему до последнего, думал, что он примет, когда я поставлю его перед фактом. Ну, не примет, но хотя бы будет ругаться только со мной, а не при вас с Колином. — Со стратегией и тактикой у тебя плохо, Гарри, — заметил Геланор. — Тебе вообще не стоило нас приглашать. Ты портишь свою дружбу с Роном. Разве наше общение того стоит? — Нельзя воспринимать это в таком ключе! Мы же не в детском саду, чтобы разрывать дружбу из-за общения с другими. — Рон ещё в детском саду. А так как дружба — штука обоюдная, ты все равно зависишь от правил, которые придумывает вторая сторона. — В дружбе нет правил. — Ещё как есть. Хочешь — называй это правилами, хочешь — обязательствами. В отношениях с друзьями ты всегда ведёшь себя определённым образом не потому, что кто-то сказал, что так надо, а потому что иначе не можешь. Если тебя схватит Волан-де-Морт, я не брошусь тебя спасать. А Рон бросится, потому что он твой друг и не может оставить тебя в беде. — И я сделаю для него и Гермионы то же самое. Иначе это предательство. — Именно. Ради друга ты готов что-то сделать, или, наоборот, чего-то не сделать, ты идёшь на жертвы и ожидаешь того же от него. Вот Рон не общается со слизеринцами, потому что они его враги. И воспринимает твоё общение со мной, как предательство. Можешь либо принять его правила, либо рискнуть вашей дружбой. Так разве наше общение стоит того? — Ты хочешь, чтобы я сказал, что Рон для меня гораздо важнее, чем ты? Да, это так. Но это не означает, что я должен делать выбор между вами. — Если Рон так хочет, то означает. И ты это понимаешь, но все равно позвал меня погостить. Почему? — Потому что ты — единственный, кто знает о Сириусе. Мне больше не с кем об этом поговорить. Геланор усмехнулся и покачал головой. Это было очевидно с самого начала, но он все равно чувствовал небольшое разочарование. — Значит, только ради того, чтобы я был твоей группой поддержки? Как эгоистично и не по-гриффиндорски. Я уже начал думать, что нравлюсь тебе как человек. — Я не совсем это хотел сказать. Ужасно прозвучало, — Гарри устало протёр ладонями лицо и вздохнул. — Я имею в виду, мы с тобой в каком-то плане сблизились. Настолько, что я даже рассказал тебе вещь, в которой до сих пор не могу признаться Рону и Гермионе. И мне действительно нравится общаться с тобой. Но да, я пригласил тебя в основном из-за того, что не могу просто остаться в одном доме с Сириусом без чьей-то поддержки. Я мудак. — Есть немного, — согласился Геланор. — Но я не осуждаю. Я и похуже вещи делал. Так что ты думаешь насчёт ситуации с Сириусом? — Я не знаю. Я так устал от всего, что уже не могу соображать. — Значит, завтра разберёмся, — решил Геланор. На Гарри и Сириуса больно было смотреть, особенно, когда рядом ошивалась миссис Уизли с поварешкой. Её беспокойство было понятным, но от этого желание оградить Гарри от крестного не становилось правильным. Почему все Уизли так любят совать нос в чужую личную жизнь и наводить там свои порядки? — Доброй ночи, — пробормотал Поттер, поднимаясь. — Извини за Рона ещё раз. Проводив его взглядом и немного выждав, пока он отойдёт подальше, Геланор убрал закрытый фотоальбом в ящик комода и отправился искать Колина.***
Геланор, конечно, ожидал, что на каникулах ему придётся разбираться с проблемами Гарри и Сириуса, но не думал, что это единственная причина, по которой его пригласили. Хотя он никогда не строил особых надежд на дружбу с Поттером, да и не то, чтобы она ему вообще была нужна, но всё-таки ему было самую капельку обидно. И за Колина, которому с первой же минуты так испортили настроение, обиду он тоже чувствовал. Не каникулы, а дурдом! Криви казался недовольным из-за того, что не присутствовал при вечернем разговоре. — Прости, я не могу тебе рассказать, — вздохнул Геланор, ощущая перед ним некоторую вину. — Это не моя тайна. Да я вообще не должен был об этом знать. Гарри рассказал мне под влиянием эмоций. — Ещё и в проблемы свои тебя втягивает, — проворчал Колин. — Зря я уговорил тебя приехать сюда. Лучше бы в школе остались. Нахрен Гарри с его Роном. Он бросил недружелюбный взгляд на пустое место за столом, где обычно сидел Поттер. Все остальные места тоже пустовали — Геланор и Колин встали раньше всех и не застали даже миссис Уизли. На кухне сновал домовик, который сразу же осыпал их всевозможными ругательствами, но завтрак подал, пожелав обоим подавиться насмерть. — Почему ты стал так к нему относиться? — хмуро поинтересовался Геланор. — Раньше ты им восхищался. А теперь один проступок — и ты его презираешь? Колин поднял на него удивлённый взгляд, как будто его спросили, а не плоская ли Земля. — Это не просто один проступок, Гел! Он отвратительно поступил с тобой. Сам позвал, но ничего не сделал, чтобы оградить тебя от закидонов Рона! Этот дебил чуть не испортил вещи твоих родителей! — он немного помолчал, прежде чем добавить: — И я давно уже им не очень-то восхищаюсь. Как я могу восхищаться человеком, который говорил о тебе гадости? Сейчас-то он перестал, но раньше… — Не беспокойся так из-за него, — попросил Геланор. — Гарри тяжело. Да, он повёл себя как долбоеб, но на его месте, я, может, вел бы себя ещё хуже. Давай будем просто наслаждаться каникулами. Кикимер проворчал из своего угла очередное проклятие: мол, для него высшим наслаждением будет наблюдать, как грязнокровки и предатели умирают в муках. — Ты бы так не поступил, — с полной уверенностью в своих словах возразил Колин. Геланор в ответ только вздохнул. Ну да, он не такой безответственный долбоеб и элементарные правила приличия по большей части соблюдает. Его-то воспитали не волки и даже не Дурсли. Но сильнее всего тревожил его не сам Гарри, а отношение к нему Колина. Несколько неприятных слов, один плохой поступок — вот и цена былому восхищению. А много ли подобных вещей выдержит его любовь к Геланору? — Что тебя беспокоит? — озабоченно спросил Криви, видя его подавленность. — Ты не хочешь быть здесь? Давай вернёмся в Хогвартс? — Да нет, все в порядке. Нам полезно сменить обстановку и отвлечься от Волан-де-Морта хотя бы на недельку. Кикимер зашипел и прижал уши к затылку, услышав пугающее имя. Со злостью бросив веник, которым выуживал пыль из-под кухонного шкафчика, домовик выругался под нос и посеменил прочь с кухни, больше не желая подслушивать чужие разговоры. В дверях он столкнулся с Сириусом. — Хозяин Сириус, предатель рода, преступник, убийца, извращенец… — Пасть закрой! — рявкнул Блэк. Напподав домовику хорошего пинка, он захлопнул дверь. — Мелкий урод с утра испортил вам настроение? — нахмурился он, увидев мрачные лица Геланора и Колина. — Я запрещу ему разговаривать. Пусть отвечает только когда к нему обратятся. — Было бы неплохо, но Гермиона не одобрит. — А мы ей не скажем. Кстати, — Блэк поставил на стол коробку. — Вам посылка пришла. Из Америки. Прикленная на стенке коробки бумага гласила, что посылка адресована Геланору Вьену и Колину Криви. — Из Америки? — изумился Колин. — У меня там никого нет! Вдруг это какая-то ловушка? — У приёмного отца там есть родственники, но мы с ними почти не общались. К тому же, они магглы. И про Колина не знают. Вы проверили её на тёмные чары? — Конечно, проверил, — фыркнул Сириус и похлопал ладонью по коробке. — Она чиста. Геланора это не убедило. Он достал волшебную палочку и наложил несколько диагностических заклинаний. — Сколько тебе там до совершеннолетия? — подозрительно сощурился Сириус. — Смотря что считать точкой отсчёта. — Может, твоё рождение? — В маггловских документах мой день рождения — 13 августа 1981 года. На самом деле, я родился на несколько месяцев позже. Даже когда я был совсем маленьким, взрослые поняли, что я слишком умен, чтобы в отношении соблюдать дурацкие возрастные рамки, ограничивающие возможность учиться. — Не морочь мне голову, — поморщился Блэк. — Тебе в любом случае нет семнадцати. А значит, колдовать вне школы нельзя. Чтобы больше я такого не видел. И не слышал. Будешь применять заклинание — делай это скрытно и шёпотом. Геланор открыл крышку коробки. Внутри лежала небольшая стопка книг Манографф — он действительно заказывал их ещё неделю назад, но не из Америки, а из обычного книжного магазина на Косом переулке. — Тут письмо! — воскликнул Колин, указывая на конверт, лежащий поверх книг. Распечатав конверт, Геланор достал пергаментный лист и зачитал вслух: — «Мистеру Вьену и мистеру Криви от Марии-Сьюзен Манографф…» В письме говорилось, что писательницу удивил резкий взлёт популярности её книг в Магической Британии, где романы для волшебников с «нестандартными предпочтениями» всегда продавались плохо. Старушка Мария-Сьюзен решила выяснить, что же так изменилось и связалась с книжным магазином, распространяющим её книги. Работникам этого магазина, по всей видимости, было слишком уж скучно, поэтому они порылись в архиве заказов и обнаружили закономерность: покупатель по имени Геланор Вьен выписывал книги, а через неделю-полторы те же книги начинали скупаться в бешеных количествах с доставкой в Хогвартс. Писательница из любопытства полистала британские газеты и быстро выяснила, кто такой Геланор, а заодно и нашла статейку в «Придире» о его отношениях с Колином. — Про нас написали статью? — испугался Криви. — Я думал, раз «Пророк» оставил нас в покое, то и остальные тоже. — «Пророк» контролируется министерством, которому на тот момент было не слишком выгодно раздувать вокруг нас скандал, а «Придира» — независимый журнал. Надо бы найти эту статью. Как-нибудь попозже. Он продолжил чтение письма. Мария-Сьюзен очень обрадовалась, что в Магической Британии появилась «нестандартная» пара школьников, столь открыто демонстрирующая свои отношения, и решила прислать им книги с личной подписью, а также уведомить, что эта история её очень вдохновила и она планирует написать про них роман. — Что?! — в ужасе вскричал Геланор, отшвырнув письмо. — Роман про нас? Пусть только попробует! Я её засужу! Колин от смущения закрыл лицо руками, а Сириус бессовестно расхохотался. — Это нарушает все законы о правах волшебника! Она не знает о неприкосновенности личной жизни? И как вообще можно издавать порнографию с участием несовершеннолетних? — Как колдовать, так ты взрослый, а как участвовать в эротических сценах — нет? — злорадно ухмыльнулся Блэк. — По магическому закону, возраста согласия вы оба достигли. Колин пытался слиться с окружающей средой, а Геланор отчаянно перебирал в памяти все известные ему законы, которые помогли бы предотвратить издание этого романа. Ну почему он не додумался использовать псевдоним, заказывая книги Манографф? Будь он чуточку глупее и иррациональнее — подумал бы, что это карма за издевательства над Роном. Но в карму Геланор не верил.***
— Что это за крики тут раздавались? — спросила заспанная миссис Уизли. Вчера бедная женщина весь день готовила тонны еды к их прибытию, утром не проснулась вовремя и очень огорчилась, узнав, что вместо неё завтрак самым ранним пташкам организовал домовик. — Мне пришла не та посылка, — уклончиво ответил Геланор. Блэк закивал в подтверждение. Миссис Уизли хмуро посмотрела на него. — Не сидел бы ты тут без дела, Сириус. Примечательно, что отсутствие дел у Блэка её озаботило только когда в дверях показался Гарри. Геланор всегда уважал Молли, несмотря на её любовь к бесконтрольному размножению, но сейчас её действия вызывали только негодование. Во-первых, с чего это она командует в чужом доме и понукает того, кому этот дом принадлежит? Во-вторых, почему она считает себя вправе таким образом вмешиваться в отношения Гарри и Сириуса? Это же в корне неправильно! Геланор мысленно засучил рукава и решил, что обязан показать, как надо правильно вмешиваться в отношения. «Гарри, поговорим наедине после завтрака?» — спросил он, используя связь. «Ладно», — согласился тот. Судя по тому, как быстро Поттер начал запихивать в рот сэндвичи и овсянку, ему до смерти хотелось поговорить. Миссис Уизли тотчас озабоченно заворковала над ним, умоляя есть помедленнее, а Колин нахмурился. — Ты собираешься решать его проблемы? — шепнул он. — Вроде того. Но если ты не хочешь, чтобы я… — Всё в порядке, — мягко остановил его Колин и улыбнулся. — Я понимаю. Будьте осторожны: Кикимер любит подслушивать. Геланор заметил эту привычку домовика ещё летом. К счастью, в его арсенале было несколько заклинаний от вездесущих любопытных носов, и действовали эти чары даже на эльфов. «Встретимся в библиотеке», — сказал Поттер, с трудом дожевывая последний сэндвич. Библиотека Блэков была огромной по меркам домашних библиотек. Вот бы в ней ещё содержалось хоть что-то полезное — но нет, на полках стояла сплошная беллетристика, стишки, песни и прочая ерунда. Геланор сел на диван. Гарри маячил у книжного шкафа, нервно теребя хвост замка-мантикоры. Мантикора злобно шипела и пыталась ударить его лапой. — Если хочешь что-то достать из шкафа, засунь ключ ей в рот — вон он, рядом лежит. А если нет, то сядь и успокойся. — Я знаю, как открывается шкаф, — буркнул Поттер. Оставив замок в покое, он опустился на край диван и сгорбился. — Я без понятия, что мне делать, — вздохнул он. — Постоянно думаю о Сириусе, а когда он рядом, мне хочется спрятаться. Ещё и миссис Уизли его как будто убить готова… — Ты так и не сказал мне, нравится ли тебе Сириус. — Всё сложно, Вьен. — Я так не думаю. Человеческие чувства обычно просты. Все усложняет твоя невротичность. — Здесь действительно все сложно! — шёпотом воскликнул Поттер покосившись на дверь, на которую Геланор уже установил Заглушающие чары. — У нас огромная разница в возрасте! Окружающие всегда будут осуждать. Мои лучшие друзья не поймут! Да черт возьми, я даже не уверен, что это чувства ко мне, а не к моему отцу! — Нет, Гарри, ты усложняешь. Ты рассказываешь про обстоятельства, а не отвечаешь на вопрос. Забудь про всех, кто против. Забудь про своего отца. Это все отдельные проблемы, и решать их будем отдельно. Пока просто ответь: тебе нравится Сириус? — Да, он мне нравится, — почти с трудом пробормотал Гарри, не поднимая глаз. — Как мужчина? Ты хотел бы вступить с ним в любовные отношения? — Черт, Вьен… — Поттер ссутилился еще сильнее и низко опустил голову. — Ты не понимаешь, насколько все сложно. — Представь, что вы оказались совсем в других обстоятельствах. Никто вас не осуждает, ты не похож на своего отца, а друзья примут любой твой выбор. Ты хотел бы отношений с Сириусом при таком раскладе. Гарри уныло пожал плечами. — Да… Наверное… — Значит, мы выяснили, что ты тоже в него влюблен и готов ответить взаимностью. — Нет, не выяснили! — возмутился Поттер. — Ты же сам сказал: при других обстоятельствах! — Гарри, — терпеливым тоном проговорил Геланор. — Чувства — отдельно, обстоятельства — отдельно. Когда решаешь сложное уравнение, то раскладываешь его на несколько простых. Поттер нервно встряхнулся, как мокрый птенец. Было видно, что ему очень неловко говорить о своих чувствах, но и молчать он не мог, раз позвал Геланора на Гриммо. — Хорошо, я влюблен в Сириуса. В идеальном мире мы могли бы стать счастливыми. — Идеальных миров не бывает. Теперь мы переходим к обстоятельствам. Мне не помешает знать, как вообще ты узнал о его чувствах. Ты не обязан рассказывать, конечно, но так мне будет легче составить картину. Геланор подумал, что в будущем вполне сможет заняться психологическими консультациями. Не в качестве основной профессии, разумеется, а так, на досуге. Пока у магглов набирало популярность регулярное посещение психологов, волшебники даже не подозревали о такой возможности решать внутренние конфликты. Поттер, похоже, не понимал, какая удача ему выпала в лице Геланора, готового выслушать и помочь. Он мялся и с трудом заставлял себя говорить. — Это было… однажды он напился… Сириус не то, чтобы часто пьёт… Я впервые увидел его настолько пьяным. Он подошёл ко мне, положил руку вот так, — Гарри дотронулся до своей щеки, — и сказал, что я очень красивый. Я совсем растерялся и не понял, что происходит… А потом вошёл мистер Уизли. Теперь Сириуса все ненавидят, кроме Рона, Гермионы и Джинни… И Фреда с Джорджем. Но это только потому, что они ничего не знают… А за несколько дней до того, как я рассказал тебе, Сириус прислал мне странное письмо. Я мало что понял. Он писал, что я — самое лучшее, что случалось в его жизни, что он боится не стать человеком, который мне нужен, что он не самый лучший крестный и все такое… Было очень сумбурно, как будто он писал это опять будучи пьяным. Что ж, чувства Блэка, пожалуй, были однозначны. Чувства Гарри вроде бы тоже. Но они оба любили все усложнять, что и привело к нынешней ситуации. — Я думаю, Гермиона тебя поддержит, — сказал Геланор. — Может, не сразу, но я почти уверен, что она примет твоё решение, если ты захочешь ответить Сириусу взаимностью. — А Рон — точно нет, — с убитым видом вздохнул Поттер. — Да, это проблема. Тебе придётся сделать выбор, что для тебя важнее — любовь или дружба. Нужно быть готовым к тому, что, приняв любовь Сириуса, ты потеряешь дружбу Рона. — Я не могу сделать такой выбор. Рон — мой лучший друг. — А дружба с человеком, который не способен полностью тебя принять, стоит отказа от любви? Гарри взъерошил волосы и на несколько секунд спрятал лицо в ладонях, потом спохватился и принялся протирать очки свитером. Геланор покачал головой и наложил Чистящее заклинание. — Вьен, ты не понимаешь всей тяжести выбора. У тебя нет друзей, кроме Колина. — Возможно, — согласился Геланор. — Колин — это единственный человек в мире, который для меня действительно важен. Ради него я бы отказался от чего угодно, какой бы выбор ни стоял. Между жизнью моей семьи и Колином я бы выбрал Колина. Это, наверное, может считаться сложным выбором, но для меня все просто. — А для меня — нет. Рон был со мной с первого курса. Никогда не бросал в беде, что бы ни случалось… — Кроме того раза, когда Кубок выплюнул твоё имя. — Это мелочь! Поссорились, да. С кем не бывает? Но ради меня он готов пойти на что угодно. И жизнью рискнуть. Это и есть настоящая дружба. С обязательствами, как ты говорил. Я не могу просто взять и разрушить её! Да, с любовью Поттера к усложнению жизнь и правда казалась невероятно запутанной, если вдумываться в неё невооружённым мозгом. К счастью, подумал Геланор, его собственный мозг вооружён такой замечательной и редкой вещью, как ум. — В твоих рассуждениях ошибка на ошибке. Если бы это был урок логики, я бы поставил тебе «тролля». Ты не рушишь дружбу. Ты просто отдаёшь себе отчёт, что рискуешь ею. Но итог зависит от Рона. Ты можешь поставить его перед фактом, что тебе нравится Сириус. Рон либо примет, либо разорвёт вашу дружбу, и это будет его решением, за которое ты не несёшь ответственности. И знаешь, если он и правда тебе настоящий друг, то не бросит тебя. Переступить через собственное мировоззрение ради человека, который тебе важен — это не меньшая жертва, чем поставить на кон свою жизнь. — Я вообще нахрен перестал понимать, что ты говоришь, — признался Гарри. Геланор с досадой вздохнул. Может, ему стоило принести доску и записывать мелом ключевые моменты, чтобы Поттеру было понятнее? — Ну смотри: Рона ждёт когнитивный диссонанс. И ему, а не тебе, надо будет решить судьбу вашей дружбы. Ты можешь думать иначе, но я считаю, что если он не перешагнет через свою гомофобию ради тебя, но не такая уж дружба и настоящая. — А если бы Колин признался тебе в чём-то, что нелегко принять? — снова перевёл стрелки Гарри. Геланор не стал объяснять, что это совсем другое дело, потому что, в отличие от Рона, у него есть мозги, и просто решил представить, что аналогия сгодится. — Допустим, в один прекрасный день Колин мне скажет: «Знаешь, Гел, я люблю находить дохлых котят и отрывать им головы». Я решу, что он спятил. Поведу его к психиатру. Психиатр мне объяснит, что вообще-то отрывать головы дохлым котятам — это нормально. Поттер медленно поднял на него напряжённый взгляд. — Вьен, как бы тебе сказать… Отрывать головы котятам — не нормально. — Да я знаю, что не нормально, — усмехнулся Геланор, которого очень позабавил настороженный вид собеседника. — Просто пытаюсь привести пример, похожий на то, как воспринимает это дело Рон. Ну так вот, я потащу Колина к другому психиатру, тот скажет мне то же самое. И третий, и четвёртый, и пятый, и десятый психиатры в один голос скажут, что отрывание голов дохлым котятам — это норма. Тогда я сяду и подумаю. Отрывание голов котятам делает Колина счастливым. Я искренне считал это болезнью, но врачи отказались его лечить, утверждая, что это никакая не болезнь. Мне не нравится, что делает Колин, но его занятие никому не вредит — котята ведь все равно дохлые. Если я заставлю его отказаться от этого, он будет несчастен. Тогда я приму единственно верное решение: просто пойду и буду искать дохлых котят вместе с ним, потому что я слишком сильно его люблю, чтобы бросить из-за такой херни. — Почему у тебя все откровенные разговоры сводятся к расчлененке? — с подозрением поинтересовался Гарри. — Может, это ты втайне мечтаешь расчленять котят? — Может быть, — с серьёзным выражением лица кивнул Геланор. — Но мои маньячные наклонности дела не меняют. — Ты правда хочешь их расчленять? — Ты правда хочешь говорить о дохлых котятах, а не о своих чувствах к Сириусу? — Дохлые котята меня в могилу не сведут. — Резонно. Как бы ты разрезал котёнка — вдоль или поперёк? Поттер выглядел так, как будто оказался в одной комнате с Волан-де-Мортом. Такого отвращения на его лице Геланор ещё не видел. — Кикимер разрезал бы котёнка по диагонали, — внезапно заявил домовик, высунув длинные уши и носище из-за секретера, стоящего за книжным шкафом. Гарри резко побледнел. Он с ужасом смотрел на Кикимера, который, очевидно, слышал весь их разговор. — Ты же сказал, что зачаровал помещение, чтобы сюда никто не вошёл, — беспомощно пролепетал он. — Зачаровал, — пробормотал Геланор. — А проверить на постороннее присутствие забыл. Он с самого начала сидел здесь. — Кикимер должен помыть посуду, которую перепачкала толстая предательница крови, — скрипучим голосом поведал эльф и удалился, покачивая длинными ушами. Обескураженные Геланор и Гарри проводили его глазами. Это казалось предвестием огромнейшего пиздеца.